| Дмитрий Иванович сильно был недоволен обманом Пимена и, когда Пимен явился в пограничный город великого княжества Коломну, великий князь послал схватить его и отвезти для ссылки в Костромскую Чухлому, а его дружину, думцев и советников, т. е. всех членов посольства, которые были виновниками его поставления, развести по различным местам и посажать в железа. На кафедре же митрополита вел. кн. с почетом принял Киприана, но не сошелся с Киприаном. Властный князь не мог простить митрополиту, что он избран был по влиянию Литовского князя. Особенно повредил себе Киприан в глазах князей удалением из Москвы в Тверь, во время нашествия Тохтамыша. Князь укорил митрополита в малодушии и отсутствии патриотизма, и приказал ему удалиться в Киев. Дмитрий Иванович хотел видеть митрополитом человека по своему выбору. Таким кандидатом оказался суздальский епископ Дионисий. Он отправлен был в Константинополь и получил там посвящение, но на возвратном пути киевский князь Владимир Ольгердович велел схватить его и заключить под стражу; в Киевской тюрьме Дионисий и умер в 1386 году. Между Киприаном и Пименом началась борьба, продолжавшаяся до самой смерти Пимена, последовавшей в 1389 году. Только теперь Киприан, спустя 14 лет после своего поставления, вступил в сан всероссийского митрополита и объединил, хотя и не вполне, русскую церковь , т. к. в Галиче оставался митрополитом Антоний. Тогда наступило мирное время для Киприана. Новый князь Василий Дмитриевич находился постоянно в дружеских отношениях к митрополиту. Св. Стефан, епископ Пермский В промежуток времени наших замешательств на кафедре митрополии имело место, как бы в возмещение за них, весьма важное и радостное событие – обращение в христианство св. Стефаном Пермским значительного количества остававшихся дотоле в язычестве, подвластных Руси, инородцев – Пермяков, известных под особенным именем Зырян. Жизнеописателем св. Стефана был младший его современник, личный его собеседник и друг, монах Троицкого Сергеева монастыря Епифаний, написавший два жития – св. Стефана и преп. Сергия Радонежского. |
| Великий Князь в это время был всецело поглощен борьбой с татарами. 8 сентября 1380 г. произошла Куликовская битва. Когда же он узнал о происшедшем в Константинополе, то пришел в страшный гнев против послов и отказался принять Пимена. В марте 1381 г. он отправил в Киев своего духовного отца, игумена Симоновского Феодора, племянника Преподобного Сергия, звать Киприана на кафедру. Святитель прибыл в Москву 23 мая того же года. Пимен и его спутники, прибывшие в декабре, были отправлены в заточение. Через год на долю Руси выпало большое испытание. В августе 1382 г. в ее пределы вторгнулся татарский хан Тохтамыш. Воинство русское не оправилось еще от потерь, понесенных на Куликовом поле. Димитрий отступил от Москвы к Костроме, чтобы собраться с силами. Митрополит остался в Москве. Когда же татары появились под ее стенами и неизбежно было ее падение, что и случилось, владыка Киприан уехал в Тверь. Вернувшийся в Москву и признавший снова татарское иго, Великий Князь выразил свое неудовольствие митрополиту и осенью 1382 г. выслал его из столицы. На его место вызвал он из Твери Пимена. Последний поддерживался все это время Патриархом. Святитель Киприан отправился в Константинополь, потерпев в пути много невзгод. По дороге он был ограблен на Дунае кочующим народом; долгое пребывание его в Царьграде заставило его войти в долги. Великий Князь, получив затем доказательства творившегося Пименом и его спутниками в Константинополе, снова отказался от него. Димитрий Иоаннович после изгнания Пимена просил Патриарха поставить митрополитом архиепископа Суздальского Дионисия, но сей праведный муж был задержан в Киеве наместником Великого Князя Литовского князем Владимиром Ольгердовичем и преставился там 15 октября 1385 г. На время появился снова в Москве Пимен, к тому времени (1388 г.) низложенный Патриархом и Собором. Предприняв снова путешествие в Царьград, он закончил свою мятежную жизнь в Халкидоне в 1389 г. В том же году – 19 мая – скончался Димитрий Иоаннович, царствование которого омрачено было смутой касательно личности митрополита. Сын его, Великий Князь Василий I, согласился принять владыку Киприана, права которого были подтверждены патриарше-соборным приговором 1388 г. |
| Некий отрок Иван лежал три года на болезненном одре по причине расслабления всех его членов. Но когда принесен был к раке св. Евфимия, то, чудно исцелев, возвратился в дом свой. Приведен был также к раке преподобного один юноша, именем Герасим – безумный, и ему молитвами святого возращен был здравый смысл. Был в обители келарь, по имени Киприан. Он увлекся угождением приходящим гостям, a братию начал обижать оскудением и даже лишением трапезы. Св. Евфимий предостерегал и вразумлял его в двух сновидениях, угрожая погубить жезлом и пожечь горящею свечою; но Киприан, каждый раз обещая исправиться, не исполнял того, приписывая явления своей мечте или, как говорят ныне, игре воображения. Вдруг постигает его ужасное расслабление во всем теле, и тогда вынужден он был просить о принесении его к раке преподобного. Здесь братия были зрителями раскаяния Киприана и чудесного исцеления. Чудо это передал летописцу старец Патрикий черноризец, который и на себе самом удостоился испытать следующее уврачевание. Служа обители еще в мирском звании с именем Петра, он с товарищами ревностно занимался ловлею рыбы для братии в городе Гороховце и вдруг впал в болезнь «студенную, яже есть трясавица». Сокрушаясь духом о немощи продолжать свое послушание, Петр воззвал к угоднику Божию о помощи, и св. Евфимий, явясь молящемуся в сновидении, осенил крестом чело его, утешил, послал на работу, и пробужденный Петр почувствовал себя свободным от изнеможения. Один из братии, по имени Никодим, неленостный и благочестивый труженик, подвергся болезни – сведению ног до того, что лишился движения и даже отчаялся остаться в живых. По убеждению посещавшей его братии, больной возверг скорбь свою на св. Евфимия, и блаженный в сновидении, помазав ноги больного мастию, уврачевал недуг. Боярин Димитрий Перепечин, часто посещавший обитель, внезапно пришел в такое состояние души, что не узнавал своих домашних; устрашаемый разными видениями, не знал куда деваться из дому. По совету друзей, отроки боярские отвезли больного к спасскому архимандриту и старцам, а они передали его с рук в руки известному в то время благочестием параэкклисиарху Сильвестру. Ухаживал он за больным, сколько мог и велел друзьям Димитрия водить его к многоцелебной раке. После многократных сопротивлений зараженного Димитрия и побегов его из храма, наконец, священноиноки и черноризцы, отроки боярские, с ними же и летописец, удостоились зреть предивное исцеление Димитрия Перепечина от мощей преподобного. |
| Предшественнику Нилову Макарию было писано из Москвы, что к нему будет прислан для поставления в митрополиты Михаил, и он сам писал Михаилу, призывая его для посвящения в Константинополь. Митрополит Киприан после своей неудачной поездки в Москву отправился в Константинополь, чтобы оспаривать себе кафедру митрополии всея России у Михаила и, когда прибыли послы в Константинополь, он находился там 449 ; находился там и епископ суздальский Дионисий, несколько упредивший послов; наконец, совершенно невозможно было, чтобы сами послы, при великом их множестве и с одной стороны – при отсутствии единомыслия между ними, а с другой стороны – при способности Греков выведывать тайны, могли сохранить свою тайну в секрете. Может показаться недоуменным, что наши собственные летописи, покрывая Греков, утверждают, будто последние сделались жертвой обмана. Но это недоуменное для нас объяснится, если мы предположим, что в наших летописях в данном месте говорит ни кто другой, как желавший покрывать Греков Киприан, на что имеются тут и положительные доказательства 450 . Таким образом, не может подлежать ни малейшему сомнению, что в Константинополе очень хорошо и совершенно достоверно было известно, что послан был для поставления в митрополиты архимандрит Михаил, а не кто-либо другой. Но если в Константинополе, несмотря на отличное и совершенно достоверное знание дела, поставили Пимина вместо Михаила, то представляется совершенно необходимым предполагать, что и самая мысль о замене действительного кандидата фальшивым была подана послам там же. Ведь нельзя же, в самом деле, представлять себе послов людьми безумными и двухголовыми; а если так, то какие же побуждения они могли иметь к невероятному поступку, который ничего не мог доставить им, кроме того, чтобы привлечь на них страшный гнев великого князя? Но другое дело – Греки. Послы привезли с собой оставшуюся после Михаила казну митрополичью 451 , – как должно думать по отношениям последнего к великому князю, огромную; они привезли с собой неписанные хартии великого князя, посредством которых могло быть занято денег, сколько угодно. |
| О Николай Нотаре, который при императоре Иоанне Палеологе (1341–1390) был диермитевтом или переводчиком (драгоманом, см. Gloss. Graecit. под словом διερμηνευτς), а преемником Иоанна Мануилом возведён в великие диерминевты. см. у Дуки и у Франтцы. 556 О Феодоре летописи говорят, что патриарх Антоний дал ему архиепископию, – Никоновская летопись IV, 197, Воскресенская в Собрании летописей VIII, 60. Это должно понимать так, что патриарх подтвердил Феодору титул архиепископа, который прежде был дан ему Пимином. 559 В Июле месяце 1389 года был поставлен в Константинополе патриархом архиепископ суздальский Евфросин (в Памятниках col. 229), посланный в Россию в 1386 году (Никоновская летопись IV, 151 начало, Воскресенская летопись в Собрании VIII, 50. А под Апрелем месяцем 1389 года он упоминается у Игнатия смоленского, – в Никоновской летописи ibid. стр. 160 начало, как находящийся в России и как уже посвящённый в епископы, должно думать, по ошибочной интерполяции Игнатия одним из его переписчиков. Этот третий епископ, поскольку имел тяжбу с митрополитом (из-за Нижнего Новгорода и Городца, – в Памятниках ibidd., см. ниже), вероятно, отправился отдельно от него и ранее его. При въезде митрополита в Москву мы видим его в числе епископов, встречающих последнего. 562 Великий князь вышел встречать митрополита со своим семейством, с боярами и со всеми жителями Москвы за 9 вёрст от города, к селу Котлы (находящемуся на юг от Москвы, на тульском или серпуховском шоссе). Никола Старый, у которого Киприан облёкся в святительский сан или в богослужебные одежды, находился где-то за городом или на конце города в сейчас указанном направлении (и вовсе не есть нынешний Никольский монастырь, что на Никольской улице, хотя и тот назывался Николой Старым, а также по всей вероятности не есть и нынешний Никола в Хлынове, как думает автор Истории иерархии, – VI, 323). 563 Никоновская летопись IV, 193 fin.: «тогда же вси епискупы рустии приидоша к Киприану митрополиту на Москву, глаголюще сице: се уже Киприан митрополит всеа Русии бысть». |
| В результате соборное деяние о поставлений, датированное июнем 1380 года, целиком отражало московское видение событий: митрополит Киприан назван «вторым Романом» и пособником Литвы. По-ставление его в декабре 1375 года изображено как следствие обмана, жертвой которого пал сам патриарх Филофей. Наконец, деяние объявляет о решении синода принять предложения московских послов и посвятить в митрополиты одного из трех архимандритов, сопровождавших Михаила-Митяя в Константинополь, а именно Пимена. Каким образом Митяя заменил Пимен? Русская «Повесть о Митяе» и греческое соборное деяние 1389 года утверждают, что патриарх Нил ничего не знал о смерти Митяя и считал Пимена подлинным кандидатом Дмитрия. Эта версия совершенно неприемлема: имя и личность Митяя были известны в Константинополе благодаря предшествовавшей переписке Москвы с патриархом Макарием. Более того, невозможно себе представить, чтобы Киприан и Дионисий Суздальский, находившиеся в 1380 году в Константинополе, не раскрыли патриарху такой примитивный обман. Понятно, что версия о подмене просто пытается обелить память патриарха Нила, императора Иоанна и Дмитрия Донского, возложив всю вину за разрушительные последствия посвящения Пимена на него самого и на русских послов, вся ошибка которых заключалась в том, что они точно следовали прежним инструкциям, данным им князем Дмитрием Ивановичем, в то время как в Москве назревали неслыханные перемены. Если смотреть глазами патриарха Нила, то в 1380 году поставление Пимена выглядело вполне понятным компромиссом, допущенным в результате разных давлений на патриарха и, по видимости, лучше всего обеспечивающим интересы патриархата в данных обстоятельствах. Несмотря на посулы и взятки, Нил не исполнил обещания Макария учредить отдельную митрополию «Великой России»; Пимен был посвящен как «митрополит Киева и Великой Руси». На синоде возник спор о том, «законно ли посвящать Пимена как митрополита Великой России и не ставить его также митрополитом Киевским, поскольку Киев изначально является столицей митрополии всея Руси». |
| Семь — от второй жены: Ягайло—Иаков, великий князь литовский и потом король польский; Скиригайло—Иоанн, князь троцкий; Лугвен—Симеон, князь волынский; Зодзевит (Жигимант)—Иоанн или Феодор, князь подольский; Коригайло—Константин, князь мстиславский; Минигайло—Василий, князь пинский; Свидригайло—Лев, князь витебский . Дети Ольгерда, воспитанные в православии, охотно вступали в брачные союзы с русскими князьями. Так, Корибут был женат на дочери рязанского князя Александра ; Лугвен — на дочери Димитрия Иоанновича Донского Марии; Свидригайло — на дочери князя тверского Ольге Борисовне. Из дочерей Ольгерда Агриппина находилась в замужестве за Борисом Константиновичем, князем суздальским; Елена — за Владимиром Андреевичем Храбрым; Мария — за каким-то князем русским Давидом ; Феодора — за Святославом Титовичем звенигородским . Надобно заметить, что в то же время многие племянники и внуки Ольгерда исповедовали православную веру и вступали в родственные связи с русскими князьями . Под конец жизни и сам Ольгерд снова сделался православным христианином. Княгиня Иулиания, видя его приближающегося к смерти, горько скорбела о спасении души его, созвала своих сынов и духовника Давида, архимандрита печерского, и убеждала своего мужа обратиться к святой вере. И Ольгерд действительно принял крещение и даже облекся в схиму, а чрез несколько дней скончался (1377). Тело его погребли в Вильне, в созданной им церкви Пресвятой Богородицы. В крещении он назван был Александром, в схиме — Алексием . Нельзя здесь оставить без внимания и того обстоятельства, что под конец жизни великого князя Ольгерда немало содействовал утверждению православия в Литве избранник его — митрополит Киприан. По крайней мере, сам Киприан, защищая себя от упрека, что жил в Литве, писал (23 июня 1378 г.) к преподобному Сергию Радонежскому: «Аще был есмь в Литве, много христиан горькаго пленениа освободил есмь, мнози от ненавидящих Бога познали нами истиннаго Бога и к православной вере святым крещением пришли. Церкви святыя ставил есмь, христианство утвердил есмь... |
| 278 В Твери митрополит Киприан, по жалобе князя, предал соборному суду епископа Евфимия, который был признан виновным и лишен престола, а на место его посвящен блаж. Арсений, прославившийся в последствии богоугодною жизнью и нетлением мощей. Св. Арсений преставился 2 марта 1409 года; мощи его открыто почивают в соборной церкви основанного им Желтикова монастыря, близь Твери, на берегу реки Тмаки. 280 Тесть Донского Димитрий Константинович Суздальский скончался схимником; сыновья его и брат Борис Городецкий спорили о наследстве и судились в Золотой Орде; но Тохтамыш легко примирил их, отдав все их владения великому князю. Тогда же присоединены к великому княжению Таруса и Муром – древние уделы Черниговских князей, никогда не принадлежавшие роду Мономаха. 282 Святитель Киприан не советовал инокам владеть селами, как видно из послания его к игумену Афанасию, духовному его другу: «Владеть селами и людьми неприлично инокам и не предано св. отцами. Как можно отрекшемуся от мира и всего мирского, снова связывать себя мирскими делами, и быть нарушителем своих обетов? Древние св. отцы не приобретали ни сел, ни богатства... Ты спрашиваешь, что тебе делать с селом, которое князь дал в монастырь? Вот мой совет: если ты со своею братией уповаешь на Бога, если Бог до ныне пропитывает вас без села, да и впредь пропитает, то для чего связывать себя заботами житейскими?.. Если бы можно было, хорошо было бы устроить так: пусть будет село близь монастыря, но инокам никогда в нем не бывать, а отдать его в заведывание какому-нибудь богобоязненному мирянину, и ему заботиться о всех делах с тем, чтоб он доставлял в монастырь все готовое, жито и другие потребности. Ибо вредно инокам владеть селами и часто ходить в них.» (Акт. истор. I. 149–480). Но положение митрополита было совершенно иное: он наследовал от своих предшественников земли и волости, приписанные к кафедре и к монастырям, зависевшим от нее непосредственно. Великий князь, грамотою на имя Киприана, освободил живущих в вотчинах митрополичьих и монастырских от своего суда, таможенных сборов и княжих податей, исключая те случаи, когда придется платить дань Орде. |
| Так писал святитель Киприан смиренному пустыннику; так он поверял ему свои скорби и заботы; так и самого его укреплял в подвигах добродетели. Как жаль, что до нас не дошли ответные послания святого игумена: можно судить, как они были дороги и утешительны для скорбящего, гонимого архипастыря! На место Киприана в Москву был вызван из заточения Пимен. Но и он был не по сердцу великому князю, который послал теперь преподобного Дионисия архиепископа Суздальского в сопровождении Феодора, племянника Сергиева, в Царьград для поставления в сан митрополита. Дионисий действительно был поставлен и уже ехал в Москву, но на пути был задержан князем Владимиром Ольгердовичем, и Федор возвратился в Москву один. Заключенный в Киево-Печерской Лавре, Дионисий скорее успел достигнуть почести небесного звания, нежели воспользоваться почестями нового сана церковного: в 1384 году он там скончался. Только в конце 1389 года, уже по смерти великого князя Дмитрия Ивановича, митрополит Пимен был низложен, а Киприан Патриархом Антонием и соборным деянием в Константинополе был окончательно утвержден Митрополитом Киевским и всея России и в феврале следующего 1390 года прибыл в Москву. Но недолго ему пришлось «утешаться духовным утешением» в собеседовании с великим старцем Радонежским: в сентябре 1391 года сего богоносного старца не стало! Глава XV. ПЕЧАЛЬНИК РУССКОЙ ЗЕМЛИ Радуйся, великославный Российский наш заступниче, отче Сергие! (Акафист, икос 12) Радуйся, похвало отечеству твоему (Икос Минеи). «Мир видит в пустынниках людей бесполезных для гражданских обществ, полагая, что он-то со своею волею, он-то со своим умом, он-то со своими шумными уставами и есть единственный благотворитель обществ. Но мир не понимает значения нравственных сил для общества, не знает ни силы молитвы, ни обширности зрения духовного». Так говорит святитель Филарет Черниговский . «В благочестивых пустынножителях, отрекшихся от мира, – говорит Московский святитель Филарет, – мир не думает видеть деятельных сынов отечества и мужей государственных», он даже презирает, ненавидит их. «Но справедлив ли мир, когда он ненавидит людей, которые, оставляя его на всю жизнь, в то же время на всю жизнь обрекают себя желать ему истинного добра в непрестанных молитвах, – и не только желать, но и самим делом доставлять то, чего желают? Святые подвижники подвигами благочестия и чистыми молитвами отводят от него громы раздраженного неба и низводят на него могущественные и действенные благословения, а мир отвергает сих благодетелей! Если бы мир судил о них хотя бы только по одним временным выгодам, и тогда он отвергал бы в них свою собственную пользу, ибо если он считает их ни к чему не полезными, то ясно, что он не знает собственных выгод». |
| Кроме сих трудов, в которых высказывалось глубокое сочувствие сербского пришельца к единоплеменной Руси, мы должны сказать здесь и о других писаниях святителя Киприана на пользу собственно Церкви, известных нам по самым памятникам 511 . Он немало заботился о единообразности совершения священных действий богослужения во всей митрополии, и о предохранении церковных книг от ошибок и повреждений. С этою целью он сам, сличив с греческим подлинником славянский Служебник, собственною рукою написал сию книгу, и оставил при нём строгое наставление для будущих её переписчиков 512 . С тою же целью Киприан рассылал по епархиям списки Литургии и других чиноположений церковных, как то: крещения, браковечания, водоосвящения и обряда православия, совершаемого в первую неделю св. Четыредесятницы 513 , дополняя подробности устава частными наставлениями в своих посланиях 514 . Бывшие во время Киприана грозные нашествия врагов на Москву внушили ему, как усердному молитвеннику, мысль переложить на наш язык «молебное пение ко Господу нашему Иисусу Христу и Пресвятой Богородице», составленное на такие случаи Патр. Филофеем 515 , равно и другие каноны и акафисты сего Патриарха и его преемника Исидора, вероятно, Киприаном же принесены из Константинополя и вскоре переведены на наш язык 516 . Совершение памяти св. Григория Паламы , Архиепископа Солунского, прославленного песнопениями Патриарха Филофея, также можно относить ко времени Киприана. Но не одни учёные труды и устройство богослужения занимали Киприана. Не имея честолюбивых замыслов, тем не менее он хотел права свои сохранить в тех пределах, какие первоначально были постановлены при учреждении у нас иерархии. Как мало он был расположен вмешиваться в дела, не относящиеся к духовной власти, и простирать свои притязания на дела гражданские, это всего лучше показывает его послание к Псковитянам, в котором он отменяет произвольные распоряжения бывшего Архиепископа Суздальского Дионисия по управлению гражданскому. «Слышал я, – пишет Киприан, – что Владыка Суздальский Дионисий, быв во Пскове, дал вам грамоту, в которой сделал дополнение к грамоте В.К. |
|
|
