| Прежде храм этот был теснее. Но когда, при поставлении нового иконостаса в 1849 году Архитектором Козловским, с уменьшением алтаря, храм сделался просторнее. Этот иконостас с искусною резьбой Миронова и богатою позолотой, устроенный купцем Медведевым в древнем вкусе, состоит из четырех поясов, в коих образа писаны в иконном пошибе. В числе местных икон особенно замечательны две: 1) Спаса Нерукотвореннаго, писанная в XVIII столетии опытною кистью во Фряжском стиле и украшенная серебряною вызолоченною ризой и венцом с финифтью, и 2) точный список с чудотворного образа Владимирския Богоматери в золотой ризе, устроенной на нее Графом Николаем Петровичем Шереметевым; убрус на ней низан крупным жемчугом; на гривне, или цате, короне и венце, кроме жемчуга, блистают топазы, изумруды, рубины и лалы. На полях ризы в клеймах изображены финифтью разные святые, осыпанные розами. В алтаре свод коробовой. На горнем месте до 1818 года стояла древняя чудотворная икона Владимирския Богоматери, мерою шестилистовая, богато украшенная золотом, жемчугом и драгоценными каменьями. По преданию, она была комнатная Царицы Наталии Кирилловны. Теперь сия икона заменена точным с нее списком, принесенным в дар сему храму от г. Колычева. Возобновленный храм этот в самый день празднования чудотворной иконы, 1849 г. Августа 26, освящен Митрополитом Московским Филаретом. Каменная часовня на северной стороне, с иконою Владимирския Богоматери перестроена при Ректоре Академии Моисее, которого имя напоминает изображенный на стене Боговидец Моисей пред несгараемою купиною. В ризнице из старинных утварей сохранилось напрестольное Евангелие, в десть на Александрийской бумаге. Верхняя и исподняя его доска в серебряном окладе и с прекрасною чеканкой, с финифтяными наугольниками и середником; местами оно украшено самоцветными каменьями; закладка в нем вся низана жемчугом с крупными изумрудами. Внизу на исподней деке вырезана следующая надпись: «В церковь Владимирския Богородицы соорудися сие святое Евангелие подаянием боголюбивых вкладчиков, любящих благолепие дому Господня при Архимандрите Порфирий Крайском, 1745 году, серебра в нем 13 Фунт. 8 зол.» На серебряной водосвятной чаше с поддоном и кольцами читаете следующие слова, начертанные вязью: «дал сию водосвятную чашу в церковь Владимирския Богородицы, что у Никольских ворот Китая города, боярин Петр Васильевич Шереметев лета 7202, месяца Октоврия в 20 день.» Императрица Мария Феодоровна пожаловала в сию церковь драгоценные воздухи собственной работы. |
| Но с императором худо шутитьи – Да это и не шутка. Если скажем, что капитал денежный имеем, то комиссия не захочет себя одурачить, а потребует видимого доказательства, или налицо денежную сумму, или на оную какой билет или вексель. А отказаться теперь невозможно: поскольку «Рекурс» подан, лично самому императору, и в том уверили царя, что монастырь собственным своим коштом епископа достать и навсегда содержать может; поверенные же имеют у себя полномочную доверенность, законным порядком засвидетельствованную. Вот, по писанному, яко же древле некогда рече Сусанна: тесно ми есть отовсюдуи Окрестность же вся здесь и языки с удивленным взором смотрят на сие наше предприятие, аки на какой-либо важный театр, и так гласят: «… что тут хощет быти?». Разве сам Бог приидет и сотворит, яко же искони из ничего сотворил всяческаяи Ибо всюду гремит сие наше новое и удивительное дело. Известно наше состояние, какое было доселе, и что хощет быть. Итак, дело до такой точки дошло, что комиссия, имеющая быть по именному высочайшему повелению, может решить все наше предприятие тем: или быть монастырю и епископу, или изгладить из мыслей и память об епископе, а монастырь вовсе уничтожить, если только не покажем фундусу, т. е. наличный капитал, или каких с достаточными доходами имений» 276 . В эту тревожную пору, когда, по словам Павла, должен был решиться вопрос: быть или не быть? – некоторым утешением для него и для его сотрудников могло служить то обстоятельство, что непосредственное назначение комиссии зависело все-таки от благосклонно расположенного к ним крайзамта, что ближайшим образом приходилось ведаться все-таки с крайзамтскими чиновниками, с которыми они уже привыкли обходиться. И, надобно полагать, именно этому благосклонному, расположению к ним крайзамта они обязаны были, во-первых, тем, что, несмотря на предписание высших властей о скорейшем производстве дела, следственная комиссия очень долго не являлась в Белую-Криницу. По предписанию губернии, от 20-го августа (1-го сентября), крайзамт только 7-го (19-го) сентября сделал распоряжение о назначении крайскомиссара для производства следствия, а этот последний, в свою очередь, промедлил еще более месяца и в Белую-Криницу приехал уже 15-го (27-го) октября. У Павла с братией было, таким образом, достаточно времени, чтобы приготовиться к принятию напугавшей их комиссии, чтобы придумать что-нибудь для поправления дела: в течение двух месяцев, пока ожидали комиссию, они, как пишет сам Павел, «… всяк почти день и всякую ночь с братией советовались, неусыпно Бога на помощь призывая», – и действительно посоветовали что сделать. |
| Оба эти документа Павел справедливо назвал «последними губернскими резолюциями о неутверждении монастыря» 254 . На представление крайзамта, как здесь и ожидали, последовал ответ, что губернское начальство не находит никаких оснований к отмене своего прежнего постановления, от 21-го марта 1849 года, в силу которого липоване обязуются к непременному ведению метрик, а устроенный ими монастырь подлежит уничтожению; аргументов же, которыми крайзамт старался доказать неудобоисполнительность этого определения, губернское начальство не признает уважительными. Разбирая эти аргументы подробно, губерниум сделал несколько замечаний, ясно обличающих недобросовестность черновицких властей в ведении настоящего дела о липованах. Так, против постоянных уверений крайзамта, что метрикам липоване придают исключительно религиозное значение и обязательство к непременному употреблению оных считают нарушением предоставленной им привилегий Иосифа II религиозной свободы, замечено, что сами иноки Белокриницкого монастыря признали ведение метрик не противным ни религии липован, ни данной им привилегии, как видно из протокола составленного крайскомиссаром Шаловским 30-го апреля 1840 года. Другое подобного рода замечание сделано против представления крайзамта об утверждении законным порядком издавна существующего в Белой-Кринице монастыря: вина за то, что монастырь, устроенный вопреки распоряжениям высшего правительства, последовавшим в 1784 и 1791 годах, столько времени существовал секретно, падает главным образом на крайзамт, «… который в отношении своем от 29-го июня 1840 года и сам признался, что только в последнее время его приметил» 255 . Таким образом из документов, представленных самим крайзамтом, губернское начальство доказало ему неосновательность приводимых им доводов в защиту дела о липованском монастыре и епископе. Но теперь, когда это дело должно было перейти на рассмотрение столичных властей, крайзамт еще меньше прежнего думал тревожиться губернскими предписаниями и замечаниями, несмотря на всю их справедливость, и даже не находил нужным дать на них объяснение. |
| «Братство монастыря, как сказано, обязалось содержать собственным коштом святителя, по положению монастырского устава: потому мы полагаем, что теперь не нужно количество суммы действительно обозначать, как монастырь еще в состоянии это выполнить; но правительство тем должно довольно остаться, что мы всегда готовы давать без принуждения что только будет нужно. А что мы действительно в возможности к выполнению нашего обещания, доказывает обстоятельство нашего имения и промысла». Последний вопрос, предложенный депутатам белокриницкого липованского общества, касался ведения метрик, и ответ на него, как и прошлый раз, сведен был к следующему заключению: «Необходимо нужно, дабы его величество желание наше об учреждении святителя нашего закона удовлетворил: тогда бы к провождению предписанных метрических книг не было никакого препятствия; когда бы имели священников нашего закона, тогда бы для каждого селения установленный священник обязан был, по предписанию правительства, метрические книги вести» 300 . Таковы были составленные Павлом и занесенные в протокол комиссии показания уполномоченных белокриницкой громады. Чтобы придать им больше достоверности и вполне соблюсти формальную правильность делопроизводства, в предотвращение новых замечаний из губернии, крайскомиссар отнесся к местному мандаториату за поверкой и удостоверением громадских «показаний касательно имени и хозяйственных обстоятельств». Пан мандатор был свой человек: он засвидетельствовал, что «… показанные обстоятельства имений, доходы и прочее, по конскрипции 1843 года и по грунтовым платежным записям, нашел правильными» 301 . Показания депутатов трех прочих липованских громад, по тем же вопросным пунктам, как было уже замечено, в сущности не отличались от показаний депутатов белокриницких: после официальных сведений о количестве жителей, земли и скота, следовали так же преувеличенные описания разных хозяйственных заведений, промыслов и т. п., и те же лукавые, двусмысленные ответы по вопросу о содержании будущего епископа 302 . |
| Только слепой мог не приметить, что в этом описании, как выразился Павел, «поставляли комара за вола», и что действительных монастырских доходов с разных грунтов, опять по признанию самого Павла, достаточно «… разве только для одного немудрого крестьянина, а не для монастыря и толикого числа народа, кольми паче для епископа». Всю надежду в этом отношении Павел и Геронтий возложили на приобретение известным способом благоснисходительности ожидаемого крайскомиссара… Однако же они очень хорошо понимали, что крайскомиссар, при всей к ним благосклонности, в таком только случае может пройти молчанием недостаточность приобретаемого от грунтов дохода и явное несоответствие его с указанным в монастырском уставе, если найдутся в монастыре другие, именно денежные средства, вполне достаточные на содержание епископа, и что поэтому крайне нужно приобрести достаточную сумму денег для предъявления комиссии. Собственно говоря, инок Павел не обманывал ни липованские общества, ни австрийское правительство, утверждая, что Белокриницкий монастырь будет содержать епископа на собственный счет: он имел твердые основания рассчитывать на самые обильные приношения от российских старообрядцев, которыми существование монастыря и епископской кафедры будет вполне обеспечено. Но эти верные расчеты относились к будущему; теперь же средства, какими могли располагать белокриницкие учредители старообрядческого архиерейства, были вообще не велики и что имелось в наличности, необходимо требовалось на текущие расходы и, прежде всего, на приобретение благосклонности самого ожидаемого крайскомиссара. Откуда же теперь взять потребную сумму для предъявления комиссии? Это был главный и самый трудный вопрос, обсуждавшийся на «деннонощных» собраниях белокриницкого братства. Решено было, наконец, прибегнуть к тем средствам, употребление которых, по иезуитской логике, Павел считал вполне дозволительным для такого, как он, чрезвычайного Божиего избранника и для такого дела, как «восстановление древлеправославного архиерейства», – употребить в дело обман и ложь, назвав их от Бога ниспосланной мудростью: именно придумали просить зажиточных людей из тех же липованских обществ – белокриницкого и климоуцкого, не дадут ли они монастырю, только на время комиссионной ревизии, свои наличные деньги, чтобы настоятель мог их представить комиссии, как собственный монастырский капитал, заверив их Богом и совестью, что немедленно по миновании надобности все оные деньги в совершенной сохранности и с чувстительнейшей благодарностью возращены будут владельцам. |
| 5-го (17-го) февраля допрошена белокриницкая громада (в тот же день взято показание с Павла и Алимпия по вопросу о завещанных ими в пользу монастыря 10 000 левов), 6-го (18-го) – климоуцкая, 8-го (20-го) – соколинская, 10-го (22-го) – мехидрская. Белокриницкие и климоуцкие липоване собраны были в селении Белая-Криница; а в Соколинцы и Мехидру ездили для допросов сами члены комиссии. Это новое следствие, несмотря на всю формальную строгость делопроизводства, было уже не так страшно для белокриницкого братства, как бывшее перед ним: теперь собственный, личный интерес должен был заставить барона-крайскомиссара, при отобрании показаний от липованских громад и монастырских жителей, всячески им потворствовать, чтобы не впасть в противоречие со своими прежними протоколами. Однако же и эта комиссия представляла не мало неприятного для учредителей старообрядческого архиерейства: неприятно было и то, что губернское начальство, несмотря на «Рекурс», на императорскую «сигнатуру» и на все успехи Павла и Алимпия в Вене, не хочет, как теперь оказалось, изменить своих прежних неприязненных отношений к делу о липованском епископе, и то, что опять приходилось толковать с липованами которым уже очень прискучили все эти комиссии, и то, наконец, что дело вообще затягивалось, что все прибывали новые и новые хлопоты. Прибыли хлопоты, главным образом, для Павла: ему предстояло немало труда, и именно над тем, чтобы заготовить для каждого липованского общества письменные ответы по вопросным пунктам, – ответы, которые должны были войти (и действительно вошли) в комиссонные протоколы, как бы собственные, непосредственно данные липованскими депутатами на допросах комиссии. Эту не очень легкую задачу Павел исполнил в совершенстве. Заготовленные им ответы от четырех липованских обществ, правда, походят один на другой, различаются только в мелочах и частностях; но иначе не могло и быть по самому существу дела. Они замечательны собственно тем, что представляют образчик самой беззастенчивой лжи, в какой нередко прибегал теперь инок Павел ad maiorem Dei gloriam, и редкого умения «… выдавать комарей за волов», по его собственному выражению 297 . |
| Замечено, во-первых, что крайскомиссар никак не должен был ограничиваться одной только «общей декларацией», подписанной старшинами и депутатами от четырех липованских громад, где они свидетельствуют, что с прошением монастырского братства о даровании епископа липованам согласны, не упоминая даже имеют ли достаточные средства на постоянное содержание и монастыря, и епископа. Найдено потом, что и сами показания о монастырских имениях и капиталах представляют много сомнительного. Особенно невероятным и удивительным показалось, «… как могли дать монастырю по 5 000 лев. сер., из своего отческого наследства, иноки Павел Васильев и Алимпий Милорадов, о которых есть официальные сведения 295 , что они дети простых людей белокриницкой громады, и что отец последнего имел пропитание от ручного заработка». На основании таких соображений последовало из губернии, от 29-го декабря 1843 (10 января 1844) года, новое предписание крайзамту, чтобы недостающие документы по делу о липованской архиерейской кафедры были разысканы и высланы в губернию, и чтобы следствие в Белокриницком монастыре и липованских селениях произведено было вновь с большей полнотой и строгостью, – именно, согласно декрету императорской гоф-канцелярии, чтобы в точности дознано было, «… как велико число липован в каждом селении, как значительны их имущества, доходы с заработков и проч.‚ и в состоянии ли они содержат монастырь и епископа»; также относительно суммы в 10 000 левов серебром чтобы сделано было самое тщательное исследование, имеют ли и откуда могут иметь ее иноки Павел и Алимпий. «Губерния надеется (сказано в заключении предписания), что пан крайсгауптман все предписанное сделает скоро и вполне удовлетворительно» 296 . Согласно этому предписанию, крайзамт, 7-го (19-го) января 1884 года, сделал распоряжение, чтобы тот же барон Кане опять ехал в Белую-Криницу для произведения нового комиссионного следствия. 4-го (16-го) февраля новая комиссия составила первый протокол. В нем только определены главные пункты, относительно которых по предписанию губернии надлежало произвести исследование; допросов же липованам в этот день никаких не было, по той причине, что многие из них находились тогда в Радоуцах на ярмарке и «… прежде ночи домой возвратиться не могли». Затем комиссия занималась следствием в течение пяти дней, производя, со строгим соблюдением всех формальностей, допросы депутатам липованских громад и прочим соприкосновенным к делу лицам. |
| Это невыгодное засвидетельствование о низшем отделении Белорусской семинарии произошло от оказавшихся при испытании малых успехов по классам русской словесности и всеобщей истории, преподаваемых профессором Скворцовым. Профессор сей, приняв на себя учительскую должность по кадетскому Полоцкому корпусу, вовсе не имеет времени заняться успешным преподаванием в семинарии означенных двух самоважнейших предметов; и по моему мнению следовало бы его заменить другим учителем, соответственно поданному самим Скворцовым официальному прошению, словесно предо мною возобновлённому в мою бытность в Полоцке, об увольнении его от должности по семинарии. Г. Минскому губернатору князю Давыдову, от 10 октября за 646, об успешном устройстве иконостасов по церквам Минской губернии и касательно постройки новых девяти церквей Отзыв ваш, от 15 июля за 12333, получил я уже за возвращением в С.-Петербург в исходе истекшего сентября. При отзыве этом приложены два отношения к епископам Антонию и Лужинскому, касательно устройства Греко-униатских церквей по Минской губернии, с требованием приспешить удовлетворение таковых отношений. Что касается управляемой мною Литовской епархии, то мне остаётся только благодарить Минское губернское начальство за содействие к устройству подведомственных мне Греко-униатских церквей, так как во всех уже почти сих церквах устроены иконостасы или оканчиваются устройством; относительно же церквей, показанных по приложенной росписи под 4, 5 и 6, то церковь Смороцкая отошла уже давно в ведение Греко-российского духовенства; церкви Савицкая, Голдовицкая, Малевская, Ланская, Радчицкая и Вичовская, должны остаться по-прежнему приходскими по многочисленности их прихожан; церковь Яршевицкая должна остаться по отдаленности соседних приходских церквей; дело о церкви или, лучше сказать, каплице Велесницкой ещё находится под рассмотрением, но, по-видимому, нужно будет и её оставить по многочисленности Униатов, в тех местах состоящих; церкви Дуниловицкая и Крайская, или лучше их приходы, хотя ныне и малочисленные, должны также остаться, так как к приходам сим должно возвратиться множество прихожан, перешедших в Римский обряд. Впрочем, насчёт церквей Дуниловицкой и Крайской началась переписка по министерству внутренних дел три уже года, и это дело должно быть известно начальнику Минской губернии. За сим, я, в удовлетворение требования вашего, предлагаю ныне Литовской консистории, чтобы она собрала сведения: какие имеются в виду способы на постройку означенных девяти церквей, от самих их фундушей или собранных за разные приношения денег, и какое нужно будет пособие от прихожан, – уведомила о том вас, милостивый государь, и с тем вместе распорядилась на законном основании о надлежащей починке или постройке вновь тех церквей. Относительно церквей Белорусской епархии я не могу удовлетворить требования вашего, так как они моему ведомству не подлежат, а имеют особенное епархиальное начальство. |
| Вследствие отзыва вашего высокопревосходительства, от 3 сего декабря за 2775, долгом поставляю донести, что я не могу не разделять опасения местного благочинного насчёт преднамеренной помещиком Неморшанским постройки Римско-католической каплицы возле Греко-униатского кладбища. В этой каплице предположено отправлять в некоторые дни богослужение; и тамошние Униаты, связанные с сим местом привычкою и священными для них воспоминаниями, наверно будут ходить к богослужению в сию каплицу, вместо своей отдалённой приходской церкви: а это необходимо будет иметь последствием совращение их в Римский обряд, не принимая даже в уважение влияния помещика Неморшанского на своих крестьян. Сверх того, я получил сведение в истекшем октябре месяце, что епископ Линский посвятил там же во дворе Неморшанского в одном из флигелей Латинскую каплицу. Мне неизвестно, последовало ли это посвящение с ведома гражданского губернского начальства или нет; но, во всяком случае, эта ревность к заведению в одном месте двух Латинских каплиц не может быть без тайной цели – действовать на Униатов при совершающихся ныне у них преобразованиях. Посему я полагал бы полезнейшим не дозволять постройки означенной Латинской каплицы почти на самом Униатском кладбище. Имею честь быть. 1837 В Греко-униатскую коллегию, от 10 января за 18, об устройстве иконостасов ещё в 29 церквах После рапорта моего, от 11 ноября прошлого года за 960, об устроенных по Литовской епархии иконостасах, поступили ко мне постепенно донесения о сооружении иконостасов ещё в следующих 29 церквах, именно: Слонимского благочиния в церквах приходских: 1) Сынковицкой, 2) Ивацевицкой и 3) в приписной Мало-Крокотской; Дорогичинского благочиния в церкви приходской Горецкой; Кобринского благочиния в церкви приписной Иловской; Гродненского благочиния в церквах приходских: 1) Деречинковской, 2) Дубенской; Лидского благочиния в церкви приходской Ново-Ельнянской; Волковыского благочиния в церкви приходской Песковской; Вилейского благочиния в церквах приходских: 1) Гриневецкой или Крайской, 2) Лембовской, 3) Нороцкой, 4) Берковской, 5) Груздовской, 6) Княгининской, 7) Гродецкой, 8) Поржаржицкой, 9) Ильской, 10) Юшковской, 11) Ушанской; |
| На содержание костромского архиерейского дома с его штатом, согласно определению Св. Синода, шли только доходы Ипатского монастыря с его вотчинами, отданного, в качестве кафедрального, костромскому епископу Симону. Само по себе трудное дело составления подробных ведомостей о церквах и монастырях и отсылка их из Московской Консистории в Костромскую несомненно задержалось сменой архиереев в Москве и Костроме. 10-го июня 1745 года скончался архиепископ московский, 597 на его место только в 1748 году 5 апреля назначен Платон (Малиновский), архиепископ крутицкий. Через два месяца с небольшим (18 августа), по смерти архиепископа Иосифа, епископ Симон костромской переведен был во Псков. 19 августа Императрица через обер-прокурора, князя Шаховского предложила Св. Синоду избрать кандидатов на Костромскую кафедру. Из двух кандидатов – архимандрита Спасского московского училищного монастыря и ректора славяно-греко-латинской академии Порфирия (Крайского) и архимандрита Киевского училищного Братского монастыря и ректора Киевской академии Сильвестра Кулябки – утвержден последний, как находившийся в Петербурге. 10 ноября он был хиротонисан в епископа костромского. 598 Епископ Сильвестр, прослуживший на Костромской кафедре около 5 лет (10 ноября 1745 г. – 2 июня 1750 г.), был настоящим устроителем и организатором костромского епархиального управления. Он обратил внимание на состояние архиерейского дома и улучшение средств содержания его со штатом и консисторией. В этих целях он дважды просил отдать в архиерейский дом на несколько лет сборы по Костромской епархии, поступавшие в количестве 2160 руб. 90 коп. в Синод. Эконом. Канцелярию; эти деньги должны были идти на содержание дома в добавок к поступлениям из Ипатского монастыря в количестве 1640 р. 72 к. Но на свои запросы епископ Сильвестр получил ответ, что монастырских доходов «против прочих епархий» в Костромском архиерейском доме «с излишеством». Епископ Сильвестр также много заботился об улучшении состояния своих монастырей. 599 Костромская епархия поступила в ведение Сильвестра в объеме, определенном Св. Синодом еще в 1744 году; ее составляли города: Кострома, Галич, Унжа и Соль-Галицкая с пригородами и уездами, а в них церквей, 27 муж. и 8 женск. монастырей. 600 В 1752–1754 гг. в Костромской епархии насчитывалось только данная церковь , а именно: в Костроме – 36, в Лухской десятине – 138 цер., Корежской волости в Черном стану – 25 цер., в Нагорной десятине – 99 цер., Плесской – 115, Судиславской – 53, Галицкой – 173, Соли-Галицкой – 36; в Унженской десятине – 63 церкви. 601 Число данных церквей показано меньше общего числа церквей в епархии. Это явление обычное в то время, так как некоторые церкви освобождались от даней. XXV |
|
|
