| Историки заметили, что трактат Кирика отличается от других средневековых сочинений тем, что не был вставлен «в богословско-символический текст» 50 . При этом в «Учении» теоретико-богословский аспект замещается указанным прагматическим отношением к хронологии. Подобное замещение в русской культуре академик Д. С. Лихачев объясняет следующим образом: «Ломка традиционных форм вообще была довольно обычной на Руси. Дело в том, что новая, явившаяся на Русь культура (византийская. – Р. С.) была хотя и очень высокой, создав первоклассную “интеллигенцию”, но эта культура налегла тонким слоем, слоем хрупким и слабым. Это имело не только дурные последствия, но и хорошие: образование новых форм, появление внетрадиционных произведений было этим очень облегчено. Все более или менее выдающиеся произведения литературы (и науки, как “Учение” Кирика. – Р. С.), основанные на глубоких внутренних потребностях, вырываются за пределы традиционных форм» 51 . Во всяком случае Кирик в «Учении» заявляет себя ученым, идущим своим индивидуальным путем, отступающим от византийского и кирилло-мефодиевского канона эсхатологической хронологии «семитысячников». В 1974 г. в научном сборнике по истории науки «Историко-математические исследования» была опубликована статья И. М. Рабиновича «О ятроматематиках», в которой автор обосновывал, что ятроматематика служила в период Возрождения «соединительным звеном между математикой и естествоведением» 52 , сыграв важную роль в появлении в Западной Европе науки современного типа. Но и в России протекали аналогичные процессы. Об этом теперь стало известно благодаря открытию никогда ранее не изучавшихся древнерусских текстов ятронаучного характера. Тем самым был заполнен якобы «бесплодный» в научном отношении период между XII и XVIII в., между Кириком и Ломоносовым. Указанный период можно назвать временем русской ятронауки. В дореволюционной и советской истории науки недооценивали роль Кирика в развитии ятронауки, в недрах которой вызревала наука современного типа. |
| Присутствие в окружении Нифонта отличавшегося суверенностью положения и дерзостью вопросов лица, к тому же оппозиционно настроенного к республиканским порядкам, скорее всего можно объяснить не покровительствующим отношением владыки к автору «Вопрошания» и не его службой при владычном дворе в каком-то качестве, а прямой заинтересованностью в использовании знаний широко эрудированного монаха. Высокое покровительство предполагает зависимость от патрона, но именно раболепной зависимости рядового представителя церкви от влиятельнейшего из древнерусских иерархов в сочинении и не просматривается. Как по политическим, так и по целому ряду канонических вопросов ученый монах придерживается собственной и вполне оригинальной точки зрения. Последнюю он умеет скрыть за громко звучащим голосом владычных наставлений. Общение Кирика с Нифонтом следует объяснять не его служебным положением при владычном дворе, где он мог состоять в том или ином качестве. Прежде всего, он был интересен как достойный и знающий собеседник. Этим, скорее всего, и были обусловлены его частые встречи и разговоры с владыкой. В вопросах главе новгородской церкви Кирик не столько искал формальные ответы, сколько прояснял принципы в разрешении тех или иных проблем, которые он считал нужным подвергнуть тщательной фиксации. За формой вопрос-ответ просматривается содержательный обмен мнениями. В контексте речи улавливается не выраженное напрямую оценочное отношение вопрошателя к высказываниям владыки по вынесенным Кириком на обсуждение проблемам. Надо полагать, не только Кирику был нужен сановитый и знающий толкователь казусов церковной жизни. Архиепископ не в меньшей мере нуждался в широко образованном, полезном и достойном собеседнике, который при таком раскладе выступал в роли сподручника по прояснению уставных положений применительно к различным ситуациям, возникавшим в церковной практике. Вот тут и встает вопрос об истоках начитанности и образованности Кирика. Широта научного кругозора и оригинальность суждений Кирика так или иначе должны быть связаны со спецификой ученой и богословской подготовки. Центрами образования в Средневековье были монастыри. Но слишком непохож Кирик на других представителей древнерусской книжности, вышедших из монастырской среды Древней Руси. Логично полагать, что обитель, в которой 26-летний инок составил «Учение о числах», и была той школой и той библиотекой, которая подготовила одаренного и рано заявившего о своих высоких способностях юношу. Чтобы лучше понять своеобразие творчества Кирика Новгородца и его место в древнерусской культуре, необходимо прояснить конфессиональную специфику Антониева монастыря и особенности той религиозной традиции, которую принес в Новгород его основатель Антоний Римлянин. |
| Кирик рассматривает хронологию в качестве инструмента познания, в какой-то степени освобождающего человека от власти Божественного провидения, как средство, находящееся у него (человека) на службе. Возможно, поэтому математические расчеты у Кирика в «Учении» привязаны не к эсхатологическому рубежу в семь тысяч лет, а к текущему году его работы над трактатом – 1136 г. Есть основания думать, что Кирик в своем произведении пытался обосновать, что любая временная протяженность обретает истинность в том случае, если она будет выражена/записана/передана во всех указанных выше пяти единицах счета времени, образующих систему, характеризующуюся определенной полнотой: в существовавших рамках юлианского календаря к ней (системе хронологических единиц) ничего нельзя добавить и ничего из нее изъять без нарушения ее непротиворечивости. Кирик, возможно, осознанно подходил к понятию истинности категории времени; об этом может свидетельствовать заголовок его трактата («Учение им же ведати человеку числа всех лет»). Здесь речь идет о всеобщности подхода к временным протяженностям («всех лет») и, возможно, под «числами» имеется в виду указанная система единиц счета времени юлианского календаря. Однако только этим смысл названия трактата Кирика, по-видимому, не исчерпывается. 206 В свете истинностного подхода к трактовке времени получает дополнительное разъяснение уникальное в средневековой книжности «удостоверение» Кириком в самом конце «Учения» (как бы вместо подписи) своего возраста во всех единицах счета времени юлианского календаря: 26 лет, 312 месяцев, 1354 недели, 9497 дней, 113 960 часов. Этот исчерпывающий набор хронологических данных может свидетельствовать о том, что Кирик истинность суждения о своем возрасте пытался выразить через денотат (этого суждения), которым (денотатом) в логике «служит истинностное значение этого предложения (высказывания, суждения), т. е. «истина» или «ложь». 207 В таком случае календарные характеристики возраста Кирика (год, месяц и т. д.) – это имена, обозначающие предмет (денотат) возраста Кирика и совокупно выражающие его (возраста) истинностное значение. 208 |
| Симонов Р. А. Новое в изучении творчества Кирика Новгородца (XII в.)/Р. А. Симонов//Восьмая научная конференция по проблемам книговедения «Книга и книжное дело на рубеже тысячелетий»: тез. докл. М.: Наука, 1996. С. 203–205. Симонов Р. А. Новые материалы по истории математики Древней Руси//Историко-математические исследования. Вторая серия. М.: Янус-К, 2000. Вып. 5 (40). С. 244–245. Симонов Р. А. Новые материалы по математике Древней Руси/Р. А. Симонов//Историко-математические исследования. Вторая серия. М.: Янус-К, 2005. Вып. 10 (45). С. 220–226, 239–241. Симонов Р. А. Новый фрагмент о «Колоде»/Р. А. Симонов//Записки Отдела рукописей ГБЛ. М., Наука, 1977. Вып 38. С. 126–138. Симонов Р. А О возможном влиянии Кирика на «Житие Стефана Пермского»/Р. А. Симонов//Мир житий: сб. материалов конф. (Москва, 3–5 окт. 2001 г.). М., 2002. С. 141–145. Симонов Р. А. О возможности/невозможности участия Кирика в Новгородском летописании/Р. А. Симонов//Вспомогательные исторические дисциплины –источниковедение –методология истории в системе гуманитарного знания: материалы XX Междунар. науч. конф. (Москва, 31 янв.–2 февр. 2008 г.). М.: РГГУ, 2008. Ч. 2 С. 590–594. Симонов Р. А О вычислительной арифметике/Р. А. Симонов//Естественнонаучные представления Древней Руси. М.: Наука, 1978. С. 72–73. Симонов Р. А. О композиционной структуре «Учения» Кирика Новгородца (1136 г.)/Р. А Симонов//Историко-математические исследования. М.: Наука, 1973. Вып. 18. С. 264–277. Симонов Р. А. О методологии изучения математики в Древней Руси/Р. А. Симонов//Советская археология. 1970. 3. С. 254–257. Симонов Р. А. О некоторых особенностях нумерации, употреблявшейся в кириллице/Р. А. Симонов//Источниковедение и история русского языка. М.: Наука, 1964. С. 28–29. Симонов Р. А. О новом древнерусском тексте 1138 г./Р. А. Симонов//Историко-математические исследования. Вторая серия. М. , 1995. Вып. 1 (36). С. 66–76, 81–83. Симонов Р. А. О пасхальном значении выходной записи Апостола 1307 г./Р. А. Симонов//Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2004. 1 (15). С. 56–59. |
| Симонов Р. А. О проблеме наглядно-инструментального счета в Древней Руси/Р. А. Симонов//Советская археология. 1975. 3. С. 82–93. Симонов Р. А. О происхождении и историческом развитии цифровой системы, употреблявшейся в древнерусской кириллице/Р. А. Симонов//История и методология исторических наук. М., 1971. Вып. 11. С. 138–151. Симонов Р. А. О смысле названия трактата Кирика Новгородца «Учение им же ведати человеку числа всех лет», 1136 г./Р. А. Симонов Известия вузов. Проблемы полиграфии и издательского дела. 2003. 3. С. 155–166. Симонов Р. А. О формировании древнерусской нумерации/Р. А. Симонов//Историко-математические исследования. М.: Наука, 1977. Вып. 22. С. 237–242. Симонов Р. А. О чем судили и ведали люди, «зовомии математици»/Р. А. Симонов//Русская речь. – 1983. 3. С. 105–111. Симонов Р. А. Об именах Кирика Новгородца/Р. А. Симонов//Румянцевские чтения: материалы Междунар. науч. конф. (11–13 апр. 2006 г.) М.: Пашков дом, 2006. С. 246–249. Симонов Р. А. Об источниковедческом аспекте изучения древнерусской математики/Р. А. Симонов//История и методология естественных наук М.: Изд-во МГУ, 1978. Вып. XX. С. 129–137. Симонов Р. А. Об одном разногласии в оценке «Учения» Кирика Новгородца//Вопросы истории естествознания и техники. М.: Наука, 1974. Вып. 1 (46). С. 41–43. Симонов Р. А. Об особенностях цифровой системы, употреблявшейся в кириллических рукописях X-XV вв./Р. А. Симонов//Методическое пособие по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1973. Вып. 1. С. 205–213. Симонов Р. А. Об отражении древнерусской календарноматематической культуры в духовной книжности/Р. А. Симонов//Историко-математические исследования. Вторая серия. М., 2002. Вып. 7 (42). С. 266–268, 274–276, 279–288. Симонов Р. А. Обучение счету в X –первой половине XIII в./Р. А. Симонов//Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР с древнейших времен до конца XVII в. М.: Педагогика, 1989. С. 39. Симонов Р. А. Откуда есть пошла арифметика на Руси: о предшественнике Кирика Новгородца –иеромонахе Исаакии/Р. А. Симонов//Вопросы истории естествознания и техники. 2006. 1. С. 52–60. |
| Большого распространения в древнерусской летописной практике индикт в качестве датировочного показателя не получил.–Комментарии Р.А. Симонова и В.В. Милькова. 478 Солнечный круг – 28-летний цикл юлианского календаря, исчисляемого Кириком от 1 октября в эре от «Сотворения мира». Содержательная сторона этого календарного понятия связана с определением дня недели конкретной даты. Позже в древнерусской календарной практике начало отсчета солнечного круга было отнесено на 1 марта. Понятие солнечного круга использовалось для определения даты Пасхи в юлианском летоисчислении.–Комментарии Р.А. Симонова и В.В. Милькова. 479 Лунный круг – 19-летний цикл юлианского календаря, исчисляемый Кириком от 1 января в эре от «Сотворения мира». Содержательная сторона этого календарного понятия связана с 19-летней повторяемостью лунных фаз дня каждой календарной даты. Лунный круг и солнечный круг являются основными понятиями пасхалистики. В качестве хронологических терминов в русском летописании встречаются очень редко, впервые указаны в летописной статье 6615 (1108) г. («Повесть временных лет»), т. е. за два года до рождения Кирика.–Комментарии Р.А. Симонова и В.В. Милькова. 480 Очень важный для понимания мировоззренческих предпочтений Кирика Новгородца блок текстов представлен разделами 10–13 «Учения». Исследователи сходятся во мнении, что раздел «О поновлениях» восходит к античной натурфилософской традиции. Возможным источником идеи обновления космических стихий считают пифагореизм (см.: Мурьянов М.Ф. О космологии Кирика Новгородца//Вопросы истории астрономии. М., 1974. Сб. 3. С. 17) или стоицизм (см.: Гаврюшин Н.К. Поновление стихий в древнерусской книжности//Отечественная общественная мысль эпохи средневековья. Киев, 1988. С. 208). Затруднение связано с тем, что ни в античном наследии, ни в античных реминисценциях средневековых памятников прямой аналогии данному разделу из «Учения» Кирика не обнаруживается (см.: Пиотровская Е.К. Указ. соч. С. 380). В некоторых списках «семитысячников», с одним из вариантов которого генетически связаны календарно-математические руководства «Учения о числах», фиксируются статьи о поновлении стихий, причем иногда статьи о поновлении отделены от «семитысячника» и составляют особые разделы (см.: Турилов А.А. |
| В целом, «Вопрошание» – первый опыт кодификации канонического права применительно к условиям древнерусской новгородской действительности. И в этом отношении усилия Кирика и его последователей хорошо вписывались в тенденции эпохи, современники которой вполне отчетливо осознавали несоответствие реалий вчерашних варварских государств, вошедших в семью христианских народов, с церковными установлениями, пришедшими из эпохи древнего Рима и отражавшими действительность византийской империи с её зрелым правосознанием и развитыми религиозными институтами 45 . Трудно исключить, что задуманный и составленный Кириком свод должен был регламентировать практику церковных судов и вытеснить из обращения «худые номоканонцы» и иные сомнительные канонические практики в границах новгородской епископии. Очевидно, что вовлечению Кирика в эти заботы могла способствовать его должность доместика, ключевая в организации богослужения, значение которой в системе архиерейского чинопоследования переоценить сложно. О важности литургии, которая является средоточием церковной жизни, свидетельствует «Окружное послание» патр. Фотия. Рассказывая об успехах безымянного епископа, посланного в земли Руси, глава константинопольской церкви акцентировал внимание на тяге варваров к богослужению 46 . Примечательно, что и соглядатаи Владимира были поражены в Византии не достоинствами христианского учения, а красотой патриаршей литургии 47 . Однако при этом не следует упускать из вида и то обстоятельство, что в условиях всё еще языческой Руси нередко единственной функцией, которую наиболее качественно был способен исполнять иерарх, оставалась храмовая служба, что в свою очередь возвышало положение доместика в церковной среде. Способности и знания Кирика в области канонического права и литургики позволяют, в том числе, приоткрыть тайну причины его присутствия при еп. Нифонте в Киеве во время споров о законности избрания Климента Смолятича собором русских епископов, и предоставляют возможность объяснить свободное обращение новгородского клирика с митрополитом. Вероятнее всего, Кирик выступал в качестве своего рода юридического консультанта при своем владыке и представлял его интересы в развернувшихся спорах о правах Климента и свободах новгородской кафедры. |
| М., 1912. С. 1-27 [Особая ред. «Вопрошания...» по спискам XVI-XVII вв.]; Бенешевич В. Н. Древнеславянская Кормчая XIV титулов без толкований. София, 1987. Т. 2. С. 90-94 [Сокращенная ред. «Вопрошания...» в виде правил]; Мильков В. В., Симонов Р. А. Кирик Новгородец: Ученый и мыслитель. М., 2011. С. 299-534 [«Учение...» по всем спискам, «Вопрошание...» Основной, Особой, Краткой редакций и комбинированного состава, по спискам XV-XVI вв.]; ПСРЛ. 2000. Т. 3. С. 22-30 (фрагмент новгородской владычной летописи, предположительно написанный К.). Лит.: Смирнов С. И. Мат-лы для истории древнерус. покаянной дисциплины: Тексты и заметки. М., 1912. С. 257-270; он же. Древнерус. духовник: Исследование по истории церковного быта. М., 20042. С. 180-227; Щапов Я. Н. Кирик Новгородец о берестяных грамотах//Сов. арх. 1963. 2. С. 251-253; он же. Визант. и южнослав. правовое наследие на Руси в XI-XIII вв. М., 1978 (по указ.); Мурьянов М. Ф. О новгородской культуре XII в.//Sacris Erudiri: Jaarboek voor Godsdienstwetenschappen. 1969/1970. T. 19. P. 415-436; Симонов Р. А. Кирик Новгородец - ученый XII в. М., 1980; он же. Естественнонаучная мысль Др. Руси: Избр. тр. М., 2001. С. 37-88; он же. «Учение» Кирика Новгородца//Письменные памятники истории Др. Руси. СПб., 2003. С. 110-111; он же. Математическая и календарно-астрономическая мысль Др. Руси: По данным средневек. книжной культуры. М., 2007. С. 37-53, 306-335; он же. О возможности/невозможности участия Кирика в новгородском летописании//Вспомогательные исторические дисциплины - источниковедение - методология истории в системе гуманитарного знания: Мат-лы XX междунар. науч. конф., Москва, 31 янв.- 2 февр. 2008 г. М., 2008. Ч. 2. С. 590-594; он же. Кирик Новгородец - рус. ученый XII в. в отечественной книжной культуре. М., 2013; Пиотровская Е. К. Об одном списке «Учения о числах» Кирика Новгородца из собрания архива ЛОИИ СССР АН СССР//ТОДРЛ. 1985. Т. 40. С. 379-384; она же. Кирик Новгородец//СККДР. 1987. Вып. 1. С. 215-217 [Библиогр.]; она же. |
| Я.Н. Щапов Открытие в Новгороде берестяных грамот археологической экспедицией под руководством А. В. Арциховского и последовавшие затем находки грамот в других городах – большой успех советской археологической науки. Исследователи получили новый вид исторических источников, вышедших из рук тех людей, которые меньше всего могли рассчитывать сохранить свои записи для истории, и относящихся ко времени, от которого меньше всего дошло до нас письменных памятников. Новгородское открытие заставило пересмотреть наши представления об образованности населения в древней Руси, убедиться в распространении грамотности среди трудящегося населения (включая и женщин) в .древнем Новгороде. Распространению грамотности и светской бытовой письменности в древнем Новгороде способствовало обилие дешевого писчего материала – бересты. До 1951 г. историки только могли предполагать существование такого вида документов, как грамоты на бересте. Так, А. И. Соболевский считал вероятным, что «береста употреблялась в Московской Руси для черновиков и писем и в XV–XVI вв., но никаких следов ее употребления за это время у нас нет» Известны слова Иосифа Волоцкого о том, что в обители Сергия Радонежского «и самые книги не на хартиях писаху, но на берестех» Однако эти книги на бересте до нас не дошли, а сохранившиеся берестяные книги XVII–XIX вв. писаны чернилами. Казалось бы, до нас не дошло свидетельств современников новгородских берестяных грамот об их существовании. Однако такие свидетельства, по нашему мнению, есть, и одному из них посвящено настоящее сообщение. Ряд древнерусских рукописей XIII–XVI вв., главным образом новгородского происхождения, сохранил чрезвычайно интересную запись беседы новгородского священника середины XII в. Кирика с его непосредственным начальником главой новгородской церкви епископом Нифонтом. В древнерусской литературе, как и в литературе европейского средневековья вообще, были распространены такого рода беседы с вопросами, относительно тех или иных сторон практической деятельности священника и ответами-разъяснениями авторитетного лица. «Вопрошание» Кирика и его коллег Саввы и Ильи выделяются из этого круга, может быть, только своим непосредственным характером, отражением сочной новгородской жизни XII в., что заставило первого публикатора этого памятника заменить ряд вопросов Кирика и ответов Нифонта многоточием Исследователи уже давно отметили, что Кирик – незаурядный поп. Он был монастырским библиотекарем и регентом хора, известны его математические и хронологические опыты, отразившиеся в летописных памятниках и в отдельном сочинении «Учение, им же ведати человеку число всех лет» «Вопрошание» показывает его ревностным служителем церкви, опекуном своей паствы, не утратившей еще многих языческих привычек, строго следящим за выполнением всех правил не только своими духовными детьми, но и самим собой. |
| Е. Раик, которая заметила, что при делении 25 «девятых дробных» (5 х 5) на 19 в остатке вновь получается 6, как вначале, и начинается новый период бесконечной пятеричной дроби. Так что «седьмые дробные» «являются как бы естественным порогом, за пределами которого через два шага картина циклически повторяется» 41 . Не исключено, что Кирик обратил внимание на такую цикличность 42 . Истины ради надо отметить, что Кирик мог знать указанную закономерность, однако из текста «Учения» нельзя заключить, что Кирик имел понятие о бесконечных пятеричных дробях. Еще Н. В. Степанов говорил, что он видит у Кирика многое «между строчками». В методологическом отношении математическое моделирование, которое применяли В. П. Зубов и А.Е. Раик, имеет отношение к видению «между строчками» текста Кирика о пятеричном делении часа. Непосредственно в самом «Учении» в разделе «О дробном делении часа» о действии деления речь не идет. Здесь рассказывается о количестве разного вида «часцов» в одном «косом» часе (12 часов, 60 «первых дробных часа», 300 «вторых дробных»… 937500 «седьмых дробных»). Все «часцы» получаются последовательным умножением на 5 их возрастающих количеств, начиная с 12. Было высказано мнение, что раздел «О дробном делении часа» по своему прямому назначению мог использоваться как методический материал для обучения инструментальному счету на древнерусском абаке, который имел пятерично-десятичную структуру. В каждом ряду такого абака находился счетный элемент-пятерка (в виде, например, сливовой косточки) и пять или четыре элементов-единиц (в виде, например, вишневых косточек). При счете на таком абаке надо было отрабатывать умение «перевода» элементов-пятерок в элементы-единицы и наоборот. Как это конкретно делалось, показывает математическая модель, построенная на основе раздела «О дробном делении часа». Все числа, выражавшие количества «часцов» от «первых дробных» до «седьмых дробных часа» (которые сейчас мы нашли бы последовательным умножением на пять), на древнерусском абаке получались однотипно: «раздвоением» 43 исходного числа с дальнейшим переносом полученного числа на следующий (высший) уровень абака 44 . |
|
|
