| Через два дня произошло сражение в Фридрихсгамской бухте у берегов южной Финляндии. Шведский гребной флот, которым руководил лично Густав III, нанес большой урон россиянам – и те, потеряв 26 галер и 240 человек, отступили под защиту крепости Фридрихсгам (ныне Хамина). Прознав, что в крепости совсем небольшой гарнизон, король Густав предложил русским сдаться, но комендант Фридрихсгама Левашёв наотрез отказал. Шведы три часа обстреливали город с кораблей, а потом попытались высадить десант – безуспешно. Тогда Густав решил идти в Выборгский залив и дожидаться там своего парусного флота. Далее он рассчитывал высадить десант у Петербурга. Тем временем герцог Сёдерманландский пытаясь реабилитироваться за поражение под Ревелем, повел свою армаду на Кронштадт, чтобы атаковать русские силы там. Но напротив форта Красная горка неприятеля встретила русская эскадра адмирала Александра Ивановича Круза – ещё одного героя Чесмы. Красногорское сражение затянулось на два дня – 23-24 мая. Наученный горьким опытом, Карл Сёдерманландский на сей раз старался держаться на дальних дистанциях – по словам Круза, неприятель «спускался на такое расстояние, что ядра едва доставать могли, что заставило меня запретить стрелять». А утром 25 мая на горизонте показались паруса кораблей Чичагова, двигавшихся из Ревеля. Поняв, что ему грозит окружение, герцог спешно отдал приказ отступать. Шведы смогли вырваться на запад и спешно укрылись в Выборгском заливе. Там они соединились со своей гребной флотилией. Таким образом, в заливе сгрудились значительные шведские силы: 22 линейных корабля, 13 фрегатов и 366 более мелких судов – галеры, скампавеи, бригантины и боты. В распоряжении Густава III, принявшего на себя общее командование всем флотом, оказалось 3 тысячи орудий и свыше 30 тысяч солдат и матросов. Однако Чичагов и Круз, соединившись, блокировали шведов в заливе, плотно закрыв оба ведущих из него прохода. Совместно у них было 30 линейных кораблей, 11 фрегатов и 80 гребных судов, на которых размещались 21 тысяча матросов и солдат. Опасность грозила шведам и суше, где встали русские береговые батареи. Запасы воды и провианта у гордых скандинавов стали истощаться и Густав велел начать операцию прорыва. 21 июня подул благоприятный для шведов северный ветер и ночью они начали обстрел русских береговых батарей. 22-го в 7 утра шведская колонна устремилась в направлении западного выхода из залива. |
| Детские вопросы, о которых взрослые не додумались Прадед Кузьма Лобанов, воевал в Первую мировую войну, погиб в Великую Отечественную войну под Смоленском – В финале шоу вы победили с роликом о Великой Отечественной войне «Ты всегда рядом». Недавно сделали спектакль «Прошлая сторона будущего» – тоже на военную тему. Как сложилась судьба вашей семьи в Великую Отечественную войну? Насколько близка вам эта тема? – Трое моих прадедов участвовали в войне. Мой прадед Кузьма Лобанов (младший командный состав, пулеметчик) погиб под Смоленском – а он воевал еще в Первую мировую войну, был очень умным, интеллигентным человеком. Рожков Илья Владимирович, дед моей мамы по отцовской линии, тоже воевал, был в плену, бежал, дожил до старости. Разгуляев Валентин Фомич, другой мамин дед, интендант, тоже участвовал в войне. А дедушка моего мужа дошел до Берлина. – А как появился песочный фильм «Ты всегда рядом»? Прадед, Рожков Илья Владимирович, воевал в Великую Отечественную войну, бежал из плена – Дело в том, что практически все детство я жила в Евпатории в двух шагах от места, которое называется «Красная горка». Сегодня это спальный район, а раньше он был на отшибе. Страшное место… Евпаторию фашисты оккупировали осенью 1941 года; сам город, пляж, красивейшие парки – всё было изуродовано, взорвано, сожжено. Оккупанты жестоко расправлялись с местными жителями. Утром 5 февраля 1942 года из Севастополя приплыл и высадился Евпаторийский десант – 700 мужчин под командованием капитана Бузинова. Они овладели южной частью Евпатории, в городе началось восстание против оккупантов, поддержанное местными партизанами, но восстание было подавлено, десант почти полностью уничтожен: численный перевес фашистов был многократный. Евпаторийский десант продержался три дня и таким образом отвлек от Севастополя силы противника. Город был признан восставшим, и начались расправы. Так вот на той самой «Красной горке» немцы расстреляли около 13 тысяч человек мирного населения, включая женщин и детей. Людей расстреливали и сбрасывали в ров. Сейчас там мемориал… Я с детства знала, что место это очень страшное. Каждый день ходила мимо «Красной горки» в школу, а ночью мне много раз снилось, что я оттуда, из этого рва, вытаскиваю выживших, раненых… Я ежедневно ощущала, что там – нечто большее, трепещущее и сильное; словом, знание о том, что это за место, всегда было со мной. |
| 1870 г. января 5-го. Вздумали почему-то в Москве праздновать 300-летие печатания Евангелия учительного Ивана Феодоровича и служить панихиду с литургией по нём. Я получил приглашение участвовать, но, разумеется, не поехал, не понимаю этого торжества. Ивану Феодоровичу была честь в том году, когда напечатал он Апостол в Москве. Теперь вспомнили, что он напечатал ещё Евангелие учительное. Но 1) он ещё ранее напечатал Часослов и притом в Москве; 2) он напечатал ещё много книг после Евангелия учительного; уже ли всем им будет праздновать археологическое общество? Что стоило вспо- —302— мнить, так это печатание Острожской библии, но до этого трёхсотлетия далеко. Не хочет ли разве археологическое общество загладить вину Москвы перед этим несчастным типографом, который потому и печатал своё Евангелие в Заблудове? Вы с удивлением читали, что в отчёте обер-прокурора сказано несправедливо об экзаменах ставленников в консистории Костромской. Покойный Снегирёв говорил, что у них в цензурные комитеты было разослано секретное предписание, в исторических и статистических сведениях не полагаться на отчёты обер-прокурора. В письме. А.Н. Муравьёва 240 : «Диотреф в письме Василия Великого » – спутано. Он припомнил проповедь митрополита Филарета: «позна Бог сущия своя», в которой —303— Филарет под Диотрефом апокалипсически вывел Протасова. Макарий, указывая место трактату о почитании икон в нравственном богословии, вероятно, руководился тем же основанием, по которому о Богопочтении говорится также в нравственном богословии, хотя это есть важнейший догмат, о котором не говорится в догматическом богословии, как и вообще об обязанностях к Богу. Изложение сих обязанностей относительно икон, мощей и относит он к нравственному богословию. Катков, раболепствуя Толстому, подводит всё к мысли о соединении академий с университетами, но кажется, в нынешнее время грешно было бы и говорить о сем. Кроме арестов по делу Черкесова, которым подверглось, говорят, до 500 студентов, ещё открыта в Москве какая-то коммуна – красная горка, – в которой выстригают девицам волосы на затылке. |
| Переходим к русским народным обрядам, связанным с обрядовыми песнями, которые дополняют картину остатков русского язычества и народных суеверий. Простонародная жизнь, особенно в отдаленных селах и деревнях, до сих пор богата обрядами, играми и обрядовыми песнями, которыми сопровождаются, с одной стороны, такие явления человеческой жизни, как рождение, брак и смерть, с другой стороны, такие постоянные годовые празднества, как святки, масленица, красная горка весной, русальная или зеленая неделя, семик, ночь на Ивана-Купала, жатвенные работы и проч. Современное значение этих обрядов, игр и песен в народном быту видно из того, что они считаются не только обязательными, в силу стародавнего предания и общественных народных отношений, но и крайне необходимыми для успеха, для счастья в труде и в семье. Свадебные обряды (свадебная «игра») обязательны наравне с церковным венчанием; так обязательны и многие «суеверные» (на наш взгляд) обряды при рождении ребенка, при погребении умершего, при праздновании ночных и вечерних игрищ на святках (колядованье, гаданье, переряживанье, хождение с плугом и т. п.), на Ивана-Купала (прыганье через костры, искание таинственных трав и цветов, пенье песен в хороводах с венками, сожжение или похороны кукол и проч.), при жнитве, при выгоне скота и т. п. Многое в этих народных обрядах, играх и песнях теперь и непонятно самому народу; но исполняется по преданию, конечно, и с немалыми искажениями, дополнениями и утратой того, чего не могла сохранить народная память и что вытеснялось в течение веков церковными запрещениями и влиянием новых условий жизни. Да многие современные обряды, игры, песни и являются анахронизмами в современном народном быту. Так свадебные обряды и песни представляют наезд жениха с дружиной из чужой стороны, куплю невесты; так обрядовые песни полны олицетворениями природы, упоминаниями о Коляде, Купале, Яриле, Овсене, Усене; так игры передают древние военные черты, когда мечем и копьем брали города; так многие обряды тесно связаны с заклинаниями природных сил – заговорами, наговорами, гаданиями, подражаниями известным природным явлениям с целью вызвать их благодетельную или враждебную силу, с почитанием каких то существ, которые представляются или в переряженных участниках обрядов и игр, или в виде кукол. |
| Ныне, когда Россия вновь набирает мировую силу, и бывшие народы российские - теперь ближнее зарубежье - опять почтительно клонят головы перед русскими, и опять будут целовать, обнимать, и, может, однажды пред дьявольской харей мирового хама даже невольно возлюбят русских - любовью одарят за любовь. Русские и буряты Бурятские мотивы Я родился и вырос в лесостепном, озерном Еравнинском аймаке, что покоится на северо-востоке Бурятии; и в селе Сосново-Озерск, где канули в тихую заводь детство и отрочество, причудливым клубком сплелись русские и бурятские обычаи, обряды, речения, ибо выросло село от слияния двух старожильческих поселений: приозерной деревеньки Сосновка и степного улуса Улан-Еравна . А ранее Сосновки в 1675 году подле Еравня-озера (в будущем - озеро Большая Еравна) , на крутом яру, в народе прозванном Красная горка, казаки основали Яравнинский острог. Когда на берегу Яравня-озера осели русские, в здешние земли явились и хори бурятские роды, бежавшие с реки Онон, спасаясь от воинственных тунгусов из рода улят. Мой земляк, литератор Петр Калашников писал в очерке о Еравне: «...Вытеснив часть обитавших здесь тунгусов на север - на Витим и в Баунт, - и ассимилировав другую их часть, хори буряты родов хубдууд, батанай, хоасай, бодонгуут и других родов закрепились на этих землях. Занимаясь скотоводством, они в поисках кормов для скота кочевали» по урочищам вдоль реки Уды, «по лесным падям, по степям вокруг многочисленных еравнинских озер, вдоль больших и малых рек, меняя места стоянок в зависимости от времени года: зу h алан (летник), наморжан (осенник), геелжон (зимник). До середины XIX века еравнинские буряты не заготавливали корм для скота, и тот находился на тебеневке (зимняя пастьба. - А.Б.). Войлочные юрты и другой скарб при перекочевках возили волоком на лошадях. Строить деревянные дома, мастерить телеги и сани начали с поселением русских. Промышляли охотой на диких зверей, добывали лесных и водяных птиц, рыболовством не занимались». Восходящие от первобытнообщинного к феодальному строю, другие бурятские племена - эхириты, булагаты, икинаты, хондогоры, табунаты, - кочевали вокруг Байкала. Страдавшие от разорительных и опустошительных набегов мунгальских и маньжурских воров и разбойников, в надежде обрести защиту у острожных русских казаков, бурятские племена били челом государю, слезно просились под руку белого царя, суля справно платить ясак в государеву казну. А когда царь-батюшка изволил принять в российскую семью народов, ясашные буряты плечо о плечо с русскими казаками оборонялись от мунгалов. |
| Я решительно выкарабкиваюсь, привожу в порядок себя и свой багаж и плыву по пояс в снегу к воротам: люди, которые так хорошо ухаживают за своими лошадьми, не могут все до единого быть злыми! Мне не холодно, мороз невелик. Я хорошо отдохнула, но до чего же я голодна! Пасха блаженных На улице ни следа! Удивляюсь: вчера допозна всюду горел свет, а сегодня солнце уже вон где, а все спят! Подхожу к последнему дому. Все указывает на то, что дом строил хозяин, и строил не только для себя, но и для сыновей, внуков. Бревна кондовые — одно к одному, хорошо подогнанные; крыша крутая, высокая; коньки, ставни, наличники — резные, нарядные; окна большие. Пристройки тоже добротные, но пустые, и крытый двор, видно, разобран. Я еще не научилась с первого взгляда «читать историю», или, как теперь принято говорить, «автобиографию» хозяина, глядя на его жилье, и поэтому остановилась, с удивлением разглядывая это несоответствие: хозяйский дом и бесхозяйственность вокруг него (обратное было бы мне понятней). Пока я разглядывала жилище, дверь скрипнула и на пороге появился пожилой, но еще не седой, стройный суховатый мужик с длинной козлиной бородой. Не успела я рта открыть, чтобы попроситься в дом, как он поклонился мне сам со словами: — Входи, прохожая! Гостьей будешь! — и посторонился, пропуская меня вовнутрь. Не веря ни глазам, ни ушам, я робко вошла. Хозяин проводил меня в просторную комнату, где возле печи хлопотали три женщины: одна уже старая, очевидно жена хозяина, и две молодые, должно быть снохи. — Садись, грейся! — сказал он. — А я еще кого-нибудь приведу. Трое сынов у меня в солдатах на фронте. Вот и не хватает к столу… Я ничего не поняла. Он вышел, но вскоре вернулся. — Что-то нет никого, — сказал он вполголоса. — Сходи покличь кого победнее! — посоветовала жена. — Не то! Лучше, когда бы сами подошли… Заметив мое недоумение, он усмехнулся и объяснил: — Сегодня Пасха блаженных, то есть Красная Горка, как еще говорят. А у нас, у летгальцев, такой обычай: к столу должны садиться не меньше двенадцати человек. Тогда и Христос будет с нами. |
| Олька резко остановился. «Нет! Не может быть!» – Твою мать!! «Говорили о каком-то офицерике из штаба Юденича, который как-то очень лихо сбежал из Чека. Но полез бы он тогда ко мне? А разве такое не в его духе? „К Петерсу“. Перчаточки. А тот жест, когда явно хотел закурить, полез в карман, как только за куревом лезут… И почему-то передумал. Адрес! Что же он мог там написать?» Олька знал уже, впрочем, примерное содержание записки. 34 Ночные коридоры Чрезвычайки были пусты… Петерс медленно шел из опустевшего зала в свой кабинет. Возвращаться домой уже не имело смысла: час-другой вздремнуть на кожаном диване в углу – и браться за дела… Спросить у дежурного кипяточку? Да нет, черт с ним. Спать. Обе операции, во всяком случае, проведут оперативно… И хорошая мысль – дать в помощь Блюмкину Абардышева. Без большого простора для инициативы такой начнет взбрыкивать, а так он надежен, очень надежен… С утра – созвониться с Зиновьевым… Затея с минированием в … душу мать… Какого … минировать город – его просто нельзя сдавать… Нет, Сталин, не Зиновьев, а Сталин гнет верную линию против циковского сепаратизма… Ладно, своих на это не давать… Пусть кем хочет минирует, трепло… Ладно, спать… Спать… Зампред швырнул пиджак на диван. А если еще попробовать соединиться с Красной Горкой? – Алло!! Красную Горку! Шумы в трубке. – Тамошняя телефонная станция не отвечает… Сейчас! Кажется, начали… Совсем вдали: – Красная Горка. – Красногорскую Чека! – Говорите! – Алло? – Артемьева! – Подойти не может – взят под арест! – перекрывая телефонные шумы, бодро отчеканил чей-то энергический голос. – На каком основании?! Кто у аппарата? – А на проводе кто? – Мать твою… Петерс на проводе! Что вы все там… что ли?! Почему была прервана связь? – Связь-то? Да бои на территории шли, вот и нарушилась! – весело и охотно прокричал в трубку собеседник. – Тьфу ты! Порядок навели?! – Еще как навели-то, Яша, спи спокойненько! И как это я тебя, голуба-душа, сразу не признал? Да и ты хорош, мог бы и вспомнить, как ручку жал… |
| Вслед. длительного процесса ассимиляции и прежде всего перехода в Православие численность мусульм. населения Подмосковья сокращалась. К нач. XX в. в Москве насчитывалось ок. 5 тыс. мусульман (гл. обр. татар), в Московской губ. их было вдвое меньше. Треть подмосковных мусульман проживала в Московском у., в др. городах и уездах губернии их число колебалось от неск. десятков до 100 чел. Небольшое количество нетатар. мусульм. населения некомпактно проживало в Подмосковье. Несмотря на малочисленность, татары стремились поддерживать свои традиции и религию. Если складывалась даже небольшая мусульм. община, то наиболее начитанный из ее членов становился предстоятелем на пятничном намазе; нек-рые из глав общин являлись «народными» муллами («указных» утверждали власти). Намазы могли проходить в частных домах, летом - под открытым небом. В нач. XX в. из с. Собачий Остров Курмышского у. Симбирской губ. (ныне с. Красная Горка (Сафаджай) Пильнинского р-на Нижегородской обл.) в Звенигород приехал Х. Х. Хасянов (1878-1963). Он стал руководителем звенигородской общины, добился от властей в 1910 г. устройства отдельного мусульманского кладбища возле с. Супонева (ныне в черте Звенигорода). В 1907 г. администрация вагоностроительного завода близ ст. Мытищи обратилась к Московскому митр. сщмч. Владимиру (Богоявленскому) с прошением: «Среди рабочих Мытищинского вагоностроительного завода имеется много семейных магометан, а потому весьма большое неудобство представляет то обстоятельство, что в Мытищах нет магометанского кладбища. Так как отвозить покойников магометан в Москву для погребения на магометанском кладбище сопряжено с расходами, непосильными для рабочих, то имеем честь покорнейше просить Ваше Высокопреосвященство дозволить причту церкви с. Мытищ отвести место для означенного кладбища на церковной земле, арендуемой администрацией Вагонного завода, на что причт церкви с. Мытищ изъявил свое согласие». Исход этого дела неизвестен. Первыми «народными» имамами в Богородске были М. Ариков и А. Кутяшев, родом из татар. сел Мордовии . В дер. Крюково (ныне в черте Зеленоградского адм. окр. Москвы) «народным» имамом стал Х. Фаттахетдинов, старший брат А. Фаттахетдинова, имам-хатыба 2-й Московской мечети в 20-х гг. XX в. В Орехово-Зуеве «народным» имамом был Г. Ильясов. В роли духовных наставниц выступали и наиболее грамотные в религиозных вопросах женщины, прежде всего вдовы мулл. В нач. XX в. 30-летний мулла М. Б. Шарафетдинов наставлял мусульман Павловского Посада, а также соседних Богородска и поселений на территории совр. Орехово-Зуева. Летом 1917 г. он был официально утвержден имамом объединенной мусульм. общины этих населенных пунктов. |
| (АМР) . 245 Вырии-птицы — весенние птицы. Вырей, Ирей — сказочная страна, где нет зимы. Ир — весна. В Поучении Владимира Мономаха: «И сему ся подивуемы, како птицы небесныя из ирья идут». (АМР) 246 Сон-трава — Anemone pratensis. См.: Н. Ф. Сумцов. Этнограф. заметки. Этн. обоз. III. (АМР) 247 Верба — сказание о вербе основано на литовском предании о женщине по имени Блинда. Ей позавидовала Земля и обратила ее в вербу. В древней Литве верба считалась богиней чадородия, ей приносили молитвы и жертвы. Верба имеет влияние на чадородие. Святою вербою ударяют для здоровья, приговаривая: «Будь велик, як верба, а здоров, як вода!» Верба ограждает дом от грозы и пожара, — Перунова лоза. (АМР) 248 Дни потемы — скрытые мраком зимние дни. (АМР) 249 Всполохи — северное сияние; полох — полымя. (АМР) 250 Зарное — страстное, горячее. (АМР) 251 Купало — куп, кып — ярый, кипучий, горячий. (АМР) 252 Свети-цвет — народное название чудесного купальского цветка папоротника. (АМР) 253 Полудницы — по верованиям славянских и греческих народов: всклокоченные старухи в лохмотьях с клюкой, которые, настигая в полдень, загадывают загадки и щекочут до смерти. Только что молитвой на «изгнание беса полуденна» возможно кое-как от них отделаться. (АМР) 254 Карина — плакальщица; карити — причитать. (АМР) 255 Желя — вестница мертвых; жля — жалеть. Карина и желя упоминаются в Слове о полку Игореве. (АМР) 256 Радуница — от литовск. Rauda — погребальная песнь — весенний праздник солнца для умерших, позже Радоница — радостная весть. Воскресенье на Фоминой — Красная горка, понедельник — Радуница, четверг — Навий день. (АМР) 257 Пробила лед щука — щука пробивает хвостом лед на Алексея — человека Божия, 17 марта. (АМР) 258 Ой, лелю! — припев веснянок, которые начинают петь с Фомина воскресенья — Красной горки. (АМР) 259 Студеницы — дождевые тучи. (АМР) 260 Развой — разлив. (АМР) 261 Каменная баба — см.: А. Н. Афанасьев . Поэтические воззрения. (АМР) 262 Волх Всеславьевич — Вольга Святославич родился от княжны и змея Горынича. Его богатырская слава основывается на хитрости-мудрости оборачиваться лютым зверем, серым волком, ясным соколом, гнедым туром, щукой. Он совершает поход в Индию богатую, в Туре-землю. Встречается с великаном-пахарем Микулой Селяниновичем. (АМР) |
| Д. И. Тихомиров . (1914 г.) Весной нынешнего года Д. И. уехал в свое имение «Красная Горка», вблизи Алушты, где надеялся под живительным небом юга окрепнуть за лето и вернуться с осени к прерванной работе. Но здоровье Д. И-ча слабо восстанавливалось, и он вынужден был взять годичный отпуск на педагогических курсах. В начале октября Д. И. стал чувствовать хуже, и, по определению врачей, не было надежды на его выздоровление. Консилиум врачей установил новую болезнь – гипертрофический цирроз печени. Дни Д. И-ча были сочтены. Но Д. И. не сдавался: только за четыре дня до смерти он слег в постель и перестал читать газеты. Д. И. Тихомиров (в сентябре 1915 г.) В ночь на 14-ое октября Д. И. скончался в кругу своей семьи – жены, дочери и внука. Последними словами Д. И., по словам присутствовавших при его кончине, были: «скорее, скорее!». 19-го октября тело Д. И. было перевезено в Москву и предано земле на Новодевичьем монастыре, в нескольких минутах ходьбы от педагогических курсов, по желанию Д. И-ча, выраженному им еще при жизни. Похороны Д. И-ча собрали тысячную толпу слушательниц педагогических курсов, учащих, друзей и почитателей Д. И-ча, сотрудников «Юн. Р.» и «Пед. Л.» и учащихся в школах Благотворительного Общества 1837 г. и в Зарядской школе, где Д. И. состоял попечителем, и др. У свежей могилы были произнесены речи Н. В. Чеховым, председателем совета педагогических курсов, слушательницами курсов А. С. Матвеевой и Л. А. Бакулиной, литератором В. Е. Ермиловым, а слушательницей М. М. Грошиковой было прочитано стихотворение, посвященное памяти Д. И-ча. По окончании речей многочисленные почитатели и почитательницы памяти Д. И-ча тесным кольцом окружили его могилу. Хор слушательниц курсов много раз исполнил у свежей могилы «вечную память». Затем слушательницы курсов собрались в здании курсов, где хором трижды пропели «вечную память» своему дорогому, незабвенному лектору и руководителю перед портретом Д. И-ча, утопавшим в цветах и увешанным крепом. Так отдали последний долг слушательницы тому, кто имя свое навсегда связал с педагогическими курсами. |
|
|
