| 7-9 («Можешь ли ты исследованием найти Бога? Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя? Он превыше небес,- что можешь сделать? глубже преисподней,- что можешь узнать? Длиннее земли мера Его и шире моря») ( Feuillet A. Le Christ, sagesse de Dieu. P., 1966. P. 299-300). Слова о сокрытой Премудрости Божией («Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: «уловляет мудрых в лукавстве их»» - 1 Кор 3. 19), к-рая явлена во Христе, иногда рассматриваются как аллюзия на Иов 5. 13: «Он уловляет мудрецов их же лукавством, и совет хитрых становится тщетным». Отдаленную аллюзию на слова Иов 13. 16 («И это уже в оправдание мне, потому что лицемер не пойдет пред лицо Его!») исследователи находят в словах апостола: «...ибо знаю, что это послужит мне во спасение по вашей молитве и содействием Духа Иисуса Христа» (Флп 1. 19) ( Schaller B. Zum Textcharakter der Hiobzitate im paulinischen Schrifttum//ZNW. 1980. Bd. 71. S. 21-26). Предполагают также, что слова ап. Павла о глубине Премудрости Божией (Рим 11. 35-36: «Или кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? Ибо все из Него, Им и к Нему. Ему слава вовеки, аминь») являются аллюзией на Иов 41. 3 («Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему? под всем небом все Мое»), даже с учетом того, что в И. к. в этом месте говорится о бегемоте. Но уже в Таргуме на И. к. в Иов 41. 3 к евр. выражению (предварил Меня) добавлены слова «в делах начала», тем самым все высказывание связывается с творением мира. Христианами это место понималось христологически - как указание на действующую при творении мира Премудрость ( Hanson. 1969/1970. P. 148; Hanson R. P. C. St. Paul " s Quotations of the Book of Job//Theology. Norwich, 1950. Vol. 53. P. 250-253). (Др. возможные аллюзии в НЗ: Мф 19. 26 на Иов 42. 2; Лк 1. 52 на Иов 5. 11; ср.: 12. 19; 1 Фес 5. 22 на Иов 1. 1, 8; 2. 3; 2 Фес 2. 8 на Иов 4. 9 (ср. также: Ис 11. 4; Откр 19. 15; Откр 9. 6 на Иов 3. 21).) В христианских апокрифах В «Видении апостола Павла» апостол, которого ангел подвел к реке (Visio Pauli. |
| Мн. раввины считали Иова праведником на основании свидетельства его страха Божия (Иов 13. 16; 27. 2 или 1. 1; Wiernikowski. 1902. S. 9). Негативно оценивает образ Иова раввин Элиезер бен Гиркан. На основании Иов 13. 16; 27. 2 он говорит, что Иов хотел «разрушить ключи», т. е. он отверг владычество Бога (Вавилонский Талмуд. Бава Батра. 16a). Так, в словах Иова «рука Божия коснулась меня» (Иов 19. 21) раввины видят указание на то, что Иова ожидает 50 казней, ибо если «перст Божий» значит 10 казней для египтян, тогда рука Божия с 5 перстами - это 50 казней (Иошуа бен Ханания - Wiernikowski. 1902. S. 12). Иногда Иова обвиняют в том, что он, как один из слуг или советников фараона, знал о планах своего господина уничтожить Израиль, но молчал. Именно поэтому Бог его наказал (Ibid. S. 8; Hanson. 1969/1970. P. 149). Порицается и ропот страдающего Иова. «Если бы Иов не крикнул против Бога, то его имя было бы названо в молитве; как говорят Бог Авраама, Исаака и Иакова, то сказали бы и Бог Иова» (Ханина бен Папай. Песикта Рабба. 47; Wiernikowski. 1902. S. 31; Tsevat M. The Meaning of the Book of Job//HUCA. 1966. Vol. 37. P. 106). Раввины очень редко пытались понять, почему Иов не смог стойко переносить страдания. Его жалоба: «Если бы я воззвал, и Он ответил мне,- я не поверил бы, что голос мой услышал Тот, Кто в вихре разит меня и умножает безвинно мои раны, не дает мне перевести духа, но пресыщает меня горестями» (Иов 9. 16-18) - подробно рассматривается в талмудическом трактате Бава Батра (15b) (ср.: Wiernikowski. 1902. S. 76-78; Glatzer. The God of Job. 1974. P. 53). Еще чаще объясняют неподобающие речи Иова, указывая на то, что человек не может отвечать за слова, сказанные в болезни (Вавилонский Талмуд. Бава Батра. 16a). Др. слова Иова о Боге, подобно тем, что приведены в Иов 7. 20: «Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость?», по мнению ряда раввинов, должны быть исправлены ( Wiernikowski. 1902. S. 14), или их нужно принять как есть только потому, что они стоят в Свящ. Писании (напр., Иов 2. 3, где Бог описывается «как человек, который позволяет себя обмануть»; ср.: Вавилонский Талмуд. Бава Батра. 16a; Хагига. 5a). |
| Интересно, что в версии Вульгаты к обращенному к друзьям призыву Иова выслушать его речь присоединяется и покайтесь ( Иов. 21:2 ; Вульгата). Тем самым Иов здесь умоляет друзей одуматься и признать несправедливость собственных слов, произнесенных ими в отношении праведника. Однако, по замечанию святителя Григория Великого , этот призыв страдальца остается безответным, ибо для всякого «горделивого ума наставление в смирении есть тяжкая обуза» 787 . Кроме того, истолковывая свидетельство Иова Лишь только я вспомню, – содрогаюсь, и трепет объемлет тело мое ( Иов. 21:6 ), Святые Отцы древности, как правило, видят в них свидетельство того, что многое из произнесенного Иовом в его речах в отношении Бога и сказанного им при этом с излишним дерзновением было изречено как бы «не от себя и не в здравом уме, но от смятения души и помраченного разума» 788 . Тем самым святоотеческая традиция делает попытку отчасти сгладить недоуменную реакцию потенциального читателя библейского текста в отношении многих весьма жестких словесных формулировок Иова при осмыслении им сути Божественного Промысла о человеке. Как видим, Святые Отцы здесь даже ссылаются на временное помрачение ума страдальца. Далее в своей речи ( Иов. 21:7–16 ) Иов переходит собственно к рассуждению о земном счастье беззаконных. Здесь Иов опровергает предшествовавшее утверждение Софара о том, что беззаконники страдают и получают неизбежное воздаяние от Бога за свои грехи уже здесь, в земной жизни. Иов, напротив, приводит многочисленные житейские примеры, свидетельствующие о том, что грешники именно здесь, на земле, благоденствуют и достигают старости, радуются детям и внукам, обладают прекрасными жилищами и стадами, проводят в веселии долгую жизнь и мирно умирают. А ведь они сознательно отрекаются от Бога, не желают Его знать и Его презирают, в то время как все эти блага ниспосылаются им Самим Богом. Иов вопрошает: Почему беззаконные живут, достигают старости, да и силами крепки? Дети их с ними перед лицом их, и внуки их перед глазами их. Домы их безопасны от страха, и нет жезла Божия на них. Вол их оплодотворяет и не извергает, корова их зачинает и не выкидывает. Как стадо, выпускают они малюток своих, и дети их прыгают. Восклицают под [голос] тимпана и цитры и веселятся при звуках свирели; проводят дни свои в счастье и мгновенно нисходят в преисподнюю ( Иов. 21:7–13 ). |
| Иов.42:12 . И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние: у него было четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов, тысяча пар волов и тысяча ослиц. Ср. Иов 1.3 . Иов.42:13 . И было у него семь сыновей и три дочери. В отношении детей удвоения (ст. 10) нет (ср. Иов 1.2 ). Но так как умершие дети не считаются по ветхозаветному воззрению навсегда потерянными ( 2Цар 12.23 ), то, действительно, у выздоровевшего Иова детей оказалось вдвое более прежнего. Иов.42:14 . И нарек он имя первой Емима, имя второй – Кассия, а имя третьей – Керенгаппух. «Емима» (арабское «йемане») «голубица», «чистая, как голубка»; «Кассиа» «нежная, как благоухание кассии», «Керенгаппух» «нарумяненный рог», – грациозная не столько от природы, сколько от употребления румян (ср. 4Цар 9.30 , Иер 4.30 ; Иез 23.40 ), косметики. Иов.42:15 . И не было на всей земле таких прекрасных женщин, как дочери Иова, и дал им отец их наследство между братьями их. Именам дочерей Иова вполне соответствовала их наружность. По законам израильтян, дочери получали право на владение земельными участками лишь в случае отсутствия братьев ( Чис 27.8 ). Обычаи арабов ( Иов 1.3 ) были, очевидно, другие. Иов.42:16 . После того Иов жил сто сорок лет, и видел сыновей своих и сыновей сыновних до четвертого рода; Продолжительность жизни Иова до страданий неизвестна. Греко-славянский перевод определяет ее в 78 лет: «поживе же Иов по язве лет сто семьдесят всех же лет поживе двести четыредесять осмь». – «Видел сыновей своих», (cp. Иов 5.25 ) Иов.42:17 . и умер Иов в старости, насыщенный днями. Ср. Иов 5.26 ; Быт 25.8, 35.29 . За стихом 17 следует в греко-славянском тексте заимствованная из «сирской книги» приписка, указывающая генеалогию Иова («сын Зарефа, матери же Восорры, Исавовых сынов сын»), время и место жизни («быть ему пятому от Авраама»; «в земли убо живый Авситидийстей, на пределех Идумеи и Аравии») и отожествляющая его с Эдомским царем Иоавом. Как отсутствующая в переводах Акилы и Симмаха, она не может быть признана изначальною, а всего скорее может быть признана произведением какого-нибудь христианина. За это ручаются ее слова: «писано же есть паки востати ему (Иову), с нимиже Господь восставит и». |
| «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию»,— сказал Он им тогда (Матф. 9:13). Такими «праведниками», оставшимися в результате своей праведности вне Христа, и были друзья Иова, отказавшиеся и от милости, и от Боговедения ради верности «преданьям старцев», столь любезным фарисейскому сердцу. С Богом, совершенно чуждым человеку, являющим Себя как безусловная внешняя власть, установление личных отношений невозможно. И в этом еще одно отличие веры друзей от веры Иова. Формально они поклонялись не метафизическому Абсолюту, а Тому же Самому личному Богу, что и Иов. Но фактически из их речей этого не видно. Для них Бог — только Шаддай (Вседержитель), один раз Он еще назван Творцом (Иов. 4:17). Разительное отличие их речей от речей Иова в том, что они ни разу не назвали Бога Его собственным именем — Яхве, как это делал неоднократно Иов (Иов. 1:21; Иов. 12:9; Иов. 28:28), и ни разу не обратились к Нему на Ты (сравни бесконечное употребление Ты в обращении Иова к Богу — главы 7,9,10,13,14,16,17,30,39,42). Для друзей Иова личностность Бога носит чисто декларативный характер. Ничего не убавилось и не прибавилось бы в их речах, если их Вседержителя заменила бы индийская «карма» или «нус» неоплатоников. Потому не странно, что для них такое же «безумие», как и для «эллинов», слушать рассуждения Иова о том, что Бог нанес ему личную обиду, «огорчил» его душу (Иов. 27:2). Вот, я кричу: «обида!» и никто не слушает, — в удивлении восклицает Иов (Иов. 19:7). Но удивление его напрасно: друзья и не могут его услышать, слова Иова для них непонятны, как чужой язык. Их Бог — олицетворенная беспристрастность, и в Его действиях не может быть никаких личных мотивов. Особенно заметно родство их веры с религиями безликого Абсолюта в тех местах, где друзья говорят якобы о справедливости Божией. Если присмотреться к их изложению теории мздовоздаяния, то можно заметить, что расплата за зло воспринимается ими как некое неизбежное следствие самих злодеяний. Злодей наказывает себя сам. По очереди все трое развивают этот основной кармический принцип. Елифаз: «нечестивый мучит себя во все дни свои, и число лет закрыто от притеснителя; звук ужасов в ушах его; среди мира идет на него губитель... Пусть не доверяет суете заблудший, ибо суета будет и воздаянием ему... |
| Глава 14 Окончание ответной речи Иова на речь Софара. 1–17. Надежда Иова на божественное милосердие, дающее ему возможность оправдаться. 18–22. Ослабляющие ее соображения. Иов.14:1 . Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями: Иов.14:2 . как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается. Иов.14:3 . И на него-то Ты отверзаешь очи Твои, и меня ведешь на суд с Тобою? Бог слишком строг по отношению к Иову ( Иов 13.23–36 ), а между тем он возбуждает сострадание, заслуживает милосердия. Жизнь человека, рожденного слабою женою ( Быт 3.16 ; Иер 51.30 ) и потому по природе бессильного, непродолжительна, как существование цветка ( Пс 36.2, 89.6 ; Ис 40.6–8 ), стояние тени ( Пс 101.12, 143.4 ; Еккл 8.13 ; Прем. 2.5 ), и печальна сама по себе. Поэтому нет нужды внимательно смотреть за ним и затем наказывать за малейшие проступки («отверзать очи», ст. 3; ср. Зах 12.4 ). Иов.14:4 . Кто родится чистым от нечистого? Ни один. Рожденный от зараженных грехом родителей ( Пс 50.7 ), человек по своей природе склонен к греху ( Иов 15.14, 25.4 ). Он грешит непроизвольно ( Иов 15.16 ), в некоторых грехах совершенно не виноват. Достойно ли ввиду этого наказывать его? Иов.14:5 . Если дни ему определены, и число месяцев его у Тебя, если Ты положил ему предел, которого он не перейдет, Иов.14:6 . то уклонись от него: пусть он отдохнет, доколе не окончит, как наемник, дня своего. Земная жизнь человека есть единственное время для пользования благами счастья ( Иов 7.7, 14.22 ), в тех пределах, границах, которые указаны им Богом (ст. 5; ср. Пс 38.5–6 ). И если теперь, по воле Господа, существование Иова подходит к концу, то Он должен «уклониться от него» (с евр. «отвратить взоры свои», ср. Иов 7.19 ; Иов 10.20 ), «доколе не возрадуется своему дню, как наемник», т. е. должен прекратить наказания, чтобы Иов мог испытать в последние минуты своей жизни чувство радости (ср. Иов 10.20–22 ). Иов.14:7 . Для дерева есть надежда, что оно, если и будет срублено, снова оживет, и отрасли от него выходить не перестанут: |
| Иов.4:14 . объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои. Иов.4:15 . И дух прошел надо мною; дыбом стали волосы на мне. Иов.4:16 . Он стал, – но я не распознал вида его, – только облик был пред глазами моими; тихое веяние, – и я слышу голос: Непосредственные предвестники откровения – прошедший над Елифазом «дух», – ветер ( «тихое веяние» ст. 16, ср. 3Цар 19.11 ; Деян 2.2 ) и явление в нем таинственного существа, вида которого нельзя было распознать, – вызвали обычные при видениях чувства ужаса и страха ( Быт 15.12, 28:17 ; Дан. 7:15, 8:18, 10:7 ). Иов.4:17 . человек праведнее ли Бога? и муж чище ли Творца своего? Иов.4:18 . Вот, Он и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки: Иов.4:19 . тем более – в обитающих в храминах из брения, которых основание прах, которые истребляются скорее моли. Иов.4:20 . Между утром и вечером они распадаются; не увидишь, как они вовсе исчезнут. Иов.4:21 . Не погибают ли с ними и достоинства их? Они умирают, не достигнув мудрости. На предложенный явившимся вопрос: «человек праведнее ли Бога?» («мезлоах» – «пред Богом» – см. Чис 32.22 ) им же самим дается отрицательный ответ. В очах Божиих нечисты и несовершенны даже ангелы, тем более человек. Он грешен. Признаком его греховности является, во-первых, кратковременность существования ( «между утром и вечером... распадаются», ср. Пс 89.6 ; «истребляются скорее моли», ср. Иов 13.28 ; Ис 50.9 ), во-вторых, смерть в состоянии неразумия: «умирают, не достигнув мудрости», т. е. страха Божия ( Иов 28.28 ). Та и другая черта, – скоротечность жизни и смерть не умудренным, – усвояется по преимуществу, даже исключительно одним грешникам ( Иов 15.32 ; Пс 89.6–9 ; ср. Пс 90.1, 16, 91.13–15 ; Притч 5.13 ). Читать далее Источник: Толковая Библия, или Комментарии на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета : В 7 т./Под ред. проф. А.П. Лопухина. - Изд. 4-е. - Москва : Даръ, 2009./Т. 3: Исторические книги. Учительные книги. - 960 с./Книга Иова. 40-188 с. Вам может быть интересно: |
| Иов является прообразом Христа Спасителя. Он, подобно Христу, – безвинно страдающий Праведник. Вероятно, в этом и таится ответ на загадку о причине страданий Иова. Образ безвинно страдающего Иова должен был возвысить умы и сердца ветхозаветных людей до мысли о принятия безвинно Страдающего Мессии. Прообразовательное значение Иова видится и в том, что он, во время своих страданий, подобно тому, как Иисус Христос во время крестных мук, ощутил сильнейшее состояние богооставленности. Иов, прообразуя Христа Спасителя, является единственным, приемлемым для Бога ходатаем за своих друзей: «Пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас…» ( Иов.42:8 ). Сатана, искушавший Иова, оказывается посрамленным. Хитрец перехитрил самого себя. Все его усилия привели прямо к противоположному результату. Иов воссиял как величайший праведник и послужил прообразом Спасителя. Этот просчет диавола также можно воспринимать как прообраз. История повторилась. Только вместо Иова был уже прообразуемый им Господь Иисус Христос и последствия просчета оказались для диавола несравненно более плачевны. В книге Иова усматривают также отдельные пророческие и прообразовательные места. В частности, указывают на то, что диавол искушал Иова трижды (через лишение богатства, гибель детей и болезнь). В этом видят прообраз троекратных искушений Спасителя. В 16 главе книги находятся пророческие слова, относящиеся к Спасителю: «Разинули на меня пасть свою, ругаясь, бьют меня по щекам: все сговорились против меня. Отдал меня Бог беззаконнику и в руки нечестивым бросил меня» ( Иов.16:10–11 ). Причем, заметьте: Иова никто не бил по щекам, как Прообразуемого им. Несомненно, он произнес эти слова в пророческом вдохновении. О Прообразовательное значение его жизни отразилось на практике чтения паремий из книги в первые пять дней Страстной седмицы. Книга читается в православных храмах в то время, когда перед мысленным взором верующих проходят страдания Спасителя. Многострадальный Иов был прообразом уничиженного состояния и страданий Христа Спасителя. Об этом говорит и служба праведному Иову: «Многострадального, вернии, восхвалим Иова, иже прежде закона праведника и прежде пророков пророка, вне рода и заветов Авраама веру Авраамлю добре сохраньшего, страданьми своими страсти Христовы предъизобразившаго, и ныне в вышних селениих со Христом царствующаго и молящагося о душах наших». 30 Прообразуя своими страданиями страдания Христа, Иов своим прославлением прообразовал Его Воскресение. На это указывает паремия из книги Иова (42, 12–17 и часть неканонического добавления), которая читается в Великую Пятницу перед плащаницей. В этом отрывке говорится о славе и благоденствии Иова после перенесенных им страданий: «И благословил Бог последние дни жизни Иова более, нежели прежние…». 2.8. Приложение 1. Паремия из книги Иова, читаемая на вечерне Великой Пятницы |
| И в этот раз таким образом Иов не согрешил пред Богом — уста его не произнесли ничего хульного на Бога (Иов.2:7–10). Слух о несчастии, постигшем Иова, распространился по окрестным странам. Три друга его: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин [ 2 ], осведомленные о злополучии его, собрались вместе, чтобы идти утешать страдальца, разделив его скорбь. Но, приближаясь к нему и не узнавая его, потому что лицо его представляло сплошной гнойный струп, они еще издалека от ужаса вскричали и зарыдали, разодрали каждый верхнюю одежду свою и в сильной горести бросали пыль кверху над головами своими. Семь дней и семь ночей провели они потом, сидя на земле насупротив своего друга и не промолвив ни одного слова, ибо видели они, что страдание его весьма велико и не находили средств утешить его в таком состоянии (Иов.2:11–13). Томительное молчание это было прервано самим Иовом. Он первый открыл уста свои: проклял день своего рождения и выразил глубокую скорбь о том, зачем ему дано было увидеть свет, который теперь покрыт для него мраком? Зачем дана ему жизнь, когда она для него является безотрадным мучением? — Ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, — говорил страдалец, — и страшное, чего я боялся, то и пришло ко мне. Нет мне мира, нет покоя, нет отрады! (Иов.3:1–26). Тогда в разговор с ним вступили и друзья его, хотя своими рассуждениями, которыми они хотели утешить его, только еще более отравляли исстрадавшееся сердце его (Иов.21:34; 16:2 и дал.). По своему искреннему убеждению, по своей вере, что Правосудный Бог награждает добрых и наказывает злых, они почитали за неоспоримое и несомненное, что если кто подвергается несчастию, тот — грешник, и чем больше это несчастие, тем — значит — мрачнее его греховное состояние. Потому и об Иове они думали, что у него существуют какие-либо тайные грехи, которые он умел искусно скрывать (Иов.32–33 и др.) от людей и за которые Всевидящий Бог и наказывает их друга. Это они дали почувствовать страдальцу с самого начала своих разговоров и потом, в продолжении длинных своих рассуждений, убеждали его сознаться и раскаяться в своих преступлениях. Иов, в сознании своей непорочности при всей, по-видимому, убедительности речей, почитал себя внутренне далеким от того, чтобы признать их рассуждения справедливыми (Иов.27:1–7; ср. 10:17); со всею силою невинности защищал он свое доброе имя. |
| И в этот раз таким образом Иов не согрешил пред Богом — уста его не произнесли ничего хульного на Бога (Иов.2:7–10). Слух о несчастии, постигшем Иова, распространился по окрестным странам. Три друга его: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин осведомленные о злополучии его, собрались вместе, чтобы идти утешать страдальца, разделив его скорбь. Но, приближаясь к нему и не узнавая его, потому что лицо его представляло сплошной гнойный струп, они еще издалека от ужаса вскричали и зарыдали, разодрали каждый верхнюю одежду свою и в сильной горести бросали пыль кверху над головами своими. Семь дней и семь ночей провели они потом, сидя на земле насупротив своего друга и не промолвив ни одного слова, ибо видели они, что страдание его весьма велико и не находили средств утешить его в таком состоянии (Иов.2:11–13). Томительное молчание это было прервано самим Иовом. Он первый открыл уста свои: проклял день своего рождения и выразил глубокую скорбь о том, зачем ему дано было увидеть свет, который теперь покрыт для него мраком? Зачем дана ему жизнь, когда она для него является безотрадным мучением? — Ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, — говорил страдалец, — и страшное, чего я боялся, то и пришло ко мне. Нет мне мира, нет покоя, нет отрады! (Иов.3:1–26). Тогда в разговор с ним вступили и друзья его, хотя своими рассуждениями, которыми они хотели утешить его, только еще более отравляли исстрадавшееся сердце его (Иов.21:34; 16:2 и дал.). По своему искреннему убеждению, по своей вере, что Правосудный Бог награждает добрых и наказывает злых, они почитали за неоспоримое и несомненное, что если кто подвергается несчастию, тот — грешник, и чем больше это несчастие, тем — значит — мрачнее его греховное состояние. Потому и об Иове они думали, что у него существуют какие-либо тайные грехи, которые он умел искусно скрывать (Иов.32–33 и др.) от людей и за которые Всевидящий Бог и наказывает их друга. Это они дали почувствовать страдальцу с самого начала своих разговоров и потом, в продолжении длинных своих рассуждений, убеждали его сознаться и раскаяться в своих преступлениях. Иов, в сознании своей непорочности при всей, по-видимому, убедительности речей, почитал себя внутренне далеким от того, чтобы признать их рассуждения справедливыми (Иов.27:1–7; ср. 10:17); со всею силою невинности защищал он свое доброе имя. |
|
|
