| профессор Константин Васильевич Харлампович (18.07.1870–21.03.1932) Профессор Константин Васильевич Харлампович Российский и советский историк церкви, историк просвещения, богослов. Лауреат Уваровской премии. Член-корреспондент Петербургской АН с 1916 года, академик Украинской АН с 1919 года по 1928 год (исключён за контрреволюционные взгляды). Принадлежал к «западнорусской» исторической школе. Биография Родился в селе Рогачи, Брестского уезда Гродненской губернии (ныне село в Милейчицкой гмине Семятыченского повята Подляского воеводства в Польше) в семье священника. Образование получал в Виленском духовном училище, которое окончил в 1884 году, Литовской духовной семинарии (1884—1890) и Санкт-Петербургской духовной академии, окончил которую в 1894 году со степенью кандидата богословия. После обучения он переехал в Казань, где в феврале 1895 года устроился преподавателем латинского языка в Казанской духовной семинарии, где преподавал по 1914 год. 20 марта 1899 года получил степень магистра. В 1900 году удостоился двух премий — Уваровской Академии наук (рецензент — проф. Пл. Н. Жукович) и Карповской Московского общества истории и древностей российских (рецензент — проф. С. Т. Голубев), за магистерскую диссертацию: «Западно-русские православные школы XVI и начала XVII b., отношение их к инославным, религиозное обучение в них и заслуги их в деле защиты православной веры и церкви», защищённую в 1899 году. 14 мая 1900 года стал приват-доцентом. В весенний семестр 1900/01 академического года читал «Историю русского раскола старообрядчества и единоверия», в осенний семестр — «Историю школ и духовного образования в России до начала XVIII ст.» Утверждён 25 августа 1909 году экстраординарным профессором Казанского университета по кафедре истории русской церкви историко-филологического университета. В 1914 году защитил докторскую диссертацию, а в 1916 году избран членом-корреспондентом Петербургской Академии наук. Член Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете, которое советской властью было объявлено «средоточием отсталых и реакционных элементов, миссионеров, шовинистов и националистов». |
| В докладе будущего мученика мы читаем такие слова о смерти отца Константина: «При расстреле в Богородске Московской епархии протоиерея отца Константина Голубева убийцы нанесли ему только рану и еще живого бросили в яму и стали засыпать землею. Несчастный поднимал из ямы голову и молил прикончить его; находящаяся при этом дочь его на коленях с рыданиями умоляла также, чтобы отца не хоронили живым, но ничего не помогало, и злодейство было доведено до конца – его засыпали живым». 167 О предстоящей казни священника было известно заранее. Протоиерей Константин прослужил в Богородске 23 года и за это время стал духовным отцом православных жителей города. Когда отряд красногвардейцев вывел священника из тюрьмы и повел к месту казни, за ним двинулась большая толпа людей, и те, кто шли близко, слышали, как отец Константин говорил, вспоминая слова Спасителя: «Не ведают, что творят». Расстреляли отца Константина на опушке соснового бора и закопали в неглубоком овраге полуживым, по свидетельству очевидцев, земля над погребенным еще некоторое время «дышала». Впоследствии пришедшие на место расстрела отца Константина закапывали торчавшие из-под земли ступни его ног и концы рясы. Свидетели расстрела священника также вспоминали, что вместе с отцом Константином были расстреляны женщина, бесстрашно его защищавшая, и воин, отказавшийся привести в исполнение смертный приговор. Их тела были сброшены в тот же ров. По свидетельству старшей дочери убиенного протоиерея Марии Константиновны, приговор привел в исполнение некий Белов. Больная совесть, очевидно, тревожила убийцу. Ему не раз являлся покойный отец Константин. И вот, однажды, увидев свою жену, вошедшую в дом с неубранными волосами, Белов в припадке умопомешательства принял ее за расстрелянного протоиерея и убил ее, а затем застрелился сам. Многие десятилетия место кончины отца Константина почиталось благочестивыми жителями Богородска, и хотя безбожники не раз выравнивали маленький холм, пытаясь уничтожить все признаки погребения мученика, духовные дети и почитатели отца Константина вновь и вновь воссоздавали его, принося на могилу цветы, иконы и свечи, возжигали лампады, служили панихиды по убиенному протоиерею. |
| – Да зачем же ты сам пребывал в расколе?! – с удивлением стали восклицать присутствующие. – По заблуждению, – ответил Иван. Вскоре после этого он на общественном сходе предложил старикам-сельчанам отслужить в православной церкви благодарственный молебен за победу русского оружия при Карсе и сам на молебне с благоговением молился Богу. Бывало, что жизненные обстоятельства подталкивали человека к углубленным размышлениям. Некий двадцатидвухлетний молодой человек, родители которого принадлежали к поморскому согласию, задумал жениться, но у поморцев нет таинства венчания, и он со смущением в сердце обвенчался в православной церкви. Однако чем больше он размышлял о поморском согласии, тем больше у него возникало сомнений в его правильности и православности, а спросить, кроме Константина Голубева, было не у кого. Он был единственным миссионером в этих местах, но обратиться к нему молодой человек боялся, и главным образом потому, что еще недавно прилюдно бранил всех, кто шел в церковную сторожку побеседовать с миссионером. Но все же он преодолел себя и зашел к Константину Голубеву побеседовать. Потом зашел еще и еще раз, а затем стал приходить к Константину Алексеевичу все чаще и в конце концов убедился вполне, что поморцы являются людьми, заблудившимися в вере. Люди слушали убежденного в правоте Православной Церкви миссионера, спрашивали и спорили с ним, но главное – сам миссионер не жалел времени для уяснения истин веры и раскрытия заблуждений, иногда беседы длились по четыре и по пять часов. И в конце концов произошло в селе до того небывалое – люди потянулись к православной вере и церкви; не причащавшиеся по пятнадцать лет, а то и всю жизнь, стали говеть и причащаться; стали причащаться дети из школы, которой заведовал Константин Алексеевич, притом, что родители многих из этих детей были раскольниками. За два года, благодаря миссионерским трудам Константина Алексеевича, из раскола к Православной Церкви присоединилось тысяча пятьсот человек. В 1876 году Константин Голубев представил написанные им пробные лекции и по рассмотрении их епископом Тихоном был утвержден учителем русско-славянского языка Вольского Духовного училища и назначен, как миссионер Братства Святого Креста, руководителем миссионерских бесед и блюстителем противораскольнической библиотеки в городе Вольске. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 В Минской духовной академии состоялась Международная научно-практическая конференция «Социум и христианство» 05.02.2016 30-31 января 2016 года в Минской духовной академии состоялась Международная научно-практическая конференция «Социум и христианство », в которой приняли участие ученые из Белоруссии, России, Украины и Грузии. Организаторами научного форума выступили кафедра апологетики Минской духовной академии, кафедра международного менеджмента и кафедра теоретической и институциональной экономики экономического факультета Белорусского государственного университета, Институт теологии БГУ и Европейская исследовательская ассоциация Oikonomos. Со вступительным словом к участникам конференции обратился доктор экономических наук, кандидат богословия диакон Константин Голубев, который поблагодарил организаторов конференции, председателей секций, участников за активную работу на предварительном этапе и выразил надежду на плодотворную работу конференции. Отец Константин отметил актуальность исследований в области социального учения Церкви. «Существуют документы Русской Православной Церкви " Основы социальной концепции Русской Православной Церкви " и " Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека " . В них отмечается, что каноническим структурам, священнослужителям и мирянам нашей Церкви надлежит руководствоваться этими документами в своих общественно значимых выступлениях и действиях и они подлежит изучению в духовных школах Московского Патриархата», — напомнил отец Константин. С приветственным словом на пленарном заседании конференции выступил доктор экономических наук, заведующий кафедрой международного менеджмента экономического факультета БГУ, председатель ассоциации Oikonomos Сергей Лукин. «Если социум будет удаляться от христианства, ничего хорошего его не ждет, о чем свидетельствует современная история ряда европейских стран», — отметил ученый. |
| В Минской духовной академии состоялась Международная научно-практическая конференция «Социум и христианство» 5 февраля 2016 г. 11:07 30-31 января 2016 года в Минской духовной академии состоялась Международная научно-практическая конференция «Социум и христианство», в которой приняли участие ученые из Белоруссии, России, Украины и Грузии. Организаторами научного форума выступили кафедра апологетики Минской духовной академии, кафедра международного менеджмента и кафедра теоретической и институциональной экономики экономического факультета Белорусского государственного университета, Институт теологии БГУ и Европейская исследовательская ассоциация Oikonomos. Со вступительным словом к участникам конференции обратился доктор экономических наук, кандидат богословия диакон Константин Голубев, который поблагодарил организаторов конференции, председателей секций, участников за активную работу на предварительном этапе и выразил надежду на плодотворную работу конференции. Отец Константин отметил актуальность исследований в области социального учения Церкви. «Существуют документы Русской Православной Церкви " Основы социальной концепции Русской Православной Церкви " и " Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека " . В них отмечается, что каноническим структурам, священнослужителям и мирянам нашей Церкви надлежит руководствоваться этими документами в своих общественно значимых выступлениях и действиях и они подлежит изучению в духовных школах Московского Патриархата», — напомнил отец Константин. С приветственным словом на пленарном заседании конференции выступил доктор экономических наук, заведующий кафедрой международного менеджмента экономического факультета БГУ, председатель ассоциации Oikonomos Сергей Лукин. «Если социум будет удаляться от христианства, ничего хорошего его не ждет, о чем свидетельствует современная история ряда европейских стран», — отметил ученый. Заведующий кафедрой экономической теории экономического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, доктор экономических наук, профессор Виктор Рязанов выступил с докладом «Экономический рост после кризиса: возможности и ограничения», в котором рассмотрел современные проблемы экономики и перспективы ее развития. |
| Deo laudes читается на двух десятках памятников, ко- – 117– торые были найдены главным образом в Нумидии, а также в Ситифийском округе. Многие из них принадлежат 4-му веку. Большинство открытых монументов представляют из себя обломки архитектуры, принадлежавшей, очевидно, донатистским зданиям: скульптурные пилястры, столбы базилики, дверные косяки, притолки (epistylia), камни из сводов, и, наконец, обломки, назначение которых теперь трудно определить. Донатистский девиз попадается даже на таких вещах, как камешки, вделываемые в перстни. Очевидно, что этот девиз был очень популярен в раскольничьей общине. Он был лозунгом партии, он же играл роль в декорации базилик и часовен, в украшении вещей частного и домашнего обихода. Перечислим те монументы, где формула Deo laudes стоит одиноко, без всяких других формул или символов. Сюда относится столб, найденный в Henchir Gosset (к юго-западу от Тибессы), см. Corpus inscriptionum latinarum t. VIII, 2046. 72 Далее – камень из Αn Mtirschu (область Khenchela), на котором изваяны две розетки под донатистским лозунгом: Deo laudes (С. I. L. VIII, 17768). Девиз встречается отдельно от других формул на бронзовых перстнях, сохраняемых в Constantine. Это были, быть может, перстни донатистских епископов. Один из таких перстней, найденный в Ferdjiona между Milov и Cuicul, имеет девиз, выписанный всеми буквами в две строчки (С. I. L. VIII, 22653, 10. Besnier et Blanchet. Collection Farges, p. 65, n. 36). Другой перстень, неизвестный по месту происхождения, дает ту же самую формулу, только в сокращении: D(e)o laud(e)s (Vars, Recueil de Constantine XXXII (1898), p. 352, n. 207). Очевидно, что эти два слова казались адептам донатизма настолько красноречивыми, что всякое прибавление к ним, всякий комментарий их представлялись совершенно излишни. Впрочем донатистский девиз сопровождался и константиновской монограммой, присутствие которой позволяет —118— отнести надпись к IV-мy веку. Сюда принадлежат красивые пилястры, сохраняемые теперь в Khenchela (древн. Mascula). Пилястры эти по трем сторонам богато украшены скульптурой. Декоративные орнаменты состоят из прямоугольных рамок, розеток, концентрических крупов, аркад, ветвей, цветов, венков, ампул, четвероногих животных, рыб, голубей и, наконец, из большой константиновской монограммы поверх надписи: Deo laudes (С. I. L. VIII, 2223; 17718; 17732). Это – пышные остатки донатистского памятника, вероятно базилики, которая, по времени, должна быть ранее Августина. |
| Впрочем, это отношение не сказывается на научном кругозоре автора: он достаточно широко (для европейского ученого) использует русскоязычную литературу не только дореволюционного, но и послереволюционного времени. В заключение Рансмэн подводит итоги своего исследования и намечает некоторые перспективы. Разрушая сложившееся представление о якобы наступившем конце византийской цивилизации в XV в., ученый заканчивает свое исследование 1821 г. Далее, говорит он, наступает время независимого Греческого государства, которое сосредоточило в себе национальный дух народа. История Константинопольского патриархата после греческой революции, развивавшаяся в борьбе великих держав за сферы влияния, не входит в предмет исследования автора. Между тем византийская цивилизация со своим традиционным идеологическим содержанием закончила свое существование только в 1923 г., когда полтора миллионов греков были выселены из Малой Азии, и эти некогда греческие области стали чисто турецкими. Рансимэн намечает подходы к новому взгляду на историю Константинопольского патриархата, но определенно его не высказывает, предоставляя сделать это историкам следующих поколений. Архангельский А. Духовное образование и духовная литература в России при Петре Великом. Казань, 1883; Белокуров С. Арсений Суханов . Ч. III. М., 1891–1893; Брестская уния 1596 г. и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в конце XV – начале XVII вв. Ч. I. Брестская уния 1596 г.: Исторические причины. М., 1996; Буланин Д. М. Переводы и послания Максима Грека . Л., 1984; Воздвиженский П. Священное коронование и венчание на царство русских государей с древнейших времен и до наших дней. СПб.; М., 1896; Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Ч. III. Киев, 1883–1898; Дьяконов М. Власть московских государей: Очерки из истории политических идей Древней Руси до конца XVI века. СПб., 1889; Золотарев В. Α., Козлов И. А. Российский военный флот на Черном море и Восточном Средиземноморье. М., 1989; Иванов А. И. Литературное наследие Максима Грека . М., 1969; Крыловский А. С. Львовское Ставропигийское братство: Опыт цер-ковно-исторического исследования. Киев, 1904; Лебедев А. П. История Греко-Восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя в 1453 г. до настоящего времени. Изд. 2-е. СПб., 1904; Изд. 3-е. СПб., 2004; |
| Перед тем, как произнести нужные слова, Константин вдруг понял, что сейчас он будто бы наступает на собственную гордость, на огромный пласт сложившейся жизни, на какое-то давно устоявшееся понимание собственной правоты, которое есть в каждом человеке. До этого он даже не задумывался над этим. И все же решение уже было принято. Константин набрал в легкие воздуха столько, словно собирался нырнуть на большую глубину. В сущности, так и получилось, только нырять предстояло не в воду, а вглубь себя. — Господи… милостив… буди… мне… грешному… — слова отлетали, как отстрелянные гильзы. И за то, в общем-то, небольшое время, пока он произносил пять слов мытаря, он вдруг увидел всю свою предыдущую жизнь. Причем не в линейно-ускоренном воспоминании, как, говорят, видят умирающие, не сумбурным набором каких-то эпизодов, а всю целиком — залпом — как общую картину, которая не имела протяжения во времени, а была единым уже сложившимся сюжетом. И если еще минуту назад ему казалось, что в душе все мирно и спокойно, что старые раны зажили, а неприглядные поступки затянулись паутиной прожитых дней, то сейчас на него накатила огромная волна стыда. Откуда-то из самых глубин сердца. Он вдруг увидел, как в детстве расстреливал из рогатки голубей, как они бились в агонии после его точных попаданий, словно не понимая, отчего они больше не могут взлететь, а главное — не понимая источника совершенного в отношении них зла; как он берет из сумочки мамы трехрублевую купюру, чтобы потом хвастаться перед друзьями, что у него есть деньги, и долго ее прятать в разных местах, невинно пожимая плечами на вопросы матери; он увидел, как в числе прочих студентов издевался над стареньким профессором в университете, у которого был дефект речи, но зато был необычайный заряд доброты, а его-то студенты не могли ни принять, ни оценить из-за искусственно накачиваемого в их среде цинизма; увидел, как без труда совратил влюбленную в него сокурсницу даже не из страсти и похоти, а потому что точно знал, что она ему не откажет, а потом так же легко оттолкнул, даже не раздумывая, какие душевные страдания ей причиняет; вспомнил, как радовался, что его комиссуют в то время, как часть перебрасывают на Кавказ, и он, вроде бы, и не трус и ни при чем; увидел себя сразу после похорон отца в шумной компании друзей — у одного из них была свадьба. |
| Впрочем, это отношение не сказывается на научном кругозоре автора: он достаточно широко (для европейского ученого) использует русскоязычную литературу не только дореволюционного, но и послереволюционного времени. В заключение Рансмэн подводит итоги своего исследования и намечает некоторые перспективы. Разрушая сложившееся представление о якобы наступившем конце византийской цивилизации в XV в., ученый заканчивает свое исследование 1821 г. Далее, говорит он, наступает время независимого Греческого государства, которое сосредоточило в себе национальный дух народа. История Константинопольского патриархата после греческой революции, развивавшаяся в борьбе великих держав за сферы влияния, не входит в предмет исследования автора. Между тем византийская цивилизация со своим традиционным идеологическим содержанием закончила свое существование только в 1923 г., когда полтора миллионов греков были выселены из Малой Азии, и эти некогда греческие области стали чисто турецкими. Рансимэн намечает подходы к новому взгляду на историю Константинопольского патриархата, но определенно его не высказывает, предоставляя сделать это историкам следующих поколений. Краткий дополнительный список рекомендуемой литературы Архангельский А. Духовное образование и духовная литература в России при Петре Великом. Казань, 1883; Белокуров С. Арсений Суханов. Ч. III. М., 1891–1893; Брестская уния 1596 г. и общественно–политическая борьба на Украине и в Белоруссии в конце XV — начале XVII вв. Ч. I. Брестская уния 1596 г.: Исторические причины. М., 1996; Буланин Д. М. П ереводы и послания Максима Грека. Л., 1984; Воздвиженский П. Священное коронование и венчание на царство русских государей с древнейших времен и до наших дней. СПб.; М., 1896; Голубев С. Т. К иевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Ч. III. Киев, 1883–1898; Дьяконов М. Власть московских государей: Очерки из истории политических идей Древней Руси до конца XVI века. СПб., 1889; Золотарев В. Α., Козлов И. А. Р оссийский военный флот на Черном море и Восточном Средиземноморье. М., 1989; Иванов А. И. Л итературное наследие Максима Грека. М., 1969; Крыловский А. С. Л ьвовское Ставропигийское братство: Опыт цер–ковно–исторического исследования. Киев, 1904; |
| Особая специфика религиозной жизни сложилась в крупных промышленных районах, населенных старообрядцами, где рабочие представляли смешанный в религиозном отношении коллектив. Больше половины старообрядцев Московской епархии проживало на территории Богородского уезда: из 159 279 человек, проживающих в уезде, старообрядцы составляли 42 939 человек, то есть 27 %, оставшаяся же часть распределялась по Бронницкому, Московскому и Коломенскому уездам 382 . При крупных городах со старообрядческим населением, таких как Богородск и Орехово-Зуево, действовали епархиальные миссионеры, проводя активные противораскольнические собеседования и диспуты. Наиболее ярко характеризует религиозную напряженность в подобных промышленных районах случай, произошедший в 1895 г. на Богородско-Глуховской мануфактуре, расположенной в самом крупном старообрядческом уезде. На традиционном ежегодном крестном ходе после Пасхи вокруг фабрики благочинный, яркий миссионер и будущий священномученик, Константин Голубев, остановился перед домом хозяина мануфактуры и правления для совершения ектении. По мнению руководства компании Богородско-Глуховской мануфактуры, выраженному в донесении московскому митрополиту, при совершении молебна, осеняя крестом здание правления, часть сотрудников которого исповедовала православие, а часть – старообрядчество, благочинный произнес перед тысячной толпой: «Да сокрушатся под знамением креста вся сопротивныя силы» 383 . «Отец благочинный дал толпе понять, что отныне хозяйский дом стал вместилищем вражьей силы, подлежащей сокрушению, и, таким образом, дал толпе повод делать самые разнообразные выводы, весьма враждебные, относительно администрации фабрики». Сам о. Константин от подобных слов отказывался, указывая на громкое исполнение церковных песнопений хором, которое не позволяло никому услышать подобные слова в адрес правления. Донесение о якобы имевшем место оскорблении было отправлено митрополиту за подписью директоров Давида и Константина Морозовых дважды, но оба раза оставлены без последствия по отсутствию свидетельских подтверждений. Фабриканты-старообрядцы (поповцы белокриницкой иерархии) также осуществляли религиозную поддержку своих рабочих, сооружая при своих фабриках храмы и молитвенные дома (Богородско-Глуховская мануфактура, фабрика торгового дома Рыбаковых в Коломне) для рабочих, как православных, так и старообрядцев. Уездные исправники должны были, руководствуясь секретным циркуляром, «иметь постоянное бдительное наблюдение за отправлением во вверенных им в полицейском отношении уездах раскольниками общественных молитв, духовных треб и вообще богослужения» 384 . |
|
|
