| Другая мантия патриарха Адриана – объяринная 38 , источники её сделаны из белого атласа с алыми лентами; на скрижалях вышиты золотом и серебром, вверху – Благовещение Пресвятой Богородицы, а внизу слова: «Патриарх Адриан». Саккосы 39 . Саккос патриарха Адриана, аксамитный 40 , украшен жемчугом и драгоценными каменьями, на самой материи вытканы золотом и серебром орлы; этот саккос сделан из одежды царя Иоанна Алексеевич а. Другой саккос патриарха Адриана, аксамитный; он сделан в память по царе Алексии Михайловиче. Саккос патриарха Питирима (1672–1673), объяринный. На нём вынизана жемчугом вязью замечательная надпись, в которой выражено достоинство епископа и историческое происхождение саккоса: «всяк убо Епископ в своей Епископии Христово подобие яве обносит» и т.д. Надпись сделана с необыкновенным искусством. Саккос патриарха Никона – атласный. На нём с передней стороны вышиты золотом и обнизаны жемчугом изображения трёх Вселенских святителей и святителя Николая Чудотворца. Этот саккос сделан царём Алексием Михайловичем патриарху Никону и поднесён ему в подмосковном селе Коломенском, в 1653 году. Другой саккос патриарха Никона – тканный из пряденого золота и весь обнизан крупным жемчугом. Этот саккос называется «Корень Иессеев». Такое название присвоено этому облачению по причине сходства сделанных на нём в кругах изображений, с известными в церковной живописи изображением древа, при корени которого представляется Иессей, а на ветвях онаго, в кругах изображаются происшедшие от Иессея Христовы праотцы, начиная с Давида. Саккос патриарха Никона – аксамитный, украшенный, крупным жемчугом. Он сделан был царём Алексием Михайловичем, по боярине Никите Иоанновиче Романове. Саккос митрополита Дионисия (1581 – 1586), из двойного петельчатого аксамита. Это один из самых замечательных, по богатству украшений, саккосов. Он украшен самым крупным жемчугом и золотыми дробницами 41 . Множество крупных яхонтов, изумрудов и бурмицких зёрен 42 составляет великолепное украшение сего святительского облачения и сообщает ему такую тяжесть, что вес его простирается до полутора пуда. Этот саккос сделан царём Иоанном Васильевичем Грозным, в память по сыне его царевиче Иоанне митрополиту Дионисию 43 . |
| В сане архимандрита Феодорит пять лет, до 1554 года, был настоятелем в Суздальской Спасо-Евфимиевой обители, но, по клевете еретиков, подвергся двухлетнему заточению в Кирилло-Белоезерском монастыре. Освобожденный из заточения, он несколько времени жил в Ярославском монастыре, откуда был вызван в Москву и в 1558 году отправлен царем Иоанном Васильевичем Грозным в Царьград с вопросом к патриарху о короновании. Возвратившись из Греции, Феодорит принес царю ответное послание патриарха, и за эту услугу ему была назначена награда, состоящая из 300 сребренников и собольей шубы, крытой аксамитом (парчою). Но нелюбостяжательный Феодорит пожелал принять только 25 сребренников, а когда царь прислал ему и шубу, то он продал шубу, деньги раздал бедным, а сам удалился на покой в Прилуцкий монастырь в Вологодской губернии. Отсюда он два раза посещал просвещенных им лопарей и наконец после многотрудных подвигов и скорбей мирно почил на месте своего пострижения в Соловецком монастыре и был погребен близ южной стены Преображенского собора. Над могилой его доныне сохранилась белая плита с следующею надписью: «Лета 7079 (1571) августа 17 дня преставися раб Божий священноархимандрит Суздальский Евфимиева монастыря священноинок Феодорит, Соловецкий постриженик». Вот как повествует о преподобном Феодорите князь А. М. Курбский в «Истории о великом князе Московском»: Феодорит по смерти своего наставника Зосимы «отходит в далечайшую пустыню, в язык глубоких варваров, лопарей диких, пловуще великою Колою рекою, яже впадает своим устьем в Ледовитое море». Спустя несколько месяцев он встречает там другого пустынника, «памятямися, – пишет он, – Митрофан бе имя ему», с которым живет в течение «аки двадцать лет»; затем оба идут в Великий Новгород, где Феодорит получает от архиепископа Макария сан пресвитера, делается его духовником, совершает много благочестивых дел и «паки по дву летех потом», с богатыми дарами, возвращается с некоторыми другими в пустыню и «тамо на устию предреченные Колы реки созидает монастырь и в нем поставляет церковь во имя пребезначальные Троицы; собирает там среду мнишескую» и вводит в монастыре строгое общежитие. |
| Основателем ее был игумен Досифей – ученик, и один из ближайших преемников Преподобного Зосимы. Он был первым «списателем жития и чудес» преподобных Зосимы и Савватия. Посещая Новгород, от которого Соловецкая обитель была тогда в зависимости, Досифей находился в частых сношениях с знаменитым в истории просвещения Архиепископом Новгородским Геннадием, и усвоил от него любовь к книжному делу. В рукописном Соловецком Уставе, написанном в 1494 году в Новгороде, есть такая заметка: «Списажеся сия книга повелением многогрешнаго и недостойнаго и худого во иноцех священноинока Досифея, а послал есмь в дом святаго храма боголепнаго Преображения три книги: Устав, да менею четью Сентябрскую, да книгу Иоанна Златоуста , а преж того летом послал есмь книгу правил Св. Апостол и Святых Отец, да Пророчества, да Маргарит, да Сильвестр, да Пчелу, да Феодора Студита , да Козму пресвитера, да Иоанна Экзарха, да Ивана Дамаскина, да Палею, да Василия Кесарийскаго, да Деонисья Ареопагита, да Анастасия, да Кирилла Иерусалимскаго , да Шестодневец Васильева, да Торжественник постной четьей, да Апокалипси Иоанна Богослова, да плащаницу на престол, да праздники на налой. Того же лета дал есмь писати книгу Афанасия Иерусалимскаго, да Андрея уродиваго, да менею Октябрскую, да менею новым чудотворцам кануны, да и житья собрано». Эти книги послужили основанием Соловецкой библиотеки. Многие рукописи написаны были потом в самом монастыре Соловецкими иконами, но большая часть библиотеки составилась через пожертвования разных лиц, имевших близкое отношение к монастырю, и даже – от царей, патриархов, разных вельмож и простых людей. Так напр., есть книги, пожертвованные царями: Иоанном Васильевичем Грозным, Михаилом Феодоровичем и Алексеем Михаиловичем; патриархами: Иоасафом, Никоном и др. В вкладной книге Анзерского скита между прочим в числе жертвователей книг упоминаются архимандрит Архангельского Михаиловского монастыря Товия, Архангельского города солдатский капитан Николай Тихонов, Московский гость Аверкий Кириллов, таможенный подъячий города Архангельска Феодор Васильев Погорельский и жена его Ксения, пожертвовавшая до 30 книг. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание МАКАРИЕВ УНЖЕНСКИЙ ВО ИМЯ СВЯТОЙ ТРОИЦЫ ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ Макариев Унженский во имя Св. Троицы мон-рь. Фотография. 2012 г. Макариев Унженский во имя Св. Троицы мон-рь. Фотография. 2012 г. (Костромской и Галичской епархии) находится в г. Макарьев Костромской обл. Основан в 1439 г. прп. Макарием Желтоводским и Унженским. Преподобный, изгнанный из Макариева Желтоводского во имя Святой Троицы монастыря во время нападения на обитель казанского хана Улу-Мухаммеда, поселился на высоком берегу над р. Унжей. Здесь он установил крест и обустроил хижину. Согласно Житию, прп. Макарий скончался в г. Унже 25 июля 1444 г. Перед кончиной завещал похоронить себя в устроенной им пустыни. Но запись в Ермолинской летописи ставит под сомнение точность даты преставления прп. Макария: кн. Дмитрий Георгиевич Шемяка, захвативший Москву в ходе междоусобной борьбы, в 1446 г. созвал Собор епископов, архимандритов и игуменов, в котором участвовал и «муж свят, именем Макарие, игумен Желтоводский» (ПСРЛ. Т. 23. С. 153). До нач. XVII в. обитель на Унже обычно именовалась Желтоводским мон-рем. В Житии сказано: «И нарекоша ю Макариева новая пустыня Желтоводский монастырь». Только после 1620 г., когда был возрожден Макариев Желтоводский мон-рь в Нижегородском у., слово «Желтоводский» исчезло из названия обители на Унже. Данных о мон-ре в XV в. нет. Одно из немногих известий об обители в XVI в.- упоминание в Житии прп. Макария об исцелении дьяка и военного инженера И. Г. Выродкова, посланного царем Иоанном IV Васильевичем Грозным «на казанские орды воевати». Прибыв в мон-рь, Выродков исцелился, испив воды «с кладезя чудотворца Макария». Это событие явно произошло до взятия Казани, т. е. до 1552 г. Впосл. Выродков делал вклады в М. У. м.: в 1613 г. упоминаются пожертвованные им в обитель церковные сосуды. XVII в. М. У. м. во время воцарения династии Романовых С нач. XVII в. мон-рь находился под особым покровительством царской династии Романовых. Вероятно, поздней осенью 1612 г., после снятия осады Московского Кремля, мать и сын Романовы, инокиня Марфа и Михаил Феодорович (впосл. рус. царь), направились в мон-рь, чтобы помолиться у гроба прп. Макария об освобождении главы семьи, митр. Филарета (Романова) , пребывавшего в плену у поляков ( Херсонский. Летопись. 1888. Вып. 1. С. 8-9). |
| Статский Совет. И. Л. 8 Места из св. писания к воспоминанию о значении сих дней избраны Митрополитом Филаретом; к 17-му Апреля: к Тебе привержен есмь от ложесн, от чрева матере моея, Бог мой ecu Ты. К 19-му Февраля: Послет ти помощь от Святаго и от Сиона заступит тя. Дасть ти Господь по сердцу твоему и весь совет твой исполнит. К 26-му Августа: Господи! силою Твоею возвеселится царь и о спасении Твоем возрадуется зело. Положил ecu на главе его венец от камене честна. 9 В переводе эта приписка значит: поручаю себя святым молитвам вашим и прошу вашего благословения, пребывая к вам навсегда благосклонным. 11 Император Александр в 1807 году удвоил эту сумму и повелел выдавать ежегодно на содержание семинарии по 8,000 руб. в год. 13 После смерти Платона до 1830 г. Ректоры, по тесноте помещения в семинарии, жили сперва в доме, принадлежавшем племяннице Митрополита Платона, Анне Алексеевне Нестеровой, а после в Архиерейских келлиях. Относительно дома Нестеровой, в определении Митрополита Платона, данном Правлению Вифанской Семинарии 23 Ноября 1810 года сказано: „дом Анны Алексеевны, если я скончаюсь, взять за семинарию для житья в нем Ректору и Префекту и за него выдать из семинарии денег тысячу рублей”. 23 Декабря 1812 года Правление семинарии представило о сем Августину, который написал на представлении: „дом взять для семинарии, а деньги по завещанию покойного Преосвященного заплатить”. 18 Серебряная рака устроена царем Иоанном Васильевичем Грозным, который не дожил с небольшим года до преложения в оную мощей Преп. Сергия. 19 Надпись читается так: „лета 7099 сий образ писан на чудотворцеве раке на Сергиеве. А писал и окладывал Троицкой Сергиева монастыря келарь Еоустафище Головкин, моляся Пресвятой Троице и Преподобному Чудотворцу Сергию о Государе, царе и Великом князе Феодоре Ивановиче всея Руссии и о его благоверной царице Великой княгине Ирине и о их царском многолетном здравии и о их царском благородном чадородии”. Читать далее Источник: Москва. В типографии В. Готье, на кузнецком мосту в доме Торлецкого. 1869 Вам может быть интересно: |
| – Другая мантия патриарха Адриана – объяринная, источники сделаны из белого атласа с алыми лентами, на скрижалях вышиты золотом и серебром, вверху – Благовещение Пресвятой Богородицы, а внизу слова: «Патриарх Адриан». 6. Саккосы. Саккос патриарха Адриана, аксамитный 2 украшен жемчугом и драгоценными каменьями; на самой материи вытканы золотом и серебром орлы; этот саккос сделан из одежды Царя Иоанна Алексеевич а. – Другой саккос патриарха Адриана – аксамитный. Он сделан на память по Царю Алексее Михайловиче. – Саккос патриарха Питирима (1672–1673), объяринный 3 . На нем вынизана жемчугом вязью замечательная надпись, в которой выражено достоинство Епископа и историческое происхождение саккоса: « всяк убо Епископ в своей епископии Христово подобие не обносит» и.т.д. Надпись сделана с необыкновенным искусством. – Саккос патриарха Никона – атласный. На нем с передней стороны вышиты золотом и обнизаны жемчугом изображения трех вселенских Святителей и Святителя Николая Чудотворца. Этот саккос сделан Царем Алексеем Михайловичем патриарху Никону и поднесен ему в подмосковном селе Коломенском. – Другой саккос патриарха Никона – тканый из пряденого золота и весь обнизанный крупным жемчугом. Этот саккос называется «Корень Иессеев». Такое название присвоено этому облачению по причине сходства, сделанных на нем в кругах изображений, с известным в церковной живописи изображением древа, при корени которого представляется Иессей, а на ветвях оного, в кругах, изображаются, происшедшие от Иессея, Христовы Праотцы, начиная с Давида. – Саккос патриарха Никона – аксамитный, украшенный крупным жемчугом: он сделан был Царем Алексеем Михайловичем, по боярине Никите Иоанновиче Романове. – Саккос митрополита Дионисия (1581–1586), из двойного петельчатого аксамита. Это один из самых замечательных по богатству украшений саккосов. Он украшен самым крупным жемчугом и золотыми дробницами. Множество крупных яхонтов, изумрудов и бурмицких зерен составляют ему такую тяжесть, что вес его простирается до полутора пуда. Этот саккос сделан был царем Иоанном Васильевичем Грозным, в память по сыну его, Царевиче Иоанне Иоанновиче, митрополиту Дионисию, а в последствии, был переделан патриархом Никоном . |
| – Из крестов наперсных особенно замечательны кресты, принадлежавшие патриарху Никону ; они отличаются особенным богатством и величиной. 8. Панагии. Панагии, которые были употребляемы Святейшими патриархам и митрополитами, замечательны как по богатству украшений, так и по святыне. – Панагия митрополита Дионисия, сделанная из оникса, на коем вырезано изображение Знамения Божией Матери. Внутри этой панагии находятся части мощей и, между прочим, часть Животворящего Древа, камень от гроба Господня и часть губы, «что отирали Страсти Господни». – Панагия того же митрополита Дионисия, из оникса, на которой вырезано изображение Иоанна Лествичника . Между частицами святых мощей находится в ней часть багряницы Спасителя и часть камня от горы Голгофы. Обе эти панагии сделаны были Царем Иоанном Васильевичем Грозным в память о сыне его, царевиче Иоанне Иоанновиче. – Панагия патриарха Филарета Никитича – круглая, золотая, осыпанная драгоценными каменьями, из которых один яхонт необыкновенной величины и помещен в средине панагии; на нем вырезано изображение Благовещения Божьей Матери. Эта панагия первоначально принадлежала Константинопольскому Патриарху Кириллу Лукарису; впоследствии она привезена была в Москву Царю Михаилу Феодоровичу. Эта панагия замечательна как по своей ценности, так и еще более, по принадлежности знаменитым Иерархам. – Панагия 1-го патриарха Иова. В средине её оникс, на котором вырезано Распятие Господне, а с задней стороны вырезан четвероконечный крест, представляющий совершенное сходство с одним из древних крестов, так называемых Корсунских, которые находятся в Успенском соборе. – Панагия патриарха Гермогена – серебряная, складная; по середине этой панагии камень топаз, а под ним выведено изображение Тихвинской Божьей Матеры. Она принадлежала патриарху Гермогену еще в то время, когда он был Казанским митрополитом. – Панагия св. Петра митрополита Московского, золотая, в середине её оникс, на коем вырезано изображение пророка Даниила. – Панагия патриарха Иосифа; на верхней части её вырезана надпись: «в сем ковчеге жребий патриарха Иосифа, которым он был выбран на патриаршество. В древние времена в России существовал такой порядок избирания на святительскую кафедру: первоначально назначалось несколько достойных лиц, жребии которых запечатывались царскою печатью и клались в особый ковчежец. В Успенском соборе, пред Владимирской иконой Божьей Матери, старший из святителей, после обычного молебствия, торжественно вынимал из этого ковчежца один из сих жребиев, и представлял Царю для распечатывания. Чье имя было на жребии, тот и назначался на кафедру Московского первосвятителя. Так избран был патриарх Иосиф. |
| Но начальный лист и потом в середине много листов вставных, а еще более исписанных в позднейшее многоразличное время и разными способами писания, нередко и подобного основному писанию. В новейшее время Синодик скреплен печатью и прошнурован. Кроме того, на нем сделана надпись: „Синодик, веденный со времен св. Германа, второго, Казанского Архиепископа, Свияжского чудотворца”. В этом надписании есть доля справедливости, но не более как доля, ибо несомненно сей Синодик, как таковой, писался позднее; но несомненно в основу его легли поминальные записи прежних времен, начиная с записи, данной Царем Иоанном Васильевичем Грозным, основателем города Свияжска вообще и Свияжского Успенского монастыря в частности. Написание Синодика задумано было в настоящем его основном виде, но потом последовали вставки. И так как со времени Иоанна Грозного прошло очень долго, то понятно почему Царскому помяннику дано не первое, хотя и особое место на листах 303–310. Эти восемь листов некогда составляли 37-ой отдел книги. Первая такая дата имеется. Значит до сего должно было быть 40 листов, а их только 5, следовательно 35 недостает. В качестве первого листа написан Помянник Казанских Архиепископов, начиная с Гурия и Германа и оканчивая Вениамином и даже Гедеоном, Феофилом и Павлом, с припискою Иеронима. Далее идут архимандриты: Виктор, Галактион, Дорофей, Иосиф, Хрисанф; Игумены: Леонид, Исаия, Асинкрит, Иуста, Никон; иеромонахи: Афанасий, Илиодор; иеродиаконы, монахи. Какого времени эти вставки или приставки, о сем не говорится и даже какого монастыря-монахи, игумены, архимандриты. Далее идут роды архимандритов: Ворфоломея, Сергия, Антония, Авраамия, Иродиона. На листе 20 пишется род Новгородца попа Ивана Зоонежина, р. Ивана Гвоздаря, Свияженина П. Широкова, Григория Ходосова-иноземца, Софийского монастыря Сергия, Архимандрита Казанского Преображенского монастыря Кирилла; р. Арх. Мисаила, Архим. Гавриила, Архим. Паисия, Игумена Вениамина, игумена Соловского, казначея Паисия, р. Василия Воронова, р. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «КАЗАНСКАЯ ИСТОРИЯ» («История о Казанском царстве», «Казанский летописец»), повествование о русско-татарских отношениях со времени образования Золотой Орды с преимущественным вниманием к истории Казанского ханства и его отношениям с Россией; повествование доведено до взятия Казани царем Иоанном IV Васильевичем Грозным в 1552 г. Сочинение пользовалось большой популярностью (сохр. более 200 списков, самые ранние относятся к нач. XVII в.). Памятник дошел в ряде редакций. Первые 2 редакции датируются кон. XVI - нач. XVII в., их сопоставление дало возможность восстановить первоначальный текст, написанный в 60-х гг. XVI в. Автор произведения - рус. человек, к-рый попал в плен в Казань, служил казанским ханам, принял мусульманство, научился тюрк. языку и читал татар. книги; во время взятия Казани он ушел из города и снова принял Православие. Написанная в годы обострения отношений Иоанна IV со знатью, «К. и.» показывает, что автор активно поддерживал в этом конфликте царя. Книжник обвинял бояр в том, что они вступали в предательский сговор с казанцами, не хотели вести войну против Казанского ханства, предлагали снять осаду с города, и лишь царь заставил их сражаться и довести войну до победного конца. Как показали текстологические исследования, при работе над сочинением автор использовал обширный круг древнерусских источников, прежде всего памятники летописания XV-XVI вв. Особый интерес представляют переданные автором татарские предания, которые он слышал во время пребывания в Казани, а также его сообщения о событиях, происходивших там в сер. XVI в., которые он мог наблюдать лично. Предлагая и комментируя тексты исторического содержания, автор допускал многочисленные ошибки, что заставляет относиться с осторожностью к его сообщениям о происшествиях, которых он лично не видел. Для истории Русской Церкви важны сведения в «К. и.» о фактах времени осады Казани, которые не нашли отражения в офиц. летописании. Так, автор сообщает о приезде в русский военный лагерь под Казанью монахов Троице-Сергиева мон-ря (см. Троице-Сергиева лавра ) со св. водой и с образом «Явление Пресв. Богородицы с апостолами игумену Сергию». С этого времени в осаде города наступил перелом в пользу русских. В «К. и.» описывается также явление 12 апостолов и свт. Николая Чудотворца, молившего апостолов о помощи православным; во время моления последовал ответ Бога: «Отныне буди благословено место сие». В произведении рассказывается о явлениях свт. Николая сыну боярскому с приказом, чтобы царь «приступал к граду», а также о том, что и русские пленные, и «многие варвары» видели прп. Сергия Радонежского, подметавшего город перед приходом рус. войск. |
| Основание Зилантова монастыря положено при самом взятии Казани в 1552 году самим царем Иоанном Грозным на месте, где стояло царское знамя и погребены русские воины, павшие при взятии Казани. Первоначально там стояла обыденная церковь во имя Спаса Нерукотворенного. Святитель Гурий, по прибытии на Казанскую кафедру, занялся устройством монастыря, о чем писал царю, намечая и будущее миссионерское значение Зилантова монастыря. 1 В 1556 году устроен Спасо-Преображенский монастырь в Казани, сделавшийся центром религиозной жизни бывшей мусульманской столицы. Устроитель его и просветитель инородцев архимандрит Варсонофий всецело посвятил себя делу благоустройства нового монастыря. Годом раньше, в 1555 году, возник Богородице-Успенский мужской монастырь в г. Свияжске по повелению и на средства Царя Ивана Васильевича с целью распространения и утверждения христианства среди инородцев. Над устройством его потрудился другой сотрудник святителя Гурия архимандрит Герман. В 1579 году, по случаю обретения иконы Божией Матери, именуемой Казанской, царь Иван Васильевич основал в Казани женский монастырь. Названные четыре монастыря сделались не только центрами христианской жизни среди мусульманского населения, но и рассадниками христианского просвещения в связи с усилением русского элемента среди инородцев. Во второй половине XVI в. возникло еще несколько казанских городских и уездных монастырей: Иоанно-Предтеченский в Казани, Федоровский, Троицкий Чебоксарский и др. Как видно из истории первоначального возникновения казанских монастырей, правительство, в лице самого царя, особенно внимательно относилось к монастырям, этим лучшим проводникам и охранителям русских и христианских понятий. Иначе не могло и быть. Русского человека XVI века считают малообразованным, но он был горячо верующим христианином. Его православная вера всегда и всюду являлась самою действительною силой, которую русский человек противопоставлял чуждому влиянию. После присоединения Казанского царства к Русской Державе эта сила не утратила своего значения в отношении казанских инородцев. |
|
|
