| Приближаются две очень важные для Сербии даты : 2013 год - столетие победоносной Балканской войны за освобождение от турецкого владычества , и 2014 год - столетие начала Первой мировой войны . Что предпринимается в Сербии для увековечения памяти этих событий со стороны власти и со стороны общественности ? 2013 год - столетие Второй балканской войны - позорной войны Болгарии против Сербии, Греции, Черногории... Столетие освобождения после Первой балканской войны отметили в прошлом году. А как отмечали этот юбилей? Горемычно - так же, как и столетие Первого сербского восстания в 2004-м. Поэтому о юбилейной дате 2014 году пока никто не упоминает. В сербским обществе царить дух пораженчества. Зато в 2013 году церковные и государственные власти считают очень нужным роскошно отметить 1700-летие Миланского эдикта; о начале мероприятия уже объявили, пик торжеств будет в сентабре-октябре. Ведь в Миланском эдикте нет ничего «националистического», «европейскую ценность» отмечаем... Как даты этих судьбоносных событий предполагает отметить Русский дом в Кралево ? В этом году тоже - 200-летие крушения Первого сербского восстания. Вот этот юбилей Славянское общество готовиться по-своему отметить. В Кралево пригласим своих друзей - сербских поэтов. Любой из нас напишет стихотворение в честь некоторых из многочисленных великих героев Первого сербского восстания, и устроим творческий вечерь. Тоже пытаемся собрать средства, чтобы напечатать монографию о докладе барона Ивана Ивановича Дибича. Барон был отцом Ивана Ивановича Дибича, графа Забалканского. Тогда Дибич еще был полковником квартирмейстерской части, позднее же стал фельдмаршалом. Доклад этот писан на немецком языке, и его сербский перевод мы нашли в 5-м номере альманаха «Голубица» 1844 г. Об этом докладе хочется подробнее рассказать, случай с Бароном Дибичем для нас имеет символическое значение. Барон Дибич в Сербии побывал в первой половине июня 1811 года, по распоряжении русского военного министра Барклая де Толли, чтобы рассмотреть жалобы сербов на российских чиновников. |
| Я и рыцарь таить ради, только ты, пожалуй, таи». По тех речах разошлися. А князь Петр, пришедши к себе на двор, вельми тому рад был, что виделся с кралевною. И приехал ин рыцаръ Фридрик Скрыни к кралю Неопалитанскому к шурмованью, и как князь Петр над всеми храбрство учинил. Многое время спустя после того, как был князь Петр у кралевны Магилены, приехал к кралю Неопалитанскому един славный рыцарь земли французской, именем Андрей Скрыни. Тот, слыша о красоте прекрасной кралевны Магилены, вельми возлюбил. И видя, что краль и кралева, и кралевна Магилена вельми любят рыцарское дело и рыцарев жалуют, хотя он тем кралевне прислужиться, бил челом кралю, чтоб указал выкликать не толко в кралевстве своем, но и в посторонних государствах к шурмованью рыцарскому храбрых людей созывать, надеяся на силу и дородство свое, чтоб у всех и над всеми рыцарство учинить и славы себе от всех восприять. Краль по его челобитью указал выкликать во своем кралевском государстве и в посторонные государства указал писать листы 841 , есть ли кто храбрый рыцарский человек, надеяся на силу и на храбрство свое, и он бы ехал в Неопалитан-град к шурмованью. И учинил тому рыцарскому шурмованью уреченный день. И как услышали такой клик, и такие грамоты увидели, и многие добрые рыцари приехали на уреченный день в Неопалитан-град к шурмованью. И как пришел уреченный день, стали съезжатся славные и великие рыцари на уготованное место, где быть шурмованью, недалеко от кралевских палат, по сем съехалися все рыцари. При той изготованной площади поставлены были два места, вельми украшены всякими драгими хитростьми. На одном месте стоял краль с сенаторами своими, а на другом месте стояла кралева и прекрасная кралевна Магилена с девицами. А Магилена меж иными девицами стояла, что прекрасной цвет в красоте своей, и часто взирала на друга своего Златых Ключей, а он стал позади всех рыцарей. Потом выехал Андрей Скрыни, по чьему челобитью то шурмованье сталось, и стал говорить всем рыцарям «Великие рыцари, ныне всяк своей силы отведай и счастия своего, и великой славы себе учинит». |
| Дожда же сего словеси Лучница, к тому терпети не возможе, но возопи гласом велиим, с горькими слезами глаголя «О, предражайший мой свете и прелюбезный государю, кралю Апполоне, аз убо жена твоя Лучница, дщи царя Алтистратеса!». Нападе же на выю его и мног час неразлучни плачуще. И егда укрепившеся, рече Апполон «Во сне ли ми яже о тебе прелюбезная моя или на яве?». Лучница же отвеща «Во сне убо без вести и яко смерти наведения друг о друзе быхом, ныне же разбудихомся». Извести ему Лучница вся еже о себе, и по многом в познании друг друга плачу приидоша во всерадостное утешение. И изыдоша из храма богов и идоша в дом, идеже пребысть Апполон. Слышавше же граждане, зело возрадовашеся и прославиша Бога всемогущего. Повеле же Апполон Тиримонуса врача и ученика его Силемонуса призвати и дарова им премногия дары. И по сем в радости неизреченней с кралевою Лучницею, и со дщерию Тарсисою, и со зятем Антогором шествова во свое отечество в Тир град. Егда же к Тиру приближися, и изыдоша во стретение его мужие во урядстве изящнем на конех; девиц же лики во украшении лепотне полками; такожде и жены, и малейшая отрочата своею особою. И от радости старии и младии плакаху, и бысть приезд его дивен, и славен, и страшен. Апполон же от великие радости что и чинить недоумеваяся, точию привет и милость являл и обещал. По сем принесоша ему великие дары и собрание государства, иже по отшествии его собравше, неизчетное принесоша. Уведевше же антиохиане пришествие краля Апполона, иже до дне пришествия его никомуже обещавшеся града отверсти. Тогда же молебно писаша ко всем князем Тирской державы, дабы Апполона умолили быти им цесарем и государем и приял град их. И Апполон по прошению князей сотвори по воли антиохиан, егоже цесарем учиниша и предаша ему многочисленное антиохово богатство. Зятя же своего кралем Тиру граду постави. Призва же и Елавика, приятеля своего, иже сказа ему заповедь о нем от Антиоха, даде ему великия дары и первосоветника себе постави. По сем Апполон изволи ехати с кралевою, и со дщерию, и с зятем в Кипр к Тирону граду, ко Алтистратесу, тестю своему. И шествоваша в славе велицей. Пребыша же тамо немало. И даде Алтистратес краль дщери своей Лучнице половину своего царства, другую же внучке своей Тарсисе. Повеле же Апполон призвати оного рыбаря, иже избави его от потопления моря, и даде ему премногия дары и обогати его зело. По сем славный цесарь еллинский Апполон возвратися во Антиохию Великую и тамо живуще радостны живот с своею царицею. Прижит же с нею сына и даде ему дедне имя Алтистратес. Прииде же во глубокую старость, остави сыну своему свое царство. Сам же до кончины живе во истине и правде, и последний день сотворися ему мирен. |
| На славний Украини огнив та тернив изгашати Тилом своим панським комарив годувати Од кума свого Хмельницкого!» Оттоди-ж то пани молодая Барабашевая Стиха словами промовляе: «Эй слуго, повиренний Хмельницкого, Не могу я тоби листи кралевськии до рук подати, А велю я тоби до ворит отхождати, Кралевськи листи у шкатули из земли виймати.» Оттоди то слуга повиренний Хмельницкого Як си слова зачував, Так скорим часом пилкою годиною до ворит одхождав, Шкатулу з земли з кралевськими листами виймав. Сам на доброго коня сидав, Сворим часом пилною годиною до города Чигрина при бував, Своему пану Хмельницкому кралевськи листа до рук добре оддавав, Оттоди-то Барабаш, гетьман молодий, од сна уставае, Кролевськи листа у кума свого Хмельницкого зоглядав; Тогди-й напитку дорогого не попивае, А тильки з двора тихо зьизжае, Та на старосту свого Крачевского 460 кличе, добре покликае: «Эй старосто, каже, ти мий старосто Крачевский! Колиб ти добре дбав, Кума мого Хмелницкого живцем узяв, Ляхам мостивим панам, до рук подав, Щоб нас могли ляхи, мостивии пани, за билозорив почитати». Оттоди-то Хмельницкий як си слова зачував, Так на кума свого Барабаша велике пересердие мав. Сам на доброго коня сидав, Слугу свого повиреного з собою забрав, Оттоди то припало ему з правои руки Чотири полковники: Первий полковниче Максиме Ольшанский, А другий полковниче Мартино Полтавский, Третий полковниче Иван Богуне, А четвертий Матвий Бороховичу. Оттоди-то вони на славну Украину прибували, Кролевски листи читали, Козакам козацьки порядки давали. Тоди-то у святий день у божественний у вовторник, Хмельницкий козакив до сходу сонця пробуждае, И стиха словами промовляе: «Эй козаки, дити, друзи, молодци! Прошу я вас, добро дбайте, Од сна уставайте, Руський оченаш читайте, На лядскии табури наижджайте, Лядскии табури на три части розбивайте, Ляхив, мостивих напив, у пень рубайте, Кровь их лядську у поли з жовтим писком мишайте, Вири своей християнськои у поругу вични часи не подайте! Оттоди-ж то козаки, друзи-молодци, добре дбали, |
| Князь Петр стал Рыгардуса спрашивать «Скажи, где, в котором обрести государстве мне такой славы себе?». И Рыгардус ему сказал: «Великий княже Петре, есть великий краль Неопалитанский. К нему съезжаются на шурмованье и для великих рыцарских дел кралевичи и князи и всякие великие рыцари и вельможи. В том деле тех рыцарских людей краль любит, а все для того, что есть у него дщерь, именем Магилена, вельми прекрасна, и на свете ея несть краше. И краль многое богатство в тех рыцарских людей тратит». Услышав то, князь Петр вельми обрадовался и стал мыслить, како бы доехать до того кралевства, потому что и прежде сего об той прекрасной кралевне Магилене от иных многих людей слыхал. И стал мыслить как бы у отца своего и матери отпрашиваться. Яко князь Вольфанг с княгинею своею Петронилою в печали великой и в жалости изволи сына своего отпустить в посторонныя государства. Во едино время князь Петр пришед к отцу своему и матери, стал их молить и бити челом «Милостивый государь мой отче и милостивая государыня моя мати, прошу вашей отеческой милости и благословения, повольте мне ехать в иные посторонные государства, всяких ради рыцарских дел отведать и себе богатырской славы заслужить от великих кралей. А слышал, отче, я, что в иных государствах кралевичи и княжата от своих отцов ездят и всякие богатырския добрые славы заслуживать. Прошу вашей к себе милости отеческой, изволите меня отпустить, также счастия своего отведать, как иныя моя братия великой себе славы получают». Услышав отец его и мати такое от него прошение, стали ему со слезами говорить «О, чадо наше милое, только нам и утехи, ты наше радость и веселие при старости нашей, что ты един, а ныне хощешь ты от нас прочь отъехать, ты нам будешь убойца обеим. И при такой при старости нашей станем мы тужить и с великой своей печали по тебе помрем». И иными многими словами стали его уговаривать, чтоб перестал то мыслитъ и прочь бы не ехал. Услышав то князь Петр у отца своего и матери такую речь, вельми опечалися и многие дни не бысть радостен, и мало что вкушаше, всегда печален бе. |
| Поклисари же приехаша во Францию к королю Карлусу и сказаша ему, яко «Не хощет кралевич поняти вашея дщери, кралевны!». Король же наипаче того бысть печален и сказа дщери своей, яко «Не хощет тя поняти себе в жену!». Кралевна же наипаче того запечалилася вельми и рече отцу своему «Отче мой драгий! Молю тя, изволь третицею послати к нему тех же поклисарей с великими дары и лист». И обещавает ему все свое Французское королевство по смерти своей ему отдати. Поклисари же приехаша к нему, королевичу, и вдаша ему великия дары и лист. Королевич же Василий дары у них прия и лист прочте, едва ко прошению его склонися и дал слово свое тем поклисарем, что поняти дщерь его, прекрасную кралевну Полиместру, в жену себе. И отпусти поклисарей честно и с дары. И потом, малу времени минувшу, прииде королевич Василий ко отцу своему и матери и сказа им все подробно. Отец же его и мати воли с него не сняли и дали ему благословение. Королевич же Василий убрав себе корабль и взя с собою сокровище довольно, такожде взя сенаторей и рыцарей великих множество. И простяся со отцем своим и с материю и поеде кораблем во Францию к великому королю Карлусу поняти дщерь его, кралевну Полиместру, с великою славою. Услышав же то король Карлус, что кралевич Василий едет к нему с великою славою, вельми радостен бысть, а наипаче того невеста его, кралевна Полиместра. Встрете его король Карлус далече от града с великою честию и радостию, прият его честно и радостно. И прощения у него король Карлус прося, у кралевича Василия, и потом друг с другом поцеловастася, и потом приехаша во град. И по неколицех днех выда король Карлус за кралевича Василия дщерь свою, прекрасную кралевну Полиместру, и бысть брак честен и радость велия во граде Франции. Королевич же Василий начаша с кралевою своею Полиместрою жить вельми любезно и советно. И по некоем времени минувшем тесть его, король Карлус, умре, а приказа королевство свое все зятю своему, Василию королевичу. Василий же королевич прият после тестя своего Французское королевство и бысть в сей земли король. И по днех неких и отец его, король Станислав, умре же и с материю его, и король Василий после отца своего Станислава бысть и в Чешской земли королем же. И обоими королевскими градами самодержавствуя и чествова подданых своих держальцов, в великой чести име. И потом поживе много лет и приживе с кралевою своею два сына единому даде имя Карлус, тестя своего, а другому имя даде Александр. И раздели им королевство свое Александру даде Чешское королевство, деда своего, а Карлусу даде Французское королевство. И тако пожиста с кралевою своею Полиместрою в старости глубоце и преставистася. |
| Почетные члены вершат дела и дают заключения по ним в консистории, по усмотрению епископа и в случае отсутствия кого-либо из действительных членов (§ 26). „Гласник православне дaлмamuhcko-ucmpujcke enapxuje,“ 1894, 1. Устав далматинской епархиальной консистории напечатан полностию в Гласнике. 1894. 2–12. 110 „Гласник» припоминает при этом события времени епископа Кралевича и следы униатства, которые и ныне еще можно видеть в Петровом Поле и Верлике (в Далмации). 113 См. о взаимном брожении этих двух партий в брошюре проф. Т. Д. Флоринского: „Зарубежная Русь и её горькая доля». Киев, 1900. 116 В 1899г. две кафедры на богословском факультете были замещены русскими профессорами: кафедры церковно-славянского языка и пастырского богословия. 117 Церк. Вестн. 1900, 6. Происки и наступательные действия украйнофильской партии продолжались и в последующие годы. См. Правосл. Буковина. 1906. 367; Церк. Вести. 1906. 23; Церк. Ведом. 1906, 32. 119 Правосл. Буковина, 1906, 365 (17 марта), стр. 1–2. -к сожалению, с начала 1907 г. прекратилась изданием „Православная БVkobuha», стоявшая на страже церковных и народных интересов страны, ревностно боровшаяся против национального и экономического рабства и много способствовавшая пробуждению культурного и национального самосознания в букозинско-русском народе. 125 Весник, 1901, янв., стр. 107–108. На страже православия стоит и здравомыслящая печать. См. „Србобран» 1900, 54 (перепечатана корреспонденция из газеты „Браник» по поводу затеи устройства униатского монастыря в Боке). – Насилия католических властей в Истрии в 1903 г. по поводу движения двух католических сел Рицманья и Лога в православие описаны в брошюре: „Интерконфесионални закони у Австрии кад се тиче православне цркве. Написа Argus, Београд, 1903, стр. 1–15» (перепечат. из журн. „Весник српске цркве», 1903, май). См. Богосл. Вестник, 1904, апрель, стр. 736–740. Читать далее Источник: Православные славяне в Австро-Венгрии : С прил. карты православ. слав. епархий в Австро-Венгрии/Проф. Г.А. Воскресенский. - Санкт-Петербург : С.-Петерб. слав. благотвор. о-во, 1913. - VIII, 206 с., карты. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| —120— Кралевиче»; 2) «Очерки сербской народной литературы. Духовные стихи». Вторую группу составляют историко-литературные сочинения. Одни из них относятся к истории древней русской литературы. Таковы: 1) «Доисторическая Русь»; 2) «Состав и происхождение Начальной летописи» (оба представлены в рукописном виде). Другие – к истории новой русской литературы: 1) «Петр Великий в родной поэзии» (Лебедин, 1909, 77 стрр.); 2) «Максим Горький – литературная характеристика» (Фил. Зап., 1904, 42 стрр.); 3) «Н. А. Некрасов , – чтение для народа»; 4) «А.П. Чехов» (в рукописи). Не все перечисленные сочинения г. Гальковского обладают одинаковой степенью научной ценности. На первое место, как по научному методу и воззрениям, так и по обработке материала, следует поставить его исследования, посвященные сербскому эпосу. Они написаны талантливо и с глубоким знанием дела. Теми же достоинствами отличаются и характеристики новейших русских писателей, обнаруживая при этом в авторе дар воодушевленного и изящного изложения. Более слабыми представляются работы, посвященные древним памятникам русской письменности, особенно исследование о составе и происхождении Начальной летописи. Это объясняется тем, что, живя в провинции, автор не имел у себя под руками соответствующей научной литературы. В общем же, по моему убеждению, взятые в целом, и рукописные и печатные, сочинения г. Гальковского, по своему качеству и количеству, могут возместить с лихвою недочеты в его студенческих семестровых сочинениях. Справка: 1) Г. Николай Гальковский окончил курс учения в Московской Духовной Академии в 1895 г. со степенью кандидата богословия и правом на получение степени магистра по исполнении требований, изложенных в § 137 академического устава. – 2) § 137 устава духовных академий (1884 года): «Студенты, оказавшие в течение четырехлетнего курса очень хорошие и хорошие успехи и представившие при окончании курса удовлетворительное для степени кандидата сочинение, утверждаются в этой степени. Но для получения —121— |
| Примечание мое. Я видел в Венеции епископа Венедикта Кралевича и в Вознесеньев день обедал у него. Роста он очень высокого, телосложения весьма крепкого; лицо – белое, все проникнутое самым свежим и здоровым румянцем; вся голова отменно хороша; борода длинная, окладистая, шелковистая и белая, как жемчуг, прекрасная борода; руки – жилисты и несколько покрыты, ниже пальцев, волосами; голос его – густой, басистый. В Венеции мне говорили, что скульпторы и живописцы считают его голову наилучшей моделью для изваяний и живописи. И действительно этот старик – красавец! Государь наследник Александр Николаевич, в бытность свою в Венеции, подарил ему дорогую панагию и портрет свой, писанный в Венеции, почти в рост. Наследник не знал, что это – Иуда предатель. Панагии он никогда не носит, и говорит русским (напр. князю Алексею Борисовичу Куракину, секретарю венского посольства), что австрийское правительство запрещает ему носить ее. Это – неправда! Не может быть, чтобы австрийское правительство запретило носить знак архиерейского сана и дар наследника русского престола. Я думаю, что Кралевич сам не носит панагии, дабы показать австрийцам что он приверженец римской церкви и, следовательно, враг всего православного и русского. За обедом у этого епископа шел жаркий разговор или лучше спор об афинском синоде. Я доказывал, что этот синод не законен, ибо он установлен светскою властью, и кроме того, католическою, ибо царь греческий Офон – католик. В России св. синод учрежден с благословения четверопрестольных патриархов, а в Афинах – без благословения и соизволения их. Мои собеседники – греки, говорили, что этот синод установился по необходимости политических обстоятельств; ибо Греция сделалась независимой от Турции и, следовательно, от константинопольского патриарха. Я им говорил, что в делах церковных политика никакого весу не имеет и иметь не должна и пр. и пр. Помню, что один из греков во время разговора сказал, что правление церкви, по намерению И. Христа, должно быть не монархическое, а демагогическое. Sapienti sat! 58 |
| Униатская пропаганда между сербами, населяющими южную Венгрию, Славонию с Сремом и Темешварский банат, начата была тотчас же, как эти области были завоеваны у турок (Темешварский банат, как уже мы говорили выше, был завоеван не одновременно с тремя первыми, а немного позднее). При переходе из Турции патр. Арсения Черноевича пправительство обещало сербам совершенную неприкосновенность свободы их веры; но это не помешало ему не только дозволить, но и помогать латинскому духовенству, между которым в особенности отличались ровностию иезуиты, в его стараниях привлечь схизматиков к союзу с св. римским седалищем (см. жалобы на латинское духовенство и австрийское правительство и просьбы о заступничестве, с которыми в 1696 г. патр. Арсений Черноевич обращался к нашему русскому правительству, у Муравьева в Сношениях с Востоком ч. 4, л. 1205 sqq). Пропаганда, быв ведена между сербами одновременно с тем, как ведена была между румынами, хотя не имела у них ничего похожего на тот огромный успех, которым сопровождалась между сими последними, однакож все-таки не осталась и совершенно бесплодною, – некоторое количество прозелитов, при употреблении всякаго рода способов, было навербовано, и таким образом положено было начало, которое, как известно, составляет главное во всяком деле. О дальнейшей пропаганде мы не имеем положительных сведений; но несомненно, что она была ведена и что одну за другой, хотя и отдельными единицами, иезуитские мрежи постоянно вытаскивали новые жертвы. Нынешнее количество униатов между сербами южной Венгрии, Темешварского баната и Славонии с Сремом положительно точным образом нам неизвестно (потому что в статистических росписях сербы-униаты Темешварского баната, в котором сербские поселение перемешаны с румынскими, обыкновенно показываются в одной общей цифре с униатами из румын); но приблизительно оно ограничивается тысячами 11–12-тью. После присоединения в Австрии венецианской Далмации сделана была попытка ввести унию и в этой последней области. Первый далматинский православный епископ, Венедикт Кралевич, оказался человеком готовым содействовать желаниям правительства, и в 1819 г. приступлено было к осуществлению замысла посредством открытия в Себенико или Шибенике православной будто бы духовной семинарии с учителями-униатами (которые вызваны были из Галиции, см. Србско-далмат. Магазин 1863 г. стр. 142 и книжки «Переписка о унии далмат, еп. Венедикта Кралевича», у Београду, 1868 г., предисловие). Попытка с одной стороны кончилась тем, что произошел открытый народный бунт и что епископ принужден был спасать свою жизнь бегством (ibid), а с другой стороны тем, что в настоящее время между далматинскими сербами насчитывается до четырех сот человек униатов, т. е. что старания все-таки не окончились совершенно бесследным ничем. |
|
|
