| Адмиралтейская коллегия должна была установить единство и правильность в управлении военным флотом и всеми морскими делами. До тех пор высшим административным местом по этой части была " военная морских дел канцелярия " , заменившая приказ адмиралтейских дел, находившийся прежде в Москве; но все распоряжения, главным образом, исходили от лица адмирала, которым был Федор Матвеевич Апраксин. Хозяйственною частью заведовал морской комиссариат под управлением обер-кригс-комиссара. В состав адмиралтейской коллегии входили: адмирал, вице-адмирал, обер-кригс-комиссар и несколько шаубенахтов. Под ее начальством были все прежние морские канцелярии и конторы, которых было тринадцать, сообразно разным видам морского управления. Для руководства этой коллегии составлен был в 1720 г. морской устав с предисловием, излагавшим предыдущую историю морского дела в России. Текст устава заключал в себе устройство морской службы, корабельную полицию и морское судопроизводство. Уголовные морские законы отличались еще большею суровостью, чем воинский устав, служивший руководством для армии. Матросы за легкие проступки подвергались битью шпицрутенами и кошками, за более тяжкие преступления - кнуту, вырезанию ноздрей и ссылке в каторжную работу и смертной казни, которая могла постигать и состоящих в офицерских чинах. Кроме повешения и отрубления головы, употреблялись: колесование, четвертование, прожжение языка и сожжение. Адмиралтейская коллегия вступила в полную свою деятельность не ранее 1722 года, когда составлен был адмиралтейский регламент, где изложены были правила об управлении флота, содержании портов и верфей, указаны подробно обязанности начальствующих лиц и матросов и способ морского делопроизводства. Горное дело Петр соединил в одном ведомстве с мануфактурным, так как обе отрасли государственного хозяйства были им равно особенно любимы, и в обеих отраслях необходимо было распространение специальных знаний и искусства. Тем и другим заведовала берг-и мануфактур-коллегия. Всем дозволялось, как на собственных, так и на чужих землях, искать металлов, минералов, красок и камней. |
| В окт. 1685 г. действие Нантского эдикта было отменено. К этому времени, по мнению Людовика XIV, «лучшая и большая часть наших подданных, принадлежащая к реформированной церкви, была вновь обращена в католическую веру», и, т. о., «служивший этой цели Нантский эдикт и все, что было принято в интересах реформированной религии, оказались бесполезными» (Édit portant révocation de l " édit de Nantes//Recueil général des anciennes lois françaises. Vol. 19. P. 530-534). По новому закону реформатская вера объявлялась нетерпимой во Франции. Все гугенотские пасторы должны были оставить королевство в течение 2 недель. Др. же лица, наоборот, не имели права выезда, за намерение или попытку выезда из страны ссылались на галеры (мужчины) или заключались в тюрьму и лишались имущества (женщины). Несмотря на запрет, результатом отмены Нантского эдикта стала массовая эмиграция (за 60-е гг. XVII в. ок. 400 тыс. протестантов) в Англию, Нидерланды (в Утрехте им предоставлялись права городских граждан и освобождение от налогов на 12 лет), Германию, Данию, Швецию, Юж. Африку и Америку. Франц. поселения были основаны в Нью-Йорке, Массачусетсе, Вирджинии и в Сев. и Юж. Каролине. В России по указу 1688 г., подписанному царями Петром Алексеевичем и Иоанном Алексеевичем, Г.-офицеры принимались на службу в рус. армию. В Англии кор. Карл II издал прокламацию (28 июля 1681), в к-рой предлагал Г. убежище и обещал предоставить им право натурализации и льготы в ведении торговых и промышленных дел. Эти обещания были впосл. подтверждены кор. Яковом I Стюартом. Оставшиеся во Франции Г. перешли на нелегальное положение, совершали тайные богослужения, пасторы, захваченные при свершении обрядов, приговаривались к колесованию. В 1702 г. насильственные меры со стороны администрации и католич. духовенства против Г. после отмены Нантского эдикта и увеличение налогов ввиду войны за испан. наследство (1701-1714) стали причинами восстания камизаров в Лангедоке (Юж. Франция). Центром движения были Севенны, где Г. во главе с Ж. Кавалье, Роланом (Пьером Лапортом) и др. занимали деревни и города, жгли католич. церкви, дома духовенства, замки, отнимали у откупщиков и сборщиков собранные ими церковную десятину и налоги. Основными требованиями были свобода вероисповедания и отмена налогов. В 1703-1704 гг. восстание распространилось на области Виваре, Веле, Руэрг и Оранж. Папа Климент XI провозгласил крестовый поход против камизаров. В нач. 1703 г. в Лангедок были направлены королевские войска (во главе с маршалом Н. О. де Лабомом, маркизом Монревелем). Неудачи правительственных войск вынудили франц. правительство подписать в мае 1704 г. соглашение, по к-рому кальвинистам Лангедока была обещана свобода богослужения. Осенью 1704 г. основные силы восставших были разбиты, но усмирить восстание удалось лишь к весне 1705 г. путем уступок по налоговым вопросам. Вспышки восстания продолжались до 1715 г. (особенно сильно в 1709 в Севеннах и Виваре). |
| Говорят, Картуш отпускал шутки до самого колесования. Сестра Сен-Шарль. О, конечно. Ее Преподобие права. Есть героизм мучеников, и есть другой героизм, как есть золото и медь. Золото драгоценно, а медь — нет, но все-таки оба они металлы. Сестра Клара. Мучеников поддерживал Христос, но Христу не помогал никто, ибо всякая поддержка и милосердие исходят от Него. Ни одно живое существо не вступало в смерть таким одиноким и безоружным. Сестра Матильда. Самый невинный тоже грешен и смутно чувствует, что поэтому заслуживает смерти. Самый преступный отвечает только за свои преступления, а Он... Сестра Екатерина. Самый невинный и самый преступный, не совершивший ни одного греха и отвечающий за все, пожираемый Правосудием и Неправдой одновременно, словно двумя разъяренными зверями... . -Сестра Гертруда. О, сестра Екатерина, вы ледените мне душу... Сестра Екатерина. А вы, сестра Гертруда,— как бы вы провели свою последнюю ночь, будучи приговоренной к смерти? Сестра Гертруда. Боже мой, я думаю, такая возможность казалась бы мне столь прекрасной, что опасение упустить ее пересилило бы страх смерти. Сестра Анна. Ая хотела бы взойти на эшафот первой. Я поднялась бы к машине очень быстро, не глядя по сторонам, как у себя дома я карабкалась по большой лестнице, чтобы голова не закружилась. Сестра Гертруда. А вы что сказали бы в эту минуту, сестра Констанция? Сестра Констанция. Я? Да ничего! Сестра Гертруда. Как, даже молитву бы не читали? Сестра Констанция. Не знаю. Мой ангел-хранитель прочтет ее за меня. А с меня будет довольно умереть. (Бросает искоса быстрый взгляд на Бланш.) И потом, не стыдно вам вести такие разговоры? Сестра Гертруда. Какой же тут грех? Лучше проводить время в болтовне, чем в воздыханиях. Сестра Валентина. А вы, сестра Бланш? Услышав свое имя, Бланш вздрагивает, словно очнувшись. Кусок ткани и ножницы, лежавшие у нее на коленях, падают на пол. Она их подбирает молча. Сестра Фелисите. Что с вами, сестра Бланш? Сестра Клара. Оставьте в покое Бланш де Лафорс. |
| Оба твои письма прелестны: мой приезд был бы лучшим ответом на размышления, возражения и т. д. Но раз уж я застрял в псковском трактире вместо того, чтобы быть у ног Софи, — поболтаем, т. е. поразмыслим. Мне 27 лет, дорогой друг. Пора жить, т. е. познать счастье. Ты говоришь мне, что оно не может быть вечным: хороша новость! Не личное мое счастье заботит меня, могу ли я возле нее не быть счастливейшим из людей, — но я содрогаюсь при мысли о судьбе, которая, быть может, ее ожидает — содрогаюсь при мысли, что не смогу сделать ее столь счастливой, как мне хотелось бы. Жизнь моя, доселе такая кочующая, такая бурная, характер мой — неровный, ревнивый, подозрительный, резкий и слабый одновременно — вот что иногда наводит на меня тягостные раздумья. — Следует ли мне связать с судьбой столь печальной, с таким несчастным характером — судьбу существа, такого нежного, такого прекрасного?.. Бог мой, как она хороша! и как смешно было мое поведение с ней! Дорогой друг, постарайся изгладить дурное впечатление, которое оно могло на нее произвести, — скажи ей, что я благоразумнее, чем выгляжу, а доказательство тому — (что тебе в голову придет…). Если она находит, что Панин прав, она должна считать, что я сумасшедший, не правда ли? — объясни же ей, что прав я, что, увидав ее хоть раз, уже нельзя колебаться, что у меня не может быть притязаний увлечь ее, что я, следовательно, прекрасно сделал, пойдя прямо к развязке, что, раз полюбив ее, невозможно любить ее еще больше, как невозможно с течением времени найти ее еще более прекрасной, потому что прекраснее быть невозможно… А. П. В Москве я расскажу тебе кое-что. Я дорожу моей бирюзой, как она ни гнусна. Поздравляю графа Самойлова. (Франц.) 222 Андрие. (Франц.) 224 Немедленно, если вы этого желаете, приезжайте вместе с секундантом. А. П. 15 апр. (Франц.) 227 Пришли мне план Петербурга. Когда мы увидимся? А. П. Ты болен? Сегодня вечером буду у тебя. (Франц.) 228 как говорится. (Франц.) 229 Я очень виноват перед вами, но не настолько, как вам может это казаться. Приехав в Москву, я тотчас написал вам, адресуя мои письма (на ваше имя в почтамт). Оказывается, вы их не получили. Это меня обескуражило, и я не брал больше пера в руки. Так как вы изволите еще мною интересоваться, что же мне вам сказать, сударыня, о пребывании моем в Москве и о моем приезде в Петербург — пошлость и глупость обеих наших столиц равны, хотя и различны, и так как я притязаю на беспристрастие, то скажу, что, если бы мне дали выбирать между обеими, я выбрал бы Тригорское, — почти как Арлекин, который на вопрос, что он предпочитает: быть колесованным или повешенным? — ответил: я предпочитаю молочный суп. — Я уже накануне отъезда и непременно рассчитываю провести несколько дней в Михайловском; покамест же от всего сердца приветствую вас и всех ваших. (Франц.) |
| Трудно путешествовать по снежным вершинам Альп или Кавказа; вот отвесная скала, вот страшная пропасть; сколько нужно положить сил и напрячь усилий, чтобы взобраться на вершину горы. Восхождение души к небу нелегче. Но и при этом восхождении, препятствия побеждаются не только мужами, сильными телом и духом, но и немощными женщинами. Познакомим вас с жизнью и подвигами христианских подвижниц, прославленных Церковью и непрославленных. II. Св. мученица Наталия (память 26 августа). Максимилиан предаёт мучениям тридцати двух христиан. Еле живых, их приводят в преторию, чтобы записать. Член претории Адриан, бывший доселе язычником, поражённый их терпением и любовью ко Христу, заносит в списки и своё имя. Его заключают в темницу. Здесь проявляется всё величие души его жены – Наталии. Посетив мужа, она говорит: «Блажен ты, что обрёл вечное сокровище», укрепляет его на подвиги беседами, молитвами, после мук обмывает ему раны; берёт с собою других женщин, и все они служат в темнице мученикам, телесные и душевные немощи их врачуя. Служи и ты страстотерпцам и исповедникам Христовым, – и получишь награду исповедников. III. Св. Феоклия – мать-христианка. Феоклия (в Пергии) имела единственного сына Каллиопия. Вдова – христианка-мать воспитывает его в истинах христианства, так что юноша не привязался ни к богатству, ни к славе, а возлюбил Христа. Отпуская его в другой город, мать напутствует: «Нам нужно страдать. Не бойся, сын, страданий за Господа. Ступай, Бог с тобой. Не посрами своей веры». В Помпеополе, куда прибыл юноша, шли языческие торжества, и за отказ участвовать в них Каллиопий был подвергнут разным мукам и колесованию. Узнаёт это Феоклия, приезжает. Подкупив стражу, она проникает к мученику, всю ночь проводит с ним; молитвой и беседой укрепляет его на новые подвиги... В полночь появляется свет, из которого раздаётся голос: «Вы – святые исповедники, оставили всё и страждете за Христа». Наутро Страстного четверга Каллиопия распинают... Мать подкрепляет его и здесь... Потом снимает тело и, прижавшись к нему, прославив Бога, предаёт свой дух. |
| 1. Посланник одного северного государства, узнав, что царь переспал одну из последних ночей в доме датского поверенного Бауденана, стал часто посещать последнего, надеясь через это прибрести у царя большую перед прочими милость, в чем нимало не ошибся. Царь пригласил его с собой гулять, показывал ему Ивана Великого, огромнейший в свете колокол; но посланник едва не потерял в одно мгновение то, что приобрел было с таким трудом. Первый министр, Лев, давал пышный обед, на котором присутствовал царь и представители иностранных держав; вышеозначенный посланник сидел ближе всех к царю. Случилось, что преступники, накануне колесованные, еще жили; вышеупомянутый посланник с представителями прочих держав и министрами царя просили государя, чтобы он дозволил пристрелить их и тем прекратить их муки. Царь долго отказывался, но наконец, склоненный их просьбами, дал приказание своему любимцу Гавриле исполнить их желание. Гаврила, возвратясь, сказал, что один из осужденных жил еще некоторое время после того, как был пристрелен пулей. Это подало повод царю рассказать следующую историю: «В Польше один подводчик имел при себе ружье; случайно оно выстрелило, и пуля, попав ему в рот, вышла в затылок, но подводчик жил, однако же, еще девять дней». Вышеупомянутый посланник, желая снискать себе через лесть заблаговременно в этот день счастие, утверждал, что происшествие это необыкновенно, и чем сильнее высказывал он свое изумление, тем настойчивее подтверждал Петр правдивость своего рассказа. Посланник, увлекшись наконец опасным самолюбием, стал обсуждать этот предмет на основании физических наук и заключил тем, что ему трудно поверить истине такого события. Царь, затронутый тем, что посланник так настойчиво отказывался верить его словам, пригласил генерала Карловица рассказать, как это случилось и проч., и когда генерал передал это происшествие точно в том же виде, как и царь, то государь сказал с некоторым негодованием философу, при всех ему противоречившему: «Ну, а теперь веришь? Но если и теперь это кажется тебе неправдоподобным, то я напишу польскому королю, чтобы он подтвердил справедливость моих слов». |
| С позволения Вашего Преподобия... Во время этого диалога Бланш понемногу поднимает голову. Произнося эти последние слова, сестра Констанция встречается взглядом с Бланш де Лафорс. Констанция запинается на мгновение. Чувствуется, что все сострадание к подруге не может заставить ее солгать; она выходит из положения с помощью двусмысленности, значение которой проясняется из ее первой беседы с Бланш в начале фильма. Она еще побледнела, но полна решимости. С позволения Вашего Преподобия. Это правда, я не совсем уверена, что боюсь смерти, но я так люблю жизнь! Разве это не одно и то же? , Сестра Анна. Сестра Констанция не думает ни слова из того, что говорит... Сестра Гертруда. Мы возмущены, сестра Констанция! Сестра Констанция (не подумав). Что мне за дело... (Опомнившись, густо краснеет.) Простите меня, сестра моя. Я имела в виду, что, говоря то, что сказала, я была заранее готова к вашему презрению, вот и все. Настоятельница. Никто здесь и не думает вас презирать, сестра Конс+анция,, наоборот, вы подаете нам пример. (Молчание. Потом говорит с понимающей, почти сообщнической улыбкой.) Но за презрением не стоит гнаться, точно так же как и за мученичеством. Всему свое время. Сцена IX Рабочая комната. Несколько монахинь заняты шитьем. Они обсуждают проповедь капеллана. Сестра Валентина. Никогда не слышала подобной проповеди! Сестра Алиса. Может быть, это потому, что вы никогда не слышали, как читает проповедь о Страстях священник, которому самому грозит смерть. Сестра Клара. Смерть... Как трудно представить себе лицом к лицу со смертью Господина Жизни и Смерти. Сестра Марта. На Масличной горе Христос уже не был господином ни над чем. Никогда скорбь и страх человеческие не поднимались так высоко, никогда больше они не поднимутся до той ступеньки. Они затопили в нем все, кроме той крайней точки души, где совершалось божественное приятие. 4 Сестра Клара. Он боялся смерти. Многие мученики смерти не боялись... Мать Жераль Не только мученики, но и разбойники тоже, сестра Клара. Говорят, Картуш отпускал шутки до самого колесования. |
| ФИСКАЛЫ. Важнейшая задача Сената, наиболее выяснившаяся у Петра при его учреждении, состояла в высшем распоряжении и надзоре за всем управлением. Ближняя канцелярия примкнула к сенатской для бюджетного счетоводства. Одним из первых актов правительственного оборудования Сената было устройство органа активного контроля. Указом 5 марта 1711 г. Сенату предписано было выбрать обер-фискала, человека умного и доброго, какого бы звания он ни был, который должен над всеми делами тайно надсматривать и проведывать про неправый суд, " тако ж в сборе казны и прочаго " . Обер-фискал привлекал обвиняемого, " какой высокой степени ни есть " , к ответственности перед Сенатом и там его уличал. Доказав свое обвинение, фискал получал половину штрафа с уличенного; но и недоказанное обвинение запрещено было ставить фискалу в вину, даже досадовать на него за это " под жестоким наказанием и разорением всего имения " . Обер-фискал действовал посредством раскинутой по всем областям и ведомствам сети подчиненных ему фискалов. Так как по указу каждый город должен быть снабжен одним или двумя фискалами, а городов тогда считалось до 340, то всех таких сыщиков, столичных, провинциальных и городовых с ведомственными, по комплекту могло быть не меньше 500. Впоследствии сеть эта стала еще сложнее: во флоте явился свой обер-фискал с особыми подчиненными фискалами. Безответственность фискалов манила к произволу и злоупотреблениям, которые и не замедлили обнаружиться. Сам обер-фискал Нестеров, рьяный обличитель всяких неправд, не щадивший даже своих прямых начальников - сенаторов, верховных блюстителей правосудия, не исключая и князя Я. Ф. Долгорукого, служебная корректность которого входила в пословицу, доведший своими обличениями до виселицы сибирского губернатора князя Гагарина, - этот самый воитель правды был уличен во взятках, засужен и присужден к смертной казни через колесование. Древнерусское судопроизводство допускало извет как частное средство возбуждения судного дела, но средство обоюдоострое: подводя оговариваемого под пытку, изветчик и сам мог ей подвергнуться. |
| На меня, как и на многих обитателей лагпункта, случившееся произвело жуткое впечатление. Так же, как и другие, то и дело происходившие внутрилагерные расправы. Многолетнее совместное пребывание с блатными, а затем и с бандеровцами, вынуждало воспринимать этот ужас как бытовое явление лагерной жизни. Не ради полемики с сегодняшними противниками смертной казни, обосновывающими свою позицию, в частности, тем, будто применение смертной казни не снижает преступность, следует обратить внимание на бесспорный факт: внутрилагерные убийства, имевшие до этого Указа массовый характер, вскоре после его введения как рукой сняло. Политические имели к Сталину, казалось бы, одинаковую «претензию». Благодаря ему они лишились свободы, мучились в лагерях и тюрьмах. При этом, однако, их справедливая ненависть к Сталину имела разное происхождение и, соответственно, разный характер. Наиболее яростными ненавистниками Сталина были старые большевики, относившие себя к «Ленинской гвардии». Для них Сталин был губителем их великого дела, их великих идей, организатором «термидорианского», контрреволюционного переворота в политике советского государства, предателем международного пролетарского движения, кровавым палачом, уничтожившим и продолжающим уничтожать подлинных героев революции и гражданской войны. Большинство из них к моменту смерти Сталина отсидело в лагерях и тюрьмах по семнадцать, а то и более лет. Ненавидело Сталина и более молодое поколение сидевших в лагерях коммунистов. Эти люди еще вчера входили в «номенклатуру», являлись теми самыми кадрами, которые «решали всё», а когда прикажут — и всех. Это с помощью их голосований на съездах партии Сталин расправился со старыми большевиками — ленинцами, это их руками развертел он колесо репрессий против своих бывших партийных товарищей. Это их руками осуществлялось практическое «колесование» виновных и невиновных. Теперь, когда они сами попали под каток, эти вчерашние верные сталинцы наполнились яростной ненавистью к нему. Они считали, и надо сказать — справедливо, что в их лице Сталин предал своих самых верных слуг. Не того они у него заслужили, не того от него ждали. |
| Керхину повелевает беглых расстреливать в Могилеве, Полоцке и в большой армии. Если же будет их более 20, то по жребию — одному казнь, другому — каторга, — также о треугольных шляпах, о петлях, обшитых золотом у гобоистов, о полумесяцах на их же плечах, о золотых галунах, о шерстяных (у барабанщиков) etc. Между тем, уже в августе месяце, король Август посылал тайно к Карлу Имгофа и Фингстейна, уполномоча их для переговоров. Министр наш при польском дворе тайный советник фон Паткуль, узнав о том, воспротивился. Он зазван был тайно саксонскими министрами для совещания, схвачен и посажен в Зонненштейнскую крепость. Ему предложили свободу на следующих условиях: 1) не мстить Августу, ни его министрам, 2) из Саксонии выехать не прежде года и 4 месяцев. Паткуль не согласился. Петр через своего министра кн. Дмитрия Голицына протестовал, но тщетно. Наконец в Альтранштадте, главной квартире Карла, заключен трактат, коего главные условия: 1) Августу отказаться от польского престола, признав королем Станислава Лещинского, 2) отступить от союза с Петром, 3) выдать изменника и беглеца Паткуля в руки Карлу, 4) остаточное помощное русское войско выдать же ему. Вследствие сего Паткуль в оковах был 9 сентября выдан шведскому королю и в следующем, 1707 году колесован. Ренцеля ожидала та же участь, но правительство саксонское выслало его с войском его заблаговременно; по свидетельству других писателей, Ренцель ушел тайно через Богемию и Шлезию, за что Карл XII у Иосифа I требовал еще удовлетворения. По прибытии его в Россию Петр пожаловал в генерал-майоры, а потом и в генерал-поручики. Меншиков, еще ничего не ведая о договоре, заключенном Августом, донес Петру о некоторых успехах, полученных нашими отрядами в Польше. Наконец и о славной битве под Калишем. Генерал Мардофельд, начальствующий над шведскими и польскими войсками, отступая несколько времени от нас, перешел Просну и стал в крепком месте, окруженном реками и болотами. Меншиков перешел Просну же и 18 напал на неприятеля. На правом крыле стал Меншиков, а на левом король Август с своими саксонцами. С русскими находился гетман Ревуцкий (Ржевуцкий?), с саксонцами гетман Синявский. Корпус неприятеля состоял из шведов, а по крылиям из поляков при воеводе киевском Потоцком и троцком. |
|
|
