| Приравнивая Константинопольского патриарха к папе, Вальсамон ясно относил к первому все судебные прерогативы, признаваемые им за папой. Наиболее выдающейся среди этих прерогатив было право Рима выслушивать апелляции не удовлетворенных судом провинциальных синодов где-либо на христианском Западе. Сопоставимая прерогатива Константинополя должна была по аналогии распространяться на весь Восток, ибо в своем толковании пятнадцатого канона Антиохийского собора Вальсамон признает, что суды Синодов папы или Константинопольского патриарха одинаково не подлежат апелляции. Он пишет: “Настоящее правило отменено 4-м правилом Сардикийского собора. А если не хочешь этого сказать, истолкуй это правило, как выше сказано; и скажи, что осуждение здесь последовало со стороны собора неподлежащего апелляции, каковы соборы папы, или константинопольского патриарха”». «Более глубокое и внимательное исследование» состоит, очевидно, в грубой подтасовке и умолчании о «лишних» деталях Вальсамонова толкования. Мы увидели, что Вальсамон озабочен в своём толковании вовсе не защитой будто бы особенного права Константинопольского престола принимать апелляции, а защитой безапелляционности его собственного суда, которая подвергалась сомнению. Это толкование вообще не о праве Константинопольского патриарха на апелляционный суд, не о том, что, как утверждает митрополит Максим, этот патриарх наделен привилегией «выслушивать апелляции не удовлетворенных судом провинциальных синодов» Восточной Церкви. Вальсамон не возвеличивает судебные права Константинополя над другими патриаршими кафедрами, а, наоборот, доказывает, что эти права ничем не меньше аналогичных прав других патриархов и что суд Константинополя столь же безапелляционен, как и суд прочих. В качестве еще одного аргумента в пользу невозможности пересматривать суд Константинопольского патриарха императорским судом Вальсамон, как было показано, использует отсылку к подложному «Константинову дару», якобы наделяющему папу правами императора. Именно в этом контексте общих императорских привилегий согласно средневековой подделке, о чём стыдливо умалчивает митрополит Максим, Вальсамон ссылается на равенство безапелляционности суда Константинопольского патриарха и папы по канонам. |
| Этот последний рескрипт дан 22 сентября 257 , и 8 октября собор был открыт в Халкидоне. Что и Диоскор с египетскими епископами был в Никее, мы уже знаем 258 . Такова совокупность документальных данных, сделаем из них выводы для критики сообщения „похвального слова“. 1 . Собор переведен был из Никеи в Халкидон совершенно неожиданно для всех. Ни Анатолий константинопольский, явившийся в Никею с архидиаконом, ни Пульхерия, отправлявшая к консуляру указ „Intentio“, не предполагали, что этот перевод состоится. 2. Халкидон и следовательно Константинополь казались отцам опасной почвой, и Анатолий не мог разубедить их в этом. Но опасения сводились лишь к простому подозрению 259 , не подкрепленному конкретным фактом. Сдедовательно эта почва была для них опытно неизведанная. 3 . Император 22 сентября был очень недалеко от столицы; но это не звачит, что он там был недавно. От Никеи до Ираклии было 233–255 верст; на этот переезд нужно полагать около трех суток. Уже это одно заставляет предполагать, что рескрипт „Cum festmaremus“ писан не позже 15 сентября в ответ на прошение отцов, посланное государю 12 числа. Так как в предшествующем рескрипте „Studii“ император уже просил отцов подождать, то ясно, что до 12 сентября они ждали довольно долго. Ничто не препятствует думать, что рескрипт „Studii“ получен в Никее 1–2 сентября в смысле заявления, почему в назначенный срок собор не открывается. Этот рескрипт Маркиан посылает с похода и заявляет не о том, что политические осложнения вынудили его предпринять экспедицию, но о том, что они удерживают его в походе. Все это показывает, что в самом конце августа государя уже не было в столице. Представляется даже правдоподобным, что государь выступил в поход задолго до конца августа, так что в начале сентября он надеелся блегополучно возвратиться из похода в столицу и потому не сделал лично заранее тех распоряжений, которые от его имени делает Пульхерия. Это предположение подтверждается несколько и с другой стороны. Легаты папы заявляют, что они не осмеливаются отправиться в Никею, если там лично не будет государя. Если бы Маркиан дал им решительный ответ (в смысле ли обещания – присутствовать непременно или в смысле предписания – отправляться на собор без рассуждений), они не осмелились бы не отправиться в Никею. Так как представителей Льва в. император мог принять лишь с почетом, тο эта неуверенность их объясняется тем, что они не застали императора в Константинополе; a прибыли они туда 260 вероятно в половине августа. |
| И все же, если бы отрекшиеся отреклись от того, что сделали, получив взамен почести и богатство, их перемена и вправду была бы весьма подозрительной. Но сейчас они бегут от зла, на которое дали свое согласие, хотя им приходится терпеть горе и бесчестие, которое они предпочитают замалчиванию истины, собственной гибели и развращению других. Пожалуй, это не следует всецело приписывать добродетели этих людей; скорее, напротив, все это – дело благого Промысла Божия; ведь Господь не хочет, чтобы мы совершенно отпали от истины и хора Отцов, и потому подвиг этих мужей [к исправлению]. Впрочем, наверное, и сами они заслуживают некоторой похвалы: в конце концов, их воля была склонна к лучшему. Некоторые говорят, что отступившие от унии отступили по невежеству (ς οκ εδτας); что же, если так, то и соглашению [о единении] не стоит уделять никакого внимания, поскольку и оно было заключено совершенными невеждами, а следующие этим определениям с необходимостью будут заблуждаться, повинуясь постановлениям этих невежд. Ведь те же люди [которые, как говорят, по невежеству отреклись от унии], ее и заключили; или определение о том, что Сын «является причиной Духа» вынес кто-то другой? А без них собор, состоящий из одних латинян, мы не станем звать Вселенским! Ведь [латиняне] и до Флорентийского собора настаивали на прибавке [к Символу], которую сами же и ввели, и осыпали тысячами насмешек всех несогласных. 8 . Но даже вместе с латинянами тех трех или четырех виновников всего произошедшего, которые до сих пор хранят верность [флорентийским] определениям, нельзя назвать [Вселенским] собором, поскольку они во всем действовали вопреки воле патриархов, представителями которых являлись. Ни один закон не позволяет нам повиноваться им в этом деле, даже если они были во всех прочих отношениях достойными мужами и заслуживали некоторого почтения. Впрочем, об этом и говорить-то ничего не нужно. Многие зовут этот собор «Восьмым». Но по справедливости следовало бы назвать его первым, ибо он, может статься, сделается началом целого ряда соборов, которые из дурного будут становиться все хуже; из цепи же [прежних Вселенских соборов] он вырван. Как кажется, поскольку ему вовсе не подобает именоваться Вселенским, нет ни малейшего повода именовать и считать его в числе Вселенских соборов. Как он может быть Восьмым, если Восьмой уже был? Как может быть Девятым [собор], противоречащий Восьмому? Впрочем, его и не назвали Девятым, да и не было никаких оснований так его звать, зато его называют Восьмым, хотя он и таковым не является. Итак, об этом сказано достаточно. |
| В 369 г. созван был в Риме собор, главной задачей которого было провозгласить с одной стороны веру в единосущие Лиц Божества, с другой анафематствовать Авксентия, епископа миланского, главного защитника арианства на западе Изложивши свое исповедание веры, собор отправил послание к восточным епископам в Антиохию, сообщая им о заключении собора и прося их высказать свое суждение об этом Спустя девять лет созван был большой собор в Антиохии, на котором присутствовало 146 православных епископов, собравшихся с двоякою целью: во-первых - уничтожить появившийся среди православных раскол, во-вторых - изыскать средства для скорейшего достижения церковью победы над арианством. Особенно для достижения последнего, собравшиеся епископы прежде всего разобрали, затем, хорошо ознакомившись, подписали послание Римского Собора 369 года, прибавив еще несколько догматических толкований к тем, которые уже были в послании Затем собор (Антиохийский) отправил в Рим, как дополнение к своему письменному отчету, копию того же самого послания Римского Собора (369) за подписью и со своим заявлением относительно веры в единосущие Вскоре после этого западные епископы написали восточным относительно раздора, вновь возникшего среди православных, и в письме напоминали им о своем первом послании (tomus), в котором они объявили, что признают православными в Антиохии обе стороны. Восточные отцы, собравшиеся на Константинопольском Соборе и побуждаемые, между прочим, говорить об антиохийцах и тем, что опасались, как бы тогдашняяраспря между двумя тамошними епископами, Мелетием и Павлином, не причинила зла православию, объявили как бы в ответе на заявление западных, сделанное в первом их послании об антиохийцах, что и они признают православными христиан в Антиохии. Следовательно, этот свиток западных, этот τμος τν δοτικν (tomus occidentalium, volumen occidentalium) не есть исповедание веры Сердикского Собора, как утверждают греческие комментаторы, а это послание Римского Собора 369 года, принятое и подтвержденное подписями восточных отцов на соборе 378 года в Антиохии. Поэтому данное правило, которое, как надо признать, не совсем ясно изложено, могло бы быть формулировано таким образом: " Что касается свитка, τμος, принятого нами от западных и составленного на Римском Соборе 369 года и принятого и подписанного на соборе восточных епископов в Антиохии в 378 году, заявляем, что признаем православными в Антиохии тех, которые исповедуют едино Божество Отца, Сына и Святаго Духа " . |
| В 369 г. созван был в Риме собор, главной задачей которого было провозгласить с одной стороны веру в единосущие Лиц Божества, с другой анафематствовать Авксентия, епископа миланского, главного защитника арианства на западе 598 . Изложивши свое исповедание веры, собор отправил послание к восточным епископам в Антиохию, сообщая им о заключении собора и прося их высказать свое суждение об этом 599 . Спустя девять лет созван был большой собор в Антиохии, на котором присутствовало 146 православных епископов, собравшихся с двоякою целью: во-первых – уничтожить появившийся среди православных раскол, во-вторых – изыскать средства для скорейшего достижения церковью победы над арианством. Особенно для достижения последнего, собравшиеся епископы прежде всего разобрали, затем, хорошо ознакомившись, подписали послание Римского Собора 369 года, прибавив еще несколько догматических толкований к тем, которые уже были в послании 600 . Затем собор (Антиохийский) отправил в Рим, как дополнение к своему письменному отчету, копию того же самого послания Римского Собора (369) за подписью и со своим заявлением относительно веры в единосущие 601 . Вскоре после этого западные епископы написали восточным относительно раздора, вновь возникшего среди православных, и в письме напоминали им о своем первом послании (tomus), в котором они объявили, что признают православными в Антиохии обе стороны. Восточные отцы, собравшиеся на Константинопольском Соборе и побуждаемые, между прочим, говорить об антиохийцах и тем, что опасались, как бы тогдашняя распря между двумя тамошними епископами, Мелетием и Павлином, не причинила зла православию, объявили как бы в ответе на заявление западных, сделанное в первом их послании об антиохийцах, что и они признают православными христиан в Антиохии. Следовательно, этот свиток западных, этот τμος τν δοτικν (tomus occidentalium, volumen occidentalium) не есть исповедание веры Сердикского Собора, как утверждают греческие комментаторы, а это послание Римского Собора 369 года, принятое и подтвержденное подписями восточных отцов на соборе 378 года в Антиохии. Поэтому данное правило, которое, как надо признать, не совсем ясно изложено, могло бы быть формулировано таким образом: «Что касается свитка, τμος, принятого нами от западных и составленного на Римском Соборе 369 года и принятого и подписанного на соборе восточных епископов в Антиохии в 378 году, заявляем, что признаем православными в Антиохии тех, которые исповедуют едино Божество Отца, Сына и Святаго Духа». |
| Но Господь должен был целиком облечься в человеческую природу, ибо то, что «не было облечено, не было и спасено». Против Аполлинария, для которого Логос во Христе заменил дух человеческий, Константинопольский Собор (381) провозгласил полноту человеческой природы Иисуса. И все же во Христе Бог и человек не соседствуют друг с другом, но пребывают в единстве, позволяющем жизни божественной просвещать светом своим человеческое начало. Против Нестория, не видевшего между человеком Иисусом и Словом Божиим ничего, кроме морального совмещения, Собор в Эфесе в 431 году настаивает на богочеловеческом единстве, провозглашая Марию не только Матерью Иисуса, но «Богородицей». После того как было преодолено иудаис- тическое искушение, делавшее упор на человеческой стороне личности Иисуса, возникает противоположное искушение, родившееся из духа азиатских религий, столь живучих на Ближнем Востоке, где в ходу всякого рода гностические доктрины. Теперь возникает опасность растворения в Его божественной природе Его природы человеческой и, стало быть, и нашей, «как капли духов в океане». Против Евтихия, распространявшего это учение, и собрался Собор в Халкидоне. Это Собор бого-человечности. Рассматривая Воплощение в свете учения о личности (ипостаси), выработанного предыдущими Соборами, дабы сохранить парадокс троичности, он исповедует, что в личности Христа (в «ипостасном союзе») божественное и человеческое соединяются «нераздельно и неслиянно» и что начало человеческое обретает свою полноту в этом союзе обожения. Не разделение человека и замкнутой в себе трансцендентности, свойственное семитическим религиям, не слияние их, характерное для Востока, но общение в жизненном взаимообмене, так что чеМ больше человеческое соединяется с Богом, наполняется Богом, тем более реализует оно свою подлинную природу. Но в этом и начало драмы. В мышлении христианского Египта слово «природа» (Pfiysis) означает не столько непосредственную реальность божественного или человеческого! сколько конкретное существование воплощенного Слова- В антиномии Воплощения, где два начала, человеческое И божественное, не разделяясь и не смешиваясь друг с другом, соединяются в третьем, в личности Слова, слово " в Египте служило обозначением единства, а в Халкидоне. |
| Разделы портала «Азбука веры» О границах епархий, 30летнем сроке т.н. «присвоения по давности по церковным делам, а также о возможности в судебных вопросах апеллировать к Константинополю. Деревенские или сельские приходы в каждой области должны неизменно оставаться у владеющих ими епископов, и в особенности если они, удерживая их в течение 30 лет без применения насилия, управляли ими. Если же за время этих 30 лет произошел или произойдет из-за этих приходов какой-то спор, то тем, которые говорят, что с ними относительно приходов поступили несправедливо, позволяется возбудить дело перед Собором митрополичьей области. Если же с кем-то несправедливо поступит собственный митрополит, пусть судится у экзарха диоцеза или перед Константинопольским престолом, как сказано об этом ранее. Но если царской властью был основан город или будет основан после, то и распределение церковных приходов пусть последует гражданским и государственным постановлениям. Τς καθ κστην παρχαν γροικικς παροικας, γχωρους, μνειν παρασαλετους παρ τος κατχουσιν ατς πισκποις, κα μλιστα ε τριακονταετ χρνον τατας βιστως διακατχοντες κονμησαν. Ε δ ντς τν τρικοντα τν γεγνητα τις, γνοιτο περ ατν μφισβτησις, ξεναι τος λγουσιν δικεσθαι, περ τοτων κινεν παρ τ συνδ τς παρχας. Ε δ τις δικοτο παρ το δου μητροπολτου, παρ τ ξρχ τς διοικσεως, τ Κωνσταντινουπλεως θρν δικαζσθω, καθ προερηται. Ε δ κα τις κ βασιλικς ξουσας καινσθη πλις, αθις καινισθεη, τος πολιτικος κα δημοσοις τποις, κα τν κκλησιαστικν παροικιν τξις κολουθετω. Толкования Зонара . Нарушать чужие права, обижать соседей и похищать не принадлежащее себе – воспрещено всем вообще, а гораздо более епископам, которые притом должны служить для своих подчиненных первообразом для подражания во всем добром. Итак, это правило постановляет, чтобы приходы, как деревенские так и сельские, неизменно оставались под властию заведывающих ими, то есть почти тоже, что повелевается решением 3го собора, Ефесского ; только тот собор дал постановление о больших областях и епархиях, в которых обыкновенно рукополагаемы были епископы, а этот собор дает постановление о приходах, каковыми могут быть небольшие и малонаселенные местности, которые собор разделяет на деревенские и сельские. |
| е. отдельно от „восприявших власть от Духа“, „собравшегося народа“. Таковы конечные выводы всестороннего канонического рассмотрения. 14) Многие, говоря о составе канонических, т. е. предусмотренных и требуемых канонами соборах, опираются на данные, касающаяся состава семи вселенских соборов. Вселенские соборы суть органы Церковью и её канонами не требуемые, не предусмотренные и так сказать, по природе своей случайные и вне канонические, в некоторых только случаях высоко ценимые Церковью, по правде, и истине, ими изложенных, благодаря победе на них одержанной более или менее многочисленными светильниками и ревнителями православия. Вселенские соборы созывались римско-византийскими императорами, по их усмотрению, причем состав соборов определяли тоже по своему усмотрению. Угодно было императору, чтобы собор состоял из одних только епископов, и собор состоял только из них, без указания другой побудительной к тому причины, кроме усмотрения созывающего. На Халкидонском соборе монофизитствующие епископы Египта требовали, чтобы заставили замолчать присутствовавших на соборе константинопольских клириков, мотивируя свое требование тем, что император созвал только епископов и только епископы составляют собор – и требование это не могло встретить возражений, ибо оно опиралось на действительный факт. Гораздо ранее, в 314 г. для установления времени празднования Пасхи, Константин „повелел в календах Августа со браться в город Арелат весьма многим епископам из разных и бесчисленных мест“, предоставив им привести с собою по одному или по два клирика, – и собор состоялся в таковом составе, причем постановления его, —249— всею Церковью не принятые, оказались подписанными епископами и многим пресвитерами от себя. Та же власть не без некоторого основания признала полезным, чтобы на седьмом соборе кроме епископов участвовали некоторые архимандриты и игумены монастырей, – и они участвовали, сами выражая некоторое недоумение. Находили императоры нужным, чтобы на соборах вселенских участвовали и даже руководили посылаемые ими сановники, – соборы принимали их и подчинялись их руководству, причем, например на Халкидонском формулировка значительно большей части постановлений производилась именно императорскими сановниками. |
| оттуду же на общего Пастыря и Владыку простре величание; Сына бо и Слово Божие, о дерзостного оного языка же и мысли, в создание и тварь низвождаше. ниже сие разумети хотя обще суще всем, и самоучению исповедание, яко всяко сын того же есть рождьшему существа и естества. и иже Сына вчиняяи в созданиих, и Отца тварь преже нарекл есть. яко же иже Отца содетельного существа, и присносущного естества ведаяи, того же быти и Сына исповесть. где же будет истинное сыновства, иному убо существу отчю сущу, иному же сына. како же еллинского заблужения не возникнет многобожие, на меншее и большее существо пресецаему Божеству. и овому убо в первого и содетельного и старейшего Бога определяему. овому же второму, и Бога разлучаему, и служителю и юну. сия убо суть Ариева лукавого сеяния плоды. но того яко устна хульная на сотворшего вооруживша, священства священныи обнажи собор, и злочестивейшую его и богоборную ересь, проклятию подложи. единосущна же и единоестествена, и соприсносущна Сына и Слово Божие рождьшему Отцу, и тоя же власти и господьства, яко же божественая пророчества, и благочествующих общая учения богословивше, утвердиша. добре уведевше и разсмотривше, зане яко еже во едино заключати лице, тройческое единоначалие и господьство, июдейство есть, и христоненавистно. сице, и еже разсецати в неравных естествах и неподобных существах пресущественое и преестественое и единственое Божество, еллинство есть и многобожно. но в сих убо святыи и вселенскии первыи собор бысть. Собор вторыи на духоборца Македония Святыи же и вселенскии вторыи собор, священных убо попечении, царствующии град священное показоваше училище, в пятьдесят же и сто мужей священных собрася. начальников имея, Тимофея Александрийского. и досточюдного Антиохийского Мелетия . Кирила же Иеросалимского, архиерейского престола управляющых. тако же и Нектария, иже новооглашенных стада отлучився, и божественою банею жития скверну отмыв. чист уже чистейшим архиерейства саном облагается судом убо общим собора, рукоположением же начальников, вкупе же и царствующего града епископ, и собора бысть начальник. |
| Эти новые преследования не охладили однако же ревности друзей св. Златоуста. Многие ушли в Рим и доставили Иннокентию письма тех из клириков и константинопольского народа которые остались верными своему епископу. Утешая их и поддерживая их надежду, Иннокентий отвечал им, что Бог скоро защитит их посредством вселенского собора, о созвании которого он старается. Златоуст и его друзья требовали законного собора и Иннокентий, будучи далеким от присвоения себе права окончить дело собственною властью, тоже возлагает всю свою надежду на собор. Эти факты сами собою говорят достаточно громко и освобождают нас от дальнейших расследований. Другие западные епископы держались тех же мнений. В частности, епископ Аквилейский присоединил свои усилия к усилиям Иннокентия, чтобы побудить Гонория созвать собор на Западе, с целью найти средство покончить с делом, которое занимало их в такой сильной степени. По распоряжению Гонория, италианские епископы собрались и объявили ему, что, по их мнению, должен быть созван вселенский собор в Фессалониках, куда восточные и западные епископы могли бы прибыть с одинаковым удобством; что подобный собор необходим для прекращения раздора и постановления окончательного решения. Они просили его написать об этом Аркадию. Гонорий написал Иннокентию о высылке пяти епископов, двух священников и одного диакона, которые должны были доставить его письмо к брату. Это было третье письмо, адресованное к нему по одному и тому же предмету. В виду затруднений, указанных Аркадием в деле созвания собора, вот представился Римскому папе прекрасный случай самому решить вопрос, в силу верховного авторитета, если бы он обладал подобным авторитетом. Но ни Златоуст, ни его восточные друзья, ни западные епископы, ни сам папа и не помышляют об этом средстве, которое было неизвестно им. Все они довольствуются испрашиванием у императоров собора, который один мог произнести окончательное решение. Депутаты, принесшие письмо Гонория, были снабжены еще многими другими письмами: Иннокентия Римского, Хромация Аквилейского, Венерия Миланского и многих других италианских епископов. Кроме того, они были снабжены инструкцией, требовавшей, чтобы Златоуст предварительно был восстановлен на своем престоле и принят в общение со всеми восточными епископами, прежде появления пред вселенским собором, где его дело должно быть закончено. |
|
|
