| Ибо Адам некогда не избежал рук Божиих, к которым Отец говорил: «Сотворим человека по образу и подобию нашему» ( Быт. 1, 26 ). Посему и в конце руки Его ни от хотения плоти, ни от хотения мужеского, но по воле Отца сделали человека живым, чтобы Адам стал по образуй подобию Божию. Климент Александрийский (А. И. Иваненко, В. Р. Рокитянский, А. М. Шуфрин) Первым значительным представителем византийской богословской традиции, который во многом наметил основные черты и средневекового дискурса, был Климент Александрийский (150–215 гг.). О жизни Климента известно немного. Родился он, по-видимому, в Афинах, которые к тому времени превратились в провинциальный город Римской империи. Судя по его полному имени, Климент родился в семье римских граждан. Климент путешествует по Средиземноморью, изучая и испытывая различные духовные традиции. Его творчество демонстрирует глубокое погружение в философию гнозиса. По сообщению Евсевия, в Александрии Климент становится слушателем лекций христианского «дидаскала» 52 Пантена. Кризис Римской империи приводит к кризису в жизни Климента. Слабеющее государство пытается укрепиться посредством решительной и бескомпромиссной борьбы с неофициальными культами, в которых оно усматривает угрозу своей целостности и авторитету. Император Септимий Север в 202 г. начинает гонения на христиан. Климент оказывается вынужден оставить Александрию и перебраться в провинциальную Кесарию Каппадокийскую (ныне территория центральной Турции). Там он нашел свою кончину. В своих трудах Климент обосновывает необходимость философии для Церкви; он пишет, что Сам Бог даровал философию эллинам как инструмент богопознания. Климент подвергает решительной критике взгляды тех, кто полагает, будто философия – это мирское мудрствование, от которого происходят одни ереси. Согласно Клименту, эллины через философию пришли к мысли о едином Боге. © В. Р. Рокитянский, А. М. Шуфрин, статья, 2009. 53 Имя Климента Александрийского , с одной стороны, и термины «гностик», «гнозис», «гностицизм» – с другой, связаны между собой, по меньшей мере, трояко. |
| Филон и в учении о Логосе, как и в других случаях, служит примером объединения философии с Откровением для Климента Александрийского , хотя нельзя сказать, чтобы последний рабски следовал этому примеру. Существенным отличием Климента от Филона является то, что он во всей строгости удерживает Евангельское учение о Логосе, как Личном Существе 576 . Соответственно этому, и платоновские, и стоические воззрения, которые он объединяет с христианскими, получают особый смысл в его нравоучении. Из Платоновой философии Климент заимствует прилагаемое им к Логосу имя демиурга, как посредника Божия при творении мира 577 , и имя идеи. Подобно Платону, Климент называет Бога Умом и местом идей 578 . Если идея есть мысль Бога 579 , а Логос – Сын Ума 580 , то и Логоса можно характеризовать, как Идею 581 именно как Идею Истины, не отрицая этим Его личное бытие, а прилагая к Нему таковое наименование в том же смысле, в каком Он Сам о Себе сказал: «Аз есмь Истина» ( Ин.14:6 ) 582 . – Вместе с тем, Климент термин «Логос» употребляет и в духе стоической философии, перенося в свою этику стоические выражения «κατ λγον», «κατ φσιν» «ρϑς λγος» и т. п. Уместны ли они в его этике? Конечно, Климент впал бы в противоречие себе самому, если бы сохранил за этими выражениями всецело стоический смысл. Но он понимает их своеобразно. С одной стороны, Климент порицает стоиков за их пантеизм, – за то, что они смешали Бога с природой 583 , но с другой, он и хвалит их за то, что они «благоприлично переименовали Бога в природу», когда говорили о жизни, согласной с природой, ибо жить согласно с природой значит уподобляться Богу 584 . Если в одном случае порицается отожествление Бога с природой, а в другом – одобряется, то точка зрения, какой в данном вопросе держится сам Климент, понятна: не будучи обнаружением Божества в том смысле, что Божество есть внутри её лежащая сущность, природа является Его обнаружением потому, что в ней действуют положенные Богом законы. Закон природы и закон положительный – оба от Бога, Который, собственно, есть Единый закон, обнаруживающийся в этих двух видах. Посему и завет, о котором говорит Моисей ( Быт.17:4 ), можно понимать в смысле завета или закона, который Бог положил во вселенную, как её Творец, так что и имя «Θες» происходит от ϑσις, т. е. положение, строй, распорядок 585 . Итак, Бог проявляется во вселенной как её закон, о чём говорит и языческий поэт Пиндар, когда он восклицает· «закон – царь всего бытия, смертного и бессмертного 586 » и христианский Апостол Пётр, когда он называет Господа Законом и Логосом 587 . Сам Бог приводит всё рождающееся в согласие с природой 588 ; и стихии, и звёзды выполняют божественное предустроение, повинуясь Господнему слову, и движением их управляет тайно действующая в мире Божественная сила 589 . Таким образом, не впадая в противоречие, Климент мог внести в свою систему богопочитания стоическое κατ φσιν ζν. |
| Климент, тем не менее, предвосхитил другой аспект оригеновской теории апокатастасиса. Он, как и Ориген , считает, что всем, не принесшим плоды покаяния, уготовано после смерти очищение огнем. Благодаря этому загробному очищению, покаяние и обращение ко Христу якобы возможны после смерти человека. Вероятно. Климент не считал все-таки, что указанное посмертное покаяние и очищение обязательно охватит всех людей, как впоследствии учил Ориген (хотя этот пункт учения Климента до конца не выяснен). Кроме того, Климент, в отличие от Оригена , нигде не говорит о спасении сатаны и бесов. Следовательно, в учении Климента остается место для вечных мук, на которые себя обрекают нераскаявшиеся грешники. Таким образом, Климентова идея очищения огнем предстает не как отрицание вечного огня геенского, а как предвосхищение латинского лже-догмата о чистилище. 8. В своем нравственно-аскетическом учении, Климент отстаивает мысль, что достойное покаяние за грехи, совершенные после крещения, невозможно без телесного страдания. 9. Климент различает в Священном Писании двоякий смысл, буквальный и аллегорический. Так как буквальный смысл, по Клименту, составляет «тело» (оболочку), то он мало останавливается на нем и скоро переходит к аллегории, в которой видит вечную истину, вечное содержание. Климент, продолжая традицию языческих философов – стоиков и платоников, использовавших с начала I века по Р. X. аллегорический метод толкования мифов, надолго утвердил в Александрийской школе аллегорический метод толкования Священного Писания. Крайний александрийский аллегоризм вполне удалось преодолеть только свят. Афанасию Великому . 12. Климент довольно успешно развивает теорию взаимного согласия веры и знания, религии и науки. Вопреки мнению Тертуллиана , Лактанция и других, считавших, языческую науку произведением дьявола, Климент утверждает, что нет веры без знания, как и знания без веры. Он говорит, что вера – это не людская выдумка, а особая благодать, присущая душе, исконное свойство души. Вера есть начало и основа знания. Путь к полной гармонии веры и знания – это изучение всех наук, особенно диалектики, которая есть ограда для догматов веры (подобно сему рассуждает и свят. Василий Великий ). Но в то же время все науки служат лишь ступенями к высшему знанию, которое есть философия, а она, в свою очередь, является вспомогательным средством для веры, приближающей к разумению истины. |
| После сопоставления собранных выше мыслей Климента, разбросанных по его сочинениям, нам представляется достаточно закономерным сделать вывод о возможности распространения учения о воспитательном значении тягот земной жизни человека на все неудобные и скорбные стороны как душевной, так и телесной его природы, а также и окружающего его материального мира. Представления о воспитательном значении тягот земного бытия были в некоторой степени распространенными во времена Климента и у средних платоников, и у стоиков. Специфика учения самого Климента в этом вопросе, на наш взгляд, состоит, во-первых, в связи воспитательного Промысла не с безличностными космическими принципами, а с волей всеблагого Бога-Педагога, а во-вторых – в снятии ответственности за появление зла в космосе с материи и выявлении приоритетного значения нравственного волеизъявления человека. 3. 2. 5. Учение Климента о теле Христа и теле человека Прежде всего, обратим внимание на тот факт, что если касательно учения о предсуществовании материи мнения ученых весьма разнятся, то в отношении «докетизма» Климента суждения почти всех, занимавшихся этой проблемой, сходятся к признанию только «малого докетического оттенка» в учении катехета 779 . Мнение свт. Фотия Константинопольского о содержащемся в Ипотипозах учении, отрицающем подлинное воплощение Бога Слова 780 , не стоит признавать достоверным, – по ряду причин, указанных еще архиеп. Филаретом Гумилевским 781 , а также в силу большого числа оригинальных текстов Климента, прямо постулирующих обратную богословскую позицию 782 . Н. И. Сагарда «оттенок докетизма» усматривал в представлениях Климента о том, что тело Христа «было свободно от естественных нужд, голода и жажды, а Его душа – от печали и радости. Он приводит без опровержения предание, которое представляет тело Спасителя неосязаемым» 783 . Однако текст, говорящий о «неосязаемости», сохранился лишь в отрывке латинской версии, и его мы рассмотрим чуть позже. В то же время, мы находим в оригинальных текстах Климента прямые указания на реальность телесной природы Спасителя, когда, например, он утверждает, что воплотившийся Сын «стал доступным пяти органам чувств» 784 . |
| В.Я. Саврей Раздел IV. Климент Александрийский: преобразование Александрийской школы в центр философско-богословской науки Лекция 8. Труды Климента Александрийского как ученого и философа Климент Александрийский является одним из немногих авторов раннего, доникейского христианства, привлекавших к себе внимание во все последующие эпохи. В отличие от большинства апологетов, он стремился охватить своими трудами практически все проблемы, актуальные для Церкви в его время, а вместо традиционных до него апологий написал «Увещание к эллинам». В историко-богословских сочинениях Климент определяется как первый церковный ученый, произведения которого «не имеют параллели среди древнехристианской литературы», так как «он первый вполне сознательно поставил перед собой задачу раскрыть и обосновать христианское учение с помощью науки» 44 . Тит Флавий Климент родился в Аттике между 150 и 160 гг. по Р. Х., получил превосходное образование в Афинах и еще юношей примкнул к стоической школе. По всей вероятности, он был посвящен в Элевсинские мистерии, о чем свидетельствуют некоторые коннотации в его текстах. В зрелом возрасте, как он сам пишет о себе, Климент «оставил идолопоклонство» и принял крещение (Педагог, II. 8). Церковный историк Евсевий Кесарийский уточняет, что до этого он изучил все направления греческой философии (Приготовление к Евангелию, II. 2). Сам Климент в своем главном произведении " Строматы» (Στρωματες, Miscellania) рассказывает о том, что изучал философию последовательно под руководством пяти учителей, пока не нашел Пантена, «подобного сицилийской пчеле», который находился в Египте. Вслед за Пантеном Климент формирует образ дидаскала в Александрийской школе – учителя, который наставляет собственным примером не менее, чем словом, и кругозор которого не знает «заповедных» тем. Об уровне образования Климента можно судить уже по тому, что список имен всех цитированных им авторов занимал в издании Фабриция 14 страниц. Однако такое описание было бы неполным: необходимо добавить, что для него в высокой степени характерно соотнесение любого своего высказывания с традицией и, еще более того, стремление сделать традицию основой учебного материала. Энциклопедический кругозор Климента проявлялся не только в обильном цитировании античных авторов, но и в собирании речений – часто анонимных – христианских наставников, которые и составляют его главное произведение под названием «Лоскутный ковер» (Στρωματες). |
| Климент Александрийский родился, предположительно, в Афинах, в богатой и знатной семье, а его глубокая осведомленность в древнегреческой мифологии, народных суевериях и мистериях дает основание предполагать, что по своему происхождению он был язычником. Подобно Иустину Философу, прошел сложный путь от язычества к философии, и от философии — к учению Спасителя. После смерти своего учителя Пантена Климент оставался во главе школы до 202-203 г., после чего, при гонении на христиан Септимия Севера, бежал из Александрии и какое-то время жил в Кесарии Каппадокийской. В 211-212 гг. Климент посетил Антиохию, а в 216-217 гг. его уже не было в живых. Характерную черту Климента Александрийского как личности составляет преобладание интеллектуальных мотивов перед нравственными, стремление постичь Создателя прежде всего умом. Во многом под влиянием мыслителя Филона Александрийского, в своих многочисленных сочинениях Климент изложил свое учение о буквальном и аллегорическом смысле Священного Писания, о правилах герменевтики, о творении мира, о человеке и его природе, о рае и грехопадении. Основные труды Климента Александрийского: «Увещание к эллинам», «Педагог», «Строматы». О праздновании памяти Климента Александрийского в Греческой Церкви ничего не известно, но отцы Церкви относились к нему с большим уважением. Тертуллиан, Квинт Септимий Флоренс († после 220), родился приблизительно в 150-160гг. в африканском городе Карфагене от родителей-язычников. Не находя удовлетворения своим духовным запросам в язычестве, после долгих поисков обратился к христианству. Епископ карфагенский Агриппин довершил дело обращения Тертуллиана, когда последнему было около 30-ти лет. Со всей ревностью новообращенного Тертуллиан вступил в борьбу с врагами христианства. В сравнительно короткий период времени (5-6 лет) он написал немало сочинений против язычников, иудеев, еретиков, которые доставили ему славу выдающегося церковного писателя. За ревность к христианству и за строгую подвижническую жизнь Тертуллиан был назначен пресвитером в свой родной город Карфаген. |
| Мефодий олимпийский . Климент ничем не обнаруживает своего знакомства с творениями Афинагора. Очевидно, ученик и учитель расстались до 170–180 г., когда последним была написана его апология. Можно утверждать даже большее: Климент оставил Элладу до 165 г. В противном случае факт, имевший место на олимпийских играх итого года и вызвавший, конечно, много толков по всей Элладе– самосожжение Перегрина (Протея)–нашел бы какое-нибудь отражение на страницах творений александрийского катихита. Но Климент мог и знать о литературной деятельности Афинагора и тем не менее поставить его в ряду не писавших пресвитеров, руководясь в данном случае тем соображением. что Афинагор, выражаясь языком Лонгина, не имел властного побуждения писать; если же и писал, то лишь уступая давлению внешних обстоятельств и не о тех μυστ ρια μυστηρ ων, о которых Климент боялся не только писать, но и говорить. Для решения вопроса об именах остальных четырех учителей Климента каких-либо определенных данных нет. Предположение Барония 58 , что под евреем из Палестины должно разуметь Феофила, а под уроженцем Ассирии–Вардесана, отпадает: Феофил был язычник по происхождению 59 , а не еврей, Вардесан же моложе Климента лет на десять и только обратился еще в христианство в то время, когда последний, вероятно, находился уже в Александрии 60 . С большим на первый взгляд правом называют 61 в качестве учителей Климента, Татиана и Кассиана. Во всяком случае–в пользу итого тезиса могут быть приведены некоторые основания. Климент хорошо знаком с произведениями Татиана и утверждает, что последний был Σ ρος 62 . Из других источников мы внаем, что Татиан , ученик Иустина Философа 63 , обратился в христианство в Риме и здесь же, в Риме, действовал в качестве христианского учителя 64 . В 172 или 173 году он возвратился на восток 65 и составил на сирийском языке гармонию четырех евангелий, известную под именем Диатессарона 66 . Легко сделать вывод, что Татиан и был именно тем учителем, уроженцем Кили – Сирии, с которым Климент встретился в Великой Элладе. |
| Климента Римского . На этот раз счастливая находка и ученое издание ее принадлежит архиерею Греческой церкви – Филофею Вриеннию, который в то время был митрополитом одного городка в Македонии (более подробные биографические сведения об этом замечательном лице будут приведены ниже). Замечательно, что первое «Послание» Климента Римского , о котором известно, что оно в первые столетия пользовалось великим уважением, даже читалось за общественным богослужением, начиная с V в. было совершенно забыто в Западной церкви. Впервые открыл это «Послание» в XVII в. библиотекарь Карла I Английского Патрик Юнг (Joung), найдя его присоединенным к четвертому тому рукописи так называемой «Александрийской Библии», которая была принесена в подарок протестантствующим патриархом Кириллом Лукарисом (сначала он был патриархом в Александрии, а потом в Константинополе) английскому королю Карлу I. Эта рукопись находилась тогда в Королевской библиотеке. Юнг на основании этого единственного источника издал в Оксфорде, в 1633 г., первое «Послание» Климента вместе с отрывком второго «Послания» Климента, с отрывком, какой находился в том же кодексе. Известно было, что в Александрийском кодексе «Послания» сохранились не в полном виде. Но все усилия открыть еще какие-либо источники для покрытия недочетов ни к чему не приводили. Там или здесь светилась надежда, что вот-вот наконец найдено то, чего до сих пор напрасно искали, но вместо действительной находки оказывалась просто ошибка. В 1752 г. знаменитый критик Веттштейн издал в свет два «Послания» Климента на сирийском языке, но они оказались апокрифической подделкой. В шестидесятых годах текущего столетия надеялись найти столь сильно желаемую находку в одном Феррарском палимпсесте. Но когда в 1866 г. знаменитый Тишендорф исследовал на месте заставивший говорить о себе палимпсест, то вместо «Посланий» Климента открыл в нем мученические акты, касающиеся Климента Римского , но не имеющие никакой цены в научном отношении. Когда все надежды были уже потеряны, вдруг вожделенное открытие было сделано в среде Греческой церкви. |
| Источники трилогии и пользование ею у последующих авторов В своей трилогии Климент обнаруживает поразительную учёность: слова его пересыпаются всевозможными цитатами из разных классов писателей. Число цитируемых авторов почти необозримо. Эрудиция Климента всегда вызывала удивление учёных. Теперь, впрочем, стараются возвести её к различным источникам, флорелигиям и компендиям, предпочтительно восстанавливая эти источники на основании сочинений самого же Климента. Получается, таким образом, что часть своих цитат Климент заимствовал из вторых рук, из существовавших до него компиляций и учебников, особенно распространённых в Александрии. Дильс впервые указал на родственность изложения философских мнений о Боге в «Протрептике» и в сочинениях Цицерона [«О природе богов»] (De natura deorum), а перечень философских школ в «Строматах» признал извлечением из какого-либо философского учебника. После Дильса немецкие учёные всячески выискивали предполагаемые источники Климента, иногда, конечно, ошибочно. В общем, источников у Климента указано много. Так, источником его при описании древних культов было сочинение на подобную тему, также и при изложении имён богов в исторических сведениях об изображениях и искусствах источником были каталоги изображений. Вендлянд высказал предположение, что II и III книги «Педагога» заимствована из сочинения стоика Луция, учителя Эпиктета. Габриэльсон в исследовании источников Климента пришёл к выводу, что большая часть сведений почерпнута Климентом из παντοδαπ στορα, или реальной энциклопедии Фаворина Арелатского, современника Адриана. Ещё в большей степени Климент Александрийский пользовался источниками иудейского – александрийского происхождения, начиная с Деметрия, псевдо-Гекатея и до Филона. У псевдо-Гекатея Климент весьма доверчиво и без критики позаимствовал много подложных стихотворений греческих поэтов, раскрывавших учение о единстве Божием, о Промысле и т. п. Часто Климент цитирует Аристовула, который, между прочим, доказывал зависимость Аристотеля от Моисея и других Пророков; цитирует также он сборник Александра Полигистора, составленный из выдержек иудейских историков, и, вероятно, по этому сборнику цитирует этих историков (Деметрия, Евполема, Артапана). В особенности же Климент зависит от Филона, часто приводя из сочинений его дословные цитаты, по которым даже восстанавливают текст Филона. Под влиянием Филона Климент в значительной степени образовал и своё мировоззрение; в частности, от него он усвоил аллегоризм и мистическое понимание книги Бытия (особенно о творении мира, о грехопадении) и Моисеева законодательства. |
| Подробный анализ цитат, парафразов и различных аллюзий в Строматах, который проводит A. van den Hoek, очень хорошо показывает особенности техники цитирования, которую применяет Климент 27 . Например, из 1273 случаев цитирования из апостола Павла, отмеченных в Индексе издания O. St?hlin, Климент упоминает его имя (или хотя бы говорит, что это апостол) только 309 раз (при этом 13 раз имя просто упоминается, и никакой цитаты не следует). Платон цитируется (verbatim или нет) 618 раз, однако прямо или косвенно упоминается (Pla/twn, o(filo/sofoj, oi(filo/sofoi, o(e)c (Ebrai/wn filo/sofoj k.t.l.) только 139 раз (и снова, «голое» упоминание имени наблюдается в 41 случае из этих 139). Цитирование Платона как правило сопровождается точным указанием диалога, письма или даже книги (при ссылках на Государство или Законы). Можно предположить, что Климент имел постоянный доступ к сочинениям Платона или же пользовался достаточно хорошей подборкой цитат. К Платону Климент прибегает почти исключительно в целях подтверждения своего мнения. Только в редчайших случаях классик критикуется 28 . Климент предпочитает не замечать разногласий между платонизмом и христианским вероучением, а наиболее явные из них старается элиминировать герменевтическими средствами, ссылаясь иногда даже на «ошибки» переписчиков. Филон Александрийский – случай особый. Использует его Климент довольно часто (более 200 раз, согласно O. St?hlin), однако имя упоминает только четыре раза (причем, дважды он называет его пифагорейцем). Вероятно, такое молчание может быть объяснено особыми причинами 29 . Однако, как замечает Hoek, именно за этими четырьмя упоминаниями следуют обширные заимствования и многостраничные парафразы, так что Климент «сознается» примерно в 38% используемого из Филона материала. Гомер и Еврипид – любимые поэты Климента. Из 243 случаев цитирования из Гомера, его имя (или хотя бы указание, что это сказал Поэт) встречается в 37%. Название (Илиада или Одиссея) практически не упоминается. Просто: «Поэт сказал где-то:» Еврипид цитируется 117 раз, а его имя (Еврипид, трагик, сценический философ, трагедия и под.) упоминается 59 раз (52%). |
|
|
