| Это был corpus juris canonici русской церкви. С таким авторитетным значением она, по распоряжениям церковной русской власти, явилась в половине XVII века в первый раз в печати и издавалась в XVIII веке и в начале XIX века. В послесловии к печатным ее изданиям говорится, что она напечатана, как „нужнейшее и потребнейшее кормничество (руководство) в Христове церкви», „к научению и исправлению освященным архиереем, иереом и прочим церковным питомиком и всем православным христианам». По буквальному смыслу послесловия кормчей книги, все статьи, вошедшие в ее состав, а, следовательно, и статья „О тайне супружества», должны служить руководством в делах церкви и потому иметь значение источников церковного права. – Но не все статьи, из которых состоит полное содержание кормчей книги, имеют в церкви одинаковое каноническое значение. Правила, имеющие значение законодательства вселенной церкви, обладают высшим авторитетом в ряду источников православного церковного права; в печатных изданиях кормчей они помещены в первой ее части. Правила и узаконения поместной константинопольской церкви, помеченные во второй части кормчей книги, по сравнению с правилами законодательства вселенской церкви, имеют второстепенное значение и, по взаимным отношениям, обладают не одинаковым каноническим достоинством. Каноническая их важность определяется отношением их к правилам вселенской церкви, авторитетом в церкви законодательного органа, которому они обязаны своим происхождением, и отчасти тем взаимным соотношением, в которое они поставлены в составе кормчей книги. – Статья „О тайне супружества» помещена во второй части кормчей, после государственных законодательных сборников („Свитка», Эклоги и Прохирона), но впереди статей, в которых излагаются постановления поместных соборов Константинопольской церкви, канонические ответы и правила отдельных иерархов и канонистов. В ряду же статей посвященных исключительно брачному праву она занимает первое место. Все статьи, между которыми отведено место в кормчей книге статье „О тайне супружества», признавались древнею русскою церковью обязательным источником церковного права. |
| – Эта видимая полнота и обширность статьи и наглядность изображения в ней степеней родства, по всей вероятности, расположили составителей и издателей печатной кормчей книги к принятию ее в состав издания... Издатели, кажется, не предполагали, что в ней есть такие недостатки, от которых могут представиться затруднения в проведении многих правил ее в жизнь и в практическом пользовании ими. При своих достоинствах статья несвободна от многих недостатков. Прежде всего, при ее рассмотрении, возбуждается невольно вопрос об ее происхождении и каноническом авторитете. Происхождение статьи вовсе не объяснено в ней. „Правила изложенные в 50-й главе кормчей книги, как выражался покойный московский митрополит Филарет, ничего не говорят о своем происхождении». Между тем, при практическом применении некоторых правил ее к жизни могли встречаться и, как увидим, действительно встречались такие затруднения, устранение которых возможно было исключительно при разъяснении исторического ее происхождения. Степень канонического достоинства первой ее части, по-видимому, определена заключительным замечанием, что „предположенная в ней учения» собраны „от правил богоносных отец и учений». Но, во-первых, не объяснено и не указано из каких же именно учений и правил они заимствованы; во-вторых, мы видели, что приведенные слова статьи в славянском переводе являются перифразом выражения, заключающегося в булле римского папы; в-третьих, – эти слова не могут быть относимы ко всем частям статьи. Неизвестность происхождения статьи служила главной причиною затруднений для определения канонического ее достоинства; неопределенность же этого достоинства была причиною многих и многих затруднений в историческом развитии брачного русского права относительно применения и толковании некоторых ее правил. Рассматриваемая статья не поставлена составителями печатной кормчей книги в определенную связь ни с правилами, имеющими значение законодательства вселенской церкви, ни с другими законодательными памятниками, помещенными в кормчей книге. Между тем, некоторые предметы и стороны брачного права определяются и установлены в статье неодинаково с тем, как они разрешены и определены в других памятниках кормчей книги. При возникновении какого-либо вопроса по брачному праву, решение которого можно найти в статье, но не согласное с буквальным содержанием других памятников кормчей, является необходимость определить взаимные отношения и сравнительное каноническое достоинство и статьи, и того памятника, содержание которого по данному вопросу не согласуется с правилом статьи. Оснований для такого определения не указано составителями кормчей, ни в статье „О тайне супружества», ни в другом каком-либо месте. Отсутствие этих оснований могло служить (и служило) причиною затруднений в применении правил статьи к случаям жизни и к делам церковно-судебной практики. |
| Реестр вместе с объяснениями „старинных именований сродства» составлен в 1786 году с.-петербургским митрополитом Гавриилом (Петровым), бывшим тогда первенствующим членом св. Синода. Этим ученым, по своему времени, иерархом пересмотрена была Кормчая книга издания 1603 года для издания ее в 1786 году. Вместе с представлением св. Синоду об исключении из Кормчей одних статей и об исправлении других, им предложен был и реестр имен, заглавие которого нами означено. Так сообщает об этом в „Обзоре русской духовной литературы» архиеп. Филарет (изд. 2, 1863 г., кн. 2, стр. 145). Но сообщение преосвященного Филарета о составителе „Реестра» при проверке его с журналами и протоколами св. Синода, оказывается не совсем точным. Из синодальных журналов и протоколов за 1877 год усматривается, что составление „Реестра» поручено было, во время печатания Кормчей книги, синодальному переводчику Пономареву следующим журнальным определением св. Синода от 7 июня 1787 года: „Святейший Синод приказали: синодальному переводчику Пономареву из положенного в Кормчей книге чина о брацех наименования сродств, те, которые означены старинными и ныне не употребляемыми речьми, выписав и справясь об оных с греческим оригиналом, объяснить сходственно тому, как оные ныне именуются». – Переводчик Пономарев не мог „справить» чина о брацех с греческим оригиналом; потому что такого оригинала в числе книг, собранных в св. Синоде для издания и исправления Кормчей книги, как видно из списка их приведенного в синодальном деле 1766 г. марта 27 д. 16 не оказалось. – Тем не менее Пономаревым скоро составлен был „Реестр» и представлен св. Синоду. Св. Синод, „усмотря как записано в протоколе его от 25–30 чч. июня 1876 года, что в Кормчей книге в чине о брацех наименования сродств означены старинными и ныне не употребляемыми речьми, которые не всем могут быть понятны, – при разобрании же оных сродств весьма нужно, а особливо тем, до кого сие принадлежит, знать в чем точно каково свойство состоит, то, чтобы и в сем не происходило затруднения, сочинен при св. |
| В конце второй части находится известие об издании Кормчей книги, грамота царя Константина об имуществах церковных, данная папе Сильвестру и сказание о римском падении. Две последние статьи переведены с греческого языка 60 . г) Судьба Кормчей книги, и новое издание книги правил церковных Издавая и перепечатывая кормчую книгу в том виде, как она явилась в свет первоначально, патриархи всероссийские, и потом святейший всероссийский Синод не переставали помышлять об исправлении ее не только в переводе, но и в самом составе 61 : но все разновременные предприятия и труды по сему делу оставались без решительных последствий. Между тем, в практическом употреблении Кормчей книги произошла значительная перемена. Узаконения греческих императоров, составляющие большую половину второй части Кормчей книги, прежде, по неполноте отечественного законодательства, имевшие силу в судах не только церковных, а и гражданских, с развитием Российского законодательства, со времени издания уложения царя Алексея Михайловича, естественно, потеряли свою силу, и заменены узаконениями Российских самодержавцев. С другой стороны, некоторые постановления Греческой церкви, сделанные после времен вселенских соборов и вошедшие в состав Кормчей книги, изменены постановлениями св. всероссийского Синода 62 ; так что в полной силе и употреблении осталась одна первая часть Кормчей. Посему свят. Синод и издал только сию первую часть, исключив из нее несколько глав, прибавленных к Номоканону уже в позднейшие времена и не утвержденных соборами, и сделав исправнейший перевод церковных правил 63 . В сем издании церковные правила изложены не в сокращении, как в Кормчей книге, а в полном первоначальном их составе: толкования правил, как ненужные уже при полноте и ясности перевода, оставлены. В состав книги правил вошли все правила, утвержденные 2-ым каноном собора Трулльского, а равно правила самого Трулльского, VII-ro вселенского и двух поместных Константинопольских соборов, бывших при патриархе Фотии, т.е., все правила, которые исчисляет патриарх Фотий в предисловии к своему Номоканону. |
| Николай братья Василий Иного рода: Елизавета сестры Христина Феодосия Мария Георгий Андрей. Георгий может жениться на Елизавете, Андрей на Христине. 259 В одной парижской рукописи (MN. §§ 1355. f. 311) есть близкая, по тексту, статья: Περ γμων τν κ συγγενεας κεκωλυμνων. δελφς δελφν ο δναται λαβεν, δευτρου γαρ βαϑμο οτε πρτος ξδελφος τν ζρτην συνδελφην ατο, τετρτου γρ εσ βαϑμο... 265 В греческой кормчей книге венской библиотеки мы встретили 32 главы под заглавием: κ τν ποκρσεων ωννου πισκπυ Κτρου. В составе их находятся все те ответы, которых славянский перевод напечатан в 58-й главе кормчей книги. Приводим из венской кормчей доселе неизданный греческий текст второго ответа, имеющегося в печатной кормчей: Ο μ δ κατ τν σπραν γον τς κυριωνμου τν διν γυναικν πεχμενοι, πτε κατ κοινν συμφωναν ποςσονται, ς φσιν πςολος, να σχωλζωσι τ προσευχ δο δι’ πιτιμιν μετρων ο μετνοντες τατ διορϑοσϑωσαν ε δ οον τε κα τν γαν τεσσαρακοντμερον, τν λλων μερν μλλον αυτος γνους ο μζυγες διατηρετωσαν. 266 Еклога напечатана у Leunclavii, Τ. II. p. 79–130, и в Collectio librorum juris Graeco-Romani, ed Zachariae, Lips. 1852, p. 6–52. 267 Исследование об Еклоге см. у Цахариэ в предисловии к изданию ее и в Πρχειρος νμος, Heidelb. 1837. p. XIV–LIII. 269 Между славянским переводом и греческим подлинником по изданию Цахариэ есть несходство в делении Еклоги на титулы и главы и в расположении некоторых частей. В славянской кормчей каждая глава в каждом зачатке имеет заглавие; а в греческой Еклоге лишь титулы имеют заглавия, в которых показано общее содержание глав, на которые они делятся; главы же расположены без оглавлений. Славянский перевод Еклоги весьма темный, совершенно буквальный, с ошибками против подлинника, и неудобовразумительный без сличения его с подлинником. 271 Экземпляры требников Стрятинского 1606 г. и Киевского 1652 г. чрезвычайно редки. Между тем, статьи о браке, в них помещенные, имеют связь, по своему содержанию, с 50-ю главою кормчей, были в употреблении в различных русских епархиях и отличаются сравнительною полнотою изложения предмета. В виду такого значения их, мы печатаем их здесь по Стрятинскому требнику, с показанием в скобках некоторых разностей перевода первых трех статей по софийскому сборнику, а четвертой – по киевскому требнику, в котором она напечатана. |
| 2 . Источники церковного права, общие русской церкви с другими православными церквами, содержатся главным образом в известном уже нам каноническом кодексе, унаследованном этими церквами от древней Вселенской церкви в эпоху разделения ее на восточную и западную. В русской церкви этот кодекс, историческое образование которого нам уже известно, существует в двух редакциях; в виде впервые напечатанной еще в патриарший период, а потом неоднократно переизданный от имени Св. Синода Кормчей книги и в виде им же с 1839 г. издаваемой «Книги Правил». Последняя была только новым русским изданием канонического кодекса православной церкви, но никак не формальной отменой прежней Кормчей. Само собой, что с изданием Книги Правил замененная ей, в строгом смысле каноническая часть Кормчей уже не может иметь практического употребления. Мы знаем, что в старой Кормчей содержится древнеславянский, не всегда правильный перевод не полного текста общепризнанных канонов, а так называемого синопсиса, т. е. сокращенного изложения их смысла. Между тем в новой Книге Правил те же самые каноны издаются в полном и несравненно лучшем переводе. Таким образом, церковной практике нет нужды употреблять теперь первую или каноническую часть старой Кормчей. Но это не значить, что и все другие источники, содержащиеся в Кормчей, именно – во второй ее части, потеряли теперь всякое практическое значение. Нужно, впрочем, сказать, что значение это они сохраняют за собою далеко не в одинаковой мере. Здесь нужно различать, прежде всего, источники или статьи чисто-церковного содержания, касающиеся внутренних дел и отношений церкви, хотя и не имеющие, по своему происхождению такой важности, как источники, содержащиеся в Книге Правил. Оставаясь и после издания этой последней единственным основанием для решения многих церковно-юридических вопросов, такие статьи служат для практики необходимым дополнением к основным нормам церковной жизни, содержащимся в названном новом официальном издании канонического кодекса православных церквей. |
| Однако ж и после сего Апреля 10 того же 1722 года в данной Инструкции Синодальному Члену Леониду, Архиепископу Сарскому и Подонскому не уничтожил он силу Градских Законов, помещенных в Кормчей Книге и 5 пунктом предписал; «случающиеся от Синодальной Области дела до Духовного Правительства рассуждать и определять, и решать по Святым Правилам и по содержащимся в Книге Кормчей Градским Законам и по Соборному Уложению и по Указам и по Духовному Регламенту и проч. 242 Также, хотя рассмотрение о наследствах по Докладным Пунктам Св. Синода отнесено уже к Гражданскому суду, но Указом Верховного Совета 1726 Июня 19 повелено: «кто не умеет подписать своей руки на завещательном своем письме, то Духовным их Отцам во место их при свидетелях руки подписывать, и те духовные, хотя и не у крепостных дел, но в домах писанные, не опровергать, но в действо производить». В последствии времени бывали случаи, в коих и Гражданское Правительство при суждении Уголовных Церковных дел обращалось к Правилам Кормчей Книги. Так, например, в 1807 году Министр Юстиции предложил вопрос Новогородскому Митрополиту Амвросию, какие покраденные в церкви вещи почитать и судить за святотатство ? и по представлению сего Преосвященного Св. Синод, учинив из Правил Градских Законов Кормчей Книги выписку, предписал ему препроводить оную к Г. Министру, а по предложению сего Правительствующий Сенат Указами 1808 года разослал оную в руководство всем Уголовным Палатам. В 1811 году разослано еще и дополнение к оной. Надлежит к сему же заметить, что и все Определения Св. Синода, основанные как на общих Государственных Законах, так и на Кормчей Книге, признаются Государственными Постановлениями. Из всего сего видно, что если Кормчая Книга и помещенные в ней Градские Законы потеряли уже свою силу в назначении меры наказаний по делам Гражданским и Уголовным, по причине изданных уже у нас на оные своих Гражданских Уставов, то не теряет еще доныне силы своей в определении существа преступлений, по крайней мере в делах Церковных и Духовных; а иногда и в Гражданских судах о наследстве обращается внимание на степени родства по Кормчей Книге. |
| Из отдельных отраслей церковного права в русской науке особенно много удачных исследований относится к источниковедению. Первый серьезный труд в этой области принадлежит митрополиту Евгению (Болховитинову) , который составил «Историческое обозрение российского законоположения» (1825). В 1839 г. посмертно вышло второе издание исследования петербургского юриста Г. А. Розенкампфа «О Кормчей книге». Розенкампф тщательно исследовал и разделил на разряды и фамилии все доступные ему списки «Кормчей». Известный археограф и источниковед Н. В. Качалов в 1850 г. выпустил работу «О значении Кормчей в системе древнего русского права». Изучение «Кормчей» он включил в общий контекст церковного права допетровской Руси. Во второй половине 19 в. вышел ряд источниковедческих трудов А. С. Павлова : «Первоначальный славяно-русский номоканон», «Книги законные», «Номоканон при Большом требнике». Текстологическое исследование древних пергаментных списков «Кормчей» связано с именем крупного палеографа и филолога И. И. Срезневского , опубликовавшего ряд статей о сербских и русских редакциях «Кормчей» в 1870–1890 гг. Крупными канонистами 19 в. были также архиепископ Литовский Алексий (Лавров-Платонов) , профессора Т. В. Барсов и Н. А. Заозерский . Совершенно особое место в русской духовной литературе занимает «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле» (1856) иеромонаха Парфения, написанное простодушно и бесхитростно. «Сказание» продолжает традицию древнерусских «хожений» по Святой Земле, начатую игуменом Даниилом (13 в.). Книга инока Парфения имела успех среди читателей разных сословий: и грамотных простолюдинов, и людей высшей культуры. Известна высокая оценка этой книги Ф. М. Достоевским. Не менее своеобразно и еще одно знаменитое творение отечественной духовной литературы– «Откровенные рассказы странника». Это книга о молитве Иисусовой, написанная от лица богомольца-подвижника из мирян-простолюдинов. «Откровенные рассказы» переведены на многие иностранные языки. |
| Между тем, проверка следствия, произведенная в епархии, была крайне необходима для решения дела согласно существовавшим правилам. Рассмотрение того, как епархиальная смоленская власть подводила добытые следствием случаи брачных сопряжений в родстве под правила 50-й главы кормчей книги, обнаруживает, что она встречала такие затруднения в применении правил главы к жизни, которых собственными силами преодолеть не могла. Из представленной в св. синод епархиальною властью выписки, в которой к каждому случаю брачного сопряжения подведены схемы из таблицы родства, помещенной в 50-й главе кормчей книги, оказывается: а) епархиальная власть по отношению к некоторым видам родства, в которых заключены браки, бывшие предметом исследования, не нашла в кормчей книге „точной статьи», и потому была „не без сомнения» – как считать таковые браки – дозволительными или недействительными; б) представители смоленской епархиальной юстиции, при определении близости родственных отношений и при счете степеней родства, не делали никакого различия между двухродным и трехродным свойством, подводя случаи трехродного свойства под категорию двухродного; в) к некоторым случаям брачных сопряжений применены духовным смоленским приказом несоответствующие схемы родства, изложенные в 50-й главе кормчей книги, и г) наконец епархиальною властью замечены несогласия в таблицах родства между Петро-Могилянским требником и Кормчею. После рассмотрения выписки и после проверки смоленского следствия, св. синод, без сомнения, показал бы, разъяснил и устранил бы недоумения и затруднения епархиальных установлений в применении 50-й главы кормчей книги к жизни. В начале 1730 года был подан и повод св. синоду к пересмотру или ревизии дела смоленских шляхтичей. Тот самый Друцкий-Соколинский, из-за которого возгорелось все смоленское дело, в 1730 году взошел в св. синод с доношением, где он разъяснил: родство его с Азанчевской, с которою он находится в браке, есть 5-я степень трехродного свойства, смоленская же епархиальная власть считает его родство с женою в 5-й степени двухродного свойства. |
| При этом г. Павлов опровергает (стр. 13–14) возможное возражение, что толкования печатной Кормчей, как авторизованные высшей церковной властью в России, должны стоять рядом с толкованиями Зонары, Вальсамона и Аристина. Проф. Павлов думает, что в настоящее время первая часть Кормчей, после издания св. Синодом Книги правил, уже не имеет непосредственного практического значения. Далее он указывает на то, почему в предстоящем издании толкования Кормчей будут взяты из Иосифовского издания? Ведь это издание отвергнуто соборным судом патриарха Никона и официально не признано. Проф. Павлов думает, что в этом выборе редакция руководилась не каноническими соображениями, а имела в виду наших раскольников, признающих только Иосифовское издание. Наконец, проф. Павлов недоумевает, почему издатели не хотят дать в своём издании место толкованиям Пидалиона (на том только основании, что они заимствованы из толкований Вальсамона, Зонары и Аристина), и помещают толкования печатной Кормчей, тогда как последние также основаны на толкованиях Аристина и Зонары. Притом, толкования Пидалиона имеют большое практичное значение, между тем как практическое значение печатной Кормчей подлежит великому сомнению. II, стр. 14–17. В этом отделе, профессор Павлов обращает внимание редакции на следующие пункты. 1) Он рекомендует после каждого правила помещать указания на параллельные места, как это сделали издатели афинской Синтагмы в особом Πναξ ναλυτικς в конце II, III и IV томов. 2) При издании правил карфагенского собора необходимо восстановить первоначальный их счёт. Этот счёт неодинаков: в Пидалионе 141, в Книге правил 147, в афинской Синтагме 133. Последняя держится счёта Зонары и Вальсамона. Проф. Павлов предлагает принять за основание счёт афинской Синтагмы, а в виде дополнения счёт Книги правил (и, пожалуй, Пидалиона и печатной Кормчей). Самая редакция карфагенских правил в названных изданиях неодинакова: в одних – полнее, в других – сокращённее. И в этом отношении нужно отдать предпочтение афинской Синтагме, так как она содержит текст, наиболее близкий к первоначальному (Фотиеву). |
|
|
