| По крайней мере консистории не следовало, по увольнении сего недобросовестного человека, дозволять ему делать по дому архиерейскому таких расходов, кои показывают явное грабительство» (см. у о. прот. – проф. Т. И. Буткевича, Иннокентий Борисов , СПб. 1887, стр. 145). Это «возражение» Иннокентия было тем язвительнее, что он, конечно, не желал удерживать у себя «грабительнаго» эконома, а только подчёркивал криминальность своего предместника, ибо при переводе Смарагда в Астрахань Св. Синод внушал «не забирать при сем случае в противность Именного Высочайшего указа 1726 г. ноября 26 дня людей к прежним их Архиерейским домам принадлежащих» (см. в Синодальном Архиве дело Канцелярии Обер-Прокурора Св. Синода 28.672). Что до обвинения во взяточничестве, то Иннокентий в письме к Гавриилу, архиеп. Рязанскому, от 6 марта 1842 г. относил их уже прямо к своему предшественнику, говоря (в «Чтениях в Обществе Истории и Древностей Российских» 1869 г., кн. I, отд. V, стр. 99), что Смарагд в Харькове «при оставлении [тамошнего Архиерейского] дома ограбил его, – можно сказать, – до последней нитки. Кроме того, что все остатки от прошедшего года взяты, не устыдились заграбить почти все деньги вперёд, за мои полгода, сдав за них негодные и устаревшие, не только свои, но даже своего Эконома, вещи. Бессовестие неимоверное! И так потуплено было не с одним домом Архиерейским, а с целою Епархиею... Уж чего, чего не мог я ожидать от новообразованных Владык, то этой низкой страсти... Бог с ним! Пусть разживается для торговли [в Астрахани] на Каспийском море!» Фактические основания этих обвинений трудно теперь расследовать, но... audiatur et altera pars. 1) Харьковский архиерейский дом был беден средствами сам по себе и ещё более оскудел при поступлении Смарагда, поскольку ему прекратили выдачу 600 руб. асс. дополнительных его предместника Мелетия Леонтовича († 29 февраля 1840 г.), почему он должен был ходатайствовать о восстановлении этого отпуска, как просил о помощи и сам Иннокентий 6 марта 1842 г., ибо Смарагдово ходатайство не успело получить завершения (см. |
| Он располагает свою нравственную систему по четырем вопросам: 1) что такое человек, который должен действовать по закону Христову? (здесь он показывает несовершенство каждого человека и способность его быть совершенным). 2) Чем человек должен сделаться? (Здесь он говорит о добродетелях). 3) Какими средствами человек может достигнуть этого совершенства и 4) каким именно образом становится истинным христианином? (Тут он описывает самый способ возрождения, обновления и усовершения человека). Расположение это мы называем естественным и лучшим других. Каков человек, это составляет первый член нравственности христианской. Философия не обращает на это внимания, и делает худо; ныне, впрочем, и она начинает несколько заниматься рассмотрением этого предмета. В том виде, в каком доселе представлялась нравственность человеческая, она могла казаться нравственностью ангелов, а не человека падшего. Прочие части в этом расположении также очень важны, особенно четвертая часть». Но одобряя систему Рейнгарда со стороны формального построения, Иннокентий указывает на ее крупные внутренние недостатки. «Система Рейнгарда, говорит он, имеет свои достоинства и недостатки. Он прилагает нравственность ко всякому состоянию, всякой способности, всякому месту: такое направление приятно и поучительно. Но так как он взялся за нравственность христианскую в больном состоянии, то и вид но у него только усилие уверять, а не полная уверенность, заметно также влияние Вольфовой философии. Много говорит он об исправлении человека, но понимает его нравственно-философски, а не так радикально, как в священном писании». В этом именно опасения пред духом, противным священному писанию, и нужно видеть объяснение, почему Иннокентий предпочел старого, трезвого и объективного, Буддея новейшим моралистам, хотя, впрочем, и Буддею он следует только в формальном построении системы, и то, как выше показано, во второстепенных, так сказать, мотивах, сохраняя за собою право архитектора в главном. М. Ястребов (Продолжение будет). |
| Связав основные части Моисеева плана в органическое целое одною общей идеей, Иннокентий подвергает, затем каждую из этих частей переработке. Так как в общем учении о религии он касается, между прочим, и вопроса, как можем мы доходить до познания о Боге, то первые два члена, которыми в конспекте Моисея начинается первая часть, у него выпущены, как излишние и сами собою выпадавшие. Первый член второй части по конспекту Моисея у него отнесен к первой части, потому что в логическом отношении неловко перерезывать общее учение о человеке пополам и одну половину оставлять в первой части, а другую выносить во вторую; с другой стороны, чрез отнесение учения о падении прародителей и первородном грехе в первую часть предмет второй части – лицо Бога-восстановителя и дело совершенного Им восстановления выступил с большею выпуклостью. Наконец, выпущен у него и первый член, который начинает собою в конспекте Моисея третью часть и с буквальною точностью взят у Добмайера. Урегулировать общие границы и содержание каждой из трех частей плана, Иннокентий сделал существеннейшие исправления и в их частном составе. Эти исправления касаются главным образом второй части. В начале ее он вставил отсутствовавшие у Моисея учение о предвечном совете Божьем касательно восстановления и спасения человека, остающиеся на этом месте и до сих пор в догматических системах; в более выпуклом очертании раскрыл весьма бедно и бледно представленное у Моисея учение о служении Иисуса Христа пророческом, первосвященническом и царском; очистил учение «о необходимых условиях к получению спасения» от заимствованного Моисеем у лютеранских догматистов параграфа de justifecatione, vocatione, illunimatione, и проч. 45 Но особенно конспект Моисея поражает тем, что в нем мы не находим даже и намека на учение о церкви, – пробеле, который в конспекте Иннокентия восполняется в рубрике о царском служении Иисуса Христа 46 . Выработанный таким образом, план Иннокентия является в собственном смысле слова первым систематическим планом догматики, группирующим догматический материал в том составе и объеме, в каком система православной догматики остается и доселе. III. Конспект по нравственному богословию |
| Из всех видов казни, которые существовали две тысячи лет назад, Господь избрал самую мучительную и страшную. Будучи Богом, Он пошел на невозможное для Себя — принял смерть. Так велика Его любовь к людям, так безгранична готовность жертвовать Собой для их спасения. Для нашего спасения. В середине XIX века богословы увлеклись модной уже тогда психологией и попытались с этой точки зрения обосновать уникальность Христовых страданий. Так, архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий (Борисов) предположил, что самым тяжелым для Христа стало бремя человеческих грехов, которые Он призван был принести на Голгофу. Это бремя, думал святитель Иннокентий, обрушилось на Спасителя всей своей тяжестью в Гефсиманском саду, отсюда и Его обращение к апостолам: душа Моя скорбит смертельно (Мф 26:38), и мольба: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия (Мф 26:39), и капли кровавого пота… «Страдания и смерть Сына Божьего были страдания и смерть, ни с чем не сравнимые по их важности и тяжести», — пишет архиепископ Иннокентий, потому что это «было совмещение всех страданий и всех смертей всех людей. Одни страдания совести… должны иметь лютость мучений адских». Но и не пытаясь представить себе душевные терзания Сына Божия (что нам едва ли и удастся), мы можем убедиться в несоизмеримости Его мучений и смерти с любыми человеческими страданиями. Ведь Христос, будучи человеком, еще и Сам Бог — Тот, Кто существует в Вечности, Кто Сам называет Себя Путь и Истина и Жизнь (Ин 14:6), Кто к смерти абсолютно непричастен! И этот Бог входит в мир, Им же сотворенный, подчиняется всем условиям и ограничениям этого мира и добровольно идет на лютую казнь, не имея ни единой причины быть распятым, кроме одного только желания спасти людей, впустить их в Свою Жизнь! Он использует Свое всемогущество, чтобы Самому стать жертвой, лишь бы жертвами не стали мы. Ничего подобного мир никогда не видел и даже представить себе не мог! Вот почему в Страстную Пятницу христиане произносят те слова, которыми руководствуются и во все другие дни: «Поклоняемся страданиям Твоим, Христе». Вот почему страдания эти так уникальны и так значительны. |
| 9 По данным архива Киевской дух. Академии Иннокентий назначен ректором Киевской дух. Академии 27 августа 1830 года (Архив. Киевск. Дух. Акад., дело по врунтрен. правл. 1830 г., на место Смарагда (Крыжановского), перемещенного ректором в Петербургскую Академию, а прибыл в Киев 15 ноября сего года (Дело по внутрен. пралв. 1830 г., 10 В сан архимандрита Иннокентий возведен 16 мая 1826 года, а степени доктора богословия удостоен 13 сентября 1829 г. (См. цитован. Выше послужной сп. Иннокентия в дел. архив. Киевск. дух. Акад. 1830 г., 11 Из представленного Смарагдом к декабрьским экзаменам 1829 г. конспекта видно, что в течении первого полугодия первого учебного года студенты V курса в высшем отделении выслушали следующие отделы: Prolegomena theologiae christianae, II. Doctrina de indole cognitionis nostrae de Deo, III. Doctrina de Dei attributis, IV. Doctrina de Deo Patre, Filio et Spiritu S. (Дело по внутрен. Правл. 1829 г., а в конспекте, представленном им к июньским экзаменам 1830 г. помечены прочитанными в течении второй половины учебного года отделы: I. Doctrina de mundi creatione, II. Doctrina de Dei provedentia, III. Doctrina de spiritibus, IV. Doctrina de statu hominis primitivo и V. Doctrina de primorum parentum lapsu (Дело по внутрен. правл. 1830 г., 12 Conspectus theologiae dogmaticae examine studiosorum ecclesiasticae KiJovensis Academiae sub finem guinti cursus academici instituendo accomodatus. Theologiae professor, Archimandrita Innocentus (См. дело по внутрен. правлен. 1831 г., 14 Conspectus theologiae dogmaticae examine studiosorum ecclesiasticae Kiovensis Academiae sub finem sixti cursus academici instituendo accomodetus. Theologiae professor, Archimandrita Innocentius. (Дело по внутрен. правл. 1833 г., 15 Comspectus praelectionum ex ambitu theologiae potissimum dogmaticae, guae coram studiosis Academiae Kiovensis habetae sunt posterioribus praeterlabentis anni mensibus. Theologiae professor Archimandrita Innocentius. An. Dom. 1833. Decemb. 16 (дело по внутр. |
| Theologia dogmatica делилась на 3 части, как видно напр. из конспекта ректора Поликарпа (1820 г.): Cosmologia; Pneumatologia theologica; Anthropologia theologica. В последней трактуется о состоянии человека до падения, о падении, искуплении и искупителе, о завете и религии, о благодати, таинствах и о церкви. С 20-х годов к богословским наукам присоединяется и пастырское богословие. Деление Богословия по конспекту Антония (1827 г.) следующее: I. Hermeneutica sacra (по собственным запискам, как замечает ревизор Иннокентий Борисов) . II. Doctrina de credendis, seu Theologia dogmatica. Здесь же – de fundamentis et principiis divinae revelationis 38 ; между прочим: refutatio atheismi; de sacra scriptura и пр. 39 Далее идет догматика собственно. Для образца укажем отдел о крещении: Baptismus; ejus causa efficiens; materia; forma; causa ministerialis; necessitas; subjectum; effectus. III. Doctrina de agendis, seu Theologia practica. IV. Богословие пастырское (на русском); для образца: нравственные качества священника – непорочность, единоженство, трезвость, целомудрие, благоговение, благочиние, страннолюбие, учительность, воздержание от пьянства, воздержание от гнева и сродных ему пороков, кротость, бескорыстие, домостроительность, верность, мудрость. V. Христианская археология (церковные древности и литургика), – тоже по собственным запискам. Одобряя «способности, усердие и успехи» Антония, ревизор Иннокентий выставляет его как наставника, «заботящегося о чистоте церковного учения и о пастырском служении церкви». О ректоре Нафанаиле ревизор Павский в 1830 г. отозвался, что он «как профессор богословских наук делал свое дело со всем прилежанием, писал многие богословские трактаты сам (в дополнение к учебнику), и весьма основательные... . Ученики, по его предмету, отвечали с легкостью, не из памяти, а с рассудком». Конспект по догматическому богословию ректора Макария (1837 г.) весьма обширен и подробен, со многими разделениями и подразделениями и показывает стройность и последовательность системы. |
| б) requisita et quidem б) внешнее. Cultus interni Богопочитания внутреннего a) samma et a) сущность и b) requisita et quidem b) требования: α) timor Dei, α) страх Божий, β) obedientia erga Deum, β) повиновение Богу, γ) fiducia, γ) надежда на Бога, δ) accquiescentia in voluntate Dei, δ) преданность в волю Божию, ε) gratiorum action et ε) благодарение Бога и ζ) honor Dei; ζ) почтение Богу. Cultus externi Богопочитания внешнего: a) necessitas, a) необходимость; b) divisio: b) разделение: a) cultus Dei singularis, a) богопочитание личное, б) communis, б) общее, в) privatus, в) частное, г) publicus, г) общественное; c) partes et quidem с) части богопочитания: a) ad facta pertinentes – ritus sacri et, a) богопочитание в действии – священные обряды, б) ad verba: б) богопочитание в словах: α) laudatio Dei, α) хваление Бога, β) confessio fidei et β) исповедание веры и γ) jusjurandum, γ) клятва, δ) generalia requisita cultus externi. δ) общие требования внешнего богопочитания. De officiis erga se ipsum. Об обязанностях к самому себе. Eorum: a) notio, а) Понятие о них, b) divisio: officia b) разделение: обязанности a) erga mentem, a) по отношению к уму, б) corpus, б) по отношению к телу, в) statum externum. в) по отношению к внешнему положению. De officiis erga alios. Об обязанностях по отношению к другим Eorum: a) summa, Их: а) сущность, b) divisio: b) разделение: 1. officia absoluta, unde officia 1. обязанности безусловные; отсюда: a) erga mentem proximorum, a) обязанности по отношению к уму ближних, б) erga corpus et б) к их телу, в) statum eorum externum. в) к их внешнему положению; 2. officia hypothetica, hinc officia 2. обязанности условные: a) societatis conjugalis, a) обязанности к семейству, б) parentalis, б) к родителям, в) herilis, в) к слугам, г) civilis, г) к гражданскому обществу, д) ecclesiasticae. д) к обществу церковному. В лекциях своих Иннокентий заявляет, что «расположение, сделанное в его системе, принадлежит Буддею». Действительно, план его в общем напоминает план Буддея 47 , но только именно напоминает. Наиболее совпадения он представляет во второй части, которая, как и у Буддея, называется «Jurisprudentia divina» и распадается на те же отделы, что и у Буддея. Есть совпадения и в частных подразделениях, которое, впрочем, может объясняться просто естественною общностью логических точек зрения на предмет. |
| выше 2, стр. 188. 20 Так в заключении всех «икосов» и «кондаков», по иногда в конце последних встречается довольно бессмысленное обращение: Анание, Каналие, Протоканалие!»... 22 Для выяснения дела важны здесь общие между Смарагдом и Иннокентием отношения, которые представляют немало характерного и загадочного. Эти лица, по видимости, поддерживал и взаимно дружеские связи, но со стороны Иннокентия тут как будто не имелось полной искренности, и он с резкостью обнаружил недоброжелательные чувства к своему непосредственному предшественнику по Харьковской кафедре. Об этом совершенно ясно говорят приведённые в тексте выдержки (на стр. 707), а есть ещё и другие факты, свидетельствующие о пустой придирчивости Иннокентия к Смарагду из-за ничтожных копеек (см. выше 1912 г., 10, стр. 1064,з). Напр., когда « Астраханским Епархиальным Начальством о. Иерофей (Добрицкий) вызван был 18 февраля 1842 г. из Харьковской епархии (в Астрахань) и определён (там) экономом архиерейского дома», то Иннокентий на консисторском журнале о сем положил такую резолюцию: «Подобные перемены экономов при перемене Преосвященных вовсе неуместны и запрещены законом. По крайней мере, консистории не следовало, по увольнении сего недобросовестного человека, дозволять ему делать по дому архиерейскому таких расходов, кои показывают явное грабительство» (см. у о. проф. Т. И. Буткевича, Иннокентий Борисов , стр. 145). Тон резолюции неотразимо показывает, что Иннокентий нимало не думал держать при себе о. Иерофея, и возражал исключительно ради уязвления, которое было тем сильнее, что при переводе Смарагда в Астрахань Св. Синод внушал «не забирать при сём случае в противность Именного Высочайшего Указа 1726 г. ноября 26 дня людей к прежним их Архиерейским домам принадлежащих» (см. в Синодальном Архиве, дело Канцелярии Обер-Прокурора Св. Синода 28.672). Что до обвинений Смарагда Иннокентием в хищничестве, то... audiatur et altera pars. 1) Харьковский архиерейский дом был беден средствами сам по себе и ещё более оскудел при поступлении Смарагда, ибо ему прекратили выдачу 600 руб. |
| 1 О. Иерофей утверждает в «Воспоминаниях» на л. 103, что «Преосвященный не получил денежного пособия на подъём при переводе его из Харькова в Астрахань», между тем – по указу Св. Синода 12 января 1842 г. 110 – преемнику Смарагда Иннокентию (Борисову) на проезд из Вологды до Харькова выдано было прогонов на 10 лошадей (см. у o. С.В. Петровского, Одесский Преображенский, ныне кафедральный собор, Одесса 1908, стр. 35 в приложениях). Подобное несоответствие по одному и тому же случаю было бы уж очень странно. Посему являлось вполне вероятным известие прот. Т.И. Буткевича ( Иннокентий Борисов , стр. 138–139), что Смарагду – сверх прогонов – велено было выдать ещё на подъём тысячу рублей, но он не дождался получения денег и взял через Консисторию заимообразно 1.239 р. 64 к. из сумм епархиального попечительства о бедных духовного звания. Не смотря ни на какие условия, нам не удалось теперь отыскать разумеемого дела в Харьковской Духовной Консистории, зато нашлись документальные подтверждения в Синодальном Архиве – в делах Канцелярии Обер-Прокурора 28.672 и Св. Синода 1842 г. 3; в котором читается, что, взяв 3 февраля ссуду, Смарагд выдал доверенность на получение её в возврат из ассигнованной ему суммы члену и казначею попечительства свящ. Иакову Голиховскому, а в первом имеется рапорт Консистории от 13 февраля 1842 г. 702, что всё от него получено в целости и исправности. Значит, отсюда вытекает только то, что Смарагда совсем неделикатно и насильственно торопили с отъездом из Харькова. 3 По нерасположению к Смарагду его преемника – Иннокентия, из Харькова возбуждалось немало разных придирчиво-меркантильных дел. Так, в 1842 г. взыскивали с эконома о. Иерофея 20 р. 99 4 / 7 к., якобы истраченных им при управлении экономией Харьковского Архиерейского Дома (см. в Архиве Астраханской Дух. Консистории, по реестру 37.984, 28 мая 1842 г. – 13 января 1843 г.) , а в 1843 г. сам Иннокентий специальным отношением запрашивал, из какой суммы выданы 50 руб. протодиакону Василию Никиц(т)скому (см. стр. 797, 21 ) при перемещении его из Калужской в Могилёвскую епархию (Архив Астраханской Дух. Консистории 39.327, 30 ноября 1844 г.). |
| Из сказанного сейчас следует, что всякий цензор должен был отличаться качествами внимательного, гуманного и аккуратного в исполнении своих обязанностей человека. Но все эти качества, как мы знаем, составляли отличительные черты характера архим. Макария. Поэтому, архим. Макарий был самым желательным цензором, как для начальства, которое знало и считало его за человека серьёзного и точного в своих действиях, так и для всех тех лиц, которые представляли свои рукописи в С.-Петербургский духовно-цензурный Комитет и для которых Макарий был интересен, как человек аккуратный, благородный, гуманный. Благодаря всем этим качествам, архим. Макарий скоро сделался самым популярным представителем духовной цензуры. Мало того, что он серьёзно и внимательно прочитывал все поручавшиеся ему сочинения и снисходительно относился к авторским недосмотрам или несколько оригинальным мыслям их, он, при своей любви быть точным и аккуратным во всем, никогда не задерживал поступавших к нему рукописей и разрешал их к печати без замедления. Вот почему все, сколько-нибудь знавшие, или просто только слышавшие о Макарии, обращались к нему с просьбами быть их заступниками в цензурном Комитете, при чем все они получали просимое и были потом глубоко благодарны архим. Макарию. С подобными просьбами к арх. Макарию обращались даже такие замечательные в тогдашнем литературном мире лица, как преосв. Иннокентий Борисов , а также преосв. Анатолий Мартыновский , Бодянский, бывший учитель Макария по Киевской духовной Академии профессор Я.К. Амфитеатров и многие другие. Из писем всех этих лиц к архим. Макарию по делам цензуры видно, что Макарий был очень влиятельным членом цензурного Комитета и за свое добросовестное и гуманное отношение к делу у всех пользовался глубоким уважением. Так, 22 октября 1846 г. архиепископ Иннокентий писал архим. Макарию: «доброго здоровья и успеха в ученых и общеполезных трудах, достопочтеннейшему о. Макарию. Если есть между ними минута свободы, то благоволите уделить ее вам и выслушать нашу просьбу. |
|
|
