| Народная молва метко окрестила отправку в лесные лагеря «зеленым расстрелом», приравняв ее к смертному приговору. Сан с себя отец Димитрий снимать отказался, и в сопроводительных документах на него следствие позаботилось указать это лагерному начальству. Этап в Вятлаг прибыл под новый год – 26 декабря 1940 года. Он здесь прожил недолго – всего 1 год и 5 месяцев. Камеры Рязанской тюрьмы и допросы следователей не прибавили сил отцу Димитрию. Из крепкого и практически здорового мужчины он за три неполных года превратился в «развалину». По заключению тюремного и лагерного врачей в конце 1940 года у 59-летнего з/к Орехова диагностированы: хроническая малярия, эмфизема легких, декомпенсированный миокардит, хронический бронхит, анемия крови, хронический полиартрит, старческая дряхлость. При актировании в лагере ему была определена первая группа инвалидности и… годность к физическому труду средней тяжести (!). Фото из уголовного дела 5250: священник Димитрий Орехов (через 9 месяцев после ареста). 20 октября 1938 г., Рязанская следственная тюрьма 1 Отец Димитрий отбывал наказание в лагерях Верхнекамского района: Через девять месяцев заключения в лагерях группа инвалидности изменена лагерным врачом с первой на вторую. Неужели голод, холод и работа в вятских болотах могли оздоровить настолько, что тяжесть труда для него решено было усилить? Или, наоборот, побоялись, что выживет вопреки системе умерщвления? Большинство истощенных тюрьмой и этапом людей работой на лесоповале добивали в течение месяца. З/к Д.И. Орехов. Вятлаг, декабрь 1940 г. О том, что перенесли заключенные в лагерях Вятлага, невозможно вспоминать без содрогания: истощенные люди без всякой механизации валили и вывозили лес, добывали в карьерах фосфорную руду и возили ее на станцию железной дороги, строили в таежной болотистой местности насыпи, мосты, железные и грунтовые дороги. Ничтожный паек, убийственный и без всякой работы, отсутствие спецодежды, абсолютно невыполнимые нормы выработки, работа без выходных, полчища клопов, а нередко и вшей, холод и сырость в бараках. Путь до места работы в несколько километров надо было преодолевать дважды в день, часто по заснеженной целине. И при этом жесткая установка на всех уровнях лагерной системы: план любой ценой. |
| Все это – такие поступки и действия, которые, несомненно, согласны с основным учением г. Пашкова, но повторяем, что самое это основное учение из ясного представления крестьян-сектантов нередко ускользает. Благодаря неясному теоретическому усвоению пашковского принципа, произошло то, что они совершенно темно представляют учение о таинствах. Не будучи, очевидно, в силах совершенно отрешиться от прежних верований, с которыми они, конечно, сжились, которые руководили их жизнью, привыкши, одним словом, к мысли о необходимости таинств, некоторые сектанты-крестьяне и после усвоения пашковского лжеучения продолжают признавать таинства, хотя и понимают их своеобразно и даже разногласят в своих показаниях о числе их (вспомним, напр., показание Орехова, что таинств 4 или 5 и показание Павла Павлова, говорившего, что их 3 15 . Это показывает, что не все пункты пашковского лжеучения отчетливо усвояются пашковцами-крестьянами (хотя бы и передовыми); они всего лучше и яснее усвояют из него только то, что для них более понятно, что легче дается в руки и что, наконец, более приложимо к жизни, – жизненнее. Поэтому мы замечаем, что излюбленным предметом рассуждений крестьян-пашковцев является отрицание почитания икон, мощей и всей богослужебной внешности и т. п. Но зато, с другой стороны, замечается со стороны их привнесение в пашковское лжеучение кое-чего нового, в чем уже обнаружилась самостоятельная работа русского ума, ставшего на путь рационализма. В этом отношении особенно характерно показание одного из подсудимых пашковцев, что они вместо икон покланяются друг другу: в этом обнаруживается преувеличенное уважение к человеческой личности (начало духоборческое). То же самое мы усматриваем в показании Керченского пашковца Ивана Петрова, который прямо выразился, что он «Богом признает всякого, кто делает добро». – Хотя пункта о поклонении друг другу не содержится прямо в учении Пашкова, но все-таки он не находится в противоречии с духом этого учения, а напротив соответствует ему. Вполне естественно восчувствовать к личности человека большее уважение, если признать, что человек чрез веру непосредственно соединяется со Христом и что после этого уже не грешит. |
| Несколько часов продежурил с биноклем на НП. Обнаружил вражеский танк и несколько единиц техники, спускающейся в лесополосу. Доложил офицеру: «Командир! Танк!» Передал информацию по рации на КП. Наша артиллерия разогнала всех, танк удрал. Тут же по командиру взвода «Б-ку», который находился со своей группой в выносном НП, отбомбились самолеты: на моих глазах со стороны Орехова показались два украинских самолёта и сбросили пару десятков авиабомб, я даже спрятаться не успел, так и стоял, опустив бинокль, и смотрел как заворожённый на картину апокалипсиса. Не попали. «Б-к» кричит по радиообмену: «Какая-то штука сбросила какую-то дрянь!» Я говорю по рации: «Егерь! Наблюдаю авиаудар!» Его НП давно засекли и бьют нещадно, а я здесь, наблюдаю панораму со своей позиции. В полосу с запада уже не первый день неприятель стягивает большие силы. Наши НП пытается взять ДРГ (диверсионная группа) противника из 10 человек. Бьют из ствольной артиллерии по одной, а заходят в другую. Мы бьем нашей артиллерией по ДРГ, одновременно ищем их стволку. Напряженная работа. Противник отступил в брошенные окопы и запустил птицу. Бой продолжается. Начали бить по нам. С правого фланга пустили дымы. Вероятно, попытаются массированно атаковать. Что ж, посмотрим. Сегодня с НП вскрыл около 20 человек пехоты, пытавшихся занять позицию, и танк западного производства. ДРГ прогнали «Градом» (они успели уйти), а танк спрятался в балку и ведёт вялый огонь. С обеда до позднего вечера бой. Батальон отбивает атаку. После долгой артподготовки противник бросил дымы и пошёл на наши НП. Встретив встречный огонь, бежал. Но, похоже, отступать им не разрешают и бросают в бой. Прорываются к нам группами. Нацисты трижды применили УР для разминирования наших полей. Плотный стрелковый бой. Вместе с украинскими криками слышали нерусскую речь, не разобрали чью. В завязавшейся схватке Глеб кричал «Сдавайся, хохол!», хохол кричал «За родину!», наемники кричали на своём. В высокой траве было невозможно вести огонь лёжа, пулеметчик встал в полный рост и скосил ближайшего нациста, остальные кинулись в лесополосу, и там продолжился плотный огонь. У нескольких парней заклинило автоматы от перегрева. Выдвинулась группа для замены оружия. |
| По другим воспоминаниям речей барон Ферзен не произносил – некогда было, просто обратился к офицерам с приказом – сигнал о сдаче спустить, машине полный ход! Спустив, поднятый было вслед за флагманом сигнал о сдаче, крейсер на предельном ходу ринулся в промежуток между японскими кораблями. В первый момент японцы не поняли намерений русского корабля, а когда спохватились, было уже поздно, пустившиеся было в погоню, японские крейсера отвернули, не выдержав меткого огня русского крейсера. Матросы и офицеры сдающихся броненосцев с горьким восхищением смотрели вслед «Изумруду». Так в один и тот же миг русскому флоту довелось пережить и тягчайший позор сдачи исправных кораблей врагу, и момент удивительный во всей истории войны на море – прорыв легкого корабля через весь неприятельский флот. Позор и подвиг. О сдаче кораблей адмирала Небогатова не упомянул только ленивый, беспримерный прорыв «Изумруда» оказался же в стороне от внимания, как общества, так и последующих историков. Оторвавшись от противника, крейсер на экономической скорости шел к Владивостоку. Бой и прорыв на полном ходу почти полностью опустошили угольные ямы корабля. Однако, идти прямо в порт «Изумруд» не мог. На крейсере не было карт минных заграждений, выставленных перед Владивостоком, и риск подорваться на собственной мине был слишком велик. К тому же командир обоснованно предполагал, что японцы могут атаковать корабль непосредственно в близи порта, а угля для боя «Изумруд» не имел. Поэтому решение зайти в пост Ольги, получить уголь, связаться с Владивостоком, и действовать уже по указаниям оттуда. Но здесь удача оставила крейсер. Сначала из-за навигационной ошибки «Изумруд» проскочил пост Ольги и был вынужден укрыться в заливе Владимира. «Подходя ко входу в бухту в первом часу ночи, выскочил на конец гряды у мыса Орехова» - писал в рапорте о произошедшем командир крейсера. Все попытки команды снять корабль с камней успеха не имели. Трагизм ситуации усугубляло то, как застрял крейсер – в направлении входа в бухту могло стрелять лишь одно орудие, «Изумруд» был полностью беззащитен перед лицом неприятеля. А радио засекло приближающиеся переговоры японцев…. |
| 406 Относительно этого катехизиса Лясоцкий сообщал нам, что он читался вначале на собраниях баптистов, потом чтение его было оставлено. Из вожаков баптистов, по словам Лясоцкого, только Ратушный и Рябошапка знают этот катехизис, остальные баптисты весьма мало с ним знакомы. О. Автономов говорит, что «Рябошапка показывает в качестве своего вероучения катехизис баптистов, но делает это потому, что принял на себя роль ходатая пред правительством о признании штундизма сектой дозволенной в России». («Крат. свед. о прош. и наст. штун. в Любом. прих. 1887 г.», стр. 12). 408 «Отеч. Записки», 1878 г., 5, стр. 212. Очень жаль, что г. Емельянов не сообщил фамилии автора этого письма. 410 Интересно объяснял нам Балабан введение у них преломления хлеба; «наши бабы говорят нам, рассказывал он, – почему же это у нас нет преломления? – в Основе, да и в других местах оно есть; ну и ввели». Может быть это сообщение и верное. 412 «Твер. Епар. Вед.», 1883 г., стр. 447–455; 16, стр. 468–486, 18, стр. 539–556; «Свед. о сект. пашк». (Дело Орехова) стр. 32–37. 413 Учение штундистов мы старались передавать или подлинными словами самих сектантов, или выражениями тех данных, из которых мы его заимствовали. Делали это мы для того, чтобы достигнуть точности при передаче означенного учения. 417 «Крат. свед. о прошл. и наст. штунд. в Люб. прих.»., 1887 г., стр. 4, «Дело Херс. дух. кон.», 1875 г., 479, стр. 73. 418 «Дело Киев. дух. кон.», 1870 г., 195, стр. 278. Балабан в письме своем называл чаплинского священника патлатым «чортом». 421 «О пол. штун. в Елиз. мис. окр.», (брош.) 1887 г., стр. 38; «Тр. Киев. дух. акад.», 1884, 4, стр. 584. 423 «Дело Херс. дух. кон. 1875 г.», 479, стр. 73. Все духовные, начиная от священника до архиерея, имеющие на главе скуфьи, камилавки, митры во время богослужения, нарушают, по мнению сектантов, заповедь апостольскую. ( 1Кор. 11 гл., 4 ст.). На основании той же главы, ст. 14, сектанты осуждают священно-служителей за ращение ими волос на голове. («Дело Киев. дух. кон.», 1886 г., 758) 434 «Екат. |
| К деду на могилу Заключительная часть письма из Государственного архива Рязанской области В 2005–2006 годах я получил последовательно несколько ответов из различных организаций на свои запросы о судьбе дедушки, священника Орехова Дмитрия Ивановича. В них, на мой взгляд, довольно ясно было указано место его смерти и захоронения. Что я имел? «…наказание Орехов Д.И. отбывал в Вятлаге, ст. Яр. Фосфоритная Горьковской ж.д. Умер 1 июня 1942 года». «находился в 1, 4, 2 лагерных пунктах Вятлага Умер 1.06.1942 года в лазарете 2 лагпункта. Место захоронения – кладбище 2 лагпункта». 3) В пространном письме из ГКУ Государственный архив Рязанской области (г. Рязань, 2006 г.) приведены такие факты: «наказание о. Димитрий отбывал в Вятлаге, на ст. Яр Фосфоритная Горьковской железной дороги. Прибыл туда Димитрий Орехов из Рязанской тюрьмы. По имеющимся архивным данным, он находился в 1, 4, 2 лагерных пунктах. Что это были за пункты, мы знаем из воспоминаний тех, кто прошёл лагеря, выдержал непосильный труд и вернулся. Сердце о. Димитрия не выдержало. Он умер 1 июня 1942 года в лазарете 2 лагпункта. Смерть последовала от паралича сердечной деятельности. О. Димитрий захоронен на кладбище этого лагерного пункта. По истечении времени точное место захоронения установить не смогли». Итак, дедушку привезли в Вятлаг из Рязанской следственной тюрьмы. Вятлаг – понятие обширное, но в справках указаны следующие «координаты»: 1, 4, 2 лагерные пункты. Что это мне даёт? Ничего, т.к. место нахождения этих пунктов мне не известно. Они могли быть расположены посреди тайги, а могли и при посёлках или рудниках. Но есть уточнение: станция «Яр Фосфоритная». Посмотрев по картам, я понял, что такой станции нет, но есть ветка Яр-Фосфоритная Горьковской железной дороги, а на ней – станция Фосфоритная. «Наказание отбывал на ст. Яр Фосфоритная», «умер в лазарете лагпункта Что это может значить? То, что лагпункт 2 находился на станции Фосфоритной. Логично? Логично. После осмысления полученных фактов и раздумий о судьбе деда я постепенно пришёл к мысли о том, что мне необходимо туда съездить. Что я там буду делать, я не знал, но потребность побывать на станции Фосфоритной не давала мне покоя. Мысль зрела, крепла – и, наконец, преобразовалась в твёрдое решение. Я запланировал часть своего офицерского отпуска на сентябрь с выездом в Кировскую область. |
| Голова кружилась, и в глазах темнело так, что казалось вот-вот сделается дурно. Встал, подошел к дивану и лег; закрыл глаза; не спал, но, как во сне, видел: почтовая дорога на станции Васильевке, в 25 верстах от города Орехова, где проезжал третьего дня; тут встретил его фельдъегерь Масков с депешами из Петербурга и Таганрога; государь велел ему ехать за ним, хотел послать вперед со следующей станции в Таганрог с письмом к государыне; сел в коляску и поехал. Дорога поворачивала круто, с горы вниз, к мосту на речке. Благополучно спустился, переехал через мост и подымался шагом на тот берег. Масков тоже сел на курьерскую тройку, крикнул ямщику: «пошел!» и замахнулся на него саблею с тем ошалелым ухарством, которое свойственно фельдъегерям; должно быть, выпил на станции. Ямщик погнал; тройка подхватила с места и понесла с горы; но при повороте на мост ямщик не управил, налетел на кочку, телега подпрыгнула, так что Масков вылетел, кувыркнулся в воздухе и со всего размаха ударился тычком головою о камень. Государь увидел, ахнул и велел Тарасову бежать на помощь к упавшему. А на следующей станции, в Орехове, Тарасов доложил, что Масков умер на месте от сотрясения мозга с переломом черепа. Тогда уже начинался озноб, а при докладе Тарасова усилился так, что зуб на зуб не попадал. «А что, если бы я, – подумал государь, – отправил Маскова вперед с письмом к государыне? Написал бы так: „Je vous envoye Maskoff et je le suis de près. Посылаю вам Маскова и следую за ним тотчас“. Ведь было бы то же, как свечи днем, – к покойнику…» Теперь, лежа на диване с закрытыми глазами, видел, как Масков падает и слышит костяной стук, треск черепа. «Вот отчего голова так болит, от этого костяного треска трещит голова… Какая гадость! Уж лучше встать…» Встал, подошел к столу и опять начал разбирать бумаги; долго чего-то искал; наконец нашел: безымянное письмо, один из тех нелепых доносов, которых он так много получал в последнее время. Помнил его почти наизусть; не надо бы больше читать; но не мог удержаться. |
| 40 Это обычная характерная черта показаний на суде всех пашковцев – без исключения. Значение и смысл подобного самообольщения пашковцев касательно своей святости нами выяснены в ст. о «Сютаевцах». 42 Припомним здесь отзыв о святых и мощах Андрея Воробьева. «угодников вовсе нет и никаких мощей преп. Ефрема Новоторжского – нет, а там в гробнице – смола». 43 Замечательно, что в данном случае ореховцы напоминают беспоповщинскую секту странников, хотя по своим основным началам и взглядам не имеют с ней ничего общего. Известно, что некоторые странники, стремясь иметь в таинстве причащения видимую сторону, говорят: «принимаю на каждый день тело Христово и бессмертного источника вкушаю, сиречь каждый день трапезу поставляю и в показанное время обедаю. Законнику свято есть, кую пищу не поставит, хотя бы былие и зелье крепко, и то в тело и кровь Христову обращается. (Разглагольствование Тюменского странника). – Между прочим, Орехов сам совершал какое-то причащение. Так один свидетель, десятский Иванов объяснил, что «Великим постом был в их селении какой-то старичок нищий из с. Стружни, Новот. у. (старовер), он ночевал в доме Орехова и был свидетелем, как Орехов совершал причащение себя, своих семейных и пашковцев – односельцев, причем вино было налито в чашку, а пшеничная белая булка изображала тело Христово. Орехов предлагал причастить и нищего, но тот отказался. 44 Факт сношений Ладьинских сектантов с Петербургскими и другими пашковцами, – и притом лицами важными, на предварительном следствии установлен ясно. – У самого Н. Трофимова между книгами найдено было письмо даже из Парижа от Корфа, на конверте которого значится по-французски: для передачи Трофимову. В письме этом Корф разъясняет сомнение какой-то женщины относительно того, что ее не грешно ли иметь детей в супружестве. 45 Экспертами на суде были два преподавателя Тверской духовной семинарии. Раскрывши историю и лжеучение пашковской секты, эксперты показали, что она носит в себе все задатки для развития разнообразных сект мистических и рационалистических. |
| Положение редактора Бориса Солоневича было двусмысленным, при той активной полемике, которую он вел с различными политическими группировками, всегда можно было ждать доноса властям. Поэтому скоро, в 1952 г., пришлось передать издание журнала в руки смелой девушки антикоммунистки Матильды Лефевр (официальный издатель). Настоящим скандалом окончилась полемика с журналом «Часовой», выходившим под редакцией капитана В.В. Орехова, которого поддержали РОВС, НТС и Российское Национальное Объединение, со взаимным обвинением в работе на МГБ. В 1953 г. Орехов подал в суд на Бориса Солоневича с указанием, что тот фактически редактирует журнал, чего по бельгийским законам делать не имел права. В 1954 г. суд приговорил Бориса Лукьяновича к году тюрьмы за нарушение закона. В наручниках он был из зала суда отправлен в тюрьму. Через полтора месяца Апелляционный суд отменил решение, и его вновь освободили. В это время «Родина» продолжала выходить – частично уже в Германии в Мюнхене 200 . Все эти приговоры не помешали американскому консулу выдать Солоневичу визу в США, и с 1957 г. «Родина» возобновила свое издание в Нью-Йорке. «Американская» «Родина» уже не была типографской, а печаталась на мимеографе. Борис Солоневич сам карандашом вписывал заголовки. Упал и тираж журнала, существование удавалось поддерживать за счет благотворительности читателей, набиравших для каждого номера 50 долларов. Не было ни подписки, ни розничной продажи, журнал рассылался бесплатно. Редактор писал: «Честно признаться, тираж “Родины” в среднем 200 экз. В Нью-Йорке расходится штук 40» 201 . Β 1955 г. в Буэнос-Айресе вышел исторический роман Бориса Солоневича «Женщина с винтовкой», работу над которым он закончил еще в 1946 г. в бельгийской тюрьме. С7то даже не роман, а литературная обработка воспоминании Нины Крыловой, поручика «Женского батальона смерти», кавалера ордена Св. Георгия. Еще один роман – «Заговор красного Бонапарта» о маршале Тухачевском – издательство «Сеятель» выпустило тоже в Буэнос-Айресе в 1958 г. |
| За 20 лет проживания в СССР (до самого ареста) отцу Димитрию так и не выдали советского паспорта, что подтверждается одним из протоколов уголовного дела. Имущество и скот, принадлежавшие семье Ореховых, были экспроприированы и обобществлены. Вконец обнищавшие крестьяне, силой согнанные в колхоз, не могли платить, как прежде, в церковную кружку и за требы. Церковные службы разрешались администрацией только в исключительных случаях, а прихожане, посещавшие храм, подвергались преследованиям. Многодетная семья Ореховых очень нуждалась, не хватало денег на самое необходимое: питание и одежду. Родителям и детям приходилось подолгу голодать. Все заработанные средства Дмитрий Иванович и Евгения Михайловна вкладывали в образование детей: покупали книги, учили музыке, расширяли курс школьного обучения. Матушка Евгения постоянно занималась воспитанием и дополнительным образованием своих детей. Впоследствии двое из них стали учителями, трое – инженерами. От ареста до Вятлага Священник Димитрий Орехов незадолго до ареста. 1937 г., Рязань Дорога священника Димитрия Орехова в Вятлаг началась с ареста 22 января 1938 года, когда он был взят под стражу Рыбновским РО УНКВД и первоначально обвинен вместе со священниками В.И. Орловым и Б.В. Кудриным в преступлениях по ст. 19 – 58 п. 8 (террористические акты и вооруженное восстание) и ст. 58 п. 10 ч. I (антисоветская агитация и пропаганда) УК РСФСР. В дальнейшем уголовные дела в отношении каждого из них были выделены в отдельное производство. Мы можем только догадываться по немногим сохранившимся документам из его дела, сколько мучений перенес этот человек. На первом допросе, состоявшемся в Рязанской следственной тюрьме 1 в день ареста, 22 января 1938 года, Дмитрий Иванович отрицал все предъявленные ему обвинения. На втором запротоколированном допросе, состоявшемся там же 22 сентября 1938 года, через 9 месяцев «усиленных дознаний», он подписал признание во всех «смертных грехах»: в участии в контрреволюционной повстанческой организации церковников, в подготовке вооруженного восстания для свержения советской власти, в антисоветской агитации и пропаганде, в колхозном вредительстве и т.д. |
|
|
