| В. Рудаков Протоиерей, известный археолог и историк. Родился 22-го октября 1794 года; умер 3-го февраля 1866 года. Диев сын священника, воспитанник Костромской духовной семинарии, священник сначала в с. Тетеринском (с 1813 г.), а потом (с 1832 г.) в с. Сыпанове, Нерехтского уезда, Костромской губернии, и законоучитель (до 1857 г.) и наблюдатель преподавания Закона Божия в Нерехтских мужском и женском училищах. Наряду со служебными обязанностями и еще с большею любовью Диев отдавался научным занятиям по изучению родной старины вообще и костромской в особенности. Полагают, что любовь его к родному прошлому зародилась еще в семье, где «бабушка в песнях передавала внучатам подробности о взятии Казани, о Мамае, Батые и панах…» Обязанности священника, заставившие сблизиться с народом, невольно должны были заинтересовать его и своим настоящим, и прошлым. А ближайший начальник Диева, как законоучителя, Ю. Н. Бартенев был известен своею любовью к исследованиям отечественной истории и не упускал случая возбудить или развить эту любовь в своих подчиненных. Он же познакомил М. Я. Диева и с секретарем Московского общества истории и древностей российских, И. М. Снегиревым , который оказал на него весьма сильное влияние, как это видно из их многолетней переписки. В то время, как за научные работы ученые общества: Московское общество истории и древн. российских и Московское же общество любителей российской словесности спешили избрать Диева своим сочленом (первое даже почетным, в 1832 г.), и св. Синод выражал не раз полное свое расположение к его трудам, пригласив, напр., в 1842 г. к участию в своей комиссии по исправлению «Истории Российской Иерархии» Амвросия Орнатского и произведя в 1857 г. в сан протоиерея за сочинение: «Поверка иерархических каталогов с летописями и актами», – местное духовное начальство старалось преследовать его за то же «писательство». В 1832 г. еп. Павел (Подлинский), недолюбливавший «писателя-священника», перевел его в с. Сыпаново, и этот перевод стоил Диеву больших затрат и повлек за собою прекращение на некоторое время научных занятий; он же отбирал у него лучшие находимые им старинные рукописи и свитки и, принимая на цензуру его исторические сочинения, некоторых вовсе не возвращал. По доносу дьякона, обвинявшего Диева в том, что он почти исключительно «занимается сочинениями», другой преосвященный, Владимир (Алявдин), также цензор трудов M. Я., называвший их «пустяками», в 1839 году лишил его даже священства, права носить рясу и пользоваться приходскими доходами. И только благодаря заступничеству А. Н. Муравьева и В. А. Жуковского были возвращены ему в 1841 году и ряса, и место, по распоряжению св. Синода. |
| По окончании учения сам обучал в Александро-Невской Академии немецкому языку, потом немецкому языку и математике обучал в Костромской Семинарии, в которой с 1797 года был Префектом и учителем философии; а сего 1801 года Марта 22-го по увольнении из Костромской Семинарии к исправлению должности ректорской, и к обучению воспитанников Богословию и философии прибыл в Армейскую Семинарию». 2. Префект армейской семинарии священник Иоанн Перекомский – учитель русского языка. 34 года. Сын священника. «Обучался в Новгородской Семинарии латинскому языку, поэзии, риторике и философии до 1786 года; потом вытребован в Санкт-Петербург в ведение комиссии народных училищ и определён к Андреевскому училищу, для выслушания учительского метода, и обучался истории всемирной, географии, арифметике, геометрии и российской грамматике. По окончании сих наук в 1785 году произведён учителем и обучал: Святейшей истории, катихизису, арифметике и чистописанию до 1800 года: в сем годе произведён во Священника Августа 16 дня и был командирован во флот, по прибытии из оного, определён был в Павловский Гренадерский полк: а из оного переведён в Армейскую Семинарию 1800 года Октября 2 дня; где принял учительскую должность отправлять с 10 Октября 1801 года». 3. Учитель истории Российской, географии – коллежский асессор Андрей Таряев. 36 лет. Из духовного сословия. «Обучался в Переславско-Залесской семинарии, а потом в учительской гимназии – истории естественной, гражданской и географии, математике и языкам. В учительской гимназии, в обществе благородных девиц, в Пажеском двора Его Императорского Величества корпусе, с 1789 года в должности профессора натуральной истории и географии, из коих в первых двух заведениях и поныне состоит, в Армейскую Семинарию учителем Российской истории и географии поступил – 1801 года Января с 12 дня». 4. Учитель греческого языка Андрей Петров. 25 лет. Сын священника. «Обучался в Архангельской семинарии латинской грамматике, риторике, поэзии, арифметике, философии и греческому языку. Прислан из Архангельской епархии в октябре 1800 года. Учителем сделан 1801 года Декабря 10 дня». |
| Он положил прочное основание семинарии, заменивши сбор хлеба сбором денежным, он устроил собственное помещение для семинарии, вызывал образованных учителей, жертвовал в семинарию книги и рукописи, даже сам трудился над составлением многих рукописей. Так от его времени остались толкования на псалмы, деяния Апостольские и некоторые послания Святого Апостола Павла, трудами его собранные, как сказано в заглавиях этих рукописей. Семинария при преосвященном Симоне Лагове (С 6-го сентября 1769 года по 31 марта 1778 г.) Преемник Дамаскина, Преосвященный Симон Лагов, по отношению к внешнему быту семинарии, действовал в духе своего предшественника, и только, смотря по обстоятельствам, изменял, а но отменял его распоряжения. Так, например, Преосвященный Дамаскин, для усиления средств к содержанию семинарии, распорядился, чтоб доходы от праздных священнослужительских мест сполна обращались на семинарские потребности. Вероятно, вследствие такого распоряжения возникали часто жалобы от тех лиц, которые даром исправляли обязанности выбывших священно и церковнослужителей; посему Преосвященный Симон постановил, чтоб только половина этих доходов высылаема была на семинарские потребности, а другая половина отдавалась исправляющим должность выбывших. Но чтобы восполнить этот ущерб, Преосвященный отыскал следующий источник доходов. Думать надобно, что во многих местах священно и церковнослужители с намерением не доносили начальству о праздных местах, чтоб самим получать большее количество доходов. Узнав об этом, рассудительный архипастырь постановил: «За непредставление на священнические и диаконские места кандидатов, взыскивать штраф на семинарские потребности за каждый год, со священнического годового дохода, где в приходе сто дворов, «половинную долю – 10 руб., с диаконского же, дьяческого и пономарского по пропорции; а где в приходе будет и сто дворов, но прихожане средственные или не имущие» ... то можно взыскивать и меньше, однако же не менее шести руб. с священнического дохода. Этими взысканиями восполнялся неизбежный убыток сумм на семинарию, происшедший от первого его распоряжения. |
| На такие темы семинаристы составляли хрии, периоды, логические предложения, рассуждения и прочее. Темы по философии носили отвлеченный характер и были довольно трудны для изложения. Темы по богословию были чисто религиозно-нравственного характера. В высшем отделении семинаристы писали и проповеди по назначению, которые произносили в церквах. По словесности темы на краткие сочинения были даваемы по два или по три раза в неделю, а на сочинение более или менее объемистое на русском и латинском языке назначалась неделя; по философским наукам сочинения были еженедельные, а пространные – два, три раза в год, так же по предметам богословским. Нельзя здесь не заметить, что тогда, как впрочем и впоследствии, костромские семинаристы относились к писательству с особым старанием, всячески добывали и перечитывали разные книги на данную тему – в представлении, что все написанное подвергнется тщательному просмотру профессора, и с нетерпением ожидали, когда-то учитель принесет в класс сочинения для сдачи, уже рецензированные, при чем некоторые из них учитель прочитывал в классе с критическим разбором, иногда с юмором и метким острословием. Главнейшим недостатком всех семинарских упражнений рассматриваемого периода было превосходство формы, риторических прикрас над содержанием, отсутствие творчества и оригинальности, преобладание латинской конструкции речи. Несмотря на эти недостатки, справедливость требует сказать, что семинаристы в своих писательских способностях все-таки выдавались пред воспитанниками других средне-учебных заведений. Существовавшая в семинариях метода обучения писать по известным риторическим формулам (периоды, хрии, силлогизмы), распространять предложения синонимами, эпитетами и обстоятельствами, кстати и некстати употреблять тропы и фигуры, прибегать к так называемым топическим местам, игре понятиями, софистике, держась большей частью слога библейского или латинского, – эта метода отзывалась, конечно, рутиной и схоластикой и как крайность достойна порицания. Но эта же метода обучения сочинять имела и свою полезную сторону в том отношении, что помогала еще не установившейся мыслительной способности подходить к предмету и принимать определенный строй, приучала к порядку и логичности в изложении мыслей связной, периодически закругленной речью. |
| Особо следует отметить работу Галины Вольдемаровны Брезгиной, которая является настоящей подвижницей церковно-биографических исследований. На протяжении многих лет, исследуя и систематизируя печатные материалы и архивные документы, она собрала уникальную базу данных о костромском духовенстве минувших эпох, а теперь — подготовила впечатляющий материал о выпускниках семинарии с 1762 года до наших дней. — В чем заключается цель данного издания? Зонтиков Николай Александрович, член редакционного совета «Православной энциклопедии», костромской краевед, кандидат исторических наук: — Необходимость создания фундаментального труда по истории Костромской духовной семинарии ощущалась давно. В существующих работах и дореволюционных, и современных авторов либо обрисовывалась картина в целом, либо подробно рассматривались только отдельные ее аспекты. Уже только этот факт свидетельствует об актуальности нового издания. Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», создавая свое известное справочное издание, планировал включить в него статьи всего лишь о трех высших духовных заведениях России. Это Московская и Санкт-Петербургская духовные академии, а также Костромская духовная семинария. Критерием такого выбора стало большое количество выдающихся людей среди выпускников, а, следовательно, и тот неоценимый вклад, который оставили выпускники семинарии в истории Отечества. Таким образом, появление нашей книги с одной стороны, дань памяти всем преподавателям и выпускникам Костромской семинарии, а, с другой стороны, введение в научный оборот новых, ранее не публиковавшихся уникальных сведений. — Как возникла идея создания исторической энциклопедии? Ректор Костромской духовной семинарии кандидат богословия священник Георгий Андрианов: — Парадокс, но идея создать историческую энциклопедию о Костромской семинарии возникла относительно недавно, хотя работа над ней шла уже много лет. Дело в том, что редакция «Православной энциклопедии» значительно сократила изначальный перечень статей, в связи с необходимостью скорейшего завершения проекта. Когда очередной том энциклопедии вышел без запланированной статьи о Костромской семинарии, то по благословению костромского архиерея, началась работа над собственной энциклопедией. Было решено восстановить научную справедливость. |
| Определили: 1) Указ Святейшего Синода принять к сведению. – 2) Избрать и просить ходатайства Его Высокопреосвященства пред Святейшим Синодом об утверждении Высокопреосвященного Агафодора, Архиепископа Ставропольского и Екатеринодарского, во уважение его многолетней и плодотворной миссионерско-просветительной Архипастырской деятельности и отеческой попечительности о нуждах высшего богословского образования и недостаточных учащихся в духовных академиях, – в звании Почетного Члена Московской Духовной Академии. III. Сообщенный Правлением Академии (в копии) указ на имя Его Высокопреосвященства из Святейшего Синода от 19 мая за 6822: По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали: 1) представление Вашего Преосвященства от 21 января сего года за 32, по хода- состав новообразуемых курсов духовных академий воспитанников, окончивших учение в духовных семинариях. Приказали: Рассмотрев означенный журнал, Святейший Синод определяет: 1) разрешить Советам духовных академий вызвать в текущем году к подлежащему сроку из числа 180 семинарских воспитанников, рекомендованных местными епархиальными и семинарскими начальствами, в состав новых в академиях курсов 78 воспитанников, окончивших курс семинарского учения, из них: а) в С.-Петербургскую академию – 20, по одному воспитаннику из семинарий: Архангельской, Витебской, Владимирской, Вологодской, Волынской, Вятской, Костромской, Курской, Литовской, Новгородской, Подольской, Олонецкой, Полтавской, Псковской, Рижской, Рязанской, Ставропольской, Тамбовской, Тверской и Холмской; б) в Киевскую академию – 20, по одному воспитаннику из семинарий: Владимирской, Волынской, Воронежской, Донской, Калужской, Костромской, Курской, Могилевской, Одесской, Олонецкой, Орловской, Пермской, Полтавской, Рязанской, Смоленской, Тифлисской, Черниговской, Ярославской, и двоих из Киевской; в) в Московскую Академию – 20, по одному воспитаннику из семинарий: Вифанской, Владимирской, Вологодской, Волынской, Донской, Иркутской, Калужской, Костромской, Курской, Могилевской, Новгородской, Орловской, Рязанской, Саратовской, Тамбовской, Тверской, Тобольской, Тульской, и двоих из Московской; и г) в Казанскую академию – 18, по одному воспитаннику из семинарий: Астраханской, Иркутской, Калужской, Нижегородской, Одесской, Оренбургской, Орловской, Пермской, Самарской, Симбирской, Смоленской, Тамбовской, Тверской, Тульской, Уфимской, Ярославской, и двоих из Александровской; 2) остальные затем казеннокоштные вакансии на первом курсе академии предоставить лучшим из имеющих явиться к приемным испытаниям в качестве волонтеров; 3) поручить Советам духовных академий, по окончании приемных испытаний в академиях, представить Святейшему Синоду сведения, требующиеся Синодальным определением от 12 Января 1849 года, с указанием и тех лиц, которые явятся на экзамен не по вызову и будут приняты в число воспитанников академий, и 4) предписать семинар- |
| Петра (Петришуле) и св. Анны (Анненшуле), но они в те годы были слишком немецкие по характеру преподавания и составу воспитанников. На фоне постепенного ослабления католического влияния в С.Петербурге роль реформатского учебного заведения возрастала. Пастор Муральт находился в дружеских отношениях со многими видными сановниками; среди них был граф Е.К. Сиверс, «один из деятелей на славном поприще войн 1812–1814 годов». 687 Граф уважал пастора Муральта и слышал много похвал о его заведении. В 1815 г., по рекомендации Е.К. Сиверса, в реформатский пансион на должность учителя был принят К. И. Арсеньев – будущий историк, географ, академик. Константин Иванович Арсеньев (1789–1865) родился в Костромской губернии в семье священника. Обучаясь в Костромской семинарии, он увлекся русской литературой, читал Державина, Карамзина. Его дальнейшее обучение проходило в Петербурге, где в 1804 г. была устроена учительская гимназия, которая получила название Педагогического института. В 1806 г. в Петербурге было учреждено второе отделение Педагогического института для ста студентов. Об этом было объявлено епархиальным архиереям, и Костромской епископ Евгений, получив о том предписание из Синода, велел выбрать для отправки в Петербург 15 лучших семинаристов из философского и богословского классов; в это число попал и К. И. Арсеньев . В 1807 г. молодой юноша приступил к занятиям, по-прежнему увлекаясь литературой, что всячески поощрялось институтским начальством. В числе его наставников были такие педагоги как адъюнкт-профессор А.П. Куницын, И.И.Мартынов; в 1812 г. директором Института был назначен Е.А. Энгельгардт. К. И. Арсеньев переводил Шиллера, Гёте, Клопштока, Шатобриана и других европейских писателей. Приступив к преподаванию в пансионе Муральта, молодой педагог не оставил своих занятий литературой; впоследствии он переписывался с В.А. Жуковским и А.И. Тургеневым, хорошо знавшими реформатского пастора. «Этот пансион пользовался тогда необыкновенным уважением и предпочитаем был всем подобным заведениям, – вспоминал К. |
| Из этой инструкции усматривается, что на префекте лежала обязанность следить и за ученой, и за нравственной, и за экономической частями семинарии. В последствии времени, вероятно в облегчение префекту, которого обязанности были так многосложны, приданы ему в помощники инспектор и сениор. Эти два звания были уже в семинарии в 1775 году. По смыслу регламента инспектор был ближайший надзиратель за поведением учеников. 1774-й год памятен для Костромской семинарии тем, что 28-го августа учреждено было семинарское правление. К сожалению, с этой поры, сведения о семинарии, в делах консистории, становятся скуднее; а дел собственно семинарского правления от этого времени не сохранилось. В архиве семинарского правления сохранились дела уже с 1792 года. Причиною учреждения семинарского правления Преосвященный Симон, в племенном своем приказании, поставляет медленность консистории при переправке в семинарию суммы, как штатной, так и собираемой с церковников, за содержание в семинарии детей их, – медленность, производящую остановку при покупке необходимых для семинарии предметов. Приказание Преосвященного, данное по случаю открытия семинарского правления, состоит из 12-ти следующих пунктов: 1) быть в семинарии приказному правлению и именоваться Костромским семинарским правлением, в котором и иметь письменный порядок по указам насылаемым и что к правлению семинарии касается, так как о том регламентами и указами предписывается; 2) а как для учреждения порядка в оном правлении нужен сведущий человек, то и для сего и для лучшего попечительства о семинарии быть ректором Геннадиевского монастыря игумену Тимофею, что ему – игумену в консистории и объявить по надлежащему. должен, или его обождать; 9) учители ректору свое почтение имеют отдавать, яко главному семинарии, правителю: однако они не подвергаются вящшему суду, как только выговору, если того кто достоин усмотрится, а в случаях вящших представлять нам; 10) что ректором и правлением вследствие сего предписания еще усмотрится за потребное к учреждению, то имеют докладывать нам с прописанием дела и с приложением своего мнения; 11) от консистории дать нам знать выпиской верное, сколько на своекоштных есть собранных денег на лице, и с кого именно, и сколько брать надобно, и для чего поныне не добрано; 12) о всем, что касается до сведения о всяких надлежащих деньгах к семинарии и других делах послать при указах в семинарское правление выписки, копии, реестры и ведомости, и как поступать в чем, состоявшиеся на то формы, дабы и семинарское правление знало, как себя вести и что почему делать надлежит. |
| Этим объясняется раннее не по возрасту поступление А.В-ча в нашу академию. В апрельском заседании 1828 г. правление Московской академии постановило вытребовать 50 воспитанников из семинарий московского и казанского округов для составления восьмого курса, – из Костромской потребовали троих. В четырех семинариях, между прочим и в Костромской, выбор был поручен ревизорам, посланным самой академией. В Кострому отправился бакалавр академии по кафедре герменевтики иеромонах Афанасий Дроздов. Горский, бывший тогда в философском отделении, был признан наиболее способным учеником и, минуя богословские классы, прямо послан в академию один вместо троих. Достоверное предание, идущее от А. Голубинского, рассказывает, что Афанасий выбрал в студенты слишком молодого и не учившего богословия Горского, чтобы не упустить этого человека для своей академии, чтоб не перехватили его например в Питер. Следует до земли поклониться Афанасию за его выбор и догадку 2127 . —389— младшего братца, можно видеть, что А.В., уже будучи профессором, оставался покорным сыном костромской семьи. Случалось, что родительская власть сталкивалась с самостоятельными стремлениями сына и слезы матери останавливали его решение. В неизданном отрывке дневника А.В-ча читаем: «Родителям первая дань любви и почтения? А не заставляю ли мать мою проливать слезы и сокрушаться о мне? Господа, разреши этот узел. Любящим и закон естественный велит воздавать любовью и всем! А не оскорбляю ли их горячности ко мне глухим сердцем? Не ввожу ли их в неприязненные расположения, не подаю ли им повода к различным огорчениям?» – А.В. жаловался после на раздвоение в душе, на свое всеугодливое я, которое подчиняется всякому обстоятельству, уживается со всяким отвратительным существом, существует ко внешнему счастью. Это я, по его признанию, родилось в нем в лета детства может быть от воспитания. Обличает себя в «слабодушии». Здесь он разумеет недостаток смелости, привычку непротивления злу, мягкость характера, граничившую со слабостью, свою неспособность стать героем-исповедником. |
| оказываются 51 сочинение. В среднем же выводе на каждое сочинение приходится почти 3¼. В частности, отличные баллы (5 и 5-) получили: двое из десяти студентов Вифанской семинарии, один из четырех Вологодской и один из пятнадцати Московской. Балл 4½ получили: один из семи студентов Владимирской семинарии, один из двух Волынской, один Литовской, один Рижской, один из двух Тобольской, один Томской, один Харьковской и один из пяти Черниговской. Баллы 4+, 4 и 4– получили: шестеро из Московской семинарии, трое из Вифанской, по двое из Владимирской, Вологодской, Курской, Нижегородской, по одному из Воронежской, Могилевской, Новгородской, Полтавской, Рязанской, Тамбовской и Черниговской. Кроме того баллом 4+ отмечены сочинения одного студента университета и одного окончившего курс в кадетском корпусе, а баллом 4– сочинение воспитанника Учительского Института. Балл 3½ получили: по двое из семинарий – Владимирской и Нижегородской и по одному из Вологодской, Калужской, Киевской, Московской, Одесской, Орловской и Смоленской. Этим же баллом (3½) помечено сочинение одного воспитанника гимназии. Не вполне удовлетворительные баллы (3+, 3 и 3-) получили: пять студентов Вифанской семинарии, четверо Ярославской, трое Рязанской, по двое Владимирской, Воронежской, Костромской, Московской, Полтавской, Тверской, Тульской, Холмской, Черниговской и по одному Волынской, Вятской, Донской, Калужской, Минской, Олонецкой, Пензенской, Подольской, Самарской, Саратовской, Смоленской, Таврической и Тамбовской. Баллом 3+ отмечено сочинение одного воспитанника гимназии. Совершенно неудовлетворительные баллы (2½ и ниже) получили: четверо Московской семинарии, трое Рязанской, по двое Вятской, Могилевской, по одному Костромской, Орловской, Пензенской, Полтавской, Тифлисской, Тобольской, Холмской и Черниговской. Баллом 2½ отмечено сочинение одного воспитанника гимназии. Низший балл (1-) получен одним иностранцем-славянином. Более или менее общий недостаток сочинений, получивших баллы неудовлетворительные, тот, что в них мало или совсем ничего не сказано на тему, или самая тема понята неправильно. В некоторых сочинениях, кроме того, замечены грамматические ошибки (Виф., Вятск., Моск., Пенз., Самар., Тифл.). Резко бросается в глаза смешение с безыскусственной народной поэзией таких произведений, как «Слово о полку Игореве» (Са- |
|
|
