| Далее следуют 17 пар антитетических характеристик Христа, соответствующих основным моментам проявления его человеческой и божественной природ. Приведу из них лишь некоторые, нашедшие впоследствии воплощение в древнерусской живописи. Иисус «как человек растягивал материнскую утробу и как Бог вышел, не повредив девственности»; как человек был овит пеленами при рождении, а как Бог указывал волхвам путь звездою; как человек лежал в яслях, а как Бог принимал дары волхвов и поклонение; как человек пришел креститься к Иоанну, но как Бога его устрашился Иордан и потек вспять; как человек восседал на брачном пиру в Кане и как Бог превратил воду в вино; как человек оплакивал Лазаря, а как Бог воскресил его; как человек был распят с разбойниками и как Бог ввел одного разбойника в рай; как человек был погребен и как Бог сокрушил ад и освободил души; «как человек запечатан был в гробу и как Бог вышел из него, печати целыми сохранив; как человека пытались утаить иудеи его воскресение, подкупив стражу, но как Бог стал известен и признан во всех концах земли. Воистину, какой бог больше, чем Бог наш?» (Слово 176 а-177 б). У Илариона, как видим, христологическая антиномия складывается из антитетического ряда, в который он выстроил основные события земной жизни Христа, изложенные в Евангелиях и послужившие основой христианских праздников и церковного богослужения, христианской гимнографии и религиозной иконографии. Илариона не волнует вопрос, несколько веков будораживший умы византийских отцов церкви- как возможно (и возможно ли) неслитное соединение двух природ, двух воль, двух действий в Христе. Новозаветные события, выстроенные в антиномический ряд ясно читаемых пластических формул, служат ему бесспорным доказательством и выражением истинности догмата, который, что хорошо ощущал Иларион, был доступен сознанию древних русичей более в художественно-эстетической форме, чем в чисто богословской. Зрительные (иконографические) аналоги практически всех перечисленных Иларионом антиномических действий Христа ве1 рующие могли видеть на стенах храма, 4 в котором они слушали эту проповедь . |
| Устроенность мира, и в частности природы, не сводится, по Иоанну, к самодовлеющей красоте. Последняя чаще всего показатель целесообразности природы. Так, практически весь бесконечно прекрасный растительный мир создан для нужд человека (III 80 b). И прекрасные цветы, «иже в цветилницех, различаа красота», и многочисленные травы, и «яже ест по нивам лепота много различия имуще, житнаа и сочивнаа», и овощи огородные, и плоды садовые – «все же се на потребу сы чловеком въставлеет я на похвалу богу и прославление» (III 82 ав). Многие растения предназначены в пищу людям, другие на корм скоту, третьи для лечения недугов человеческих. Удивления и восхищения достойно все в этом прекрасном мире. Взять хотя бы хлебный колос, вырастающий из малого зерна и служащий основной пищей человеку. Не будь его, человека не спасли бы от голодной смерти ни золото, ни серебро, ни какиелибо иные ценности (III 86 cd). Или виноградная лоза, взращивающая прекрасные и полезные гроздья. Ее достойные удивления листья созданы как своего рода дверцы, которые пропускают внутрь солнечные лучи, и как раз столько, чтобы не повредило растению (III 83 cd). Человеческий ум, заключает Иоанн, не в состоянии проникнуть в удивительные тайны растительного мира, постичь его законы. Во всем многообразии творения обретает человек «недомыслимую премудрость творьчу» и, восхищаясь ею, славит «недоведимое величьство божия разума [и] силу» (III 83 ав). Здесь мы встречаемся с одной из характерных особенностей средневекового мироотношения. Осознание ограниченности человеческих возможностей в познании многих закономерностей бытия, природы, высшей премудрости, как правило, не воспринималось человеком того времени трагически, как бессилие, беда или ущербность. Он не впадал в безысходный пессимизм от понимания того, что есть нечто высокое и ему недоступное. Напротив, именно принципиальная непостижимость абсолюта, создавшего столь прекрасный и целесообразный мир, и основных законов мироустройства усиливает религиозно-эстетическое чувство восхищения и возвышенным, вознесенным над эмпирией абсолютом, его «недомыслимой премудростью», и неописуемой и непостижимой красотой и целесообразностью созданного им мира. |
| Тут скоро и кончалась грамота. Инок Вассиан, прочитав ее, глубоко задумался. Опять ожили в душе его давние обиды боярские, и гневно засверкали старческие очи. Разные мысли зароились в уме его… Царь теперь на бояр гневен, Сильвестру не верит, Адашева отдалил. Сам же он молод, и нужен ему советник-наставник, в делах житейских искушенный. Лишь бы только царя здесь в обители увидеть, словом с ним перемолвиться, — и пойдет опять старец Вассиан в Москву ко двору царскому в почет великий. Все дальше и дальше раскидывал умом инок… Вдруг стукнули в двери, и вошел в келью послушник игуменский; позвал он отца Вассиана к игумену. Игумен встретил казначея в великом беспокойстве; лишь только завидев отца Вассиана, воскликнул он: - Нежданные вести получил я из Москвы, отец казначей! Сам царь с царицею и царевичем приедет в обитель нашу, да и скоро приедет. Гонцы-то запоздали, и теперь со дня на день надо ждать приезда царского. Радость засветилась в глазах старого инока, а игумен все по-прежнему беспокоился и сыпал слова торопливые: - Все ли у нас в порядке, отец казначей? Надо царю и царице горницы приготовить, надо отцу ключарю сказать, чтобы отыскал он в погребах монастырских все, что нужно для трапезы царской. А еще, отец казначей, с царем, чай, много челяди наедет; надо кельи для них освободить, пусть уж братия потеснится немного. Долго еще заботился игумен и всякие наказы давал казначею; инок Вассиан слушал наказы игуменские, а сам про себя неотвязную думу думал: как бы ему с царем свидеться и все открыть, что у него на душе лежит. Приготовился монастырский казначей к встрече царской исправно: всего было вволю запасено, все было приготовлено для приезда царского. Недаром торопились игумен и казначей пешношские: только день прошел, а наутро прискакал к воротам монастырским царский вершник и оповестил, что близки суда царские. Загремел большой колокол монастырский, изо всех келий потянулись старцы обительские к берегу; впереди шел игумен, за ним власти монастырские, а там простая братия. Несли иноки иконы и хоругви, чтобы с великою пышностью встретить царя молодого с царицею. Вот показались на реке и царские суда; во всю мочь гребли удалые гребцы, и быстро доплыли они до пристани монастырской. Раздалось громкое пение хора монашеского, вышел навстречу царю Иоанну Васильевичу игумен пешношский с крестом и благословил приезд государев. Поспешно перекинули от берега на судно сходни широкие с перилами, и царь первый на берег вышел, за ним царица молодая, за нею вынесли царевича-младенца, а потом потянулись бояре и ближние люди двора царского. Не было меж ними старца Сильвестра и Алексея Адашева… |
| Горский, не желая допустить вмешательства «чужих», светских исследователей. Письмо иерарха Московского решило дело. После разговора ректора с Горским Александр Васильевич взялся за дело 23 . Описание рукописей, при непосредственном участии Горского, тянулось целых 14 лет. Результатом такой долгой работы было появление в печати, с именем Горского и его активного помощника К.И. Невоструева шести довольно объемистых томов, в которых было подробно описано более 340 книг и рукописей. Первая книга «Описания» вышла уже в 1855 году. В этом первом томе рассмотрены все славяно-русские рукописи Священного Писания Ветхого и Нового Заветов и, прежде всего, Библия архиепископа Новгородского Геннадия по спискам XV-XVII веков, а так же отдельные списки XII-XVII веков Евангелия, Апостола, Псалтири, Пророчеств и так далее. Рассмотрены они в сравнении с печатными Библиями, начиная с Острожской 1581 года, и параллельно с библейскими греческими, латинскими и еврейскими текстами 24 . Но именно этой первой книге, а, следовательно, и всей обширной серии «Описания», грозила печальная участь остаться навсегда в безвестности. Широта, многосторонность, критическое направление устроенного авторами предприятия по изданию описания рукописей, научная новизна и смелые решения к которым они пришли, едва не послужили главным препятствием к появлению их труда в печати. Дело обстояло так. Когда первый том «Описания» был подготовлен, то его окончательный вариант был представлен Горским святителю Филарету в сентябре 1852 года. Митрополит отправил рукопись для рассмотрения в Синод, снабдив исследование своей рецензией. Труд Горского и Невоструева был представлен ординарному профессору Санкт-Петербургской Духовной Академии архимандриту Иоанну (Соколову) , состоявшего членом Комитета Духовной Цензуры 25 . Этот цензор отличался двумя чертами: придирчивостью и полным неуважением к чужим мыслям, сумев вооружить против себя даже самых безобидных людей 26 . И к порученной ему на рассмотрение первой части «Описания» он отнесся со свойственными ему приемами. |
| Вифлеем в то время, когда прибыли сюда Иосиф и Мария, был до такой степени наполнен путешественниками, что целомудренная чета решительно не могла найти для себя пристанища. Постоялые дворы или гостиницы были, так сказать, набиты людьми. Подобные здания обыкновенно устроялись при входе в город, дабы каждый мог найти здесь пристанище и ночлег. Но Иосиф и Мария не нашли и здесь для себя пристанища. По преданию, они вынуждены были занять одну из пещер, которые находились в горах Вифлеемских и служили для загона скота во время зимнее или же дождливое. Сказание о рождении Иисуса Христа в пещере опирается на словах Исайи: Сей вселится в высоце, пещере, камене крепкаго ( Ис.33:16 ), и с самой глубокой древности было предметом господствующего верования. Это сказание можно находить у Иустина, Оригена ; его повторяли потом церковные историки: Евсевий, Иероним, Сократ, Созомен . И действительно, Палестина была богата в то время гротами и ущельями, которые сперва служили жилищем троглодитов, а потом убежищем пустынников, подобных Илии, Иоанну Крестителю, или же воинов, подобных Маккавеям. При Ироде Великом эти ущелья были местом отдыха для пастухов, охранявших стада. Местом рождения Спасителя были ясли, при которых стояли вьючные животные. По древнему преданию, стояли здесь вол и осел, дабы показать, что вол позна стяжавшаго его и осел ясли господина своего, Израиль же не позна своего Спасителя и людие Его не уразумеша ( Ис.1:3 ).О самом рождении, свидетелем которого не был никто из смертных, можно находить только некоторые гадания. Так, например, в видениях благочестивой Эммерих представляется такая картина: «Когда пришел час рождения, Мария стала на колени, скрестив руки на груди и обратив лицо к востоку. И вдруг Она сделалась как бы объятою пламенем; весь грот озарился каким-то сверхъестественным светом; даже самая скала, в которой иссечен этот грот, оживилась от необыкновенного движения света. Но вот снимается свод, и Мария видит светозарный путь, ведущий в самое небо. Ей кажется, что Она идет этим путем, что Она, наконец, достигает самой вершины небес и замечает там некое чудное движение сил небесных, которые, постепенно приближаясь к Ней, дают явственно различить, что это ангельские хоры. |
| Апостолам же вместе с Фомою Апостол Фома, по некоторому случаю не бывший с прочими апостолами в час явления им Господа, не хотел верить Его воскресению, пока сам не увидит и не осяжет ран Распятого и Воскресшего. И по днех осмих паки бяху внутрь ученицы Его, и Фома с ними. Прииде Иисус дверем затворенным, и ста посреде их и рече: мир вам! Потом глагола Фоме: принеси перст твой семо и виждь руце Мои, и принеси руку твою и вложи в ребра Моя, и не буди неверен, но верен. Фома в восторге восклицает к Нему: Господь мой и Бог мой! ( Ин. 20: 26–29 ). Петру, Фоме, Нафанаилу, Иакову, Иоанну и двум другим ученикам в Галилее, на озере Тивериадском Когда ученики сии, пришедшие в Галилею по повелению Господа, в одну ночь занимались здесь ловлею рыб, поутру увидели на берегу озера Самого Иисуса Христа; сначала не узнали Его, а узнали уже тогда, как Он даровал им чудесную ловитву рыб. После сего Господь благоволил предложить им обед и беседовал с ними. Се уже третие явися Иисус учеником Своим, востав от мертвых. В сие время, по троекратном вопросе к Петру: Любиши ли Мя? – Спаситель троекратно повелевал ему пасти овец Своих и предрек мученическую смерть его ( Ин. 21:1–22 ). Одиннадцати апостолам в Галилее же Единии же надесяте ученицы идоша в Галилею, в гору, аможе повеле им Иисус. И видевше Его, поклонишася Ему: овии же усумнешася. Господь, приступив к ним, объявил власть Свою на небеси и на земли, а им преподал власть проповедания и священнодействия, обещав Свое благодатное присутствие с Церковию до скончания века ( Мф. 28:16–20 ). Более нежели пятистам братиям Здесь же, вероятно, в Галилее, Господь явился однажды великому собранию верующих, как свидетельствует апостол Павел: Посем же явися боле пятисот братиям единою, от нихже множайшии пребывают доселе, нецыи же и почиша ( 1Кор. 15:6 ). Апостолу Иакову Неизвестно, где и когда было еще особенное явление апостолу Иакову; как свидетельствует тот же апостол Павел: Потом же явися Иакову ( 1Кор. 15:7 ). Всем апостолам на горе Елеонской |
| XVI, 16; 1Nempa V . S) и между прочим для объяснения спасения людей или введения их в Царство Небесное (Иезек. 47: 9–10; Мф. 4:19 ; Марк. 1:17 ; Лук. 5:10 ), тем не менее ни в памятниках древнейшей письменности, ни в древнехристианском искусстве не дано оснований для этой формы Благовещения; она составляет продукт средних веков, когда явления природы и мирового порядка сближены были с планом божественного домостроительства, наука вошла в связь с баснями зоологии, открывая в них высшее значение под руководством слабых намеков на них в Писании или экзегетической литературе; когда вошли в моду физиологи и бестиарии. Физиологи восходят своими корнями к отдаленной дохристианской древности; они известны были писателям древнехристианского периода и потому самое составление их иные приписывают то св. Епифанию, то Василию В., Григорию Богослову , Иоанну Златоусту , Амвросию Медиалинскому. Сохранились они на греческом 179 , латинском 180 , славянском 181 и других языках; извлечения из них встречаются в хронографах. В этих физиологах рассказывается, что единорог – небольшое, но чрезвычайно быстрое животное, с одним рогом; охотник не может изловить его; но когда единорог увидит непорочную деву, то подходит и спокойно ложится в недрах ее. Этим свойством единорога пользуются охотники 182 . Действительное существование его подтверждает Козьма Индикоплов: он говорит, что видел в Эфиопии четыре статуи единорога; «глагол ют же о нем, яко страшен и непобедим, в розе имеет всю крепость» 183 . Бернард Брейденбахский в конце средних веков писал, что он встретил единорога на пути к Синаю (Сапаю?) 184 . Свойства единорога послужили поводом к введению его в круг христианских символов, выражающих мысль о бессеменном зачатии Иисуса Христа от Девы Марии. Как неуловимый единорог по своей природе повинуется деве, так и Иисус Христос , неудержимый ангелами, по воле Своего Отца вселяется в Деву и «Слово плоть бысть»; такова аналогия проводимая физиологами 185 . Идея эта приурочена была художниками прямо к событию Благовещения, которое сообразно течению мыслей физиолога, получило вид охоты. |
| 29 Литовская еп. до 1595 г. входила в область Киевских митроп.; затем она отпала в унию; возвращена из унии в 1839 г. 30 Заменила упраздненную Туровскую еп. и до 1798 г. входила в область Киевской митроп. с кафедрою в Слуцке; до 1795 г. именовалась Минской, Изяславской и Брацлавской, с 1795 г. Минскою и Волынскою, о 1799 г. Минскую и Литовскую, с 1833 г. Минской и Гродненской, с 1849 г. Минской и Бобруйской. 31 С 1325. г. в Москве находилась кафедра Киевской митроп.; с 1461 г. отделилась от Киевской совершенно (см. Киев. еп.); в 1589 г. обратилась в патриаршество Всероссийское; с 1721 г. была под управлением Св. Синода; в 1742 г. была восстановлена; к ней присоединена в 1799 г. еп. Коломенская (1350–1749). 32 С 1742 г. Московские и Владимирские; с 1748 г. Московские и Севские; с 1764 г. Московские и Калужские. 33 Крутицкая еп. первоначально (1261 г.) именовалась Сарскою; кафедра этой последней, бывшая сначала в Великом Сарае (столице татарской орды – в Царицынском уезде Саратов. губ.), в 1454 г. была перенесена в Москву, на Крутицы; с 1764 г. она стала именоваться Крутицкой и Можайской; в 1788 г. была упразднена и присоединена к еп. Московской. 34 Учреждено в 1745 г. в Переславле викариат. Переславской еп.; упразднено в 175 г.; возобновлено в Москве в 1862 г. 36 В состав ее вошли: Акмолинская и Семипалатинская области, 92 церкви Тюкалинского, Ишимского и Торского округов Тобольской губ. И 11 церквей Бийского округа Томской губ. 37 С 1859 г. еп. Оренбургская и Уфимская разделена на 2 самостоятельные епархии Оренбургскую и Уфимскую (см. также о Самар. Еп.). 39 Учрежд. С именем Великопермской в Усть-Выме в 1383 г.; в 1492 г. к ней присоединена и Вологда; с этого времени епископы часто начинают проживать в Вологде, пока совсем не покинули Усть-Вым; в 1556 г. переименована в Вологодскую; восстановлена в 1799 г. 40 В помощь преосвящ. Иоанну по управлению епархией 19 янв. 1903 г. был командирован преосвящ. Павел (Поспелов), с наименованием его еп. Кунгурским (17 янв. 1905 г. назначенный еп. Глазовским). |
| 18:32—34). Вот я исполнил то, что повелеваешь нам все святое писанье: смирил себя пред Богом и пред тобою-с чистым сердцем и искренними словами, как известно Единому Сердцеведцу. Ты же, владыко мой, если, оправдывая себя, напрасно негодуешь против меня, то сам увидишь, когда оба предстанем страшному и неумытному Судьи, давая ответ каждый за себя. Скажу и следующее: напрасно осуждаешь меня в ереси и за это отлучаешь от причащения святых Христовых таин. Между тем прочие мои бесчисленные грехи делают меня безответным. Однако не должно отчаиваться, но, в надежде на Его неизреченную милость, следует всегда делать доброе, чтобы милость Его пребывала на мне и в нынешнем и в будущем веке. Аминь. Благочестивейшему, пресветлейшему и Богом хранимому великому и достославному самодержцу всея России и иных народов господину, Иоанну Васильевичу. Я-жалкий чернец-святогорец, богомолец крепкого твоего царства, дерзнул возвестить тебе сие с сердечною болезнью и горькими слезами. Ведь и кровоточивую оную жену, которая тайно крала исцеление своего многолетнего недуга, не укорил общий всех Владыка, Спаситель человеков и Врач душ и телес, а напротив, похвалил ее за великую ее веру. Также и хананеянку, просившую Его об исцелении своей дочери, не окончательно отверг, но за великое ее смиренье, что она, будучи приравнена к псам, с удовольствием выслушала и перенесла это праведное поношенье, Он помиловал ее, сказав: «о жено, велия вера твоя, буди тебе якоже хощеши». Также и прокаженного того, который поклонился и просил об очищении, не отпустил без исцеленья, но милостиво сказал ему: «хощу, очистися». И я, окаянный, зная человеколюбье и милость того Владыки, дерзаю с надеждою припасть к государевым твоим стопам, умоляя благочестивую державу твою: благоволи сотворить милость и исцелить многолетнюю болезнь окаянной души моей, страдающей о лишении безмолвного и спасительного пребывания во Святой Горе, где я десять лет потрудился и телесно и душевно-с надеждою положить там свои кости. Ни на что я более не нужен благоверному и достославному граду Москве. |
| Негоже поддаваться на провокационный шум, поднятый царененавистниками. Давайте лучше еще раз попробуем спокойно разобраться, что же произошло с митрополитом Филиппом. I . Первоисточники о насильственной смерти митрополита Филиппа Исследуя источники, сообщающие обстоятельства кончины святителя Филиппа, произошедшей 23 декабря 1569 года, мы, несомненно, должны отдать приоритет наиболее близким к этому событию источникам, которых крайне мало. Конечно, опираться надо на те из них, которые не уличены в заведомо недостоверной информации. 1) Первый источник, сообщающий о якобы насильственной смерти святителя Филиппа — это послание 1572 года ливонских авантюристов Элерта Крузе и Иоганна Таубе к Готхарду Кеттлеру, герцогу Курляндскому и Семигальскому (историк А.И. Браудо высказывает соображения, заставляющие думать, что в действительности «Послание» было направлено к литовскому гетману Хоткевичу, а не к Кеттлеру ). Ливонские рыцари Крузе и Таубе были взяты в плен русскими войсками в 1562 году, во время Ливонской войны и, пробыв в плену несколько лет, в 1567 году они будто бы поступили служить в российское войско, где, по их собственному выражению, своими льстивыми речами заслужили определённое положение. В 1570 году они участвовали в осаде Ревеля под руководством датского принца Магнуса (в то время вассала Царя Иоанна Васильевича Грозного), которому обещали способствовать в сдаче крепости, но обманули его и бежали с поля боя в Дерпт. В Дерпте эти беглецы вновь предали Царя Иоанна и пытались поднять восстание немецкого населения, а после неудачи сбежали к польскому королю Сигизмунду. Само пребывание наёмников Крузе и Таубе в вооруженных силах России вполне убедительно: у Царя Иоанна в войске служили многие иностранцы. Но вот факт их пребывания в составе опричного войска никакими свидетельствами, кроме их собственных слов, не подтверждён. Согласно известному окладному списку опричников, никаких иностранцев в их числе не было вовсе. Да и не могло быть, так как они не были православными, а Опрична была не только светское государственное учреждение, но и учреждение духовное по строительству Православного Царства. Называя себя опричниками в своем «Послании», адресованном иностранцам, Крузе и Таубе хотели придать себе и своим словам б ольший вес и указать на достаточную близость к Царю Иоанну. |
|
|
