| Впрочем, одна из двух сохранившихся грамот написана не столько по поводу прямо церковному, сколько государственному. Прежде чем признать себя данниками великого князя, Вятчане, несмотря на многократные к нему крестные целования о мире, делали непрестанные набеги на ближайшие к себе его владения с целью грабежей; в неизвестном году они сделали набег на Сысолу, Вымь и Вычегду, причём множество жителей самым варварским образом избили, а до полутора тысяч увели в плен: этот случай и был поводом к написанию грамоты. На Вятку, тогда ещё не состоявшую ни под чьей церковно-административной властью, митрополит отправил грамоту к тамошним воеводам земским, атаманам и всем жителям со своим игуменом и в грамоте убеждал их перестать от их грабительских набегов и возвратить пленных и церковные вещи, захваченных и награбленные ими в последний набег, грозя им в противном случае отлучением от милости Божией и своего благословения в сей век и будущий. Вместе с грамотой ко всем жителям, митрополит послал частную грамоту к священникам, в которой убеждает последних отвращать граждан от клятвопреступления и от помянутых набегов, а также и вообще укоряет и обличает их за крайне плохое пастырство. «Не знаю, – говорит св. Иона священникам, – как назвать вас священниками, (ибо не известно) от кого вы имеете поставление и рукоположение..; евангельских и апостольских поучений сами не требуете и, живя небрежливо, сами идёте в погибель.., и души христианские препущаете в вечную муку, не наказуя их и не унимая от злого жития»... Помимо того, что послужило собственным поводом к написанию грамоты, митрополит прямо укоряет вятское духовенство за один недостаток христианской жизни Вятчан, это: «тамошние ваши духовные дети живут незаконно, женясь по пяти раз, по шести и по семи, а вы их благословляете и приношения от них принимаете, что есть Богу мерзко» 1013 ... Другая сохранившаяся грамота на Вятку писана св. Ионой, когда Вятчане признали над собой власть великого князя, когда в церковно-административном отношении они стали подчинены ему – митрополиту и когда он для заведывания ими послал к ним своего десятинника. |
| Все, что мы знаем теперь под именем Ростовского Кремля, в течение многих веков –– со времени первоначального построения соборного храма в 990 году и до перевода архиерейской кафедры из Ростова в Ярославль в 1788 году –– служило резиденцией владык Ростовских и было известно под названием «Ростовского архиерейского дома». Древнейшее указание о нём, как о «дворе епископов», находим в летописях под 1212 годом, но с того времени, то разрушаемый татарами, то горевший в бесчисленные пожары в Ростове, то, наконец, разграбленный и пожжённый поляками в годы смутного времени, архиерейский дом восстановлялся и строился несколько раз. Сохранившиеся до нашего времени здания Кремля большею частию возведены в XVII столетии трудами приснопамятного Ростовского митрополита Ионы Сысоевича; другие – же, более древние, реставрированы им или вновь исправлены. Во времена Ионы Сысоевича Ростовская митрополия насчитывала в своём владении свыше 16.000 душ крестьян и богатейшие вотчины в уездах: Ростовском, Ярославском, Московском, Белозерском, Устюжском и Вологодском. Богатство это ясно отразилось в величественных Ионинских постройках, которые не только вызывали удивление посторонних зрителей, но в последствии, с уменьшением доходов митрополичьего дома, даже ставили в трудное положение самих обитателей роскошных палат. Так, в 1777 году Ростовский архиепископ Самуил Миславский писал князю А. Б. Куракину 2 : «Удивляетесь моего дома огромности? Оный построен митрополитом Ионой. Архитектура его совсем древняя; похожа на Кремль в Москве. Две грановитые палаты 3 площадь подле оных, так точно, как в кремлёвском дворце; семь церквей каменных, все альфреско, только не живописью, а старым иконописством расписаны... Весьма достопамятное строение – только великая сумма на содержание нужна». Преосвященный Самуил и сам имел желание несколько потрудиться над украшением архиерейского дома; на двухэтажном здании бывших митрополичьих покоев он наложил третий этаж с антресолями, но, получив назначение в Киев на кафедру митрополита, – вполне отстроить дома не успел, сообщив ему, однако, с того времени название «дома Самуилова». |
| Патриарх Филарет подошел к делу справы очень тактично. Он просил Феофана Иерусалимского по согласованию с другими Восточными Патриархами прислать выписки из древних Требников, чтобы окончательно решить проблему справы чина Водосвятия. О том, что опираясь на авторитет Восточных Патриархов, Феофан постепенно готовил свою русскую паству к предстоящей обрядовой перемене – упразднению погружения свечей на Водосвятии – свидетельствовала и обширная апология данного исправления, написанная в 40 главах священником Иваном Наседкой. Сделано это было в весьма спокойном духе, без всякой полемики. Причем, скорее всего Наседка написал свой труд не по собственному почину, а по просьбе Филарета. В 1625 г. пришел, наконец, ответ с Востока, полностью и безоговорочно отвергавший добавку «и огнем», и Филарет повелел вымарать ее в русских Требниках. В целом все дело внесения изменения в Требник прошло неспешно и вполне спокойно. Так что Филарету всю эту историю надо вменять не в вину, а, напротив, в заслугу. Быть может, если бы позднее Патриарх Никон действовал столь же тактично и осмотрительно, удалось бы избежать возмущения его реформами в народе и, в конечном счете, не допустить возникновения старообрядческого раскола? Еще одна проблема стала предметом соборного рассмотрения при Филарете – вопрос о чиноприеме католиков и прочих инославных в лоно Православной Церкви. В отличие от греков, которые в XVI-XVII в.в. католиков принимали через миропомазание, в России при Филарете перешли к очень жесткой практике приема католиков и других инославных исключительно через перекрещивание. Ранее это не было как-либо регламентировано, хотя уже св. Ермоген настаивал на повторном крещении Марины Мнишек и королевича Владислава. О необходимости перехода в Православие только через перекрещивание было постановлено в 1620 г. на Соборе, состоявшемся по делу о принятии митрополитом Ионой Крутицким двух поляков-католиков вторым чином – через миропомазание (в соответствии с прежде бытовавшей на Руси практикой, заимствованной от греков). |
| 25 Здесь Афинагор следует классическим авторам (ср. напр., Plato. Symp. 208е; см.: Eijk T. H. J., van. Marriage and Virginity, Death and Immortality//Fontaine J., Kannengiesser C., eds. EPEKTASIS: Melanges patristiques offerts au Cardinal Jean Danielou. P., 1972. P. 209–235). 26 Основанием такого взгляда может служить используемое сщмч. Иренеем сравнение человеческого рода с прор. Ионой, при том что, по его утверждению, люди были проглочены китом изначально (ab initio). Для сщмч. Иринея истинная реальность человека кроется не в прошлом, но сокрыта со Христом в Боге (ср.: Behr J. Asceticism and Anthropology in Irenaeus and Clement. Oxford, 2000). 27 Ср.: Broudehoux J. P Manage et Famille chez Clement d’Alexandrie. P., 1970. P. 174. (Theologie Historique; 11). 28 Эта связь между рождением детей и уподоблением Богу, Родителю всего, уже проведена у Филона в «О десяти заповедях» (Philo. De dec. 22. 107; см.: Clem. Alex. Paedag. II 10. 93. 1; Idem. Strom. III 9. 66. 3, 12. 87. 4). 29 Ср.: Lutz C. Musonius Rufus: The Roman Socrates//Yale Classical Studies. 1947. Vol. 10. P. 89. 30 См.: Hart M. Reconciliation of Body and Soul: Gregory of Nyssa’s Deeper Theology of Marriage//Theological Studies. 1990. Vol. 51. P. 450–478. 31 Похожая точки зрения есть у Климента: «...человек не обязательно должен избирать одинокую жизнь, однако он не превосходит того, кто, будучи укрощенным женитьбой, рождением и воспитанием детей, заботой о доме, однако без страсти или страданий, несмотря на свое попечение о домашнем хозяйстве, не лишается Божественной любви и умудряется преодолеть все соблазны, возникающие из-за детей, жены, домашних и имущества. Не имеющий семьи в гораздо большей степени свободен от искушений. Заботясь только о себе, он оказывается ниже того, кто не может сравниться с ним в отношении личного спасения (ττται προς του πολειπομνου μεν κατ την αυτου σωτηραν), однако превосходит его образом жизни, если он печется об истине, в полной мере следуя образцу» (Clem. Alex. Strom. VII 12. 70. 7–8) |
| В то же время, утверждение Господа, что Он ожесточит сердце фараона — не основание для нивелирования реальности или серьёзности ответственности фараона, или чтобы заключить, что у него не было возможности изменить своё мнение. Филистимляне, решившие как поступить с ковчегом Господним ( 1Цар.6:5-6 ) едва ли комментируют текст Исхода. Но согласно их пониманию того, что случилось с фараоном, у них была возможность не имитировать его тактику ожесточения своего сердца. Они восприняли странные недуги, сопровождавшие ковчег, как сигнал к необходимости нового плана. Они также думали, что если они узнали власть Господа («воздать славу Бога Израиля»), Он мог бы ( «возможно») даровать им улучшение в условиях. Корабельщики на борту корабля с Ионой и царём Ниневии думали подобным образом ( Ион.1:6 ; Ион.3:9 ). Сознавание греха и грозящей кары дало надежду, что Бог мог смилостивится, если люди раскаются ( Иоил.2:12-14 ). Если объявление грозящей кары исходит от Господа, правильная реакция — это соглашение сторон, независимо от того, возможно ли избежать последствий уже совершённого проступка. Каждое предупреждение и последующее завершение бедствием предполагает рекомендацию сменить курс, особенно когда издающий не обязан предупреждать. Самоличное решение фараона предлагает тому иллюстрацию; он объявил, что Моисей умрёт, если он явится пред его лице вновь ( Исх.10:28 ). Немедленное исполнение положило бы верный конец будущим визитам. Однако, предупреждение косвенно подсказало Моисею оставить идею Израиля покинуть Египет, а не просто прекратить приходить к фараону с указаниями и объявлением язв. Для Господа объявить грозящее наказание, смягчить рассматриваемое наказание или отложить его, есть доброта, а не что-то, что Он должен виновному. Задолженность находится в противоположном направлении. Но разве обращение Господа с фараоном промах в плане эффективности, если это не случай несправедливости? Эдмунд Бурке, как ранее отмечалось, доказывал, что для Англии применение силы к американским колонистам будет анти-продуктивным. Она навредит своим собственным интересам. Он также доказывал, что мирные отношения были возможны между Англией и колониями, и что можно избежать войны. Он основывал эту возможность на основных ценностях и целях, тех, что были схожи у колонистов и у Англии. Однако, между Господом и фараоном не существовало такой территории общих ценностей и разделяемых целей. Невозможно приятельство или дружба, когда один отрицает сущность другого, настоящую или представляемую. |
| Пророк Исаия, высказывая своё великое пророчество об Эммануиле, имеющем родиться от Девы, подтверждал и разъяснял его историческими подробностями из личной жизни и из жизни Ахаза, царя иудейского (Ис.гл. 7 и 8). И все вообще ветхозаветные пророчества вдаль ( 2Цар.7:34 ), – об отдалённых мессианских временах, представлялись пророками не в их объективной отдельности, а в связи с чудесными предсказаниями о чём-либо ближайшем так, чтобы для непосредственных слушателей пророков непреложность предсказаний последних об отдалённом будущем сама собою вытекала из того, что они видели, или скоро должны были увидеть исполнение пророчества о ближайшем будущем. Конечно, и эти последние предсказания имели свою самостоятельную цель в плане ветхозаветного домостроительства приготовления людей к принятию Спасителя; но нельзя отрицать и того, что они должны были представлять собою доказательство божественной непреложности пророчеств об отдалённом будущем. Это были в своём роде те же чудеса, что и чудо с пр.Ионой во чреве рыбы, и с тою же целью. Далее и у других пророков выяснение субъективной стороны их пророчески-мессианских идей наряду с объективным изложением самых этих идей точно так же было самым обычным явлением. Таковы по своему значению те несомненно исторические изображения религиозно-нравственного состояния современников пророка, которые встречаются в других пророческих писаниях. Будучи внесены в пророческие книги, как исторические рамки заключающихся в них пророчеств, они вместе с тем представляют собой выяснение и раскрытие бывших и долженствовавших быть отношений Израиля к сообщавшимся ему при этом пророчествах, – отношений, которые в свою очередь должны были объяснять собой – почему в данный момент дано было такое, а не иное пророчество. Словом, значение их то же, какое мы предполагаем и в исторических подробностях слова Иеговы, бывшего к пр.Ионе. Впрочем, сближая таким образом историческое содержание книги пр. Ионы с историческими же элементами в прочих писаниях пророческих, мы далеки от мысли отожествлять их. |
| Форма книги пр.Ионы есть история. Книга эта раскрывает свою основную мысль не теоретически, а в историческом повествовании о проповеди пр.Ионы в Ниневии, причём исторический элемент в такой мере выступает на первый план, что естественно является вопрос о пророчественном же смысле и значении и всех исторических подробностей, которыми обставлено в книге пр.Ионы самое слово Иеговы, бывшее к нему. Ибо, повторяем, нельзя же, в самом деле, думать, что это историческое содержание книги есть не больше, как простая рамка пророческого слова; потому что содержание это и самым объёмом и характером своим так затеняет основную мысль книги, что её могло бы быть и не видно для Израиля, которому вверено было это слово, для которого оно было ново и с национальным сознанием которого оно шло даже вразрез, если бы и форма книги пророка Ионы не имела пророческого смысла и значения. Форма же эта, при первом уже взгляде на неё, многое объясняет, раскрывает и доказывает в самом пророческом слове Ионы: она имеет с основной идеей книги внутреннюю органическую связь. Итак, не только естественно, а и необходимо предположить, что книга пророка Ионы есть книга пророческая не по своей только основной идее, заключающейся в слове Иеговы, данном пророку, а и по своей исторической форме. В этой последней она ещё более заключает в себе пророческого элемента, чем сколько видно его в самом слове Иеговы к пр.Ионе, которое, как надпись лишь к пророческой картине, не так ясно, полно и убедительно излагает мессианскую идею о спасении язычников, кая бы требовали того и значение пророческого слова вообще, и характер пророческих вещаний остальных пророков, равно как и самые нужды и потребности иудеев и язычников. Ибо ассирийское и вавилонское пленения, имевшие наступить скоро после Ионы и приготовить евреев к выполнению указанной им миссии по отношению с язычникам, не были ещё указаны евреям пророками как путь, которым должна быть возвещена язычникам идея спасения, и даже как форма, в которой оно должно совершиться. Последующие за Ионой пророки прямо и ясно предсказывали и о плене евреев, и о страдании Мессии 459 ; но нужно же было приготовить еврейское сознание к усвоению самых этих идей бедствия и страдания, как идей теократических и мессианских; ибо слово пророческое должно было быть живым словом, имеющим воспитывающее значение для жизни евреев. Это-то и давала евреям книга пр.Ионы в своём историческом содержании. Впрочем, начнём с начала... |
| Так же просто и свободно поселился на пустоши Ульяниной и схимонах Зосима, долго никем не тревожимый. По писцовым книгам семнадцатого столетия, пустошь Ульянова значится принадлежащей дворянскому роду Тимоновых, в обладании которых и находилась до начала второй четверти нынешнего столетия. Предание, из уст боголюбивого старца Симеона, гласит, что схимонах Зосима поселился не один, а с другим монахом Ионой, которого и называли в последствии келейником старца. Оно и правдоподобно, потому что схимонах Зосима был уже не молодой человек, которому требовалась помощь и для постройки хижины или кельи и для хождения в ближайшие села за добыванием хлеба. Господи! Ты один сердцеведец! Ты един лицезрел тайные молитвы, стенание, плач и подвиги блаженного отца нашего схимонаха Зосимы! Ты сам вывел верного раба твоего в дремучий лес на подвиги пустынножительства, для стяжания добродетелей и наипаче – чистоты сердца! Господи, Ты любовью своей, привлек его на страдания, на самораспятие, да чистым сердцем, узрит Тебя, Бога своего! Отверзи же ныне уста наша, да воздадим хвалу Тебе, Богу, Создателю и Спасителю нашему и верному рабу Твоему, претерпевшему до конца, прославившему тебя и иноческий чин Твой еще на земле, смиреннейшему отцу нашему схимонаху Зосиме, верно слово Твое Господи: прославившего Тебя, – прославил Всеблагий! Видя тайное, Ты воздаешь явное и благослови грешным умом нашим, проникнуть в тайные и сокровенные подвиги блаженного старца нашего! Не знаем мы сколько лет провел схимонах Зосима в отшельничестве, пока открыл его мир, и народ стал стекаться к нему толпами за советами и наставлениями, но во всяком случае слава его возросла не более, как за десять лет до смерти (1710–13 году). Следовательно, он жил в пустыньке, неведомой никем, не много лет. «Только испытавшие знают, – говорит святитель Филарет, – каким трудностям подвержена иноческая жизнь в совершенном уединении; эти трудности столь велики, что не испытавшие их с трудом верят повествованию о них, а иногда вовсе не верят, потому что в таком повествовании пред нами открывается совершенно иной мир, миру грешному вовсе неведомый...» «Безмолвие, – говорит св. Лествичник, – есть Матерь молитвы, возвращение из греховного плена, страж душевного пламени, надзиратель помыслов, соглядатай мысленных врагов, темница плача, источник слез, побуждение к воспоминанию о смерти, живое представление вечной муки, тщательное воображение страшного суда, учитель размышлений, неприметное восхождение на небо (Доброт. II)». |
| Скажи мне, милый мой, можно ли существу не существовать, силе не действовать, мысли не мыслить? Если можно страшная мысль о загробном ничтожестве не будет нелепостью. А не дай Бог умереть с этой мыслью... От як разбрехавсь! Вже цилу страницу напысав тоби, мий серденьку. Не кажи, мий любочку, що й оце письмо мое еднобразне. Уж што ни бай, а жысь то всего дороже, да и покалякал то о ей поболе. Да не печалься, сердешный, ишшо успеем кое-что потараранить!.. 52 Поэтическое вдохновение его уносит к воспеванию глубоко переживаемых им религиозных настроений. В «Грехах юности» есть целый стихов на Страстную седмицу и Пасху, впоследствии (1850 г.) напечатанных в Киеве. По совести, стихи не отличаются особенно по своему содержанию, ни по внешней форме, но, несомненно, молодого и подлинного настроения религиозного. За оценкой обратился он к о. Ионе. Суховатый дядя строго глянул на Андрюшу и тут же приписал свою откровенную рецензию: Сии стихи Христу и Спасу подобны молодому квасу». Наступил Великий пост 1838 года. В прекрасном письме пишет он Серафимову о покаянии, исповеди, возрождении души 53 . Тут отражаются порывы и настроения, сродные им обоим. Пришла теплая, южная весна, заструились волнующие запахи с полей и распускающейся листвы садов, какую-то тайну зашептала природа... Радостно раздался пасхальный гимн, все возрождалось к новой жизни вместе с Новым Адамом и оживающим миром; заколыхалась в сердце Андрея и стала расти пленительная надежда об окончании курса, свободе, Академии. Он совсем настроился на этот лад. Хотя с дядей Ионой и связывали его родственные чувства, и он его очень любил и не мог ему не быть глубоко признателен за все его благодеяния, но жажда воли и самостоятельности брала свое. Да как и ни были родственны эти отношения, но «бывают положения, говорит Тургенев («Отцы и дети»), трогательные, из которых все-таки хочется поскорее выйти». Из Сергиева Посада студент Московской Академии Платон Капустин зовет его туда 54 , и Андрей восторженно делится с Серафимовым этими планами: «Я так привык к мечте своей, что впаду в отчаяние, если она исчезнет, и надежда моя лопнет вместе с ней» (письмо 11 апр. |
| (3) Итак, Навуходоносор, ослепив Седекию, уводит его в Вавилон, а весь народ, за исключением небольшого числа людей, бежавших в Египет, расселяет по отдаленным странам. И продолжался этот плен иудеев 70 лет. (4) Иеремия и Аввакум пророчествовали еще и при Седекии. На 5-м году его царствования пророчествовал в Вавилоне Иезекииль, а после него Наум, затем Даниил. После Даниила в царствование Дария I (Гистаспа) пророчествовали в течение двух лет Аггей и Захария. После же Даниила пророчествовал и Малахия, один из двенадцати пророков, имя которого значит «вестник» (ангел). (123, 1) После Аггея и Захарии Неемия, главный виночерпий Артаксеркса, сын израильтянина Ахела 132 , вновь отстраивает Иерусалим и восстанавливает храм. (2) С этим пленом связана история Эсфири и Мардохея, излагаемая в одноименной книге, подобно тому как и о Маккавеях идет речь в книгах того же названия. (3) Во время этого плена Мисаил, Анания и Азария, отказавшиеся поклониться идолу, были брошены в горящую печь и спасены сошедшим к ним ангелом. (4) Тогда же Даниил из-за дракона 133 брошен был в львиный ров, по Божественному Промыслу был там питаем Аввакумом и на седьмой день целым и невредимым извлечен оттуда. (5) На это же время приходятся чудесные события, связанные с Ионой и Товией. Последний при содействии ангела берет себе в жену Сару, к которой ранее сваталось семь женихов, умерщвленных демоном; Товит же, отец Товии, после свадьбы сына прозрел. (124, 1) Во время того же плена Зоровавель, разрушив своим благоразумием козни противников, покупает у Дария право восстановить Иерусалим, вместе с Ездрой возвращается в землю отцов, содействием Ездры освобождает свой народ, вдохновленный свыше, приводит в порядок сборник Священных Писаний, восстанавливает празднование Пасхи, запрещает браки евреев с иноплеменными женщинами. (3) Еще прежде этого Кир позволил евреям возвращаться в свое отечество и на свободу 134 , когда, согласно этому позволению, в царствование Дария произошло возвращение евреев и они отпраздновали освящение храма 135 , а также праздник Кущей ( Неем. 8:16–18 ). |
|
|
