| Обобщающая характеристика статуса, который имело монашество в ту эпоху, содержится в истории Кардага. Здесь в уста похваляющегося сатаны, который в ярости от обращения Кардага, вложены следующие слова: «У тебя есть злые люди, которые живут на скалах, а у меня – цари и вельможи всей Персии». Пусть другие детали этой истории носят легендарный характер – но эти слова вызывают доверие, поскольку они согласуются с тем, что мы знаем из других надёжных источников, где говорится, что монахи живут в расселинах, впадинах и пещерах. Помимо этих источников, есть один документ легендарного характера, в котором, по-видимому, содержатся воспоминания о более древних условиях монашеской жизни. В истории Бехнама есть эпизод, рассказывающий о монашеском центре в Тура д Алфаф. Сообщается, что большое количество анахоретов собралось вокруг этой горы и на её склонах и что они живут в пещерах, ущельях и оврагах. Но даже в тех областях, где монахи жили компактно, среди разных форм монашеской жизни доминировало анахоретство. Говоря о раннем монашестве, следует упомянуть и бродячих монахов. Какой бы ни была ценность актов Милеса для изображения исторического Милеса, содержащийся в них образ монаха в любом случае взят не из воздуха. Монахи, о которых он говорит, любят путешествовать, в том числе в дальние земли, пересекая страны и останавливаясь у других монахов в разных местах. Мы читаем про путешествия в Египет и в различные земли Месопотамии и Персии. Когда монах достигает Бет Разикайе, он оказывается у некоего анахорета, затем – с группой монахов. Некоторые анахореты живут группами. Возникновение этих небольших групп могло быть похоже на то, о чём говорится в легенде о Мар Йаунане. Иногда о таких колониях анахоретов говорится в одном из древних документов, включённых в историю города Карка д Бет Селок, митрополии епархии Бет Гармай. В окрестностях города Карка, как оказывается, существовала некая лавра. Источник говорит о ней в связи с тем временем, когда община города была вынуждена искать тайное место для богослужений: «из-за жестокости преследований небольшое количество людей из Карки во главе с ревностным пастырем и воителем сделали небольшие здания для церкви в некой лавре недалеко от Карки, в небольшой деревне под названием Хасса; там они тайно приносили жертву». |
| Странствовать можно было только пешком, поскольку манихеям было запрещено использовать животных. Если человек ехал на лошади или на каком-либо другом животном, верхом или в повозке, то это означало, что он ублажает своё тело. Среди обличений, сказанных по случаю схизмы внутри манихейства Микласией (Miklia) в адрес Михри, самым серьёзным нарушением аскетических установлений было то, что он ездил на муле. Аскетический подход к жизни определял и правила питания, играющие важнейшую роль в борьбе с телом. В то время как для обычных верующих выбор между различными видами пищи не составлял проблемы, для монахов существовали определённые правила. Из 6-го тайноводственного поучения Кирилла Иерусалимского известно, что манихейским монахам были дозволены далеко не все виды пищи. Наиболее жёстко запрещались мясо и все виды животной пищи. Дозволялась лишь растительная пища, поскольку учение о её превосходстве по сравнению с мясной пищей было укоренено в космологических верованиях манихеев. Обычной пищей монахов был хлеб, который иногда ели с солью. В остальном, пища состояла по большей части из фруктов: сохранившийся латинский анафематизм перечисляет длинный список различных фруктов. По счастливой случайности манихейское монашеское меню сохранилось на миниатюре, изображающей праздник Бемы: на треножник помещено плоское блюдо, на котором легко различить дыни и виноград, перед блюдом расположен стол с множеством хлебов и пирогов. Что касается питья, то, разумеется, были запрещены вино и вообще все алкогольные напитки. В глазах манихеев вино было подобно желчи князя тьмы. Молоко также было запрещено. Таким образом, кроме свежих фруктовых соков можно было употреблять только воду. Внешние наблюдатели манихейства свидетельствуют, что основным питьём была вода. В Кодексе Феодосия приводится наименование монахов, соответствующее этому ограничению. Даже ту пищу, которая была разрешена, монахи могли есть лишь в очень небольших количествах, так что они должны были ощущать постоянный голод. Они не могли иметь запасов пищи и вообще должны были использовать её как можно меньше. Более позднее свидетельство о том, что монаху разрешалось иметь не более чем однодневный запас пищи, безусловно восходит к древней традиции. Разрешалось при этом иметь пищу, достаточную только для одной трапезы, – известно, что точно так же поступали и буддийские монахи. |
| «Вначале звери, обитавшие в пустыне, приходя пить воду, наносили нередко вред его посеву и земледелию. Он, с ласкою поймав одного зверя, сказал через него всем: Для чего делаете вред мне, который не делаю никакого вреда вам? Идите прочь и, во имя Господа, не приближайтесь сюда более”. С сего времени звери, как бы боясь запрещения, не приближались уже к тому месту» . Все это представлено, с одной стороны, с желанием Антония стать самодостаточным, а с другой — с братской любовью, то есть с тем, чтобы другим не пришлось беспокоиться о служении отцу монахов, стал ежегодно получать себе хлеб, радуясь, что никого не беспокоит и никому не в тягость”» . Эти детали будут особым образом усилены в монашеской среде, оживленной реалистичной и восторженной эсхатологией: в частности, они могут быть идентифицированы в некоторых монашеских кругах Среднего Египта, и их следы остаются в некоторых более «популярных» рассказах, собранных в труде «История египетских монахов». Авве Ору, например, удается превратить свое монастырское поселение в небольшой лес в пустыне, где раньше ничего не существовало. «Когда-то давно он жил отшельником в дальней пустыне, потом стал устраивать обители в ближней пустыне, своими руками засаживая болотистые места, так что на месте дикого кустарника появился большой лес» . В той же пустыне к Авве Коприю (ранее неизвестный монах) во время поучения приходит группа крестьян, чтобы попросить его благословить песок, который они несут в корзинах. Видя изумление присутствующих гостей, авва Коприй объясняет, что это воспоминание о древнем чуде: отчаявшимся крестьянам, потерявшим урожай зерновых из-за какого-то червя, он сказал, что если бы они верили, то даже песок мог бы плодоносить. С этой верой они взяли песок, на который он наступил. Они попросили его благословить песок, и они посеяли его, и он принес обильные плоды! И поэтому каждый год они приносили авве Коприю песок, чтобы благословить его . Немного далее в повествовании, когда рассказчики собираются уходить, описывается, что авва Коприй показывает им сад, в котором, наряду с пальмами, он также посадил «другие плоды», говоря: |
| Палладий показывает еще один интересный аспект поведения «старцев». Они, зачастую хорошо знают друг о друге и поддерживают связь между собой, даже если живут на значительном расстоянии. Авва Орсисий (cap. 7) рассказывал Палладию, что знал свв. Амуна Нитрийского и Пахомия. При этом «отцы» являются хранителями духовно-аскетической традиции (т. е. заветов и духовных советов, рассказов о жизни и аскетических подвигах своих скончавшихся современников) 282 , создавая тем самым условия для последующей передачи этой традиции следующему поколению подвижников – условие, как мы уже отмечали, необходимое для нормального развития монашества (или, выразимся точнее – определенной монашеской традиции [Войтенко, 2001. С. 97–98]). Сам Палладий в предисловии к своему труду ссылается на рассказы «святых отцов» 283 как на один из источников своего повествования. В 16-й главе он сообщает, что, не застав в живых известного подвижника Нафанаила, расспросил «отцов», его знавших, о добродетелях аввы. 3) «История монахов» 284 Сведения, содержащиеся в «Истории монахов» относительно начальных форм монашеской жизни в Египте в целом подтверждают наши предположения об их типологии, высказанные нами ранее на основании данных «Жития преп. Антония» и «Лавсаика». Особого внимания требуют лишь данные об Оксиринхе, монастырях аввы Исидора и аввы Аполлона, а также Келлий 285 и Скита. Данные «Истории монахов», как и два других наших источниках, показывают определенную подвижность этих форм, зачастую перетекающих одна в другую. 1) Отшельничество. Упоминание об отшельничестве мы встречаем уже в 1-ой главе, посвященной авве Иоанну Ликопольскому. Пришедшим к нему монахам авва рассказывает о трех иноках, живших отшельниками в соседней с ним «пустыне». Все трое живут в пещерах, что хорошо соответствует особенностям рельефа в районе Ликополя 286 . Авва Op (cap. 2) поначалу также подвизается в уединении. Однако этот авва сменил (по крайней мере, один раз) место своих подвигов: прожив какое-то время в «дальней пустыне» (ν τ ρμ σκσας τ πορρωτρ/in ultima eremo) он переселился в «ближнюю» (ν τ πλησον ρμ πλησον/ad ... |
| Разделы портала «Азбука веры» Христианское искусство Царь Иван Грозный просит игумена Кирилла (Кирилло-Белозерского монастыря) благословить его в монахи Лебедев Клавдий Васильевич (1852-1916) Описание На картине за спиной игумена Кирилла изображены седовласые старцы-чернецы; а за спиной царя — приближенные дворяне. Художник представляет здесь две ветви власти духовную и мирскую, с глубоким психологизмом передавая настроение и эмоции монахов и светских людей. Так, фигуры монахов демонстрируют смирение, они глядя на царя, стоящего перед ними на коленях, понимают что желание Ивана Грозного является сиюминутным порывом, в котором проявляется страстный, противоречивый характер самодержца. На это указывают и движения Ивана Грозного – резкие, порывистые. Царь смотрит в глаза чернецу, требуя, чтобы он совершил постриг. Монах, понимая свое отчаянное положение, предвидя, возможно, многие беды, которые ждут русский народ впереди, молчит. И здесь создается коллизия – нельзя потворствовать этому страстному порыву царя, но и невозможно противостоять Ивану Грозному открыто. В таком же положении и другие чернецы, для них единственно мудрое решение – положиться на волю Божию. Зная, что за этим поступком царя может последовать иное решение (царь переменчив, и милость может сию же минуту смениться гневом), они готовы к любому развитию событий: к смерти или же, напротив, к царской благосклонности. Рядом с царем – его свита. Здесь настроение совсем иное: смесь любопытства, некоего презрения и пренебрежения к чернецам. Их позы свободны, можно сказать, что несколько развязны. Они готовы в любую минут последовать приказу самодержца: им все равно, каков будет этот приказ: помиловать монахов, одарив их подарками или же убить. Все происходящее ими воспринимается как игра, еще одна царева выходка, потеха. На первом плане выделяется массивная фигура Малюты Скуратова. Подавшись вперед, как верный пес он внимательно следит за каждым движением царя и игумена Кирилла, ожидая развязки события. Однако игумен Кирилло-Белозерского монастыря поступит мудро: он благословит царя на обет послушания – это еще не монашество, а только подготовка к нему. Позже царь скажет: «Мнится мне, окаянному, что наполовину я уже чернец». История |
| Пароход с пленными монахами стоял возле Афона до 9 июля, а затем с 621-им монахом (418 из Пантелеимоновского и 183 из Андреевского скита) отправили в Одессу. 40 изувеченных солдатами монахов возвращено в монастырскую больницу с транспорта «Херсон», как не способных следовать в Россию 1216 . После допроса в Одессе 8 человек отправлены на подворье Андреевского скита, 40 – в тюрьму, остальные в мирском одеянии и с остриженными власами и бородами – для водворения на родину по местам приписки. 17 июля прибыли ещё 212 монахов на пароходе «Чихачев», которые временно были распределены по Афонским подворьям 1217 . Некоторых монахов переодевали в еврейские ермолки, что было, несомненно, ритуальным глумлением 1218 . 7 июля оставшаяся часть афонитов по указанию архиепископа Никона и проф. МДА С. В. Троицкого подписала отвержение от учения об Имени Божием. Миссия посланцев Синода была завершена. В результате этого русская часть Афона уменьшилась почти наполовину, так как на следующих пароходах выехало добровольно ещё большое число иноков, отказавшихся дать требуемую подписку о непризнании Божества Имени Божия. Эта высылка была трагедией для русских иноков; многие из них прожили на Афоне по нескольку десятков лет, многие были схимники. По воспоминаниям ныне прославленного преподобного Кукши (память 16 (29) сентября), прожившего на Афоне семнадцать с половиною лет, накануне отъезда он побежал в пустыню к своему духовному отцу и сказал ему: «Отче, я никуда не поеду! Вот лягу на берегу под камнем или под лодкой, и умру здесь, на Афоне!» – «Нет, чадо, так Богу угодно, чтобы ты жил в России, там тоже надо спасать людей» 1219 . 17 июля Государь слушал доклад Обер-Прокурора Св. Синода В. К. Саблера о событиях на Св. горе. В тот же день состоялась его встреча с Г. Е. Распутиным, безусловно, сочувствовавшим имяславцам. 29 июля архимандрит Мисаил телеграфирует Обер-Прокурору Святейшего Синода В. К. Саблеру: «Почтительнейше просим Ваше Высокопревосходительство повергнуть к стопам Его Императорского Величества нашу усерднейшую благодарность за освобождение нашего монастыря от грозившей ему со стороны революционеров и сектантов опасности разорения». На Всеподданнейшем докладе об этом Государь сдержанно написал: «Желаю Пантелеимоновскому монастырю мира, тишины и благочестия» 1220 . |
| – «Божественныя писания и священные правила иноков отступники не именуют, так говорил Даниил на соборе против Вассиана, не яко же ты ныне всех монастырей иноков нарицаеши отступников... ино то еси еретическое мудрование мудрствовал». Митрополит с точки зрения формального канониста рассуждал, что тот, кто согрешит из православных, не называется отступником. В подтверждение своего взгляда Даниил сослался на одно правило Карфагенского собора 473 , на изречения св. Дорофея, Мефодия, – Константинопольского патриарха, учительного Евангелия и др. Из представленной им аргументации видно, что он понимал отступничество в его строго-юридическом, каноническом смысле, как отступничество от веры во Христа, а не как отступничество от тех или других правил и требований христианской морали, как-то напротив понимал Вассиан. Несмотря на такое разграничение понятий отступника м. Даниил все-таки отнесся по мнению Вассиана, как к ереси, и таким образом повторил туже неточность, в какую впадал и Вассиан. Выставляя Вассиана еретиком за его название отступниками монахов – вотчинников, Даниил тем самым платил одной и той же монетой Вассиану, который самое право монастырей на владение землями и крестьянами называл новой ересью 474 . В обвинении м. Даниилом Вассиана, за название отступниками монахов-вотчиников проглядывает намерение обвинителя преувеличить вину подсудимого. – «В лета же сия явись ты, Вассиан старец, говорил Даниил на соборе, вся верующия во Христа православныя похулил еси, и всех еретики и отступники нарек еси, и в правилех своих отступники и законопреступники написал еси». Собственно говоря, Вассиан название отступников относил только к монахам-вотчинникам, а далеко не ко всем христианам. Высказанная Даниилом и приписываемая им Вассиану мысль может быть признана только за логический вывод, сделанный самим митрополитом из мнения Вассиана. Так как последний высказывался об отступничестве монахов на основании только их нравственных недостатков, а так как ни один человек христианин, как справедливо доказывал митрополит, не может жить не имея никаких нравственных недостатков, то отсюда Даниил логически вывел и распространил название отступников, дававшееся Вассианом только одним любостяжательным монахам, на всех православных, чего на самом деле вовсе не делал сам Вассиан. |
| Начальникам запрещено было обременять монахов работою. Они должны быть умеренны, назначая работу по силам каждого, чтобы они исполняли её без печали и ропота 302 . Но равно и монахам заповедано было не жаловаться без дела и работать с покорностью и любовью к Богу; совершенная любовь не почитает работы тягостною и напротив берется за нее с святою ревностью. Если монах ропщет на то, что чрезмерно работает: снисходительно выслушивают его жалобы и удовлетворяют им, если они справедливы; но если это несправедливо, если видно, что это происходит от лености, праздности, худого нрава или недостатка добродетели, пять раз убеждают его сознаться, что он жалуется несправедливо; и если, несмотря на это снисхождение, он продолжает роптать, его кладут в больницу или, не заставляя ничего делать, кормят как слабого до тех пор, пока стыд видеть себя праздным среди стольких трудолюбивых монахов приведет его в себя и сделает более покорным 303 . Кассиан 304 , Руфин и Палладий говорят о монахах Тавеннских, как о людях строгого воздержания; но они сохраняли его неодинаково. Устав Ангела выражается о сем так: «Позволяй каждому есть и пить по потребности; назначай им труды по мере того, что они едят; не возбраняй ни поститься, ни есть; труды тяжелые налагай на тех, кои крепче силами и больше едят; а малые и легкие назначай слабым и постящимся». В полдень обыкновенно приготовлялась общая трапеза, где иноки вместе принимали пищу 305 . В субботу и воскресенье была и вечерняя трапеза 306 . Но только дети и слабые старцы ходили за вечернюю трапезу. Всем, кто хотел, дозволялось соблюдать строгое воздержание. Не желающим быть за трапезою давали по два малых хлеба в келлии, но кроме соли и воды другой приправы для хлеба не позволялось употреблять; любители поста оставались два, три и четыре дня без пищи, особенно в пост. Иные, проведя весь день за работою, всю ночь стояли на молитве. Среда и пяток для всех иноков были днями поста 307 , исключая времени Пятидесятницы. За трапезою предлагали хлеб, маслины, сыр, овощи соленые или рубленные и приготовленные с уксусом и с маслом, смоквы и другие плоды сообразно с временем года. «Роскошью во время стола, – пишет Кассиан, – считались у Тавеннских монахов рубленый лук, дикая капуста, толченая соль, оливы, небольшие соленые рыбки» 308 . Но из жизни Св. Пахомия видно, что их ели только дети и старцы, хотя всем предлагали есть их. В самом деле Св. Пахомий хотел, чтобы их подавали для всех, предоставляя свободе каждого отказываться от них, дабы их самоумерщвление не было принужденное. |
| Кондак VIII, строфа ξ (14) Странно рождъство устранимс мира, умъ на сего бо ради высокый бог, на земли лвис хот къ въпищих ему, аллилуйа: ... 1 изображение утрачено Христос Эммануил на троне со свитком в левой руке, справа и слева от него две группы иереев, в каждой из которых первым стоит епископ в полиставрионе изображение утрачено Христос Эммануил на троне со свитком в левой руке; слева группа монахов, некоторые в клобуках, слева белое духовенство (?) Поклонение иконе Одигитрии; по сторонам от нее монахи и певчие Богоматерь на троне с младенцем Христом на коленях; справа апостолы, слева – мученики Богоматерь с младенцем Христом на троне в левой части композиции; Христос обращен к Богоматери, им поклоняются ангелы и херувимы изображение утрачено Стоящая Богоматерь с Христом Эммануилом, изображенном в ромбической мандорле на ее груди; Эммануил благословляет обеими руками; справа и слева – группы монахов Богоматерь на троне с младенцем Христом на коленях; справа – группа духовных лиц, слева – миряне Справа Рождество – Мария на ложе и Младенец в яслях; слева – группа людей, воздевающих руки к сегменту неба Рождество в полном варианте иконографии с сидящим Иосифом, ангелами и омовением Младенца, с добавлением семи фигур поклоняющихся Рождеству людей Рождество: Богоматерь, Христос в яслях, омовение Младенца; четыре фигуры поклоняющихся Рождеству людей Вверху в сегменте неба Богоматерь Оранта с Эммануилом на груди (полуфигурное Знамение); справа и слева – группы монахов, поднявших руки и лица к небу Икос VIII, строфа о (15) Весь бо нижнихъ и вышних, никакоже на неописанное слово, съхождение бо божестъвно, быстъ и рождъство от богопритны, слышщ сиа ... 1 изображение утрачено Христос Эммануил на троне со свитком в левой руке и благословляющим жестом правой; по сторонам две группы апостолов; вверху он же в полусфере неба на херувимах и два ангела изображение утрачено Благословляющий Христос на троне со свитком в левой руке и две группы поклоняющихся апостолов внизу; вверху в полусфере света Христос восседающий на херувимах держит двумя руками свиток |
| Итак, милостыня от мирян, оплачиваемая трудом их непрестанного христианского учения, – вот, по Максиму, средство содержания монахов. Впрочем, как мы сказали, он не освобождает монахов и от обязанности трудиться самим. В эпилоге к Стязанию о известном иноческом жительстве он убеждает нестяжательного «жительствовати со всякой правдой и преподобием, в поте лица своего ядуще хлеб свой»; в другом месте он увещевает монахов «жити бесстяжанно и преподобно своими труды, велие богатство мнящим нищету» 1441 . Кроме Стязания о известном иноческом жительстве Максим пространно высказывается против нашего вотчиновладения монастырей и ещё в двух сочинениях. Эти сочинения суть: «Слово о покаянии (нелицемерном и о известном иноческом жительстве» 1442 и прекрасное по своим учительным качествам «Слово воспоминательно о исправлении иноческого жития к неким честным инокиням» 1443 . Доводы Максима против вотчиновладения монастырей, как мы говорили, те же самые, что у Вассиана; но так как Максим был настоящий и блестящий оратор, то их изложение, конечно, совсем иное, нежели у последнего. Что касается до практического значения убедительных доводов Максимовых, то весь смысл их, увы! единственно тот, что он собирал угли огненные на свою голову. Важнейшим видом публицистической или учительной деятельности Максима в России, как мы сказали выше, был тот, что он явился среди Русских проповедником истинного христианства против их крайней привязанности к внешней набожности. Эту проповедь свою он вёл и в первое время своего пребывания в России, о котором говорим; но так как он вёл её и во всю свою жизнь, то мы скажем о ней после. К первому времени пребывания Максима в России относится его протест против поведения Русских в отношении к патриарху константинопольскому. Мы говорили выше, что после взятия Константинополя Турками в 1453 году Русские нашли необходимым принять то решение, чтобы прекратить фактическую связь с патриархом, как с начальником, и чтобы ставить себе своих митрополитов самим. Вскоре затем они сочли нужным и позволили себе сделать и нечто большее. |
|
|
