| «Радуйся пустыня жаждущая! Да веселится пустыня и да цветёт, яко крин» ( Ис. 35:1 ). Сими словами св. Пророка могу и я приветствовать ныне тебя, смиренная пустыня (Ордынская) 407 видя на тебе некоторый отблеск того веселящего цветения, которое зрится ныне, сравнительно с недавно бывшим видом твоим и по скудости бывшего твоего материального состояния, и по малости жилищ, и по бедности самого храма, и по недостатку средств и такому же недостатку внутреннего благоустройства, по несовершенству чина церковного и келейного, и по малому числу иноков, сколько и по оскудению духа монашеского... Но вот в непродолжительное время, ты, бывшая жаждущею среди всех этих недостатков пустынею, освежилась, оживилась, обновилась, довольно благоустроилась, и со вне и внутри, приобрела Боголюбивых благотворителей, украсилась благолепием храмов, а наипаче, красотою стройного чина богослужебного и строгой, благочестивой жизни иноческой, наполнилась уже немалым числом обитателей, жаждущих спасения души и стала привлекать себе сонмы Богомольцев. Нашлись души, жаждущие большого уединения и безмолвия, для более строгих подвигов жизни иноческой, чем как может быть это в стенах обители. Паки убо и паки реку тебе, пустыня Ордынская: «радуйся пустыня жаждущая! Да веселится пустыня! Цвети, как крин, обилием в тебе братии, ищущих под мирным кровом твоим духовного совершения и спасения души своей. Цвети, как крин, всегдашним ненарушимым блюдением в тебе того строгого и стройного чина церковной молитвы и Богослужения, которые так отрадно и поучительно видеть у тебя. Цвети и благоухай, как крин, обилием в тебе неоскудным истинного монашеского духа, являющего себя в верном исполнении тех обетов, которые приемлют посвящающие себя житию иноческому вместе с одеждою иноческою... Да цветёт обитель сия, яко крин и обилием притекающих к ней Богомольцев, которые да идут сюда в пустыню сию как жаждущие на воду, не для того, чтобы видеть здесь трости ветром колеблемой или человеки в мягки ризы одеяны, но смотреть крины сельные – како растут, т. е. как преуспевают благодатию Божиею братия сея пустыни, как цветы среди терния мира сего, как чада Божии непорочны посреде рода строптива и развращена, и да возвращаются отсюда с назиданием в душе, и утешением, и отрадою в сердце, и настроением всех сил души на всё благое и богоугодное, прославляя Отца нашего, Иже есть на небесех». |
| Но больше всего говорилось в ней против бывших посланников Духовного Совета, Пафнутия, Иоасафа и Филарета, виновников изданной Кириллом мирной грамоты и архипастырского послания. Здесь пущены были в ход самая наглая ложь и бессовестность, чтобы только очернить пред раскольничьим обществом их действя в Белой Кринице. О Пафнутии, например, рассказывается, будто имел он сдедующий разговор с Кириллом. Пафнутий говорил: «Вдадыко! мы теперь сознаем свою погрешность, что составили Окружное Послание, мы уничтожаем Окружное Послание и опровергаем». Кирилл: «Нет, вы меня обманете!» Опять Пафнутий: «Вдадыко! я тебя заверяю Святым Евангелием и Крестом Христовым, что мы уничтожаем и опровергаем оное Послание». Никогда и нигде Пафнутий не говаривал ничего подобного об Окружном Послании. Далее повествуется, как Пафнутий, Иоасаф и Филарет без позволения Кирилла и якобы тайком от него стали печатать в Яссах его грамоты, в которых оказалось будто бы много такого, что он и не думал утверждать. Этому известию, очевидно, противоречило то обстоятельство, что грамоты скреплены собственноручною подписью Кирилла; но рассказывается, будто бы Кирилла заставили подписываться ночью и не дали порядком выслушать содержание грамот: «которую строку читали, которую пропускали». Все это была совершенная ложь; мы рассказали выше, что происходило в действительности. В заключение Кирилл писал: «Посему аз смиренный заповедую боголюбивым российским епископам и священным лицам и всем православным христианам, чтобы не принимали никто моих посланников, священноинока Иоасафа и архидьякона Филарета и от российских епископов посланного епископа Казанского Пафнутия, и которые у них книжки и акты обманные и ложные и печатка, которую я им не препоручал, 14 и чтобы никто не руководствовался и не принимал за истину соблазна ради церковного, якобы сочинены от имени моего, но я этого никогда и в уме не помышлял сочинения и печатования излагать, но и впредь не благословляю сему быть никогда церковному возмущению. От сего числа по данной нам благодати священноиноку Иоасафу и архидьякону Филарету запрещаю от всякого священнодействия, дóндеже обратятся в Белокриницкую митрополию; a российским епископам, Пафнутию Казанскому с единомышленными его епископы, посланные доселе правильные запрещения и паки подтверждаю». |
| Скит быстро начал возрастать. Являлись из разных монастырей ревнители подвижничества то желавшие одиночества и более отдаленного уединения, то ищущие совершенного безмолвия, то желавшие проводить жизнь в жестоком посте и лишении всякого успокоения. И на всякий такой благочестивый призыв стремительно и без всякой недоверчивости к просящему отзывалась любвеобильная душа о. Антония. Одна за другою возникали уединенные келлии в лесу, и в них совершались подвиги поста, молитвы, молчания. В каждое из этих духовных деланий старался он влить свое одушевление, вникая во все и руководя всем. – Приходит Филипушка с уткою на пудовой палке своей с младенческою улыбкою, с бессвязными загадочными речами и светящеюся в глазах какою-то особою искрою и быстро возбуждает не только сочувствие к себе, но и располагает мысль о. Антония к устройству пещер. С каким увлечением принял он это предложение, с каким благоговением, одушевлением приступил к осуществлению его! С умилением говаривал он о подвигах совершаемых первыми пещерниками, сравнивая их с драгоценными камнями, созревающими в недрах земли. И для себя приготовил он пещеру, в которую иногда входил на несколько часов, и в ней думал приготовить себе место для вечного покоя. Так подле скита возникла пещерная обитель. Тот же Филипушка, постоянно ищущий чего-то, непоседный, оставляет пещеры и не вдалеке от них основывает Боголюбивую киновию. Скит возрос уже в многолюдную обитель. Трое состарившихся в подвижничестве иноков желают большого уединения, и в пяти верстах от скита возникает пустынь Параклит. И здесь о. Антоний устрояет для себя келлию для временного уединения, высказывая иногда желание провести здесь последние дни своей жизни. Так быстро возник скит с его отраслями и сравнялся почти с Лаврою числом своих обитателей. И все это было делом о. Антония. Митрополит писал в 1847 г. к о. Антонию: «Гефсиманского скита не было бы, если бы на вашем месте был другой даже из пользующихся моею доверенностью, потому что не доверяя себе, не имел бы я довольно доверенности к тому, что дело сделается порядочно, не будет затруднения в способах, и можно надеяться некоторого духовного плода. |
| Филарета к племяннику – бывшему Инспектору Киевской Семинарии, – впоследствии Архиепископу Казанскому Антонию, 1841 г., 17 Сентября. 414 Слова в последующем повествовании. По переводу на Русский эти слова значат: «Видел я Папу, которого желал (видеть)». 416 Слово, сказанное бывшим Инспектором Киевской Академии Архимандритом Иоанникием, нынешним высокопр. Митрополитом Московским. 419 На этот Рескрипт Её Императорского Высочества Государыни Цесаревны высокопр. Филарет имел счастье писать от себя письмо следующего содержания. Ваше Императорское Высочество Благоверная Государыня! Рескрипт, которым Ваше Императорское Высочество изволили почтить меня, от 7-го Марта сего года, я имел счастье и живейшую радость получить. Священнейшим долгом поставляю изъяснить Вашему Императорскому Высочеству чувствование благоговейной и глубочайшей признательности за оный и вместе за благосклонное внимание, которого Вы удостоили посланные мною книги. От всего сердца желаю, чтобы чтение бесед и поучений принесло истинную пользу благочестивой душе Вашей, а Указатель Святыни Киевской предварительно ознакомил Ваше Императорское Высочество со священными достопамятностями Киева. Видеть сию Колыбель Православной Веры в нашем отечестве и поклониться хранящейся здесь святыне, столь драгоценной для всякого истинного сына Православной Церкви и Отечества нашего, – давно уже стремится боголюбивая душа Ваша: да устроит же Господь своим Промыслом исполнение сего благочестивого желания Вашего Императорского Высочества к истинной радости и утешению богоспасаемого града нашего и наипаче Обители Киевопечерской. «В нынешних трудных обстоятельствах политических паче всего потребна молитва ко Господу сил и Подателю всех благ. И конечно вся благословенная Россия повсюду возносит самые пламенные молитвы о Благочестивейшем Монархе нашем Императоре Николае Павловиче, да Господь, в руце Коего сердце Царево, умудрит и укрепит Своею Благодатью свыше Его Императорское Величество в настоящих обстоятельствах. По долгу пастырскому и я от всей души молюсь, да благословит Господь оружие Христолюбивого воинства нашего, подъятое во имя Божие против нечестивых врагов Креста и Веры Христовой и их союзников, врагов Церкви Православной и увенчает оное вожделенными победами во славу Августейшего Монарха и возлюбленного Отечества нашего и в полное торжество Веры Христовой и Церкви православной, столь давно и тяжко угнетаемой на Востоке у единоверных нам Греков и единоплеменных с нами Славянских народов». |
| Следуют подписи. 1903 г., октября 29 дня. IV. Его Высокопреосвященству, Старообрядческому московскому архиепископу Иоанну Казанско-вятского старообрядческого епископа Иоасафа сообщение При сём почтительнейше сообщаю вашему Высокопреосвященству копию с „постановления“ Казанского епархиального духовного совета. „Постановление“ это, как можете усмотреть, состоялось по отношению грамот, следовавших ко мне от именуемого всероссийского попечительства и съездов граждан, бывающих в Нижнем. Поименованное попечительство, сообщая свои деяния, просило меня сообщить им адреса священников и попечителей всей вверенной мне епархии. Имея в виду не отвечающие истинной правде их сообщения, не нашёл нужным сообщить просимые адреса, о чём, 14 мая с. г., написал в новое попечительство ответ, копию с коего также при сём прилагаю. Не обращая внимания на мой к ним ответ, попечительство снова просит адреса и пр., что упомянуто в постановлении. Последнее сообщение, в особенности „поездка в Белую Криницу“ членов нового попечительства и их грамота, граничащая права епископов по сношению с митрополитом белокриницким, поставило меня в крайнее смущение. Чтобы разобраться более беспристрастно между фактов, сообщённых вашим высокопреосвященством (точной копии с послания митрополита) и новым попечительством, мне заблагорассудилось решить это обще-епархиальным советом. В действии нового попечительства совет услышал иной голос, чем голос верховных архипастырей. А потому, – желая быть в благоговейном послушании своим архипастырям и внимать только их гласу в полном последовании свято-соборным правилам, в согласность сказанного (как мы уповаем), – совет и учинил своё „постановление“. Посылая же сие постановление, прошу ваше боголюбие принять его, как голос мой и голос моей паствы, – хотя бы и при: обсуждении на освященном соборе, – по данным вопросам. Но если что усмотрено будет вами в наименованном постановлении несогласное с определением правил св. Церкви и противоречащее постановлениям боголюбивых епископов, то благоволите заметить нам о том, и мы с полной готовностью потщимся быть во всём том благопослушными. |
| Наипаче священническому чину во всем собой образ показать всякому благочинию и с себя преж начать творить, да не о нас речено будет: горе вам книжницы и фарисеи, яко вскладаете убо бремена тяжка и неудобоносима, и сами ни единым перстом касаетесь сдвинуть бременем тем 22 , сие убо несть учительски. Апостол Павел рече: таков убо нам подобает первосвященник, преподобен, беззлобив, безскверен и отлучен от грешник, иже не имать по вся дни нужа. Подобает ему прежде о своих грехах жертва Богу приносить, такоже и о людских 23 . И паки рече: подобает бо епископу без порока быти, яко Божию приставнику, ненапрасливу, негневливу, не пьяницы, не бийцы, не скверностяжательну, не резоимцу, не сребролюбиву, не завистливу, говейну, странолюбиву, учительну, боголюбиву, целомудренну, праведну, преподобну, воздержательну, пособствующу по вернем словеси учению, своего дома добре правящу, чада имуще в покорении и со всякой чистотой, аще бо кто своего дома не сумеет править, как о церкви Божией прилежать возможет 24 . Подобает убо нам прежде себя исправить, такоже иных научати, да силен будет и утешить в здравом учении, и противящася обличить, суть бо мнози непокориви, суесловцы и умолестцы. И паки рече апостол: яко в последние времена настанут времена люта, будут убо человецы самолюбцы, сребролюбцы, облазиви, горди, неблагодарна непреподобни, нелюбиви, неветохранители,продерзливи, возносливи, сластолюбцы, паче же не боголюбцы, имуще токмо образ благочестия, силы же его отвергшеся, сих бо непокорливых подобает отвращаться 25 , сии убо наемницы, попирающе дома вдовиц и пленяющие нищих, паче же христиан насилуют всяким не милосердием. Будет бо время, егда здравого учения не послушают, но по своим похотям изберут себе учителя и от истины слух отвратят, и к басням же уклонятся 26 , и сбывается в них пророчество Исаино, глаголющее: слухом услышите и не имате разуметь, и зряще узрите, и не имате видеть, отолсте бо сердце людей сих, и ушима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда 27 узрят очима и ушима услышат, и сердцем разумеют, и обратятся и исцелю их 28 . |
| 9) По касающихся делах духовных российстии епископы не должны собор и советов собирать и сочинять без моего благословения, якоже и в Кормчей пишет: без митрополитского совета собор не бывает; но якоже Святое Писание свидетельствует: меньший от большего благословляется и со смиренным благоговением, и Дух Святый действует и почивает во благих делах; Евангелие глаголет: на кого, рече, воззрю? на кроткого, и смиренного, и трепещущего словес Моих. 10) В месяце феврале отправились от нас епископ Пафнутий Казанский, священноинок Иоасаф и архидиакон Филарет в город Яссы, и чрез несколько времени мы узнали, что они в Яссах начали печатать тетрадки без моего дозволения, о которых мне не известили, но я от некоторых узнал и послал двух чедовек в город Яссы узнать, точно ли так, и чтобы взяли от ясских тетрадки на рассмотрение. Но ясские не дали, а приехали сами, 4 человека, и привезли отпечатанную книжку, которую я рассмотрел со вниманием, и оказалось совсем ложно против моего приказания, и хотели эту книжку ясские оправдать. Я испытал от них, кто начал это печатовать, мне отвечали: священноинок Иоасаф, и архидиакон Филарет, и епископ Пафнутий. 11) Посему и определяю о священноиноке Иоасафе и архидиаконе Филарете – данные им мною доверительные грамоты и акты, которыми уполномочил я их, a по получении книжки оказалось их сочинение вопреки моего распоряжения, какие я им определил, во всем противно нашего приказания, хотя я и подписал нощию, понеже они мене понуждали для своего успеха, которую строку читали, а которую пропускали, но впоследствии оказалось в книжках и актах ложное их сочинение, то за этот обман уничтожаю их доверительные грамоты и акты с запрещением; книжка отправлена к вам одна, а их заготовили до тысячи и более касательно Окружного Послания: кто не приимает его, того проклятию предавать, и прочие тому подобные зломудрования. 12) Посему аз смиренный заповедаю боголюбивым российским епископам и священным лицам и всем православным христианам, чтобы не принимали никто моих посланников, священноинока Иоасафа и архидиакона Филарета, и от российских епископов посланных епископа Пафнутия Казанского, и которые у них книжки и акты обманные и ложные и печатка, которую я им не препоручил, и чтобы никто не руководствовался и не принимал за истину соблазна ради церковного, якобы они сочинены от имени моего; но я этого никогда и во уме не помышлял сочинения и печатования излагать, но и впредь не благословляю сему быть никогда церковному возмущению. |
| «Приснопамятный о Господе сын мой! Прочтя писание твое, я радовался духом о непререкаемом рачении твоем о внутренней жизни...» (лл. 229–229 об). Далее наставник напоминает: «Помнишь ли, какое наслаждение и пламенная ревность к молитве ощущалась тогда, когда первоначальный смиренный твой старец просто и Богодухновенно поучал и беседовал о самодействующей Иисусовой молитве?» (лл. 236–236 об.), а среди многих побудительных примеров к продолжению молитвенных подвигов старец приводит такой: «Чтобы указать тебе побудительный пример хода жизни созерцательной, считаю за приличное теперь сообщить тебе, хотя вкратце, беседу с бывшим у меня вчера странником, который по давней его ко мне доверенности рассказал мне свой внутренний путь к молитвенной жизни следующим образом: „С малых лет, – говорил он, – почти с младенческого возраста я ощутил влечение к молитве, хотя и не понимал сущности сего упражнения. Потом, когда узнал от благоразумных старцев и духовных наставников моих, что есть внутренняя непрестанная молитва сердца, тогда все старание употреблял к изыскиванию удобнейших и ближайших средств и способов к достижению молитвы сердечной... " » (л. 237 об.–239 об.). В настоящей статье не представляется возможным подробнее остановиться на этом любопытном послании, зависящем не только от печатного казанского издания, но и от многих родственных рукописных текстов, выявление которых представляет большой интерес. Еще одним текстом, созданным не без влияния рассказов странника, является «Разговор о внутренней молитве» (РГБ, ф. 214, 698). Полное название этой небольшой (22 листа) рукописи последней четверти XIX столетия: «Наставление как внутренно молиться Богу, предложенное в чистосердечном разговоре». Рукопись начинается обращением к «боголюбивой христианской душе», которая «обречена для неба» (лл 4–5), а затем следует сам «разговор» между собеседниками «А» и «Б». Приведем фрагмент из начальной части этого диалога, восходящий к Первому рассказу странника: « А. Вчера еще пришла мне мысль спросить тебя, любезный друг, молишься ли ты Богу? |
| Разнообразие этих переводов доказывает только одно, что подлинные выражения Целестина не легко передать с точностью на русском языке. Св. Кирилл александрийский писал папе Целестину : Digneris proinde quid hic sentias praescribere; quo liquido nobis constet, communicare ne nos cum illo oporteat, an vero libere eidem denuntiare, neminem cum eo communicare, qui ejusmodi erroneam doctrinam fovet ac praedicat. Porro tuae integritatis mens, et super hac re sententia piissimis Deoque devotissimis Macedoniae episcopis, nec non totius orientis antistibus perspicue per literas exponi debet. Nam cupientibus illis ansam (φορμς) dabimus, ut omnes uno animo in una sententia persistant, rectaeque fidei, quae jam impugnatur, opem ferant. Этот латинский и соответствующий ему греческий текст мы встречаем в издании Ляббея . Сделанный отсюда русский перевод в казанском издании соборных актов воспроизводит смысл подлинника в таком виде: „Благоволи письменно изложить свое мнение о том, должно ли нам еще иметь общение с ним (т. е. с Несторием), или прямо объявить, чтобы никто не входил в общение с ним, когда он остается с таким образом мыслей и так учит. Суждение твоего благочестия об этом деле надобно будет письменно передать также благочестивейшим и боголюбивейшим епископам Македонии и всем прочим пастырям восточных церквей. Согласно желанию их, мы дадим им опору и оружие, чтобы стоять всем им единодушно и единомысленно и подвизаться за правую веру, против которой открылась брань“ . Автор книги О церкви находит в этом переводе важный пропуск, которым искажается смысл подлинника и унижается авторитет апостольской кафедры. „В послании св. Кирилла к папе св. Келестину, – утверждает он, – читается: „Благоволи письменно изложить свое мнение о том, должно ли нам еще иметь общение с ним (т. е. с Несторием), или прямо объявить, чтобы никто не входил в общение с ним, когда он остается с таким мнением и так учить. Суждение твое мы передадим епископам Македонии и всем прочим пастырям восточных церквей, которые (я), считаю нужным известить тебя, совершенно согласны со мной в учении веры и ждут только слова одобрения от твоего благочестия, чтобы иметь в нем опору и оружие, стоять всем им единодушно и единомысленно и подвизаться за правую веру, против которой открылась брань“. |
| Ответьте, братія, на мою апологію, лучше сказать, на мою просьбу такъ, какъ лучше и какъ вамъ угодно. Все съ удовольствіемъ выслушали то, что говорилось, и все изъявили согласіе на созваніе собора. Впрочемъ несколько безумцевъ стали возражать. Въ ответъ имъ секретарь обратился снова къ народу и сказалъ: Иконы низвергъ господинъ императоръ Левъ, и когда собрался соборъ, то нашелъ ихъ уже низверженными. И такъ какъ оне были низвергнуты рукою императорскою; то главная сторона изследованія заключается въ томъ, что дерзнули самовольно уничтожить древній обычай, преданный церковію. Но истины Божіей не связали! Печатается по изданію : Дeяhiя Вселенскихъ Соборовъ , изданныя въ русскомъ переводе при Казанской Духовной Akaдeмiu. Томъ седьмой. — Казань: Въ Университетской munorpaфiu, 1873. — С. 56–59. Посланіе Іоанну, пресвитеру и игумену Боголюбивейшему и досточтимейшему сослужителю господину Іоанну, пресвитеру и игумену, отрекшемуся отъ мірскихъ заботъ, Тарасій, архіепископъ Константинополя, новаго Рима. Орошенный божественными струями Божія Духа и освященный вдохновеніемъ Его Давидъ, пророкъ между царями и царь между пророками, воспевая сказалъ: Исперва познахъ отъ свиденій Твоихъ, яко въ векъ основалъ я еси (Псал. 118, 152). Для имеющихъ разумъ это песнопеніе неложно и для воспевающихъ его оно твердо. Боговидецъ Моисей относительно всего богоглаголиваго Писанія сказалъ, что къ нему нельзя прибавить и отъ него нельзя убавить чего нибудь (Втор. 12, 32). Итакъ прилежно и тщательно, а не поверхностно изучающіе все, чему учатъ (Священное) Писаніе и отцы, внимательно прочитывающіе ихъ и укрепившіе умъ свой въ благочестіи и истине, а не увлекающіеся своимъ собственнымъ хотеніемъ, чудеснымъ образомъ освящаются съ горъ вечныхъ, будучи озаряемы евангельскими и апостольскими заповедями. Псалмопевецъ называетъ ихъ горами потому, что усердно приверженные къ нимъ и ходящіе въ нихъ — восходятъ къ небесному, а вечными (называетъ ихъ) потому, что не недавно оне появились и не временны, а изречены еще до основанія міра, хотя проповедниками евангельской проповеди провозглашены и въ последнія времена. |
|
|
