| И более того: здесь преодолевается время и восстанавливается попранная справедливость. Ведь «небеса расплавились в огне» — это указание не только на новое небо и новую землю, но и на предшествующий им Страшный суд, перед которым предстанет каждый человек, в том числе и те, кто распинал Христа, кто предал Его на смерть, кто, видя Его страдания, потешался над Ним. Как, между прочим, и те, кто в любой стране, в любую эпоху писал доносы, составлял списки на арест, пытал, расстреливал... Предстанет — и услышит приговор Любви. То есть здесь мы сразу видим и жестокий, неправедный суд человеческий, и милосердный, но нелицеприятный суд Божий. Одновременно. Здесь не только надежда на восстановление справедливости в далеком будущем — нет, поэт видит это прямо сейчас, параллельно с творящейся на его глазах несправедливостью. Но читаем дальше: Отцу сказал: «Почто меня оставил!» Здесь имеется в виду описанное в Евангелии от Матфея: а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! — для чего Ты Меня оставил? (Мф 27:46). И это очень страшный момент. Пожалуй, самый страшный во всем евангельском повествовании. И очень неестественный, на первый взгляд. Как такое может быть? Как Иисус, Сын Божий, говоривший Я и Отец — одно (Ин 10:30), вдруг ощущает богооставленность? Неужели Он от физических страданий впал в отчаяние, неужели потерял присутствие духа? Да в самом деле, Бог ли Он, если закричал это? Так, наверное, думали наблюдавшие за казнью иудеи, насмехающиеся над Ним: сойди, мол, с креста, и мы уверуем, что ты действительно Мессия, Сын Божий! И еще может возникнуть вопрос: а Бог-то что, Бог Отец? Он-то почему не поддержал Своего страдающего Сына? Может, Его тоже нет? Может, на Кресте умер обычный человек, умер бессмысленно, ничего Его смерть не изменила в этом обезбоженном мире, где нет ничего, кроме движущейся материи? Так могут подумать (и думают) атеисты. Но этот момент богооставленности — крайне важен. Христос по Своей человеческой природе должен был испытать и это, чтобы вобрать в нее все человеческие страдания, не только телесные, но и душевные. В том числе и страдания от чувства богооставленности. Будь иначе, кто-то с полным моральным правом мог бы Его отвергнуть: Он, мол, не испытал того, что испытываю я, как Он смеет к чему-то меня призывать, чего-то от меня требовать, если просто не понимает, каково мне сейчас? Как Он может помочь мне преодолеть мое полнейшее одиночество, если Сам через такое не проходил? |
| Господи мой, Господи, в девятом часе гласом велиим возопивый: «Или! Или! лама савахфани », еже есть: «Боже Мой! Боже Мой! вскую Мя еси оставил»./Молюся Ти, не остави мене, не отступи от мене, прииди, да не отыду и ктому не буду, прииди, да до конца не погибну, спаси мя./Иисусе мой, Сладчайший Иисусе, зноем страданий палимый, «Жажду!» возгласивый, возбуди во мне жажду общения с Тобой, Источником воды живыя, да упиюся от потока сладости Твоей, от прободеннаго ребра Твоего истекшаго./Христе мой, Пресладкий Христе, оцтом и желчию напоенный и по сем воззвавый: «Совершишася», соверши во мне дело спасения Твоего,/всего мя обнови, возроди, ветхаго человека совлеки и в новаго, не по плоти, но по духу ходящаго, облецы./Сыне Божий Единородный, Дух Свой Отцу со Креста предавый, рекий: «Отче, в руце Твои предаю дух Мой». И сия рек, главу преклони и издше./Се, главу мою пред величием Твоим преклоняя, аз вручаю Ти, Промыслителю, дух мой, всю жизнь мою веди мя, камо хощеши, твори, како волиши./Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, в несении креста спасительнаго, десницею Твоею мне низпосланнаго, укрепи мя, в конец изнемогающаго. Кондак 12 Благодать превеликая от Креста Твоего, Иисусе, изобильно подается всем, с верою поклоняющимся Кресту Твоему и с любовию лобызающим Его. Такожде благодатию велиею облекается всяк, иже благоговейно крестным знамением себе ограждает, есть бо сие оружие непобедимое, демонов трепет, Ангелов присно радование, хвала православным, вопиющим: Аллилуиа. Икос 12 Поя страдания Твоя, поклоняюся и тридневному погребению Твоему, восхваляю и светоносное Воскресение Твое, верую со всеми мытарями и грешниками, благодатию Твоею спасенными, яко имея Тебе, Спасителя моего, николиже погибну, аще и быша были грехи мои, яко багряное, Ты же, яко волну, их убелищи, аще и умножися во мне грех мой, преизобилует во мне благодать Твоя. Тако жива будет душа моя и восхвалит Тя, и судьбы Твоя помогут мне. Сего ради и устам моим не возбрани, во еже звати Ти: Господи мой, Господи, чрез созерцание страданий Твоих сотника к познанию Тебе, Премудросте Божия, приведый, во еже воскликнути ему: «Воистину Божий Сын бе Сей»,/се и аз, созерцанием страданий Твоих умиленный, исповедую Тя с первоверховным Петром купно: «Ты еси Христос, Сын Бога Живаго»./Иисусе, Сладчайший Иисусе, от Иосифа благообразнаго и Никодима, ученика Твоего потаеннаго, плащаницею чистою повитый, со благоуханьми во гробе нове положенный и боголепно погребенный, да будут беды моя и скорби жертвою благоуханною пред Тобою, и слезы моя, яко миро на Гроб Твой, приими./Христе мой, Пресладкий Христе, печатию, яко сокровище безутешное [Т. |
| Его избивали руками, ногами, локтями, коленями. Он был изувечен, т.е. на кресте, когда Христос висел, Он был изуродован. Он был человеком, на которого нельзя было смотреть без слез, кроме того - Он был распят. С него текла кровь, Он был обескровлен. И это означает, что у разбойника, висевшего на кресте справа от Иисуса Христа человеческих мыслей уже не было, здесь были мысли от Бога. Это было действие Духа Святого. Разбойник под действием Духа Святого вдруг сказал ему: «Господи» этому, униженному: «Вспомни про меня в Царстве твоём», а на Христе был ещё терновый венец. На разбойниках не было терновых венцов, а на Христе был. И он говорит Ему: «Царь мой, вспомни про меня в Царстве Твоем». Ну, какое Царство может быть у человека в терновом венце, с поломанным носом, окровавленного, с выбитыми зубами и распятого на кресте? Разбойник узнал во Христе Бога, назвал его Господом. Ничего такого большого он не просил, просил: Ты вспомни про меня во Царствии Твоём. Понимаете, когда человек просит много - он получает мало, а когда просит мало - получает много. Разбойник попросил мало, а получил очень много. Христос сказал ему: «Сегодня же будешь со мной в раю». Напомним первое: «Прости им, не знают, что творят», второе: «Жено! се, сын Твой». «Се, Матерь твоя», третье: «Ныне будешь со Мною в раю». Потом Христос ощутил жажду и сказал короткое слово «Жажду», т.е. пить хочу. В ответ на эту просьбу ему принесли целую губку, наполненную уксусом, т.е. римский солдат подошел к некоему сосуду, намочил губку уксусом, воткнул на копье и ткнул Христу в лицо: «На, пей». Значит в ответ на слово «жажду» Он получил уксус. Потом он сказал самые страшные слова в истории мира. Есть много страшных слов в истории мира, но страшнее этих нет. Это слова, которые Он сказал по-арамейски, мы не знаем этого языка, его не преподают в школах, мы его не учим. Сейчас все учат английский, немецкий, а арамейский никто не учит. Так вот, Христос сказал по-арамейски: «Или, Или! лама савахфани?» это означает: «Боже Мой, Боже Мой, зачем ты Меня оставил?». |
| Для лучшего понимания как данного стиха, так и всего рассматриваемого отдела (4–6), толкование 4-го ст. следует начать со второй его половины, где дается исходный пункт речи. Мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Пророк здесь соединяет себя с уверовавшими иудеями и как бы от лица их говорит об их бывшем заблуждении и раскаянии в нем. Сущность заблуждения иудеев, по их собственному сознанию, заключалась в том, что они, видя Мессию, переносящим ужасные страдания и позор унижения, думали, что Он – великий грешник, если Бог наказал его так сильно. Еврейский глагол, указывающий на это наказание – nega – намекает, главным образом, на проказу ( Лев.13:3, 9, 20 ; Чис.12:9–10 ; 4Цар.15:5 ; и др.), что согласно и с контекстом (3 ст.). И из истории крестных страданий Спасителя мы, действительно, знаем, что многие в самом факте позорной Его смерти видели уже доказательство Его самозванства и Божественной кары за это ( Мф.27:43 ). О том же говорит и известный евангельский возглас Божественного Страдальца: «Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» ( Мф.27:46 ). Точно так же Евангелия отмечают и то, что у самого же подножия креста были уже уверовавшие в Распятого, как, например, один из распятых с ним разбойников и римский сотник ( Лк.23:40–43, 47 ). Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни... Мы думали, что страдания на Мессию посылает Бог за Его грехи; но нет мы жестоко заблуждались: оказывается, Он Сам добровольно понес наши немощи и наши болезни. Исходя из содержания догмата искупления, многие экзегеты склонны под «немощами» и «болезнями» разуметь исключительно духовные немощи, т. е. «грехи» людей, Но евр. термины – makib и holi – не употребляются для обозначения понятия «грех». Поэтому, гораздо правильнее толковать эти определения в их прямом, буквальном смысле, так как «немощи» и «болезни», в качестве следствия грехопадения, являются лучшим указанием и на производящую их причину. Вместе с тем, тут нельзя не видеть также соответствия и с содержанием 3-го стиха ( «муж скорбей и изведавший болезни»), в котором, вообще, описывается уничиженное состояние Мессии, которое здесь выясняется. |
| Это мы видим в Евангелии от Матфея: «а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! (то есть «милосердый Судья», – О. С.) лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» ( Мф. 27:46 ). Надо заметить, что в Священном Писании содержится достаточно большое количество имен Бога. Имя «Янве» встречается шесть тысяч восемьсот двадцать три раза и переводится у нас «Господь». Совершено ошибочно «свидетели Иеговы» переводят это имя как «Иегова». Его нельзя так перевести! Проблема заключается в том, что евреи записывали имена Бога согласными, а гласные не ставили. В случае с именем «Янве», которое и запрещено было произносить, под согласными они с V–XI веков поставили гласные от имени « Ад он ай», чтобы правоверный еврей, когда читает Тору (Пятикнижие), дошел бы до этого имени и четко читал: «Адонай». Это серьезная ошибка – прочитывать имя «Янве» как «Иегова», она обнаружилась и при составлении Синодального перевода 15 . Есть имя Бога «Шаддай». Чаще всего встречается в книге Иова и переводится как «Всемогущий», а по-гречески – Παντοκρτωρ «Пантократор». В еврейской традиции имя «Шаддай» возникло следующим образом: когда Бог сказал: «Да будет свет» ( Быт. 1:3 ), вселенная стала стремительно расширяться. И чтобы ее упорядочить, было сказано: «Остановись!» Вот именно это слово – «Шаддай» и «Пантократор» – это «Тот, Кто обеспечивает равновесие во всем творении». Неслучайно, что во многих православных храмах именно с внутренней стороны верхнего купола мы можем видеть изображение Пантократора. Есть имя Божие «Элион», в Ветхом Завете оно часто встречается, особенно в поэтических текстах. Имя «Адонай» означает «Господь», то есть Адонай – это «Тот, Которому я подчиняюсь, и Кто надо мною господствует». От слова «Адонай» есть слово «адоним» – «господин». Как в славянском языке: «государь» – «Господь», а в еврейском: «адоним» – «Адонай». Есть имя «Цебаот» – это известное нам имя «Саваоф», которое означает «Бог воинств». Есть имя Божие «Абир» – оно означает «могучий». |
| Но все же христиане более, чем кто-либо, открыто говорят о своей любви (не только о любви к Богу) — и за это им крепко достается. Мне запомнился случай, когда один очень хороший человек, прочтя подборку очередного номера «Фомы», сказал: «Все прекрасно, кроме того, что вы натащили сюда писем. Письма в журналы пишут только дураки». Да, в большинстве изданий письма — это либо просто забавное чтиво, либо порнография духа (по выражению Вознесенского). Письма в «Фому», действительно, предельно обнажены. Но их отличие от порнографии в том, что они обнаженно искренни, а без этой искренности ничего невозможно понять в нашей вере. И мне кажется, этой самой сердечной открытости у нас все-таки очень недостаточно, и поэтому православных так часто не понимают. Не понимают. Думают, что причина нашей веры исключительно в банальном страхе смерти. Считают, что мы ищем самоуспокоения и психического комфорта. Видят причину веры в склонности человека к догматизму, «спрямляющему» слишком извилистую нашу жизнь. Но все на самом деле совсем не так просто. Для того, чтобы не бояться смерти, проще было бы почитать современные успокаивающие книжки про посмертный тоннель, добрый, понимающий голос, свет и «райские» пейзажи того мира — чем думать, что можешь угодить в ад на муку вечную… (Чего всерьез боятся для себя православные христиане. Чего и сам я вполне могу допустить как итог моей несуразной жизни.) А Евангелие заставляет отнестись к смерти куда серьезнее! Почитайте внимательно: там Христос — Бог!-молится ночью в ожидании ареста и казни ДО КРОВАВОГО ПОТА. А потом кричит, распятый, с креста Отцу: «Или, Или, лама савахфани» — «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты оставил меня»?!.. Неправда и то, что дело — в успокоении, уходе от проблем. Никогда не встречал я столь неуспокоенных, недовольных собою людей, чем большинство наших верующих. Не видел у других такого трудного переживания жизненных ситуаций, через которые мы привыкли переступать «не глядя». И догматизм православия лишь по незнанию может казаться удобной «колеей фанатиков». Нет в православии никаких указаний, что сделав то-то и то-то, ты гарантированно окажешься в раю! И догматизм его — совершенно иного плана. |
| Разве знал Второисаия что в плане Божественной Премудрости, сопрягающей весь мир в таинственном единстве и гармонии частей и моментов, — разве он знал, что его пишущая трость (херет), изображающая прообраз, уже чертит картины Голгофы, чеканя готовые речения для будущих Евангелистов, образов сбытие зрящих, очевидцев крестных мук Первообраза? Яко овча на заколение ведеся и яко агнец пред стригущим его безгласен… И со беззаконными вменися… Той же язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша… Язвою его мы изцелехом! (см. Ис 53:5–12). Равно, как и псалмопевец — автор 21-го Псалма, разве знал он, что его литературный образ разделиша ризы моя себе, и о одежди моей меташа жребий (Пс 21:19) есть уже прообраз события голгофского? Разве он мог знать, что его начальный стих, в переложении на разговорный арамейский язык — Или, Или! лама савахфани — Боже Мой, Боже Мой, вскую оставил мя еси! — в молитвенном вопле к Отцу будет повторять распятый Сын Божий? Только нам это открылось и раз навсегда поразило нас своим совпадением IV. Странно и, конечно, не случайно решение тех благочестивых иудейских переводчиков этого места Исаии на греческий язык, которые упорно поставили здесь неожиданное по смыслу для зачинающей женщины и неожиданное вообще для иудаизма слово ‘дева’, переводя здесь так еврейское слово га-алма. Прямое еврейское слово для обозначения девства и девы — бетула. Слово алма шире по своему значению. Оно означает зрелую девицу брачного возраста и уже состоящую в браке молодую женщину, по-русски молодицу. Из семи случаев употребления в Ветхом Завете слова алма только еще раз в Быт 24:43 греческие переводчики перевели его словом по требованию ясного смысла речи (речь шла о невесте Исаака, Ревекке). В пяти других случаях они всегда переводили ne©nij то есть молодица (по-славянски отроковица, Исх 2:8; Песн 1:2; юнота — Песн 6:8; Притч 30:19 — юность (неточно); Пс 67:26, слав. неточно девы, в греч. ne©n…dej). Но вот глаз Евангелистов, читавших Библию уже обычно по-гречески, вонзился в слово и возвестил нам, что этот смелый неточный перевод не случаен, провиденциален, прообразователен. Недаром весь александрийский перевод, называемый LXX, принят с любовью Церковью, а иудейством, его создавшим, с мистическим ужасом отвергнут и заменен другими (Аквилой, Симмахом). |
| В других статьях автор рассматривал отдельные аспекты домостроительства человеческого спасения. Так, в статье «Назарет — колыбель христианства» (1959. 9. С. 61–64) автор повествует о маленьком, ничем не примечательном городке Галилее, который Господь избрал для совершения величайшего события мировой истории: здесь Пресвятая Дева Мария слышала слова ангельского благовестия, здесь совершилось таинство Боговоплощения. Здесь в течение тридцати лет жил Иисус Христос до своего выхода на общественное служение. Много образов в евангельских притчах, пишет отец Александр, взято из жизни и природы Назарета, картины которой окружали Иисуса с детства. Евангелия почти ничего не говорят об этом периоде жизни Господа, и автор приводит те сведения о Назарете, которые дают историко-археологические исследования. В заключение отец Александр, имевший обыкновение выводить какое-либо поучение из сказанного, пишет: «Мы мало задумываемся над этим тридцатилетним периодом жизни Спасителя. А между тем он учит нас той истине, что в самых обыкновенных, будничных условиях можно жить подлинной жизнью в Боге, что человек должен искать пути спасения не где-то далеко, а здесь, на своем жизненном посту, в своем простом, будничном, повседневном деле». В статье «Крест» (1960. 9. С. 36–38) автор описывает страдания Спасителя в Гефсиманском саду и на кресте. Что испытывал Господь на кресте? «Один, покинутый людьми, Он больше не видит Своего Отца. Нет слов человеческих для того, чтобы передать смертельный ужас этих минут. Здесь нужно пасть на колени и прислушаться к голосу, доносящемуся из мрака: Или, Или! лама савахфани? (Мф. 27, 46). Эти слова, вырвавшиеся из уст Божественного Страдальца, передают всю глубину Его душевных мук. Сын оставлен Отцом... “Нас ради человек и нашего ради спасения...”». Крест был в то время символом рабства, насилия, унижения, ибо распятие представляло собой длительную пытку, неизбежно оканчивавшуюся смертью. Но бесконечно возлюбив наш грешный мир, Он прошел через горнило нечеловеческих страданий для его искупления. И ранами Сына Божия мы исцелились, а орудие отвратительной казни, возвещая всему миру любовь Бога к людям и прощение грехов, стало символом спасения. Отец Александр заканчивает статью описанием изображения креста в Православии: «В христианском искусстве есть много изображений креста и распятия, но, пожалуй, самое прекрасное — это то, которое выработалось в православной восточной иконографии. Здесь мы видим Господа уже почившим: голова склонилась, глаза закрыты. Но самое замечательное — это руки. Они не безжизненны, они раскрывают объятия всему миру. Во всем покой, торжество, прощение. Победа над смертью уже предчувствуется. Он победитель... “Кресту Твоему поклоняемся, и святое воскресение Твое славим...”» |
| Я так подробно разъясняю и этот небольшой пример, чтобы недоброжелатели мои разобрались и поняли, что в Писании не о словах надо рассуждать, а о мыслях. Двадцать первый Псалом по еврейскому тексту начинается теми же словами, какие Господь сказал на кресте: " Эли, Эли, лама савахфани? " (Мф 27:46), что означает: " Боже мой, Боже мой, для чего Ты меня оставил? " Пусть мне объяснят, почему Семьдесят толковников вставили: " Внемли мне " ? Они перевели: " Боже мой, Боже мой, внемли мне, почему Ты меня оставил? " (см. Пс 21:2). И мне ответят: ведь нет ничего предосудительного для смысла, если и прибавить два слова. Так пусть поверят, что и из-за меня не пошатнутся устои Церквей, если, диктуя в спешке, я опустил иные слова. 11. Долго будет сейчас пересказывать, сколько Семьдесят толковников прибавили от себя, сколько пропустили, какие различия есть в церковных списках, пометках и примечаниях. Мы читаем у Исайи: " Блажен, кто имеет семя в Сионе и домашних в Иерусалиме " (Ис 31:9, согласно Септуагинте), а евреи посмеялись бы над этим, если бы услышали. И у Амоса после описания роскоши нет слов: " И мнят все это вечным, а не преходящим " (Ам 6:6, согласно Септуагинте). (Риторический стиль и поистине Туллиево красноречие). Но что же нам делать с подлинными книгами, в которых отсутствуют эти добавления и другие подобные им (а если мы начнем их перечислять, потребуются бесконечные книги)? А сколько там они пропустили, - тому свидетели, как я уже сказал, и примечания, и наш перевод, если усердный читатель сверит его со старым. Однако перевод Семидесяти по праву принят в Церквах - либо как первый перевод, сделанный еще до Христова пришествия, либо потому, что им пользовались Апостолы (хотя они не отклоняются от еврейского текста). А Аквила прозелит и ревностный переводчик, попытавшийся передать не только слова, но и этимологию слов, отвергается нами, и по заслугам. Ибо кто же вместо слов " хлеб, вино и елей " (Втор 7:13) мог бы прочесть или понять - ceuma, opwrismon, stilpnothta, что можно перевести как " излияние, плодоношение и блистание " ? А поскольку в еврейском языке есть не только arqra, но и proarqra то он kakozhlwx и слоги переводит, и буквы, и пишет sun ton ouranon kai sun thn ghn, что ни по-гречески, ни по-латыни совершенно неприемлемо. |
| 1 Вот почему и Христос на кресте, ставши за нас клятвою и приняв, хотя и без собственной вины, последствия общего человеческого греха – немощь и смерть, уже не называет Бога как прежде Отцом, но вместе со всею тварью, которая стенает и мучится Доныне, в смертельной скорби восклицает: «Эли, эли, лама савахфани». 2 Говорю «первобытного» в смысле относительном и чисто историческом. Существуют твёрдые основания думать, что тот звериный образ, в котором является нам человечестве на пороге истории, есть лишь извращение первоначального образа Божия в человеке. 3 Исключение составляют те немногие социалисты, которые сами, будучи богаты, стремятся к обогащению неимущих. Их стремление бескорыстно, но они должны помнить, что как только они внушат это бескорыстное стремление неимущим массам (что прямо входит в их задачу), так тотчас же оно и перестаёт быть бескорыстным. Избегнуть этого противоречия они могут, только ставши прямо на точку зрения милостыни, т. е. делясь своим богатством с бедными, а не внушая им грабить чужое. 4 Как зло явилось в мире и грех сделался законом мировой жизни, об этом здесь не говорится. Растление природы есть для нас прежде всего факт, и этот факт предполагается христианством, как религией спасения. 5 Ибо тогда соединение будет его собственным действием, исполнением, не жертвой его индивидуальности. Кто сам своей доброй волей отдаёт душу свою, тот приобретает её, а кто захочет сохранить её в эгоизме, тот потеряет её. 6 Дух Святый найдет на тя и сила Вышнего осенит тя, тем же и рождаемое свято наречется Сын Божий. 7 Это определение, вытекающее из нашего понятия «о духовном человеке», или втором Адаме, безусловно тождественно с догматическими определениями вселенских соборов V–VII веков, выработанными против ересей несторианской, монофизитской и монофелитской, из коих каждая представляет прямое противоречие одному из трёх существующих логических условий для истинной идеи Христа. 8 Чтобы пояснить это сравнением из природного мира – человек, как существо сравнительно высшее, действуя на какое-нибудь низшее животное, не может явиться ему во всей полноте своей человеческой жизни; но те органические формы, в которых, напр., собака воспринимает явление своего хозяина, принадлежат только уму животного, нисколько не ограничивая и не изменяя собственное бытие воспринимаемого им человека. |
|
|
