| Но оный Миргородский Суд, с свойственным ему лицеприятием, тайное своей особы соглашение изъявил; без какового соглашения оная свинья никоим бы образом не могла быть допущенною к утащению бумаги: ибо Миргородский Поветовый Суд в прислуге весьма снабжен, для сего довольно уже назвать одного солдата, во всякое время в приемной пребывающего, который хотя имеет один кривой глаз и несколько поврежденную руку, но чтобы выгнать свинью и ударить ее дубиною, имеет весьма соразмерные способности. Из чего достоверно видно потворство оного Миргородского Суда и бесспорно разделение жидовского от того барыша по взаимности совмещаясь. Оный же вышеупомянутый разбойник и дворянин Иван Иванов сын Перерепенко в приточении ошельмовавшись состоялся. Почему и довожу оному Поветовому Суду я, дворянин Иван Никифоров сын Довгочхун, в надлежащее всеведение, если с оной бурой свиньи, или согласившегося с нею дворянина Перерепенка означенная просьба взыщена не будет, и по ней решение по справедливости и в мою пользу не возымеет: то я, дворянин Иван Никифоров сын Довгочхун, о таковом оного Суда противозаконном потворстве, подать жалобу в Палату имею с надлежащим по форме перенесением дела. — Дворянин Миргородского повета Иван Никифоров сын Довгочхун.“ Эта просьба произвела свое действие: судья был человек, как обыкновенно бывают все добрые люди, трусливого десятка. Он обратился к секретарю. Но секретарь пустил сквозь губы густой „гм“ и показал на лице своем ту равнодушную и дьявольски двусмысленную мину, которую принимает один только сатана, когда видит у ног своих прибегающую к нему жертву. Одно средство оставалось: примирить двух приятелей. Но как приступить к этому, когда все покушения были до того неуспешны? Однако ж еще решились попытаться; но Иван Иванович напрямик объявил, что не хочет, и даже весьма рассердился. Иван Никифорович вместо ответа оборотился спиною назад и хоть бы слово сказал. Тогда процесс пошел с необыкновенною быстротою, которою обыкновенно так славятся судилища. Бумагу пометили, записали, выставили нумер, вшили, расписались, всё в один и тот же день, и положили в шкаф, где оно лежало, лежало, лежало год, другой, третий; множество невест успело выйти замуж, в Миргороде пробили новую улицу, у судьи выпал один коренной зуб и два боковых, у Ивана Ивановича бегало по двору больше ребятишек, нежели прежде; откуда они взялись, бог один знает! Иван Никифорович в упрек Ивану Ивановичу выстроил новый гусиный хлев, хотя немного подальше прежнего, и совершенно застроился от Ивана Ивановича, так что сии достойные люди никогда почти не видали в лицо друг друга — и дело всё лежало, в самом лучшем порядке, в шкафу, который сделался мраморным от чернильных пятен. |
| 119 Зап. рус. археол. общ. II, 394–396. В приведенных заявлениях московского духовенства нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что главными новаторами, виновниками введения единогласия и поучений признаются Стефан и Неронов, а не Никон, о котором даже вовсе и не упоминается, что было бы невозможно, если бы он действительно в то время был, как некоторые думают, главным виновником введения у нас единогласия и церковных поучений. 120 «Дело по доносу чернеца Саула на бояр Ивана Васильевича Засецкаго, на Луку Тимофеева, сына Голосова, да Благовещенскаго собора на дьячка Константина Иванова, что они к нему в келью приходили и про еретичество говорили. 158 года, апреля в 3 день, извещал околничему Ивану Ондреевичу Милославскому чернец Саул: есть де за ним государево дело, чтоб про тот его извет сказал государю, и околничей Иван Ондреевич сказывал про то государю. И марта в 5 день сказал чернец Саул пред государем: нынешней де зимы, а о кою пору, того не упомнить, приходили к нему в келыо Иван Васильев, сын Засецкой, да Лучка Тимофеев, сын Голосов, да Благоввщенскаго собора дьячек Костка Иванов, и меж себя шептали: учится де у киевлян Федор Ртищев греческой грамоте, а в той де грамоте и еретичество есть, а боярин де Борис Иванович держит отца духовнаго для прилики людской, а еретичество де знает и держится. А Степан Алябьев распрашивал, а в распросе сказал: как де был на Москве старец Арсений греченин, который сослан на Соловки, поп Степан хотел было у него поучиться по латыни, и как тот старец сослан на Соловки, и он де и учиться перестал и азбуку изодрал, потому что учали ему говорить родимцы его и Лучка Голосов, да Ивашко Засвцкой: перестань де учиться по латыни, дурно де; а какое дурно, того не сказали; а разговоров де он с ними – Лучкою и Ивашком – никаких не говаривал, а Лучка де говаривал: латинской де язык незнаком и многия в нем ереси. – Дьячек Костка Иванов в распросе сказал: нынешнего году на маслянице, а в который день, того не упомнит, провожали де протопопа (Стефана Вонифатьева) Лучка Голосов, да Ивашко Засецкой, да он Костка от Благовещения к нему на двор и, проводя его, пришли к воротной келье к старцу Саулу и сели на лавке и говорили де ему Костке Лучка и Ивашко: извести де протопопу, что де он. |
| После Демьяна Зиновьевича управляли Ахтырским полком Николай Матвеевич, известный по акту 1677 г., при котором наказным полковником был в 1679 г. Влас Андреевич, и полковник Феодор Сагун, известный в 1680 и 1681 гг. Во время Сагуна в 1680 г. поселения Ахтырского полка по р. Мерло – Малижино, Богодухов, Коломак претерпели опустошение от татар, «множество тысяч православных христиан впали в бусурманскую неволю». И в последующем году полк был в сильной тревоге. Татары были в Переяславском полку, и даже доходили вести в Ахтырку, что они, ограбив Диканку и окрестности Опошни, идут под Ахтырку. Царская грамота от 30 марта 1686 г. говорит: «Пожаловали мы черкасскаго ахтырскаго полковника Ивана Иванова сына Перекрестова , велели ему, по выбору того полку урядникови старшины и казаков, быти у того полку полковником попрежнему. а полку своего старшине и урядником и всему посольству в судных и во всяких делах и справу чинить в правду по старым своим казацким обыкностям ». Другая грамота полковнику Перекрестову 1686 г. замечательна как по отношению к личности сего полковника, так и потому, что из нее видно, какова была населенность земель Ахтырского полка в 1686 г. Грамота говорит: «Бил нам челом стольник наш и полковник Иван Иванов сын Перекрестов: в прошлых годех служил он Иван отцу нашему блаж. пам. вел. Государю Ц. и В. К. Алексею Михайловичу и брату нашему блаж. пам. Ц. и В. К. Феодору Ивановичу многие годы и ныне служит нам. вел. Государям со всяким рачением; а вотчинных и поместных земель и всяких угодий пред братьею его малое число; а в Ахтырском уезде его полку порозн их земель и диких полей и никаких угодий нигде нет. И для пополнения нашей вел. Государей службы и прожитья ему Ивану к прежним его вотчинам и поместным землям прибавить вновь земли негде. А у Алешенцев и Вольновцев и Хотмыжан, детей боярских, во многих местах есть жеребьи, которые для своей скудости ему Ивану отдают в оброки на урочные годы и без нашего вел. Государей указу тех поместий и вотчинных земель они продавать, а он Иван покупать не смеют. И нам вел. Государям пожаловать бы его Ивана за многия службы, велеть в тех городах Алешне, Вольном и Хотмыжине воеводам дать наши велик. Государей грамоты, чтоб ему Ивану у тех детей боярских поместныя и вотчинныя земли и всякия угодья покупать, а им детям боярским ему Ивану продавать было повольно. И мы вел. Государи пожаловали стольника и полковника ахтырскаго Ивана Перекрестова за м ноги я его службы и для его иноземства, указали ему в тех городах у детей боярских поместныя и вотчинныя их земли и всякия угодья покупать и менять. Писано на Москве л. 7196 (1688) март. 31 д.». |
| Очевидно так представляли себе Сварога в 12 столетии. Сближение Сварога с Гефестом, если всмотреться в него, сделано летописцем не случайно. Гефест по понятию греков был искусный кузнец. До наших дней сохранилась подблюдная песня, имеющая какое-то мифологическое значение, о кузнеце с тремя молотами, которого девушка просит сковать подвенечный убор – золотой венец, перстень и булавочку, иначе говоря, устроить ее брак. Имеем в виду общественную песню «Идет кузнец из кузницы». В свое Христолюбца огонь называется Сварожичем 62 . Не произошел ли Сварог от Сварожич? Суффикс ич обозначает отчество, принадлежность кому-нибудь, например, Иванов-ич, сын Ивана. Предполагая, что слово Сварожич могло существовать раньше Сварога, мы допускаем, что Иванович существовал раньше Ивана, т.е. сын раньше отца. Засвидетельствованное древними памятниками наименование бога солнца у балтийских славян и бога огня у русских одним и тем же именем Сварожич говорить в пользу предположения, что название Сварог существовало раньше, чем Сварожич, если не как наименование бога неба, небесного круга или, что наиболее вероятно, как название божества первобытного несозданного огня, творца мира, как думает Фаминцын 63 . До первобытного божества – творца мира вряд ли доходило сознание наших предков; но весьма вероятно, что именем Сварог они называли и почитали небо вообще. Предположим наши собственные соображения относительно имени Сварог, руководясь современным значением слов. Для объяснения слова Сварог пользуются санскритом и указывают на слова Sur – Svar – Svarga. Мы вполне признаем полезность и научность такого приема, так как корни всех арийских языков могут быть объясняемы и сопоставляемы с санскритом; но славяне выделились из общеарийской семьи в особую ветвь в незапамятную доисторическую эпоху; в течение веков язык славян, в частности восточных, успел обособиться и развиться вполне самостоятельно. Нет сомнения, что наш современный язык и наше словопонимание ближе к языку наших предков 10–12 веков. |
| (Кн. 100, л. 62). Роспись ученикам Цесарская школа: Леонтей Островский. «Hic diligens est». Матвей Ловзын. «Sed hic diligentissimus et capacissimus». Максим Бутковской. Федор Бутковский. По 8 денег на день. Артемей Соловецкой. Игнатей Юдин. Сим двум по 6 денег на день. Француская школа: Тихон Ловзын. По 10 денег на день. Семен Розладин. По 8 денег на день. Швецкая школа: Григорий Чичагов, Борис Алтуфьев, Иван Хорошилов. «Hi frequentes sunt, nec sua studia negligunt; modo libris essent instructi necesariis». Цесарская школа: Яков Рубинов, Матвей Орешников, Никита Стуколов, Прокофей Суворов, Иван Соболев, Иван Лопатин. «Diligentes prae reliquis». Семен Кудрявцов, Андрей Горлов, Алексей Зензеров, Алексей Ефимов, Семен Павлов, Галактион Чижев, Федор Заводин, Федор Гуляев, – внове. Помета: учителям подписать, кто из учеников вышеозначенных прилежнее во учении и преводе. Роспись ученикам жалованным Школа Бретшнейдерова: По 8 денег: Максим Бутковский, Матвей Ловзын, Федор Бутковский. Школа француская: Тихон Ловзын по 10 денег. Семен Разладин по 8 денег. Школа швецкая: По 8 денег: Борис Алтуфьев, Иван Хорошилов, Сергей Лукьянов. Школа Вурмова: По 6 денег: Яков Рубинов, Иван Карцов, Семен Тарасов, Андрей Горлов, Алексей Зензеров, Семен Павлов, Галактион Чижев. Михаил Фонарников. Помета: выдать по 2 деньги на генварь 712 году. 1712-го февраля в 4 день бил челом великому государю Иван Семенов сын Роздеришин, чтоб ему быть в учении в школе немецкого языка, а отец де ево Иванов служил по списку по Костроме во дворянех, а ныне де отец ево по розбору в отставке; а ему Ивану от роду 13 лет. Иван Семенов сын Роздеришин руку приложил. И того ж числа по указу великого государя и по приказу тайного советника графа Ивана Алексеевича Мусина Пушкина вышеписанной Иван Раздеришин для учения в школу послан ко учителю Густаву Вурму (Кн. 105, л. 29–33). В прошлом 711-м году февраля в 28 день по указу великого государя и по приказу тайного советника графа Ивана Алексеевича Мусина Пушкина прислано из Монастырского приказу в приказ Книг печатного дела на дачу своего великого государя жалованья немецких школ учителем и учеником, которые на Новгородском подворье. |
| Всё дело в том, что топическая логика претендует на материальность, на фактическую значимость. Если есть претензия на материальность, то для всякой посылки нужно достоверно знать очень многое. Из-за невыполнимости этого требования привлекают вероятное. В софистике всё делается для того, чтобы убедить, заставить принять вероятное за достоверное. Там доказывают, например, почему все люди — быки. Допустим, мы привели, там, разные доводы. Показали, что козел есть человек, т. е. животное, как и бык; следовательно, человек есть бык. Это достигается путем приведения разных topoi. Нужны примеры в этом смысле, а ты мне ни одного примера топоса не привел. Материальное по существу — это же сама гуща жизни! Иванов заболел чахоткой. Ничего! Петров вот тоже заболел чахоткой, но выздоровел. И Иванов выздоровеет! Здесь энтимема: живое существо может выздороветь. Надо больше сказать об этой материальности. Потому что произведения искусства — как раз материальные последовательности. Например, если живописец талантливый, но дурак, может получиться красивая картина материально, но формально — дурость. Если у художника настроение плохое, может получиться тоже хорошая картина, а логически она никуда не годится. В Третьяковской галерее есть картина Репина, изображающая Ивана Грозного, который сына убил, и вот он прижимает его к себе, жалеет, раскаивается. Логически это полный абсурд. Спрашивается, зачем же вы его убили? Это же ваш сын, что же вы его убили? А материально очень богато. Как в опере «Кармен». Там Хозе говорит в конце: я ее любил, поэтому я ее убью . Аподиктическая силлогистика это покажет полным абсурдом, но материально здесь много содержательности. Гениальность, небывалая гениальность Аристотеля в том, что рядом с железными законами силлогистической логики он дал «Топику». Как-то мало слышно о ней, а ведь в ней больше жизни чем в формальной логике. Да и сам Аристотель говорит, что всё искусство базируется на топике. Вся наша жизнь стоит не на силлогистике, а на топике. И наши отношения с тобой тоже. И говорим мы все энтимемами. Можно привести и без всякого Аристотеля примеры топики, один, два, три. |
| Процитируем описание псевдоцелительских рекомендаций Ванги: « Однажды к Ванге пришла женщина, у которой болел муж. Ванга приказала поймать птицу, вытащить сердце, положить это сердце в бокал с вином и принести к ней, чтобы оно постояло у неё один вечер. После чего Ванга сказала: «Это сердце должен съесть твой муж и выпить вино». Она так и сделала, и после этого он резко перестал болеть» (00:24:06-00:24:26 - речь демонстрируемой в кадре женщины, представленной как Василка Стоянова). Более того, в фильме открыто заявляется о том, что Ванга занималась так называемой «чёрной магией»: « Многие соседи, жившие рядом с Вангой, были уверены: женщина промышляет чёрной магией» (00:23:57-00:24:04 - закадровая речь); « Димитр мог опасаться того, что Ванга владела тёмными силами, и если бы он не выполнил то, что она хотела, она бы могла повлиять на его судьбу и сделать ему что-то плохое» (00:26:29-00:26:38 - речь демонстрируемой в кадре женщины, представленной как Святослава Тодоркова, журналист); « она - дьявол ,... она работала в союзе с тёмными силами» (00:37:13-00:37:14 и 00:37:16-00:37:17 - речь демонстрируемого в кадре мужчины, в предыдущих сценах представленного как Иван Иванов, сын Ивана Благого, телохранителя и любовника Ванги). Характерно в этом смысле и сообщение о том, что Иван Благой « повесился прямо на воротах её дома» (00:36:29-00:36:33 - закадровая речь); при этом « поговаривают, что Иван Благой повесился не по своей воле. Якобы, прорицательница, владевшая чёрной магией, просто приворожила мужчину. А тот не выдержал душевных мук и покончил с собой. До сих пор его родные уверены: в смерти Ивана виновата Ванга» (00:36:52-00:37:12 - закадровая речь). Отметим, что в более ранних сценах фильма говорилось о несчастной судьбе мужа Ванги, который умер всего через несколько лет после их брака. На протяжении всего фильма многократно заявляется о каких-то проклятиях Ванги. Исходя из официально декларируемого отношения Православных Церквей к действиям, подобным вышеописанным, обоснованно утверждать, что православные верующие идентифицируют такие действия как духовно негативные, имеющие прямое отношение к религиозному оккультизму и к соответствующим религиозным практикам, оценивают их негативно. |
| 3) Вышеизображенный дворянин, которого уже самое имя и фамилия внушает всякое омерзение, питает в душе злостное намерение поджечь меня в собственном доме. Несомненные чему признаки из нижеследующего явствуют: во-1-х, оный злокачественный дворянин начал выходить часто из своих покоев, чего прежде никогда, по причине своей лености и гнусной тучности тела, не предпринимал; во-2-х, в людской его, примыкающей о самый забор, ограждающий мою собственную, полученную мною от покойного родителя моего, блаженной памяти Ивана Онисиева сына Перерепенка, землю, ежедневно и в необычайной продолжительности горит свет, что уже явное есть к тому доказательство, ибо до сего, по скаредной его скупости, всегда не только сальная свеча, но даже каганец был потушаем. И потому прошу оного дворянина Ивана Никифорова сына Довгочхуна, яко повинного в зажигательстве, в оскорблении моего чина, имени и фамилии и в хищническом присвоении собственности, а паче всего в подлом и предосудительном присовокуплении к фамилии моей названия Гусака ко взысканию штрафа, удовлетворения проторей и убытков присудить, и самого, яко нарушителя, в кандалы забить и заковавши в городскую тюрьму препроводить, и по сему моему прошению решение немедленно и неукоснительно учинить. Писал и сочинял дворянин, Миргородский помещик Иван Иванов сын Перерепенко.“ По прочтении просьбы, судья приблизился к Ивану Ивановичу, взял его за пуговицу и начал говорить ему почти таким образом: „Что это вы делаете, Иван Иванович? Бога бойтесь! бросьте просьбу, пусть она пропадает! (сатана приснись ей!) Возьмитесь лучше с Иваном Никифоровичем за руки, да поцелуйтесь, да купите сантуринского, или никопольского, или хоть просто сделайте пуншику, да позовите меня! Разольем вместе и позабудем всё!“ „Нет, Демьян Демьянович! не такое дело“, сказал Иван Иванович с важностию, которая так всегда шла к нему. „Не такое дело, чтобы можно было решить полюбовною сделкою. Прощайте! прощайте и вы, господа!“ продолжал он с тою же важностию, оборотившись ко всем. |
| Оный дворянин и сам притом гнусного вида, характер имеет бранчивый и преисполнен разного рода богохулениями и бранными словами!... Оный злокачественный дворянин, …не для чего иного, как чтобы нанесть смертельную для моего чина и звания обиду, обругал меня оным гнусным словом… Омерзительное намерение вышеупомянутого дворянина состояло единственно в том, чтобы учинить меня свидетелем непристойных пассажей… Вышеизображенный дворянин, которого уже самое имя и фамилия внушает всякое омерзение, питает в душе злостное намерение поджечь меня в собственном доме. Несомненные чему признаки из нижеследующего явствуют: во-1-х, оный злокачественный дворянин начал выходить часто из своих покоев, чего прежде никогда, по причине своей лености и гнусной тучности тела, не предпринимал; во-2-х, в людской его, примыкающей о самый забор, ограждающий мою собственную, полученную мною от покойного родителя моего, блаженной памяти Ивана Онисиева сына Перерепенка, землю, ежедневно и в необычайной продолжительности горит свет, что уже явное есть к тому доказательство, ибо до сего, по скаредной его скупости, всегда не только сальная свеча, но даже каганец был потушаем. И потому прошу оного дворянина Ивана Никифорова сына Довгочхуна, яко повинного в зажигательстве, в оскорблении моего чина, имени и фамилии и в хищническом присвоении собственности, а паче всего в подлом и предосудительном присовокуплении к фамилии моей названия Гусака ко взысканию штрафа, удовлетворения проторей и убытков присудить, и самого, яко нарушителя, в кандалы забить и заковавши в городскую тюрьму препроводить, и по сему моему прошению решение немедленно и неукоснительно учинить». « По ненавистной злобе своей и явному недоброжелательству, называющий себя дворянином, Иван Иванов сын Перерепенко всякие пакости, убытки и иные ехидненские и в ужас приводящие поступки мне чинит и вчерашнего дня пополудни, как разбойник и тать, с топорами, пилами, долотами и иными слесарными орудиями, забрался ночью в мой двор и в находящийся в оном мой же собственный хлев. |
| «Не зашибли ли вас, Иван Никифорович? Я скажу матушке, она пришлет вам настойки, которою потрите только поясницу и спину, и всё пройдет.» Но Иван Никифорович повалился на стул и кроме продолжительных охов ничего не мог сказать. Наконец слабым, едва слышным от усталости голосом, произнес он: «не угодно ли?» и вынувши из кармана рожок, прибавил: «возьмите, одолжайтесь!» «Весьма рад, что вас вижу», отвечал судья. «Но всё не могу представить себе, что заставило вас предпринять труд и одолжить нас такою приятною нечаянностию.» «С просьбою…» мог только произнесть Иван Никифорович. «С просьбою? с какою?» «С позвом…» тут одышка произвела долгую паузу: «ох!., с позвом на мошенника… Ивана Иванова Перерепенка.» «Господи! и вы туда! такие редкие друзья! Позов на такого добродетельного человека!..» «Он сам сатана!» произнес отрывисто Иван Никифорович. Судья перекрестился. «Возьмите просьбу, прочитайте.» «Нечего делать, прочитайте, Тарас Тихонович», сказал судья, обращаясь к секретарю, с видом неудовольствия, причем нос его невольно понюхал верхнюю губу, что обыкновенно он делал прежде только от большого удовольствия. Такое самоуправство носа причинило судье еще более досады. Он вынул платок и смел с верхней губы весь табак, чтобы наказать дерзость его. Секретарь, сделавши обыкновенный свой приступ, который он всегда употреблял перед начатием чтения, то есть без помощи носового платка, начал обыкновенным своим голосом таким образом: «Просит дворянин Миргородского повета Иван Никифоров сын Довгочхун, а о чем, тому следуют пункты: 1) По ненавистной злобе своей и явному недоброжелательству, называющий себя дворянином, Иван Иванов сын Перерепенко всякие пакости, убытки и иные ехидненские и в ужас приводящие поступки мне чинит и вчерашнего дня пополудни, как разбойник и тать, с топорами, пилами, долотами и иными слесарными орудиями, забрался ночью в мой двор и в находящийся в оном мой же собственный хлев. Собственноручно и поносным образом его изрубил. На что с моей стороны я не подавал никаковой причины к столь противозаконному и разбойническому поступку. |
|
|
