| 2 1548 год — игуменом Соловецкого монастыря стал Филипп Колычев Московский боярин Федор Колычев в 1537 году примкнул к мятежу князя Андрея Старицкого, мятеж, как известно, не кончился удачей, и ему пришлось бежать от преследования. Бежал он на край земли — в Соловецкий монастырь. Полтора года был послушником, потом пострижен в монашество с именем Филипп. Восемь лет прожил Филипп в обители, прежде чем решением монастырского собора был избран игуменом. Он оказался великолепным хозяйственником, много сделал для внутреннего и внешнего благоустройства обители, превратил Соловки в настоящий промышленный и культурный центр Северного Поморья. Митрополит Филипп Колычев, вышивка В 1485 и 1538 годах монастырь сильно горел. Стало понятно, что нужны каменные строения. В 1552 году Филипп начал строительство каменных церквей, а в 1590–1594 годах была отстроена знакомая всем оборонительная гранитная стена вокруг кремля. На островах и в поморских вотчинах появились новые хозяйственные и промышленные сооружения. Монастырские промыслы механизировали, возвели новые келейные корпуса, больницу для братии. Именно при игумене Филиппе на Большом Соловецком острове появилась сеть каналов, объединившая 78 озер для питания Святого озера и водоснабжения монастыря. На каналах встали мельницы. Был организован первый в Корельском уезде железоделательный оружейный завод на берегу реки Пялы. В монастыре процветали ремесла: он владел солеварнями, кузницами; монахи и послушники ловили и разводили рыбу, добывали зверя, выращивали овощи — и это в суровейшем северном климате! Повсеместное почитание преподобных Зосимы, Германа и Савватия также инициировал Филипп Колычев. Храмы и монастыри в честь святых открывались в Астрахани, Казани, даже в Сибири! Заметно увеличились пожертвования в монастырь. Во все века властьимущие щедро одаривали северный форпост России, но именно в XVI–XVII веках авторитет Соловецкого монастыря вырос колоссально не только в северном регионе, но и по всей России, и пожертвования от царя и богатых людей потекли на Соловки рекой. Например, в 1548 году Иван IV пожаловал монастырю волость Колежму с солеварнями, угодьями и всеми оброками (то есть местные жители теперь должны были платить подати не государству, а монастырю), остров на реке Суме с тремя дворами, в 1550 году реку Сороку (рукав реки Выг со множеством островов) с оброками. |
| В молчании – слово, или как митрополит царя обличил Случается, что вещи, давно известные, в какой-то миг воспринимаются, как будто услышанные впервые, и через них душа получает руководство к изменению жизни. Нечто подобное пережил и тридцатилетний Феодор Колычев, когда однажды за воскресным богослужением в храме знакомые слова Евангелия прозвучали как ответ на его собственные мысли: «Никто не может служить двум господам, ибо или одного будет он ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Мф. 6-24). 22 марта, 2010 Случается, что вещи, давно известные, в какой-то миг воспринимаются, как будто услышанные впервые, и через них душа получает руководство к изменению жизни. Нечто подобное пережил и тридцатилетний Феодор Колычев, когда однажды за воскресным богослужением в храме знакомые слова Евангелия прозвучали как ответ на его собственные мысли: «Никто не может служить двум господам, ибо или одного будет он ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Мф. 6-24). 22 марта 1568 Митрополит Филипп (Колычев) обратился с обличительной речью к царю Иоанну IV Грозному В начале XIX в., в царствование Александра І (Благословенного), необычный диалог завязался между двумя известными в Петербурге людьми. Первый из них был посланник Его Величества Короля Сардинии, философ, друг иезуитов Жозеф де Местр, а его собеседник – молодой русский публицист греческого происхождения и, как сейчас сказали бы, «консультант» государя, Александр Скарлатович Стурдза. Оба они были людьми светскими, однако достаточно сведущими в вопросах, касавшихся различий двух исповеданий. Де Местр отстаивал мнение, согласно которому Церковь в России «настолько слаба, что не смеет противиться беззакониям, а терпимость Православия – это лишь “синоним равнодушия”». Стурдза парировал: «терпимость – одно из высших свойств христианского характера, его проявление и мера». Все это служило своеобразной «разминкой» перед выражением двух различных взглядов на Церковь и ее отношения с внешним миром. Де Местр отстаивал преимущества хорошо управляемого административного здания, Стурдза – нерушимость Церкви как единства в Духе. Ничто иное, по его убеждению, не способно обнаружить действительное состояние Церкви в той мере, как способность к крестоношению и к исповедничеству. Именно тогда раскрывается истинное значение православной терпимости. И вот два примера: XVI век и век XX … |
| Обозначившиеся трудности ярко проявились, когда встал вопрос о замещении вакантной митрополичьей кафедры. 19 мая 1566 года «за немощью велию» оставил кафедру и удалился в Чудов монастырь митрополит Афанасий. Иногда полагают, что этот уход был в действительности выражением протеста против политики царя. Однако Афанасий покинул кафедру как раз тогда, когда стали приниматься !меры для заметного смягчения режима, и это заставляет думать, что в официальной летописи указана действительная причина ухода — тяжелая болезнь. Уже в начале июня в Москве собрались епископы для избрания преемника митрополита, и здесь возникли сложности. По сообщению Курбского, первоначально царь решил возвести на митрополичью кафедру казанского архиепископа Германа Полева. Герман происходил из семьи, тесно связанной с Иосифо-Волоколамской обителью, и сам был постриженником этого монастыря, занимал в нем высокий сан казначея. Для царя, вероятно, это гарантировало благонадежность кандидата. О доверии к нему Ивана IV говорит и тот факт, что Герман Полев получил казанскую кафедру в марте 1564 года, когда вопрос о лояльности советников (в их числе и высших церковных иерархов) приобрел для Ивана IV большую остроту. Между царем и собором святителей была уже достигнута договоренность по поводу кандидатуры Полева, и архиепископ уже въехал в митрополичьи палаты. Однако тут произошло непредвиденное. Он стал беседовать с царем, «воспоминающе... страшный суд Божий и стязания нелицеприятное кождого человека о делех, так царей яко и простых». Напоминание о Страшном суде, на котором придется отвечать за свои поступки, вызвало гнев царя («еще... и на митрополию не возведен еси, а уже мя неволею обвязуеш»), и Полев был удален с митрополичьего двора. Новым кандидатом на митрополичью кафедру стал игумен Соловецкого монастыря Филипп Колычев. Выбор был необычным и противоречил традиционной практике, когда митрополичью кафедру занимал кто-то из епископов или настоятелей московских или подмосковных монастырей, хорошо известных правителю. Игумен далекой северной обители, расположенной на островах в Белом море, к кругу таких людей не принадлежал. Правда, в годы игуменства Филипп Колычев показал себя образцовым организатором монастырского общежития, построив в своей обители каменные храмы и склады, но все это вряд ли могло послужить основанием для того, чтобы предпочесть его другим кандидатам. Исследователи высказывают предположение, что кандидатуру игумена могли предложить его двоюродные братья — Федор и Василий Ивановичи Умные Колычевы, в то время близкие к царю (в начале 1567 года Федор Иванович Умной Колычев был послан с важной миссией в Литву). Возможно, царь думал, что взысканный его милостью игумен станет его послушным орудием Но если так, то царь ошибся. |
| – Случилось что? – заботливо спросил хозяин. – О князе-то Юрие слышал? – спросил Гавриил Владимирович вместо ответа. – Как не слыхать, вся Москва знает, – ответил Федор. – Теперь, значит, за кем черед? – спросил Гавриил Владимирович, вопросительно взглянув на него. – За князем Андреем Ивановичем. Одного сбыли, теперь другого постараются сбыть с рук. – Ну, князь Андрей ничего не замыслит против государя, – сказал Федор Колычев. Гавриил Колычев загорячился: – Простота ты! Право, простота! Разве им нужно, чтобы виноват в чем человек был. Им сжить нужно человека, вот и все. Близкие люди князя Андрея Ивановича уж все это смекают, сегодня еще говорили ему, чтобы ехал скорей в Старицу подобру-поздорову. Так нет, сорочин, видишь, дождаться хочет, толкует, что припросит у великой княгини городов себе. Нашел время просить! Теперь благодарить Бога нужно и за то, что жив да цел остаешься. И добро бы еще сам он не понимал или храбер был через меру. Так нет, суется везде, мечется, выспрашивает, не серчают ли на него, а ехать не едет. Он усмехнулся. – Так тоже ему и скажут, таят против него злобу или нет. Не дураки тоже. А как нужно будет, подошлют недоброго человека, наплетут на князя, чего и во сне он не видал, – и конец. Да и наплести-то на него не трудно. Прост он больно и с трусости сам на себя лишнее наговорит. Он сердито сплюнул. – Эх, дела! Не смотрел бы ни на что! Кажется, сотню земных поклонов отобью, когда отсюда вырвусь. Вон мой Ермолай, дальше своей конюшни, кажись, и не видит ничего, а и тот говорит: «и когда это мы, тьфу ты, Господи, из этого ада кромешного выберемся». Больно уж испакостилась ваша Москва. Все друг другу яму роют, один сегодня в нее попадет, другой завтра. Кто уцелеет – один Господь ведает. Разве что князь Иван Федорович Овчина. – Что так? – спросил Федор. – Больно уж близок к постельным палатам великой княгини. – Сестра его мамой у великого князя, – пояснил Федор Колычев. – Да, да, она-то мамкой приставлена при великом князе, а он, почитай, что сам чуть не великий князь. |
| Тогда Берсень заметил: – Хотя у вас цари злочестивые, а ходят так, потому у вас Бог еще есть. Это был намек на то, что в Москве уже забыли Бога, хотя правят Москвою и не злочестивые цари. Когда Максим спросил его, был ли он у митрополита, Берсень ответил: – Я этого не ведаю, есть ли митрополит в Москве. – Как митрополита нет? – сказал Максим. – Митрополит на Москве Даниил. – Не ведаю, митрополит ли он или простой чернец, – ответил Берсень. – Учительного слова от него нет никакого, и не печалуется ни о ком. Прежние святители сидели на своих местах и печаловались государю о своих людях. Далее Берсень жаловался прямо на нестроение, на перемену старых обычаев, на нелюбовь князя к «встрече», то есть к противоречию, на стремление все делать без советников. Все эти толки, все эти противоречия побудили великого князя отдать врагов в руки митрополита Даниила. Обо всем этом знала вся сановитая Москва; всех родовитых людей это сильно тревожило, как начало новых отношений великого князя к церковным постановлениям, как нарушение старых преданий. Но ничего этого не знал еще Федор Колычев, увлекшийся поучениями митрополита и не воображавший, что и у этого человека слово – одно, дело – другое. Услыхав рассказ Гавриила Владимировича Колычева, он горячо вступился за проповедника: – Никогда не допустит владыка этого беззакония! И так он сокрушается, что люди на Москве не по закону живут. – Дай Бог, дай Бог! – сказал в раздумьи Гавриил Колычев. – У нас только и надежды на то, что после смерти великого князя у него наследников не будет. – Не в этом дело, – горячо возразил Федор Колычев, – а в том, чтобы против законов церкви государь не шел… Интересы Новгорода его занимали гораздо менее интересов церкви, которая должна бы быть, по его мнению, неприкосновенной. Тогда как другие Колычевы были истыми новгородцами, семья Федора была предана душою московским порядкам. – Ну, ты этого не говори! – заметил Гавриил Владимирович. – Будут у великого князя дети – останется власть в их руках, все пойдет иначе. |
| Такие граматы возились в Галич, Ярославль, Кострому, Устюжну 225 , Нижний, Вологду, Пермь и другие города. Всех царь Василий убеждал составлять ополчение и воевать против иноземцев и русских изменников. Граматы эти были рассылаемы им с ноября 1608 года. Царь не ограничивался одними воззваниями к благочестию и своенародному чувству русскому, но делал распоряжения, сам назначал над ратными голов (так делалось в Вологде 226 ); объявлял всем прощение за прежнее, признавал, что если кто целовал крест вору, то это делалось неволею, и обещал за верность дать льготы на многие лета, пополнить разорения и миловать свыше прежнего 227 . Но весною дороговизна и недостаток в Москве стали гораздо чувствительнее. До сих пор, хотя с затруднениями, но проходили в Москву кое-какие припасы из Рязанской земли, где об этом деятельно и успешно хлопотал Прокопий Ляпунов. В начале апреля в Тушине узнали об этом и послали в Коломну новые силы с боярином Иваном Салтыковым, донским атаманом Беззубцевым и несколькими литовскими ротмистрами 228 ; ценность хлеба поднималась по дням. Опять сделалось волнение. Боярин Крюк-Колычев составил заговор убить Василия; избран был для этого день Вербного воскресения. Но каким-то образом об этом заговоре в пору узнал Василий Бутурлин и донес царю. Боярин Иван Федорович Крюк-Колычев был подвергнут пытке. С ним схвачено несколько человек. Крюк-Колычев выдержал пытку, ни на кого не показал. Его казнили, а прочих только посадили в тюрьму. Заговор не был совершенно уничтожен, и враги Василия выбирали удобный случай извести его. Носились разные слухи: кто говорил, что царя изведут в вешний Николин день, кто говорил, что на Вознесенье его застрелят 229 . По известиям русских летописей, ценность хлеба доходила уже до семи рублей 230 . Эта цифра, вероятно, преувеличена, но нет сомнения, что дороговизна была так велика, что вывела из терпения народ. Дети боярские, торговцы и черные люди толпою ворвались к государю и кричали: «до чего нам дожидаться? хлеб дорогой; промыслов никаких нет… ничего негде взять и нечем купить. |
| Он собирал библиотеку и был прославлен в среде раскольников за необычайно умного и ученого человека. В 1805 г. Колычев стал печатать для старообрядцев книги. Известно, что старообрядцы, воспользовавшись дозволением императрицы Екатерины II открывать всякому желающему вольные типографии, завели в 1784 г. такую в посаде Клинцах. Типография эта, принадлежавшая тамошнему купцу Федору Карташеву, была закрыта в 1797 г., когда по повелению императора Павла все вольные типографии прекратили свою деятельность. Хотя в 1801 году император Александр Павлович и согласился было на восстановление в Клинцах типографии, чтобы перепечатывать в ней дониконовские книги для старообрядцев, но, по мнению ярославского архиепископа Павла, принятому всем святейшим синодом, в Москве учреждена была типография единоверческая, получившая право монополии на «переводы», то есть на переписку старопечатных богослужебных книг. Несмотря на то, в 1805 г. старообрядцы завели две типографии без дозволения правительства. Одну в Клинцах завел тот же Карташев, другую в местечке Янове Константин Константинович Колычев, бывший в то время киевским купцом. На деньги московского купца Дмитрия Федорова (сто червонцев) купил он старообрядскую типографию у московского мещанина Павла Ивановича Селезнева, которую этот содержал тайно в городе Махновке, Киевской губернии. Посредством факторов-евреев Колычев купил у Селезнева эту типографию лишь с двумя станками, но значительно увеличил ее и работал в Янове на десяти и даже на двенадцати станках. Ноября 24-го 1814 года Федоров передал Колычеву в управление Яновскую типографию по формально совершенной доверенности. Для старообрядцев печаталось в Янове: «Страсти Христовы», «Житие Василия Новаго», «О лжеучителях, Аввы Дорофея », «Поучение Иоанна Златоуста », «Псалтирь», «Часослов», «Евангелие», «Шестоднев» «Толковыя Евангелия», «Канонники», « Ефрем Сирин ». В выходах этих книг обыкновенно выставлялось место печатания и первоначальные буквы имен Колычева (К. К. К.) и купца Федорова (Д. |
| Он собирал библиотеку и был прославлен в среде раскольников за необычайно умного и ученого человека. В 1805 г. Колычев стал печатать для старообрядцев книги. Известно, что старообрядцы, воспользовавшись дозволением императрицы Екатерины II omkpыbamь всякому желающему вольные типографии, завели в 1784 г. такую в посаде Клинцах. Типография эта, принадлежавшая тамошнему купцу Федору Карташеву, была закрыта в 1797 г., когда по повелению императора Павла все вольные типографии прекратили свою деятельность. Хотя в 1801 году император Александр Павлович и согласился было на восстановление в Клинцах типографии, чтобы перепечатывать в ней дониконовские книги для старообрядцев, но, по мнению ярославского архиепископа Павла, принятому всем святейшим синодом, в Москве учреждена была типография единоверческая, получившая право монополии на «переводы», то есть на переписку старопечатных богослужебных книг. Несмотря на то, в 1805 г. старообрядцы завели две типографии без дозволения правительства. Одну в Клинцах завел тот же Карташев, другую в местечке Янове Константин Константинович Колычев, бывший в то время киевским купцом. На деньги московского купца Дмитрия Федорова (сто червонцев) купил он старообрядскую типографию у московского мещанина Павла Ивановича Селезнева, которую этот содержал тайно в городе Махновке, Киевской губернии. Посредством факторов-евреев Колычев купил у Селезнева эту типографию лишь с двумя станками, но значительно увеличил ее и работал в Янове на десяти и даже на двенадцати станках. Ноября 24-го 1814 года Федоров передал Колычеву в управление Яновскую типографию по формально совершенной доверенности. Для старообрядцев печаталось в Янове: «Страсти Христовы», «Житие Василия Новаго», «О лжеучителях, Аввы Дорофея », «Поучение Иоанна Златоуста », «Псалтирь», «Часослов», «Евангелие», «Шестоднев» «Толковыя Евангелия», «Канонники», « Ефрем Сирин ». В выходах этих книг обыкновенно выставлялось место печатания и первоначальные буквы имен Колычева (К. К. К.) и купца Федорова (Д. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Митрополит Филипп: зачем Иван Грозный приблизил к себе именно его и что потом пошло не так Сегодня часто вспоминают Ивана Грозного и почти не вспоминают святителя Филиппа. Мы о нем вообще толком ничего не знаем, не ставим ему памятников. 22.01.2023 История для тех, кто считает, что «Церковь против прогресса»: как святитель Филипп провел на Соловках техническую революцию Большую часть года Соловки отрезаны от материка льдами. Белое море — это настоящий север, и на большие урожаи здесь рассчитывать не приходится. 19.09.2021 За что Иван Грозный убил митрополита Филиппа В 2021 году Русская Православная Церковь отмечает 455-летие со дня восшествия на митрополичью кафедру святого митрополита Филиппа. О святителе Филиппе (Колычеве) в видеоматериале журнала «Фома» рассказывает доктор исторических наук и постоянный автор журнала Дмитрий Володихин. 03.09.2021 Святитель Филипп: главные факты жизни Благодаря ему Соловецкий монастырь стал одной из самых известных обителей; он посмел возвысить голос против злодеяний Ивана Грозного и принял мученическую кончину за свою непримиримую позицию против опричнины. Ко дню памяти святителя Филиппа (Колычева) вспоминаем основные вехи и дела его жизни. 21.01.2020 Святитель Филипп: митрополит, не испугавшийся Ивана Грозного Поминовение святителя Филиппа связано с тем, что он был истинным пастырем, стоявшим за веру, не боясь ни поношений, ни самой смерти. Святитель Филипп родился в знатном семействе бояр Колычёвых. Он знал богатство и почести, но, достигнув 30 лет, решил посвятить себя монашеству. 21.01.2019 Одна из форм послушания — ведение экскурсий для туристов. Из жизни святителя Филиппа митрополита Московского Митрополит Филипп создал на Соловках новое хозяйство, можно сказать, принципиально новую экономику. 16.07.2016 © Журнал Фома. Все права защищены, 2000—2024 Наверх |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Серию фильмов о Соловках снял миссионер из Москвы 1 мин., 04.09.2018 Член Комиссии по миссионерству и катехизации Москвы Алексей Волков снял серию документальных фильмов о Спасо-Преображенском Соловецком монастыре. Первый фильм «Соловки. Краткая история монастыря» был опубликован в Интернете 3 сентября 2018 года, сообщает ИА «Днесь. Насущные новости» . Алексей Волков в течение 8 лет работал экскурсоводом на Соловках, а потому очень хорошо знает историю этой северной обители. Материал для серии фильмов миссионер отснял в августе нынешнего года, во время многодневной поездки по архипелагу. Помогала Алексею в работе его жена Елена - профессиональный телережиссер. - В общей сложности у нас отснято материала на пять фильмов. Первый посвящен краткой истории Соловецкого монастыря, во втором расскажем о храмах и постройках обители. Третий эпизод будет называться «Преподобные Зосима, Савватий и Герман и святитель Филипп Колычев», четвертый – «Соловецкие озера и каналы». В планах выпустить чуть позже еще два фильма – «Соловки глазами ребенка» и «Дивный Анзер», - рассказал автор серии фильмов. Отмечается, что это не первый проект Алексея Волкова, так как ранее совместно с редакцией миссионерского медиа-проекта «ВПравославии» он создал короткометражный фильм о святой княгине Елизавете Феодоровне . Читайте также: Русский Север Три истории о Соловках Ты и Соловки Соловки: закрытый открытый архипелаг Соловки – немного чужие, но все же свои Фото со страницы ИА «Днесь. Насущные новости» в " ВКонтакте " Сохранить Поделиться: Поддержите журнал «Фома» Журнал «Фома» работает благодаря поддержке читателей. Даже небольшое пожертвование поможет нам дальше рассказывать о Христе, Евангелии и православии. Особенно мы будем благодарны за ежемесячное пожертвование. Отменить ежемесячное пожертвование вы можете в любой момент здесь Читайте также © Журнал Фома. Все права защищены, 2000—2024 Наверх |
|
|
