| Признавая за каждым епископом право поступать в решении вопроса о крещении по собственному усмотрению, св. Дионисий мог руководиться тем же стремлением к поддержанию мира и единения между всеми Церквами, которое внушило такую же снисходительность и св. Киприану. Правда, тот же пример Киприана показывает, что вследствие этого стремления к поддержанию мира и единения между Церквами снисходительное отношение к противоположным обычаям различных Церквей совместимо было с самыми крайними воззрениями по вопросу о крещении. Но если мы согласимся допустить, что в сохранившемся до нас отрывке письма к Дионисию и Стефану мы имеем подлинные слова Александрийского епископа, то снисходительное отношение св. Дионисия к противоположным обычаям Римской и Карфагенской церквей будет понятно для нас и без обвинения св. Дионисия в крайних воззрениях по вопросу о крещении. При том воззрении, какое высказывается в письме к Дионисию и Стефану, Александрийский епископ должен был признать долю истины как во мнении Киприана, так и во мнении Стефана, так как для одной группы случаев его личное воззрение совпадало с мнением Киприана, а для другой – с мнением Стефана. Следовательно, к снисходительности могло побуждать св. Дионисия не только стремление к миру, но и убеждение в относительной справедливости мнений Стефана и Киприана. Но если содержание письма к Дионисию и Стефану объясняет нам факт снисходительного отношения Александрийского епископа к практике Римской и Карфагенской церквей лучше, чем это возможно при изложенных разноречивых предположениях относительно личного мнения св. Дионисия по вопросу о крещении, то отсюда следует, что письмо к Дионисию и Стефану по меньшей мере так же легко согласуется с упомянутым фактом, как и те неправильные выводы, какие делаются из этого факта. То же самое можно сказать и относительно свидетельства св. Василия Великого . Это свидетельство только в том случае расходилось бы с содержанием письма к Дионисию и Стефану, если бы мы действительно имели право выводить из него заключение, будто св. |
| Но сознание глубины и повсеместности нравственного развращения останавливало на время обращение Киприана в христианство. Он часто задумывался о своем нравственном падении, о необходимости исправиться и начать новую жизнь в христианстве, но в то же время страшился первоначально высоких требований христианства; он почитал весьма трудным то духовное возрождение, какое даруется в христианстве, ибо уже много лет он провел в язычестве. Свои сомнения и недоумения по этому поводу он красноречиво выражает в «Письме к Донату». Киприан говорит здесь: «Возможно ли отложить все то, чем был кто-либо ранее, и при том же сложении тела сделаться другим человеком по уму и по сердцу?.. Возможно ли совлечься того, что, родившись от глубокой материи, вместе с нею отвердело, или от долговременной привычки укоренилось вместе с летами… Научится ли когда бережливости тот, кто привык к великолепным пиршествам и изысканными снедям? Наденет ли когда-нибудь обыкновенное и простое платье тот, на ком всегда были драгоценные, украшенные золотом, одеяния? Нет, — рассуждал Киприан, — сын роскоши, привыкший к почестям, никогда не решится быть частным и незнатным человеком. Всегда сопровождаемый своими слугами, окружаемый в знак почести многочисленною толпою раболепствующего пред ним народа, он считает наказанием, когда бывает один. Быв пленником беспрестанных забав, он обыкновенно предается винопитию, надмевается гордостью, воспламеняется гневом, помышляет о хищении, поддается жестокости, увлекается похотением. Так часто рассуждал я сам с собою, — пишет Киприан, — ибо и сам был подвержен многим заблуждениям В состоянии такой нравственной борьбы и нерешительности Киприан не мог не почувствовать необходимости в посторонней помощи и совете; и Киприан обратился для разрешения своих сомнений к одному карфагенскому пресвитеру, по имени Цецилию. Цецилий успел убедить Киприана в крайней нелепости языческого многобожия и в том, что самые злые наклонности человека могут измениться по действию всесильной благодати Божией. Таким образом, Киприан принял твердое намерение стать христианином. |
| Исповедники при этом прямо заявляли, что, прочитавши послание св. Киприана, они «сделались крепче, бодрее и одушевленнее к поднятию, если то случится, и больших мучений» 489 . С невыразимой благодарностью исповедники приняли и приношения его: «как Бог писали они, принял жертву, принесенную Ноем, в воню благоухания, и призрел на приношение его, так да призрит Он и на ваше приношение» 490 . В первые же дни своего пребывания в Керубите св. Киприан особым видением извещен был о своей дальнейшей участи. Святителю виделось во сне, что он уже перед трибуналом проконсула, который пишет ему приговор, а юноша, стоявший позади, давал знак, что он примет смерть от меча. «Я говорит святой Киприан, немедленно обратился к нему с неотступной мольбой, чтобы исполнение приговора отложено было хоть на один день, дабы я мог привести в порядок свои дела. Юноша, который наблюдал за проконсулом, снова дал мне знать, что мне дается один день для приведения в порядок моих дел» 491 . Святой Киприан понял это видение так, что Промыслу угодно отложить его кончину еще на один год 492 , – и ровно через год принял он венец мученический. В 258 году новый проконсул Галерий Максим вызвал Киприана из Керубита и указал ему место жилища на собственной мызе его близ Карфагена 493 . Казалось, опасность для святителя миновала: гонение почти совсем прекратилось; св. Киприан снова жил в своих садах, окруженный верующими. Но эта временная тишина продолжалась недолго. Радость карфагенской паствы была очень непродолжительна, потому что целью вызова ее епископа было не облегчение участи его, а ближайший надзор за ним. Ожидали нового императорского указа об усиленном преследовании христиан. Указ этот, отметивший собой вторую фазу гонения, не заставил долго ждать себя. Киприан в своих письмах сохранил для нас и текст указа. Валериан, по свидетельству Киприана, предписывал: «епископов, пресвитеров и диаконов немедленно брать под стражу, – у сенаторов же, почетных людей и всадников римских, сверх лишения достоинств, отбирать еще имущество, и, если они и после того останутся непоколебимы в христианстве, отсекать им головы, – благородных женщин, по лишении имуществ, ссылать в ссылку, – у придворных же, которые или прежде исповедывали или теперь исповедуют Христа, описать имущество и, по исключении их из числа придворных, ссылать их в оковах в кесаревы имения», то есть на каторгу 494 . С изданием этого указа возгорелось страшное гонение на христиан: некоторых из них бичевали до смерти, других предавали на растерзание диким зверям, третьих жгли на медленном огне, или жарили живыми, или бросали в котлы с кипящим маслом; одним словом – жестокость язычников не знала границ. |
| Что касается внутреннего характера творений святителя Киприана, то в них заметно направление практическое – то направление, которым, вообще, отличаются западные (латинские) отцы от восточных. Диалектика и философские созерцания не были делом карфагенского святителя; душа его занята была практическими нуждами (нравственно-обрядовыми и дисциплинарными вопросами) современной ему Церкви, которые он высматривал зорко и старался оказывать помощь самую скорую и приличную. Но, именно, потому, что взор его редко обращался к общим всеобъемлющим началам, суждениям его не всегда доставало всеобщей важности и твердости; они были верны, но, иногда лишь, для известных случаев (например, по вопросу о крещении вновь всех еретиков – см. ниже), а не на все времена. Самая большая часть творений святителя Киприана состоит из Посланий, или Писем (66), остальная – из Трактатов, или Рассуждений (12). Письма его имеют для нас особенный интерес, представляя нам полную картину духа и жизни, дисциплины и управления Церкви в век Киприана – тем более, что он, в силу своих личных качеств и положения, имел влияние на дела всех частных Церквей – Западных и даже Восточных. Главные предметы Трактатов его таковы: пастырь Церкви и девственники, страждущие и падшие, язычество и иудейство, ереси и расколы. Творения святителя Киприана распространились, как на Западе, так и на Востоке; везде их любили и уважали, а блаженный Иероним не хотел даже перечислять их в своем «Каталоге церковных писателей», говоря, что в этом нет необходимости, так как они слишком хорошо всем известны: Впоследствии, отцы Ефесского и Халкидонского Соборов приводили свидетельства из творений Киприана для защиты веры против еретиков; так же поступали Августин и Иероним в борьбе с пелагианством. Творения святого Киприана переведены на русский язык и изданы в 2-х томах в «Трудах Киевской Духовной Академии» в 1860–1862 г. Сочинения с более частным содержанием 1) «О благе терпения» и «О ревности и зависти». Для пастыря эти сочинения драгоценны, как плод, истинно, апостольского духа, с наставлениями о том, как надо владеть собою для мира и пользы Церкви. |
| При том же указанный, больше формальный, недостаток сочинения, в сознании читающего, представляется вполне извинительным в виду существенных достоинств авторской работы в представленных для оценки отделах сочинения. Автор изучил не только то, что могли представить в его распоряжение печатные источники и пособия, имеющиеся в нашей академической библиотеке, но и многое другое, что он мог достать только из частных рук; результаты своего изучения расположил в стройном порядке, по тщательно продуманному плану, обнаруживающему ясное представление изучаемого предмета не только в общем, но и в деталях; язык сочинения обработанный, ясный и живой. Есть в сочинении несколько мелких недочётов и один странный (происшедший, вероятно, от поспешности) промах, когда автор отождествляет двух совершенно различных лиц: митрополита Новгородского Питирима члена соборов 1666–7 г. и Питирима Нижегородского – автора „Пращицы“ (стр. 190–191). Но недостатки эти не настолько велики, чтобы ослабить общее благоприятное впечатление от произведения г. Нечаева. В общем труд его заслуживает похвалы, а сам автор – искомой им степени“. 39 . О. ректора академии архимандрита Лаврентия о сочинении студента Пальмова Ивана: „Пастырская деятельность и воззрения на пастырство св. Киприана, епископа Карфагенского“: „Сочинение студента Ивана Пальмова : „Пастырская деятельность и воззрения на пастырство св. Киприана, епископа Карфагенского“ состоит из 13-ти глав. В первых главах автор изображает состояние язычества, отношение язычников к христианам, христиан к язычникам, описывает гонения на христиан, в последних – описывает —152— состояние Карфагенской церкви, пастырскую деятельность Киприана, его отношение к клиру, девственницам, исповедникам, к падшим. В последней главе изображает воззрения св. Киприана на пастырство. Автор при своём исследовании пользовался и древними писателями духовными (Иероним, Августин, Понтий) и светскими (Тацит, Лукреций, Марк Аврелий и др.) и новейшими (Гиббон, Дрэнер и др.). Творения св. |
| По учению Тертуллиана , благодать действует непрерывно, втайне от человека: поэтому должно крестить младенцев и подвергать их возможным для них религиозным впечатлениям, не ожидая времени их умственного развития и образования в них религиозных понятий. Нужно помнить, что душа «христианская» не рождается (вследствие первородного греха) таковой, а становится ею впоследствии; поэтому ей нужно дать средство для борьбы с самой собой. Средства эти – Христос Спаситель и его учение, пример и постоянная молитва, – молитва, возносимая Богу духом и истиной, которая низводит и умножает укрепляющую душу благодать». «Молитва, говорит Тертуллиан , изглаживает грехи, удаляет искушения, восстановляет падших, укрепляет колеблющихся, убеждает противящихся. Она вера и щит нам. Со всеоружием молитвы должны мы защищать знамя нашего Владыки. Все Ангелы, все твари молятся. Стада, исходя из убежищ своих, поднимают чело свое к небу и приветствуют Его своим мычанием. Птицы с наступлением утра, простирая вместо рук крылья свои в виде Креста, воспевают хвалебную песнь Творцу – Богу». «Что же мне остается сказать об этом необходимом долге, – спрашивает Тертуллиан , и с восторгом восклицает; «да будет Господу честь и слава во веки веков» 107 . Св. Киприан, епископ Карфагенский 108 Обстоятельства его жизни. – Отличительная черта его сочинений и оттенение тех сторон жизни, которыми христианство влияло на изменение языческого строя жизни и понятий: класс девственников. – Цель сочинения «о единстве Церкви». – Символы единства Церкви: Ап. Петр, священный хитон Спасителя. – В чем заключается единство Церкви? – Советы Киприана в отношении воспитания детей: воспитывать их в твердом сознании глубокого единения всех верующих. – Учение о христианской семье, о благоговении детей к родителям и о послушании к ним. – В чем выражается единство Церкви в единстве семьи? – Следствия этого воспитания. Св. Киприан принадлежит к числу отцов римско-карфагенского направления. Родился он в 201 г. в г. Карфагене и до 45 лет оставался язычником, занимая место учителя красноречия. Под влиянием бесед пресвитера Цельсия св. Киприан сознал превосходство христианского учения и принял Крещение. После св. Крещения он, как озаренный светом христианской веры, совершенно изменил образ своей жизни: оставил все заботы о земном богатстве, славе, удовольствиях и усердно принялся читать Св. Писание, особенно творения Тертуллиана , которого он всегда называл своим учителем. Впоследствии св. Киприан поставлен был пресвитером, потом епископом карфагенским Много и ревностно потрудился он для своей паствы, особенно во время гонения. При императоре Валериане св. Киприан был сослан в заточение, а затем в 258 г. за твердое исповедание веры Христовой он погиб мученической смертью – ему отсекли голову. |
| Итак, мы видим, что во времена Тертуллиана , т. е. в конце II века и в начале III, а следовательно и раньше того чтец не принадлежал к членам клира. Можно поэтому с полной вероятностью утверждать, что чтеца в древнейшую пору церкви не причислялся к клиру. Некоторые чтецы в таком положении оставались даже и позднее, во времена Киприана, епископа Карфагенского (середина III века). В своих письмах этот карфагенский пастырь упоминает о лицах, имевших право читать Священное Писание в церковных собраниях, но оставшихся в мирском состоянии; из писем того же Киприана видно, что существовали в его время какие-то lectores (чтецы) – lectores doctorum audientium («чтецы при учителях – несомненно пресвитерах – при учителях для оглашенных»), но что это за должность, доселе никем не объяснено, – но и эти lectores не были клириками, а считались лишь «приближенными к клиру». 153 " Еще важнее свидетельство Киприана о тех чтецах, которые в его время стали зачисляться в состав клира. (А это уже при нем стало встречаться и в Карфагене.) Он описывает дело, исполняемое чтецами, и место, занимаемое ими при богослужении, – как нечто в высшей степени почетное. Поставляя отличившегося особенным мужеством во время гонения некоего Целерина во чтецы, Киприан пишет в письме к клиру и народу: «мы возвели его на амвон, 154 на этот церковный трибунал (судилище), чтобы, поставленный на возвышенном месте и при таковом своем почете видимый всему Народу, он читал заповеди (praecepta) и Евангелие Господни. Пусть он увидит, есть ли высшая степень, на которой можно было бы принести столько пользы в церкви?». 155 Очевидно, Киприан к должности чтеца относится с каким-то особенным почтением; но этим дело не ограничивается, он называет место, на котором стоит чтец, как бы своего рода церковным трибуналом, а так как трибунал в то время находился во власти пресвитеров, имевших такое близкое отношение к алтарю, то Киприан сближает этим самым служение чтеца со служением пресвитера. 156 И это не случайная, ничего незначащая заметка. Св. Киприан смотрел на чтецов как на кандидатов в пресвитеры. В том же письме, указав на достоинства Целерина и другого чтеца, Аврелия, он пишет: «да будет вам известно, что они предназначаются нами к пресвитерскому достоинству, а потому они должны быть почтены одинаково с пресвитерами кружкою и при ежемесячном разделе получать части в равном с ними количестве, как имеющие с достижением более зрелых лет восседать с нами». 157 Из этого места письма Киприана с ясностью открывается, что чтецы, достигшие известного возраста, были естественными кандидатами именно в пресвитеры: этот переход считался настолько естественным, что Киприан нисколько не затрудняется прямо назначить вышепоименованным чтецам пресвитерское вознаграждение из церковных доходов, хотя они еще и не сделались настоящими пресвитерами. |
| Итак, мы видим, что во времена Тертуллиана, т. е. в конце II века и в начале III, а следовательно и раньше того чтец не принадлежал к членам клира. Можно поэтому с полной вероятностью утверждать, что чтеца в древнейшую пору церкви не причислялся к клиру. Некоторые чтецы в таком положении оставались даже и позднее, во времена Киприана, епископа Карфагенского (середина III века). В своих письмах этот карфагенский пастырь упоминает о лицах, имевших право читать Священное Писание в церковных собраниях, но оставшихся в мирском состоянии; из писем того же Киприана видно, что существовали в его время какие-то lectores (чтецы) — lectores doctorum audientium («чтецы при учителях — несомненно пресвитерах — при учителях для оглашенных»), но что это за должность, доселе никем не объяснено, — но и эти lectores не были клириками, а считались лишь «приближенными к клиру». « Еще важнее свидетельство Киприана о тех чтецах, которые в его время стали зачисляться в состав клира. (А это уже при нем стало встречаться и в Карфагене.) Он описывает дело, исполняемое чтецами, и место, занимаемое ими при богослужении, — как нечто в высшей степени почетное. Поставляя отличившегося особенным мужеством во время гонения некоего Целерина во чтецы, Киприан пишет в письме к клиру и народу: «мы возвели его на амвон, на этот церковный трибунал (судилище), чтобы, поставленный на возвышенном месте и при таковом своем почете видимый всему Народу, он читал заповеди (praecepta) и Евангелие Господни. Пусть он увидит, есть ли высшая степень, на которой можно было бы принести столько пользы в церкви?». Очевидно, Киприан к должности чтеца относится с каким-то особенным почтением; но этим дело не ограничивается, он называет место, на котором стоит чтец, как бы своего рода церковным трибуналом, а так как трибунал в то время находился во власти пресвитеров, имевших такое близкое отношение к алтарю, то Киприан сближает этим самым служение чтеца со служением пресвитера. И это не случайная, ничего незначащая заметка. Св. Киприан смотрел на чтецов как на кандидатов в пресвитеры. В том же письме, указав на достоинства Целерина и другого чтеца, Аврелия, он пишет: «да будет вам известно, что они предназначаются нами к пресвитерскому достоинству, а потому они должны быть почтены одинаково с пресвитерами кружкою и при ежемесячном разделе получать части в равном с ними количестве, как имеющие с достижением более зрелых лет восседать с нами». Из этого места письма Киприана с ясностью открывается, что чтецы, достигшие известного возраста, были естественными кандидатами именно в пресвитеры: этот переход считался настолько естественным, что Киприан нисколько не затрудняется прямо назначить вышепоименованным чтецам пресвитерское вознаграждение из церковных доходов, хотя они еще и не сделались настоящими пресвитерами. |
| Когда вновь избранный и рукоположенный епископ законным образом вступал на свободную кафедру, он должен был сообщить об этом епископам других церквей, чтобы получить от них признание себя в новом достоинстве. Согласие епископов других церквей на избрание нового епископа составляло, по Киприану, важное доказательство правильности и законности этого избрания 663 . Вот почему, когда в Риме, при законном епископе Корнелие появился другой епископ Новациан, – то и он, и Корнелий старались привлечь на свою сторону других епископов 664 . Вот почему также приверженцы карфагенского лжеепископа Фортуната так домогались признания его законности со стороны Корнелия 665 , – и мы знаем, в какое сильное возбуждение по этому поводу пришел св. Киприан, когда увидел в Корнелие некоторое малодушие, некоторую склонность поверить врагам его 666 . Но если признание вновь избранного епископа епископами других церквей составляло такое важное условие законности выбора, то является вопрос, на чем должны были основывать свое согласие на этот выбор те епископы, которые не присутствовали при выборе. Ответственность за поставление нового епископа падала в этом случае на епископов, присутствовавших при поставлении, и только по доверию к последним признавали нового епископа и все другие епископы. 667 Такое именно употребление сделал св. Киприан из отправленного им в Рим посольства, которое имело целью собрать там сведения о Корнелие, обратившись за этим к епископам, совершившим посвящение Корнелия, свидетельству которых св. Киприан придавал особенное значение 668 . Наконец, из творений св. Киприана мы узнаем о некоторых особенных условиях, соблюдавшихся при выборе нового епископа. Так, тот считался недостойным избрания, кто сам и усиленно домогался епископского звания, и хотел сделаться епископом при помощи сильных и влиятельных лиц. Кажется, что в ту пору избираемые епископы часто отклоняли выбор и только по принуждению народа давали свое согласие на занятие епископской кафедры, – поступок, который восхваляет св. Киприан в Корнелие, а Понтий в самом Киприане, как доказательство высшего смирения и особенного достоинства 669 . Было также правилом, чтобы епископы выбирались из пресвитеров. Так, Корнелий до епископства был пресвитером, как и сам Киприан; равным образом лжеучители – Новациан, Фортунат, Максим были также пресвитерами перед своим возвышением в епископы 670 . Кроме всего этого, кандидат епископства должен был быть зрелых лет 671 . Только при соблюдении всех указанных условий избранный и поставленный епископ есть, по Киприану, законный епископ, – и только к такому относится все, что говорится в творениях св. Киприана о высоком достоинстве пастыря церкви. |
| 250 - Ibid. 27). Усматривая в деятельности исповедников нарушение «евангельской дисциплины» и посягательство на права законной иерархии, св. Киприан предупреждал, что будет считать выданные ими «справки о примирении» (libelli pacis) лишь рекомендациями, и требовал указывать в справках только имена знакомых им людей (Ibid. 15). Ответом епископу стала записка Луциана, в к-рой исповедники заявляли, что даруют «примирение» всем «павшим». В то же время Киприан подвергся упрекам за то, что, скрывшись от гонителей, он отвергал авторитет исповедников, мужественно отстаивавших веру во Христа. В Карфагене часть духовенства во главе с диак. Фелициссимом требовала «примирять» с Церковью всех «павших», не налагая никакого наказания. В послании 27 Киприан искал поддержки римского клира, в жестких выражениях описывая деятельность Луциана и других исповедников и прилагая копии документов, в т. ч. письмо К. и ответ Луциана. Соглашаясь, что Луциан мужественно исповедал Христа и претерпевал муки за веру, епископ называл его невежественным и самонадеянным человеком. Злоупотребляя знакомством с погибшим Павлом, Луциан в массовом порядке раздавал написанные от его имени «справки о примирении», опираясь на авторитет мученика. Так же Луциан поступил с юным исп. Аврелием, выдавая от его имени справки, написанные собственной рукой, т. к. Аврелий был якобы неграмотным (хотя вскоре Киприан назначил Аврелия чтецом в Карфагенской Церкви - Cypr. Carth. Ep. 38). Епископ утверждал, что поведение исповедников было причиной конфликтов «павших» с теми клириками, которые отказывались принимать «справки о примирении». В нек-рых городах Африки церковные власти подвергались запугиванию и насилию со стороны тех, кто требовали безусловного прощения «павших». Поскольку такие конфликты подрывали авторитет церковных иерархов и угрожали схизмой, еп. Киприан приближал к себе тех исповедников, которые были готовы признать его власть. Он противопоставлял скромность и умеренность К., «верного и мужественного исповедника» (boni et robusti confessoris), наглости и невежеству Луциана и его сторонников. |
|
|
