| Глубокая древность этого сборника стоит вне всякого сомнения и свидетельствуется тем, что он встречается в рукописях конца первого тысячелетия нашей эры. Он находится в кодексе Ватиканском – Колюмиезйевом (Vaticanus-Columnesis), который относится к IX-мy (иными даже к VIII-мy) столетию 315 . Этот сборник содержать кодексы: Афонский – Ватопедский (XII века). Бодлеанский-Кларомонтанский (в Оксфорде), кодекс древнейший, по выражению Питры, едва ли не X века 316 . Манускрипты этого сборника то в целом виде, то по частям находятся еще в кодексах: Парижском (XIII в.), Парижском (XV в.), Ватиканском (XV в.), Венецианском (XIV в.) и других 317 . Из этих рукописей в разное время и разными лицами Доктрина была взята в печатные издания. А. Май, у которого заимствовал фрагменты Леонтия Минь, издал Доктрину на основании ватиканских рукописей 318 . Этот факт гарантирует нам древность списка той Доктрины, которой теперь мы пользуемся, древность не только не меньшую, но даже и большую, чем списки фрагментов Леонтия. Однако, не смотря на такую древность, какую наука установила за Доктриной, эта последняя дошла до нас не в подлинном виде, – это тоже несомненный факт. В 24 главе, в апологии Халкидонского вероопределения приведены две редакции цитат, попавших сюда не иначе как из различных источников, одного – старше, другого моложе 319 . Такое явление можно объяснить предположением, что у составителя Доктрины были под руками и древнейшие рукописи ее, из коих он черпал материал в свою рукопись. Убедиться в этом факте нам особенно важно для разрешения вопроса о составителе Доктрины, личность которого считается спорною. Так одни предполагают, что составителем Доктрины надо считать – Софрония, патр. Иерусалимского (†641), цитаты из сочинений которого находятся в Доктрине 320 , другие – Иоанна Дамаскина (†777), третьи – неизвестного пресвитера Анастасия, который неоднократно цитируется Доктриною. Против признания патр. Софрония автором сборника говорит вышеуказанный нами terminus a quo для этого сочинения. Считать Иоанна Дамаскина за автора Доктрины – это значит происхождение ее относить к VIII-мy веку. Такое отнесение является серьезным затруднением в объяснении факта двух различающихся списков Доктрины в самое раннее время ее существования. А это время для нее и определяется VIII, или началом IX-ro века (Ватиканский манускрипт). Итак, мы должны признать временем выхода подлинной Доктрины VII век, чтобы не попасть в безвыходное положение при объяснении последующей ее интерполяции. |
| С. 408. …les extrémités se touchent… — Это крылатое выражение принадлежит французскому ученому, философу и писателю Б. Паскалю (1623–1662). 142 С. 408. …мне вдруг припомнилась картина, которую я видел давеча у Рогожина… — См. выше, примеч. к с. 219–220. 143 С. 409. …который воскликнул: «Талифа куми», — и девица встала, «Лазарь, гряди вон», — и вышел умерший? — Евангельские предания о воскрешении дочери Иаира и Лазаря (см.: Евангелие от Марка, гл. 5, ст. 41 и Евангелие от Иоанна, гл. 11, ст. 43–44). «Талифа куми» в переводе с греческого: «Девица, тебе говорю, встань!». 144 С. 414. …знаменитую и классическую строфу Мильвуа… — Цитируемая Достоевским строфа принадлежит не Ш. Мильвуа (1782–1816), а другому французскому поэту Н. Жильберу (1751–1780); взята она из его «Оды в подражание нескольким псалмам» (1780) и приводится с небольшими неточностями. 145 С. 423. Но берегитесь вы этих доморощенных Ласенеров наших! — Пьер Франсуа Ласенер (1800–1836), герой нашумевшего парижского уголовного процесса 1830-х годов; убийца, отличавшийся крайним тщеславием и чудовищной жестокостью; после казни Ласенера были изданы его полуапокрифические «Записки» и «Разговоры» (1836). Изложение процесса Ласенера в переводе бывшего петрашевца Р. Р. Штрандмана и с предисловием Достоевского было опубликовано в 1861 г. во «Времени» 146 С. 427. Может, фельдмаршалом себя воображаете — только я не Наполеона, а всё австрийцев разбиваю. — А. Г. Достоевская указывает на автобиографический характер этого признания Мышкина о своих снах. «Федор Михайлович, — замечала она, — имел часто тревожные сновидения: убийства, пожары и, главным образом, кровопролитные битвы. Во сне он составлял планы сражений и почему-то особенно часто разбивал именно австрийцев ( Гроссман Л. П. Семинарий по Достоевскому. С. 60). 147 С. 431. …я еще два года назад нарочно два романа Поль де Кока прочла, чтобы про все узнать. — Шарль Поль де Кок (1794–1871), французский романист-бытописатель, откровенно изображающий жизнь низших классов парижского общества; произведения его не лишены фривольности. 148 |
| В.В. Четыркин Приложение Рукописи и главнейшие переводы Апокалипсиса Апокалипсис сохранился в пяти унциальных кодексах: в – Sinaiticus, находящемся в Императорской Публичной Библиотеке в Петрограде и относящемся к IV веку; в A – Alexandrinus, который принадлежит V веку и хранится в Британском Музее; в Q, называемом еще B – Vaticanus (например, у Gregory), от VIII века. В последнем Апокалипсис находится среди творений Василия Великого и Григория Нисского . Обозначение Q удобнее для этого кодекса в отличие от известного кодекса B – Vaticanus, в котором однако совсем нет Апокалипсиса. В этих трех рукописях Апокалипсис имеется полностью. Кроме того еще в кодексах C и P сохранилась от него большая часть. Кодекс C – Ephraemi из V века находится в Парижской Национальной Библиотеке, а P – Porfiriensis от IX века в Публичной Библиотеке в Петрограде. Описание минускульных рукописей Апокалипсиса см. у Prof. C. R. Gregory, Textkritik des Neuen Testamentes I, S. 316–326. Текст Апокалипсиса крайне неисправен, причиною чего является частью его язык, подававший много поводов к корректурам. Из переводов Апокалипсиса нужно назвать прежде всего древне-латинский. Вообще древне-латинский перевод Нового Завета не является величиною определенной. Он делался постепенно в силу практических потребностей и многими никому неизвестными людьми. Прежде всего он появился согласно предположению Gregory (Textkritik II, 597) в Африке. Историей происхождения этого перевода объясняется и разнообразие его рецензий. Что касается специально древне-латинского Апокалипсиса, то предполагают, что в Стокгольмской рукописи XIII в. он сохранился в европейской рецензии; в рукописи VIII–IX в., находящейся в монастыре св. Креста, содержащей псевдо-Августиновский Speculum, может быть, испанская рецензия; в рукописи Парижской Национальной Библиотеки (VII в.) – отрывки африканской рецензии; древне-латинский Апокалипсис африканской церкви сохранился и в комментарии Примазия. Prof. J. Haussleiter, издатель древне-латинского африканского Апокалипсиса, придает этому переводу очень большое значение для установления подлинного текста Апокалипсиса в силу его древности, превышающей древность кодекса Sinaiticus на 2 века (Die lateinische Apokalypse, S. 68–69). Имеется, конечно, Апокалипсис и в Вульгате, получившей определенную форму в сикстинско-климентовском издании 1590–1592 гг. |
| В 1790 году за организацию движения против уплаты косвенных налогов Бабёф был арестован в Руа и препровожден в Париж, в тюрьму Консьержери. Откуда его освободили при содействии Ж. П. Марата. Выпущенный на свободу, он вскоре вновь подвергнут краткосрочному тюремному заключению. После свержения монархии был избран в Генеральный совет департамента Сомма, а затем в директорию дистрикта Мондидье. В 1793 году работал секретарём продовольственной администрации Парижской Коммуны. На протяжении всей революции Бабёф последовательно отстаивал интересы неимущих классов. Критиковал Марата и якобинский Конвент и за недостаточное внимание к вопросу о «благосостоянии неимущего класса». Бабёф пошёл дальше — он хотел фактического равенства среди людей, считая это идеалом общественного устройства. Опыт якобинской диктатуры и деятельность по распределению продовольственных ресурсов столицы привели Бабёфа к мысли о практической возможности осуществления «общества совершенного равенства». В августе 1793 года по ложному обвинению в подлоге он был приговорен к 20 годам каторги. На протяжении всего периода якобинской диктатуры Бабёф упорно добивался пересмотра своего дела; выйдя из парижской тюрьмы в декабре 1793 года, он вновь оказался в тюрьме в Мондидье и, наконец, был освобожден за девять дней до термидорианского переворота. Освобождённый из тюрьмы, он через несколько недель становится убеждённым противником термидорианского Конвента. 162. томизм — (лат.) — учение в схоластической философии и теологии католицизма, основанное святым Фомой Аквинским. Доктрина томизма учит о способах постижения догматики посредством разума в отличие от августинианства, взывающего к интуиции. С этим связана большая ориентация томизма на учение Аристотеля, чем на Платона и неоплатоников. К XIV веку томизм получил признание в различных школах доминиканского ордена. Против томизма выступали последователи Иоанна Дунса Скота, Вильгельма де ла Марса, Р. Бэкона, группировавшиеся вокруг францисканского ордена. В эпоху Реформации томизм видоизменяется благодаря влиянию так называемой второй схоластики (Франсиско Суарес). |
| Такой ответ явно не устраивал папу, поэтому им разрабатывались два стратегических плана. С одной стороны, напуганные разорениями монголо-татар на Руси, в Польше и Венгрии, латиняне попытались создать антиордынский союз католических стран и Руси, который нашел поддержку среди части русских князей, но так и не был реализован, ибо военной помощи с Запада не последовало. С другой, в курии не отказались от плана использования монголо-татар для войны как с " сарацинами " в Палестине, так и с Никейским императором, о чем свидетельствует обсуждение этого вопроса на том же Лионском соборе. Уже через год в 1247 г. папа Иннокентий IV отправил во главе с доминиканцем Ансельмом Асцелиной посольство к воеводе Байду (подчинявшегося Батыю) в Персию. Отмечу одно обстоятельство, которое станет понятно немного ниже: посольство отказалось ехать к Батыю, на чем настаивал Байду. Тогда воевода связался с ханом, и Батый направил своих послов к папе. Вместе они и возвратились в 1248 г. По сообщению бенедиктинца Матвея Парижского в 1248 г. у папы побывали даже два посольства: из Сарая (от Батыя) и из Каракорума (т.е. от Гуюка или Огуль-Гамеш). Послы Батыя передали требование хана признать власть монголов, что, естественно, не могло порадовать папу. Другое же посольство, как многие уже в то время догадывались, касалось вопроса о совместных действиях против Иоанна Ватаца, " грека, ... схизматика, непослушного сына папской курии " , восставшего против папы и императора Балдуина в Латинской империи (52). В том же году, сторонник и союзник Иннокентия IV французский король Людовик IX, будучи на Кипре, принимал послов Елдегая, наместника каана Гуюка. Обсуждались планы совместных действий против сарацин во время подготавливаемого королем и одобренного папой крестового похода на Иерусалим (53). Ответное посольство, после совещания с папой, Людовик IX отправил к монголам в январе 1249 г. во главе с доминиканцем Андреем де Лонжюмелем. Однако оно, как и следующее — Иоанна Каркассонского 1250 г. — не дало ожидаемых результатов, поскольку у власти в Каракоруме находилась Огуль-Гамеш (1248-1251), а ее больше беспокоило собственное шаткое положение. После ее свержения, не без помощи Батыя, великим кааном становится Мункэ. Хорошо осведомленные латиняне тут же прореагировали на произошедшие перемены. В 1253 г. в Сарай и Каракорум (знали о связи их правителей!) отправляется посольство францисканца Гильома де Рубрука (Вильгельма де Рубруквиса), выехавшее, кстати сказать, из Константинополя. Он привез монголам грамоту от императора Латинской империи Болдуина II. В этой миссии довольно явно прослеживается антиникейская направленность (54). |
| Еще далеко не завершена та кропотливая палеографическая, источниковедческая и текстологическая работа, которая позволит четко отделить подлинные произведения Грека от его переводов и приписываемых ему творений, определить время создания и обстоятельства, связанные с их возникновением. Это тем более актуально, что известно немало ошибок и неточностей в атрибуции сочинений Максима Грека (см. 55, 73–74. 148, 3 – 14. 106, 53–60), которые приводят к неадекватным представлениям о его творчестве и мировоззрении. Появление же приписываемых авторству Максима произведений свидетельствует о высоком авторитете афонского книжника, именем которого, как именем Иоанна Златоуста или Иоанна Дамаскина , надписывали не принадлежащие ему творения. Собственноручно написанных сочинений Максима почти нет; есть несколько автографов, преимущественно на греческом языке, отождествленных И. Денисовым, Н. В. Синицыной, Б. Л. Фонкичем и другими исследователями (см. 136, 81 – 100. 106, 12–19. 124, 15–16; 45–49). Например, в Ленинградской Публичной библиотеке хранятся Псалтырь и Апостол, а в Парижской Национальной библиотеке есть энциклопедический труд «Геопоника», все на греческом языке, переписанные рукой Максима Грека . Особую ценность для анализа идейного наследия святогорца имеют прижизненные его рукописи, к тому же собственноручно им правленные. Перед нами уникальная возможность: проникнуть в творческий процесс одного из крупнейших русских мыслителей эпохи средневековья, опираясь на изучение его подлинных сочинений. Для специалистов по истории отечественной философии, привыкших иметь дело с рукописными материалами не ранее XVIII в., данный пример является весьма поучительным, ибо он наглядно демонстрирует, какие богатейшие возможности имеются в перспективе углубленного исследования русской философской мысли допетровского периода. А пока эти возможности используются в основном историками и литературоведами. Так, историк Н. В. Синицына, опираясь на анализ Иоасафовского и Хлудовского собраний, которые характеризуют «систему мировоззрения, отразившуюся в совокупности сочинений, выбранных самим автором из всей массы написанного им и расположенных в рамках определенной опять-таки им самим логической схемы», поместила в своей монографии специальный параграф «Система мировоззрения» с подробным текстологическим обоснованием взглядов Грека (см. |
| К этому неправдоподобию присоединяется еще другое. Писатель Бытия, по-вашему, начинает свой рассказ длинною, растянутою и хромою фразою! Прилично ли такое вступление в произведении, которого силы и простоты до сих пор никто решительно не оспаривал? Правда, вы отвечаете на это возражение следующими словами: «Лучше подчинить всякие гипотезы о писателе и о его слоге фактам и принимать последние, как они есть». Вы были бы совершенно правы, если бы предполагаемые вами факты были действительно доказаны, но так как они не доказаны, то и ответ ваш не идет к делу. Второе неправдоподобие усложняется третьим. Писатель, даже не лишенный достоинства, пожалуй, мог бы начать свое сочинение фразою не совсем складною, тяжелою и слабою, – это по крайней мере не невозможно; но чтоб он начал амфилогией 482 , с трудом объяснимою, – это превосходит все пределы вероятия. Между тем, с точки зрения исключительно грамматической, оставляя в стороне всякое сравнение с последующими стихами и с Евангелием от Иоанна, против первых стихов Бытия и против того, как они доселе были понимаемы переводчиками, нельзя сказать ни слова. Итак, М.г., вот целая лестница восходящих неправдоподобий, по которой нужно подняться, чтобы добраться до вашего перевода; предположим, что нам достанет на это самоотвержения, что же мы выиграем? Худо ли, хорошо ли, старый рассказ о творении представлял известную последовательность, известный порядок мыслей, довольно ясный. Вы им недовольны, пусть так; но какое же соотношение предлагаете вы взамен его? «В начале, когда создал Бог и т.д.». – «Бог сказал: да будет свет и пр.». Что значит это «когда» или, по-немецки, это «da» вашего перевода? Значит ли оно прежде? Значит ли: в продолжение того, как или даже после? ибо все эти три объяснения допускаются вашим переводом. Но частица «когда» в этом случае не может значить «прежде», ибо стихии, на которые, как видно из последующих стихов, воздействует Божия воля, предполагаются существующими до образования неба и земли, и, следовательно, не стало бы и рассказа о сотворении этих стихий. Чтоб выйти из этого затруднения, пришлось бы дать тексту такой смысл: «В начале, прежде чем Бог сотворил небо и землю, и когда тьма была еще на лице бездны вод и проч.». Но я не думаю, чтобы кто-нибудь мог допустить столь нелепое построение понятий, и уверен, что вы первый от него бы отказались. Правда, вы говорите мимоходом, что все последующее творение было не более как последствием эманаций (истечений) света, но в тексте нет ни одного выражения, на которое бы вы могли указать в подтверждение; к тому же ваше предположение отнюдь не объяснило бы первой фразы, из которой выходило бы, что сотворенные и еще несотворенные вещи громоздились в безвыходной путанице, в подлинном «тогу-богу», по расхожему еврейскому выражению 483 . |
| Некоторые стихотворения находятся в рукописях библиотек парижской и кембриджской. Все вместе изданы Флоссом и должны в новейшее время войти в издание произведений поэтов каролингского века в Monumenta Germaniae historica 223 . IV Все рассмотренные произведения Эригены, которые изданы у Флосса и с несомненностью принадлежат ему, или носят прямо богословский характер, или, по крайней мере, отражают религиозную лдсхроенность автора. Но с его именем, с вероятностью, доходящей достоверности, должны быть связаны и некоторые, не помещенные в издании Флосса, произведения светского содержания. Это прежде всего: а) перевод одного неоплатонического сочинения: Prisciani philoaophi Solutiones eorum de quibus dubitavit Chosroes Persarum rex, – " Решения недоумений (о некоторых предметах) персидского царя Хозроя», Присциана лидийского, одного из тех философов, которые в 529 году удалились из Афин искать покровительства в Персии, в предисловии к сочинению указывается до 33 авторитетов, на ос новании которых даются решения, но далее можно встретить ссылки только на 12 из них, так как сохранились всего только 8–9 глав переведенного сочинения. Обширнее других ответ на первый вопрос – «о душе, в особенности человеческой»; далее следуют ответы на вопросы: о сне, о сновидениях, о временах года, о медицине, о морских приливах и отливах, о телах, находящихся в воздухе, об изменении формы в переселяющихся [животных организмах], о ядовитости [некоторых] пресмыкающихся. Греческий подлинник неизвестен; нет по-видимому, даже упоминания об этом сочинении у какоголибо писателя. Перевод найден Quicherat в 1853 году, в рукописи IX века, и едва ли, по его предположению, мог принадлежать комулибо другому кроме Эригены, хотя имя его и не обозначено в рукописи. Это та самая рукопись, в которой находится и сочинение Эригены о предопределении, и перевод помещен в ней непосредственно за этим сочинением. Напечатан перевод Дибнером в приложении к изданию эннеад Плотина 1855 г., вместе с трактатом Quicherat 224 . |
| Казалось, по крайней мере с виду, что Квазимодо вновь стал безучастен ко всему. Сначала он пытался незаметно, без особенно сильных движений, разорвать свои путы. Видно было, как загорелся его глаз, как напружинились мускулы, как напряглось тело и натянулись ремни и цепи. Это было мощное, страшное, отчаянное усилие; но испытанные оковы парижского прево выдержали. Они только затрещали. Обессиленный Квазимодо словно обмяк. Изумление на его лице сменилось выражением глубокой скорби и уныния. Он закрыл свой единственный глаз, поник головою и замер. Больше он уже не шевелился. Ничто не могло вывести его из оцепенения: ни льющаяся кровь, ни усилившееся бешенство ударов, ни ярость палача, возбужденного и опьяненного собственной жестокостью, ни свист ужасных ремней, более резкий, чем полет ядовитых насекомых. Наконец судебный пристав Шатле, одетый в черное, верхом на вороном коне, с самого начала наказания стоявший возле лестницы, протянул к песочным часам свой жезл из черного дерева. Палач прекратил пытку. Колесо остановилось. Медленно раскрылся глаз Квазимодо. Бичевание окончилось. Два помощника палача обмыли сочившиеся кровью плечи осужденного, смазали их какой-то мазью, от которой раны тотчас же затянулись, и накинули ему на спину нечто вроде желтого передника, напоминавшего нарамник. Пьера Тортерю стряхивал белые ремни плети, и окрасившая и пропитавшая их кровь капала на мостовую. Но это было еще не все. Квазимодо надлежало выстоять у позорного столба тот час, который столь справедливо был добавлен Флорианом Барбедьеном к приговору мессира Робера д " Эстутвиля, – к вящей славе старинного афоризма Иоанна Куменского, связывающего физиологию с психологией: surdus absurdus. Итак, песочные часы перевернули, и горбуна оставили привязанным к доске, дабы полностью удовлетворить правосудие. Простонародье, особенно времен средневековья, является в обществе тем же, чем ребенок в семье. До тех пор, пока оно пребывает в состоянии первобытного неведения, морального и умственного несовершеннолетия, о нем, как о ребенке, можно сказать: В сем возрасте не знают состраданье. |
| Изложенные в этом разделе наблюдения о. Иоанна положили начало продолжающейся до сих пор дискуссии относительно понимания учения св. Максима, а также вообще о смысле исповедания во Христе двух воль. Противникам паламизма стало ясно, что для опровержения св. Григория Паламы требуется, главным образом, «антипаламитское» толкование учения св. Максима. Это послужило одним из главных стимулов к созданию целой монографической серии о св. Максиме Исповеднике в рамках парижской «Theologie historique» (см. также Послесловие). Те две монографии, которые наиболее близко подходят к вопросу об энергиях Божиих в аспекте христологическом (F. — M. Lethel. Theologie de l’agonie du Christ. La liberte humaine du Fils de Dieu et son importance soteriologique mises en lumiere par S. Maxime le Confesseur. (Theologie historique, 52) Paris 1979) и триадологическом (P. Piret. Le Christ et la Trinite selon Maxime le Confesseur. (Theologie historique, 69) Paris 1983), содержат весьма грубые ошибки в отношении св. Максима. См., о первой из них: M. Doucet. Est–ce–que le monothelisme a fait autant d’illustres victimes? Reflexions sur un ouvrage de F. M. Lethel//Science et Esprit. 1983. 35. 53–58; относит. второй: В. М. Лурье. Взаимосвязь проблемы Filioque с учением о обожении у православных богословов после святого Фотия//Патрология, философия, герменевтика (Труды Высшей религиозно–философской школы, 1). СПб. 1992. 1–19, особ. 6–7 и 16, прим. 28 (указание тех мест творений св. Максима, в которых проводится реальное, а не чисто умозрительное различение между сущностью и энергией Божиими, и которые остались вне рассмотрения у Пире). Недавно появилось новое (но мне еще недоступное) исследование об энергиях Божиих в учении св. Максима: V. Karayiannis. Maxime le Confesseur. Essence et energies de Dieu. (Theologie historique, 93) Paris 1993. Наконец, совсем только что появилась (и также мне недоступна) фундаментальная монография православного специалиста по богословию св. Максима, где дается подробная критика антипаламитских толкований: J. — C. Larchet. La divinisation de l’homme selon saint Maxime le Confesseur. (Coll. Cogitatio Fidei) Paris 1996. |
|
|
