| произошел переход вотчин из рук светского правительства в непосредственное заведывание духовных властей 327 , а по указу 3 февраля 1727 г., поводом к которому послужила растерянность правительства после неудачи со штатами 1724 г. и с реформой 1726 г. Необъяснимо, но несомненно, что все об этом забыли. Поэтому в накоплении недоимок виноваты были все. Правительство виновато было еще тем, что ужасно истощило население. Сенат и Коллегия Экономии тем, что их энергия, проявленная в 1727 г. по собиранию ведомостей, скоро иссякла и наступила обычная рутинность и волокита с неизменными спутниками их – злоупотреблениями и взяточничеством центральных и местных агентов. Синод же и духовенство сочли себя в праве использовать доходы для себя, потому что не могли, конечно, помириться со взглядом правительства на вотчины, как на государственную собственность, в то время, как архиерейские дома и монастыри далеко еще не были обеспечены сами, и виновны были главным образом в том, что тоже истощали крестьян. Взятки, даваемые агентам Коллегии Экономии властями, как и штрафы с них, платили в действительности, конечно, не они, а крестьяне 328 . После 1733 г., когда Св. Синод снова потребовал от Коллегии Экономии ведомости 329 , но та прикрылась Сенатом, давая тем понять, что она ищет независимости от Синода 330 , дело о недоимках немного затихло. В начале 1735 г. была предположена конференция Кабинета с Синодом о доимке с духовных персон, по всей вероятности, по ведомству Казенного Приказа 331 . Доимочный Приказ взыскивал начетные деньги 6834 руб. с бывших в 1729–1730 гг. расходчиками, комиссарами, подъячими и др., недоимку же с вотчин по-прежнему взыскивала сама Коллегия Экономии 332 . C. Назначение президентом Коллегии Экономии генерал-лейтенанта М.А. Волкова Кабинет не был доволен деятельностью Коллегии Экономии. С другой стороны, в видах еще большей эксплуатации доходов с церковных имений в пользу государства 333 , Кабинет решил, наконец, поручить Коллегию Экономии непосредственному ведению генерал-лейтенанта М.А. |
| Анна Леопольдовна 26 июня 1741 г. положила резолюцию: «заопределенным вотчинам, впредь до нового рассмотрения и определения, быть по прежнему в ведомстве у властей, и доходы платить в Коллегию Экономии, как было с 1720 г. до представления Мусина-Пушкина Только не запускать недоимки» 393 . Наученный горьким опытом прошлого, особенно же докладом Мусина-Пушкина, который действительно далеко не соответствовал истине, но все-таки оказал на правительство свое действие, Св. Синод, извещая епархии и монастыри, приказал: 1) означенные заопределенные вотчины от поставленных Коллегией Экономии управителей и приказчиков, а где их не окажется, то при священниках, сотских и старостах принять с описью, именно: а) с какой доимкой они принимаются, сколько ее при Коллегии Экономии взыскано и сколько запущено, где и кем; б) какое и в каком состоянии принято ими недвижимое и движимое имущество и инвентари в этих вотчинах (заручившись подписями коллежских управителей, прислать эти ведомости в Св. Синод); 2) надлежащие доходы власти обязуются платить в Коллегию Экономии бездоимочно под страхом лишения чинов и конфискации имущества; 3) если Коллегией Экономии будут взыскиваться не настоящие доимки, то в нее представлять оправдания, а против ослушников и обидчиков просить у нее помощи; 4) о сношениях с Коллегией Экономии своевременно доносить Св. Синоду, а в случае ее замедления, обращаться через М. С. Канцелярию в Сенатскую Контору и о ее решениях доносить Синоду 394 . Со своей стороны Коллегия Экономии привела эти распоряжения в исполнение, затрудняясь только в том, каким образом в 1720 г. доходы платились? 395 . Духовные власти, видимо, были очень рады возвращению вотчин и не очень думали о своевременном платеже в Коллегию Экономии. По крайней мере в октябре 1741 г. никаких и ни откуда платежей еще не поступило, так что Коллегия Экономии принуждена была послать понудительные указы и, наконец, оклад 1741 г. сосчитать недоимкой. Сама она взыскивала лишь недоимку с 1733 г., а взыскание прежней за 1724–1733 гг. предоставила воеводским и провинциальным канцеляриям 396 . |
| А Коллегия Экономии доношением в Сенат представляет, что на экстраординарные дачи из доходов той Коллегии суммы не положено, а в прошлом-де 731 году октября 21 дня по указу Святейшего Синода, в котором объявлен именной Её Императорского Величества указ, из имеющихся в Казённом Приказе наличной лазаретного сбора суммы на чрезвычайные расходы оставляемо было по 738 год до 10 000 рублей, а затем остаточные того лазаретного сбора и прочие не положенные в штат деньги отсыланы к генерал-лейтенанту Волкову, и те оставляемые деньги 10 000 рублей в расход употреблялись по указам из Святейшего Синода и из Московской синодального правления Канцелярии; а в 738 году ноября 16 дня по силе объявленной в указе из Святейшего Синода Кабинета Его Императорского Величества резолюции остаточные от помянутых чрезвычайных дач деньги с прочею денежною казною отосланы в Военную Контору, и за тою отсылкою на экстраординарные дачи суммы в наличестве не имеется, и требует оная Коллегия помянутого монастыря архимандриту с братиею на пропитание и на церковные потребы до 500 рублей, из каких доходов производить? . А понеже при вышепомянутом монастыре имеются три лавки, а куда оные отдать или при том монастыре оставить и оброк сбирать, в именном Её Императорского Величества указе (кроме того, что палаты и покои для житья внаймы отдавать запрещено) не упомянуто; и того Сенат Кабинету Её Императорского Величества представляя, требует: оные лавки при том ли монастыре оставить и оброк сбирать, и вышепомянутую сумму на жалованье архимандриту с братиею и на церковные потребы Коллегии Экономии за неимением положенной на экстраординарные расходы суммы деньги откуда употреблять повелено будет; понеже по именному Её Императорского Величества, посланному к генерал-лейтенанту Волкову января 8 дня 739 года, из доходов Коллегии Экономии без именного Её Императорского Величества указа денег ни на какие расходы держать не велено. Резолюция. Определённую по силе именного блаженной и вечнодостойной памяти Её Императорского Величества ноября 7 дня прошлого 739 года указа вышеобъявленному Московскому Греческому монастырю дачу по 500 рублей на год производить из Коллегии Экономии, из положенной на экстраординарные дачи суммы на приезжих из Греции духовных персон в милостыню; а ежели оной суммы когда чего не достанет, то, сколько к тому надлежит, додавать из доходов Коллегии Экономии, а лавки, ежели оные имеются вне монастыря, то оставить при том монастыре на прежнем основании, и собираемые с них оброчные деньги все употреблять на церковное строение, и по прежнему указу в том монастыре кроме монахов и церковников никому из бельцов, как грекам, так и русским и другим людям жительства не иметь, и о вышеписанном о всём тому монастырю дать грамоту из Нашего Сената. |
| Мы видели, как Петр Великий сердился на Сенат за то, что, решив что-нибудь, не заботились о приведении в исполнение решенного; лет через 50 Екатерина II должна была среди Сената повторить требование Петра. 31 марта императрица присутствовала в Сенате; читали доклад о штрафовании судебных мест за неисполнение указов и за нескорое распоряжение. Екатерина приказала дополнить: «Репортовать как о сделанном определении, так и о действительном исполнении указа». Когда читали о штрафовании посланных из судебных мест, если поступят в противность инструкции и будут обижать кого-либо, императрица велела прибавить: «Оных, следуя по воинскому процессу, наказывать в силу указов». В конце прошлого года Екатерина обратила внимание Сената на беспорядки в новой коллегии Экономии, и Сенат по этому поводу издал наставления всем коллегиям, но беспорядки в коллегии Экономии не прекратились: один из ее членов, Позняков, подал в Сенат просьбу, что просился перед праздником в отпуск на 29 дней в Петербург (коллегия Экономии, как и многие другие, находилась в Москве), но отпуска не получил по разногласию между членами коллегии; по этому случаю Сенат сделал внушение, что в последний раз напоминает членам, чтоб они перестали ссориться и не оказывали упорства президенту, как произошло и в деле Познякова: президент подписал отпуск, а вице-президент и два асессора по ничтожным основаниям не подписали; в октябре прошлого года императрица уже сделала коллегии материнское увещание, но члены ее все продолжают несогласие. Императрица на этот раз не хотела более дожидаться и в том же заседании 31 марта объявила, что если не взять к поправлению коллегии Экономии надлежащих мер, то неминуемые последуют в ней всякие упущения, которые, чем далее, тем труднее будет исправить, и поэтому приказала, чтобы Сенат тех членов коллегии, которые просятся в отставку, отставил скорее, а прочих перевел в другие учреждения и на место их представил кандидатов; президенту князю Гагарину велела присутствовать в Сенате, причем отозвалась с похвалою о его честности и усердии. |
| Так как никаким указом разграничение компетенций этих двух однородных учреждений не было установлено и Камер Контора не упразднена, то Коллегия Экономии должна была сама определить свои отношения. Принимая к исполнению В. указ 30 января – 3 февраля 1727 г., Коллегия Экономии, между прочим, постановила, что Камер Контора впредь будет разбирать судебные дела и тяжбы, не касаясь отныне «экономических дел», т.е. управления вотчинами, сбора доходов и расхода их 156 . В это время в Камер Конторе присутствовали за советника – Василий Кастырев и ассессор Петр Любятинский, а в Синодальном Дворцовом Приказе отчетность, сборы и суд ведал ассессор Илья Никифоров. Однако в марте Любятинский из-за болезни был уволен, Никифоров уехал в отпуск в Санкт-Петербург. Сообщая об этом своим петербургским товарищам – членам Коллегии Экономии, московские члены постановили все экономические и прочие дела ведать отныне в Коллегии Экономии, а как поступить с судебными делами они не знали и просили требования об этом резолюции от В. Т. Совета. Дело в том, что в Камер Конторе имелись «многие дела судные и земляные и по инквизиторским доношениям в похищении интереса и в утрате и передержке управителями собранных положенных доходов, денег и хлеба следствии», также дела о постройке в Чудовом, Вознесенском и Новодевичьем монастырях каменных келлий, а по Дворцовому Приказу – суд и расправа и вотчинные дела. Между тем в Камер Конторе никого не было, кроме Кастырева и секретаря Богдана Нормацкого, которому поручены были только счетные дела. А одному Кастыреву в силу указов 4 апреля 1714 г., 22 декабря 1718 г., 22 апреля 1719 г. и 4 мая 1720 г. править дела Камер Конторы было никак невозможно 157 . Так, совершенно фактически (без какого-либо законодательного определения) происходило взаимное распределение дел в этих учреждениях. Весьма важным обстоятельством для Коллегии Экономии было то, что у нее не было своих сумм, сборы продолжали еще поступать в Камер Контору. Поэтому последняя была первое время как бы казначейством при Коллегии Экономии 158 . |
| Сенат приказал: впредь Берг-коллегии поступать порядочно, а не так, как оная ныне учинила, а против прокурорского доношения, что протокол явился сочинен вне коллегии, взяв от коллегии ответ, исследовать. В Коммерц-коллегии определено было для осмотра поташных заводов отправить асессора Красовского, а потом в журнале записано, чтоб для этого отправить из Нижегородской губернии офицера, а прежнее определение о Красовском отменить. Прокурор остановил новое решение, требуя исполнения старого, коллегия не согласилась, и Сенат высказался в пользу прокурора. Архангельской губернии прокурор донес, что секретари ходят в канцелярию всякий по своей воле, отчего колодников держат очень долго, а челобитчикам напрасная волокита и разорение; кроме того, вследствие нехождения секретаря доимка осталась без взыскания, и когда прокурор стал взыскивать на секретаре, то тот отвечал очень неучтиво: «А от губернатора в том ему никакого сокращения не учинено». Прокурор коллегии Экономии доносил, что члены в заседании все никогда не бывают, а которые и бывают, что один без другого хотя бы и неважных дел не слушают, отчего дела тянутся долго. Архангельский губернский прокурор доносил, что в Архангельске и Вологде в правлении полицейской должности не только великое упущение или слабое смотрение, но вовсе надлежащая полицейская должность оставлена, от полиции остается одно название, а исправления никакого нет. В апреле генерал-прокурор предлагал Сенату: усмотрено, что обретающиеся в Москве президенты и члены в коллегии, канцелярии и приказы приезжают очень поздно, не ранее девятого часа пополуночи, и потому дел решается очень мало: приказали подтвердить накрепко, чтоб приезжали и уезжали в указанные часы. Но это подтверждение не действовало: ноября 1 генерал-прокурор предложил, что сегодня в исходе седьмого часа пополуночи посылал он по коллегиям, канцеляриям и конторам осмотреть, присутствующие имеют ли заседание по регламенту, но посланные не нашли не только никого из судей, но и секретарей; кроме Военной коллегии и губернской канцелярии, никого нигде не было. Опять посланы указы, чтоб съезжались по генеральному регламенту, в противном случае будут платить штраф. О беспорядках в разных коллегиях доносили прокуроры; но Главный комиссариат сам известил Сенат о своем странном распоряжении: без следствия и не требуя указа от Сената он послал указ в Белгородскую губернию об отрешении от должности севского воеводы. Начальник комиссариата должен был за это просить прощения у Сената. |
| Прежде всего еще в декабре 1740 г. Синод добился, наконец, отмены запретительных указов относительно пострижения в монахи 391 , а в июне представил Правительнице свой доклад, в ответ на доклад графа Мусина-Пушкина от 6 марта 1740 г. В нем Синод сперва изложил последовательные перемены в управлении вотчинами, отметив, что они с Высочайшего указа 30 января – 3 февраля 1727 г. управлялись слугами самих архиерейских домов и монастырей, а в Коллегию Экономии вносились лишь сборы, пока в 1740 г. Мусин-Пушкин не донес Кабинету, что на заопределенных вотчинах накопилось около 100000 руб. недоимки, из которых только 10000 выбрано; что во время полного ведомства вотчин в Монастырском Приказе архиерейские дома и монастыри были в довольстве, в Москве содержался Госпиталь на 1000 больных и, кроме того, в казне осталось более миллиона рублей, а потому следует заопределенные вотчины отдать в полное ведомство Коллегии Экономии, что Императрица и утвердила. Но представление Мусина-Пушкина, заявлял Синод, не верно. 1) Недоимки было меньше чем 90000 руб.; 2) архиерейские дома и монастыри были в скудности, а не в довольствии; 3) в Госпитале 1000 человек никогда не лежало, так как теперь даже в казенном лежат всего не более 200 человек; 4) миллиона у казны никак не могло оказаться, т.к. по окладу, сделанному его отцом, на год приходилось всего 50000 руб., т.е. за 1701–1711 всего 500000 руб. (из которых на содержание одной Коллегии Экономии (!) и жалованье около 7000 ежегодно) и то только при отсутствии недоимки за это время, разве только он присчитал к этой сумме государственные сборы, которые вместо подушных собирались в Монастырский Приказ и отсылались в светскую команду; 5) неправда, что при Монастырском Приказе недоимки не было: по указу Петра Великого вотчины переданы в управление духовным властям с недоимкой в 19000 руб. Вотчины приходят в разорение, крестьяне никаких работ не исполняют. Поэтому Св. Синод просил заопределенные вотчины вернуть архиерейским домам и монастырям по-прежнему. Действительно, особенно с 25 апреля 1740 г. отношение Коллегии Экономии к духовным властям и церковным имениям было безцеремонное. Захватывали не только заопределенные, но и определенные вотчины, которые никогда не были в ведомстве Коллегии Экономии 392 . |
| Подобная эксплуатация особенно развилась при Петре Великом 800 , которому так усердно подражало аннинское царствование. 15 июля 1731 г. была учреждена даже особая Канцелярия генерал-поручика М. Я. Волкова для заведывания сначала только остаточными суммами по всем государственным учреждениям, а затем и сбором всех недоимок по подушному сбору с 1724 г. 801 . Все остаточные суммы Коллегии Экономии также поступали к Волкову и их уже правительство расходовало, как желало. Затем, по установившемуся обычаю, постройка триумфальных ворот в Москве и устройство иллюминации при коронационных торжествах ложилось на счет Коллегии Экономии. Св. Синод составлял подробные проекты, придумывал украшения и надписи, большей частью священного содержания, а Коллегия Экономии была лишь точной исполнительницей его предначертаний, следила за постройкой и давала на это средства 802 . Этот непроизводительный расход превышал намного расход Коллегии Экономии на ремонт монастырских зданий. Но, особенно тягостными и странными были заимствования из сумм Коллегии Экономии на военные нужды. Лучшее понятие о неокладных (случайных) расходах вообще и о военных в частности даст следующая выписка Канцелярии Синодального Экономического Правления, составленная ею 5 ноября 1744 г. для Св. Синода, который, по-видимому, желал опротестовать перед Сенатом такой образ действий. По крайней мере, она находится в Делах Сената по Св. Синоду 803 . По нашим сведениям, эта выписка далеко не полна не только потому, что в нее не включены мелкие расходы на нужды самих монастырей и архиерейских домов, но в нее не вполне вошли и все заимствования на военные и другие непредвиденные государственные нужды. Составить сводную таблицу представлялось нам делом невозможным, вследствие отрывочности и неполноты документов, поэтому в дальнейшем передаем вышеозначенную ведомость, а в примечаниях к ней возможные дополнения 804 . Ведомость неокладных (случайных) расходов за время с 1728 по 1743 гг., составленная 5 ноября 1744 г. в Канцелярии С. Э. Правления для подачи в Св. Синод |
| каждому, смотря по достоинству и дистанциям их правления; 94 помощника казначеев, с содержанием от 60 руб. до 80 р. 71 копеек, содержания всем 2190 р., 120 солдат, на них 1440 руб., 14 человек офицеров для посылки при коллегии и конторе каждому по 150 руб. всего на эту организацию было отпущено 30 тыс. руб., из коих 3650 р., остававшиеся не расписанными по штату, разрешалось употреблять на строения, служащие к умножению экономии и доходов. В 1770 г. на основании указаний опыта, с одобрения Правительствующего Сената, произведены изменения в означенной организации: увеличено число казначеев 60 – 93; отменены помощники казначеев, как оказавшиеся излишними, после того, как крестьянам вменено в обязанность взимавшийся с них оброк самим отвозить в губернские и воеводские канцелярии, открыты четыре экономических правления, подсудных коллегии экономии в Ярославле, Казани, Ельце и Вологде для рассмотрения жалоб крестьян на казначеев и взаимных их тяжб, которых не могли решить казначеи, а также для удержания крестьян от взаимных споров и нанесения обид посторонним; увеличено число копиистов до 93, солдат до 186, число офицеров оставлено прежнее. 462 Проводим эти частности с мыслью, чтобы наглядно показать, как было обставлено рассматриваемое учреждение в его деятельности. Экономическим правлениям была дана особая инструкция, раздельно и в подробности разъяснявшая их права, обязанности и занятия. Применительно к числу правлений были распределены все церковные вотчины, исключая тех, которые по удобству находились в заведывании самой коллегии и её конторы. 463 Во главе каждого правления стоял главный эконом с товарищем из обер-офицеров, при них обширная канцелярия по штату. 464 Деятельность коллегии в отношении к синодальному ведомству сопровождалась составлением нескольких штатных положений по духовной части, получавших высочайшее утверждение частью по докладам самой коллегии, частью по представлениям Правительствующего Сената, а иногда Святейшего Синода. 465 Предприимчивость и забота коллегии экономии, по-видимому, более всего уходили на собственное её устройство и разветвление подчиненных органов. |
| В первое время неустроенности Коллегии Экономии, Камер-Контора была даже необходима для заведывания текущими делами 143 . Действительно, она как и прежде отсылала отставных солдат в монастыри на прокормление 144 , входила в сношения с Святейшим Синодом помимо Коллегии Экономии по делам челобитчиков 145 , давала наравне с Коллегией Экономии справки Синоду 146 и исполняла его постановления. Так в это время, по просьбе Ростовского архиепископа Георгия, Именным Указом Верховного Тайного Совета Сенату было приказано не требовать в Синодальную Камер Контору доходов Ростовской епархии, а предоставить их ему на собственные епархиальные нужды 147 . И «по силе онаго указа Св. Синод приказал исполнение учинить в Камер Конторе Синодального Правления»: сборов не брать, управителей отозвать обратно, о чем послать указы в Камер Контору и Коллегию Экономии 148 . Вместе с тем не бездействовала и Коллегия Экономии. Она, как центральное учреждение, мало-по-малу вступала в руководство подчиненными ей установлениями и лицами, и среди них, прежде всего, Камер Конторой. К Коллегии Экономии обращается Св. Синод с поручением сообщить указами в подведомственные ему учреждения для осведомления и надлежащего об этом действия Сенатское ведение по поводу бывшего в это время (в ноябре 1726 г.) розыска в Московской губернии о неисправлениях управителей 149 . 7 декабря 1726 года Коллегия Экономии донесла, что она послала указы в епархии: Новгородскую, Вологодскую, Тверскую, Ростовскую, также в монастыри: Александро-Невский, Троице-Сергиевский и Синодальную Камер Контору , а в прочие епархии к управителям архиерейских домов и в подчиненные Синоду места [Коллегией Экономии] велено отправить указы из Камер Конторы 150 . 14 декабря того же года Св. Синод постановил требование решения от Коллегии Экономии Синодального Правления о том «на каком трактаменте содержать» греческую школу «для того, что и прочие в Москве сущие школе довольствуются от Камер Конторы, которая под ведением оной Коллегии » 151 . Копия И. В. указа 30 января – 3 февраля 1727 г. 152 , важное значение которого видно будет из последующего изложения, открывает в Московском Архиве Министерства Юстиции ряд журналов и протоколов Коллегии Экономии. Первый протокол Коллегии, в котором приведен вышеупомянутый указ, помечен 23 февраля 1727 г. О предшествующей же деятельности Коллегии Экономии с 15 июля 1726 г. никаких документов не сохранилось 153 . Предыдущие же две книги и страницы этой (четвертой) книги протоколов заняты протоколами Камер Конторы за ноябрь и декабрь 1726 г. и февраль 1727 г. 154 . Далее еще в пяти книгах за март, май, июнь, июль и август 1727 г. помещаются вместе в двух половинах протоколы Коллегии Экономии и Камер Конторы. С августа же 1727 г. документов последней больше не встречается 155 . Очевидно, что Камер Контора постепенно уступала место Коллегии Экономии и прекращала свою деятельность. |
|
|
