| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла БРЮСОВ Валерий Яковлевич (1.12.1873, Москва - 9.10.1924, там же), поэт, прозаик, лит. критик. Род. в купеческой семье. В 1885-1889 гг. учился в московской гимназии Ф. И. Креймана, в 1890-1893 гг.- в гимназии Л. И. Поливанова. В гимназические годы Б. серьезно заинтересовался лит-рой, начал писать стихи. В 1893-1899 гг. учился в Московском ун-те, окончил историкофилологический фак-т. В 1894-1895 гг. под влиянием франц. символистов издал 3 выпуска альманаха «Русские символисты», в к-ром представил в переводах и подражаниях все формы новой поэзии. В 90-х гг. Б. выпустил 3 сборника своих стихотворений: «Chefs d " œuvre» (Шедевры, 1895), «Me eum esse» (Это - я, 1897) и «Tertia vigilia» (Третья стража, 1900). В. Я. Брюсов. Фотография. Нач. ХХ в. (РГБ) В. Я. Брюсов. Фотография. Нач. ХХ в. (РГБ) В истории рус. символизма Б. суждено было сыграть организационную роль. Раньше других он задумался о том, что новой поэзии необходимо иметь лидера и, когда зарождающийся рус. символизм обрел в лице С. А. Полякова мецената, стал одним из создателей и руководителем изд-ва «Скорпион» (с 1899), альманаха «Северные цветы» (1901-1911) и ж. «Весы» (1904-1908). Однако как поэт и прозаик Б. меньше других (А. А. Блока , Андрея Белого , Вяч. И. Иванова и др.) был связан с творческими установками символизма, не разделял он и религиозно-философских исканий символистов. В момент создания ж. «Новый путь» (1903-1904) З. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковскому удалось уговорить Б. стать секретарем редакции и вести в первых номерах разд. «Политическое обозрение». Лит. признание Б. началось с выхода сборника стихотворений «Urbi et orbi» (Граду и миру, 1903), когда критика всерьез заговорила о его поэзии. Этот сборник вместе со сб. «ΣΤΕΘΑΝΟΣ» (Венок, 1906) составляет «классический период» творчества Б. Стихи последующих сборников становились все более и более экспериментальными, утрачивали поэтическую непосредственность. Б. принадлежал к старшему поколению рус. символистов, к-рых отличало увлечение философией А. Шопенгауэра и Ф. Ницше , ориентация на франц. символизм и импрессионистическую поэтику. Излюбленные герои лирики Б.- сильные личности (вожди, полководцы, завоеватели, «любимцы веков», оставившие след в истории). В пантеон сильных личностей Б. и сам мечтал войти после смерти, известно его категоричное признание: «Я хочу жить, чтобы в истории всеобщей литературы обо мне было две строчки. И они будут» ( Ходасевич В. Некрополь. П., 1976. С. 39). |
| С 1894 начали выходить его книги стихов «Песни сердца (1889–93)» (1894, 1897), «Черные розы». 1893– 95» (1896), «Гимн красоте и др. новые стихи. 1896–98» (1899), «В лучах мечты. 1898–1905» (1906, 1912). Стихи Коринфского – лирика, публицистика, «народные сказания» – имели читательский успех. Коринфский писал для детей стихи и прозу о природе, нравоучительные зарисовки, произведения на исторические темы: «На ранней зорьке» (1896, 1903), «В детском мире» (1909), «В родном краю» (1911) и др., а также много переводил из английских, немецких, французских, польских, армянских и др. поэтов: «Старый моряк» С. Т. Колриджа (1893; 2-е изд., 1897), «Полное собрание песен Беранже в переводе русских поэтов» (Т. 1–4. СПб., 1904–05), «Песни Баумбаха» (1906, 1912). Был одним из первых переводчиков на русский язык Я. Купалы, с которым встречался и переписывался. Выросший в приволжской деревне, Коринфский навсегда сохранил интерес к народному слову, собирал и записывал тексты календарно-обрядовой и духовной поэзии Смоленской, Симбирской, Казанской, Олонецкой, Нижегородской и др. губерний, изучал и издавал их: «Народная Русь.», «Трудовой год русского крестьянина» (вып. 1–10, 1904), «В мире сказаний. Очерки народных взглядов и поверий» (1905) и др.; интересовался творчеством писателей из народа, писал о них статьи (в т. ч. о Д. Н. Садовникове, А. Е. Разоренове), много лет дружил с С. Д. Дрожжиным. Наибольшее значение поэт придавал своим т. н. бывальщинам – стихотворным переложениям сюжетов из исторического прошлого России: «Волга. Сказания, картины и думы» (1903), «Бывальщины. Сказания, картины и думы» (1896, 1899, 1900), «В тысячелетней борьбе за Родину. Бывальщины X–XX вв. (940–1917)» (1917)и др. Соч.: Стихотворения//Поэты 1880–90 годов. Л., 1972. [Николаева Л. А. Биографическая справка] (Б-ка поэта. Б. серия). Л. Иванова Кормилица Женщина, выкармливавшая грудью чужого ребенка. Считалось, что кормление портит бюст, и матери из дворянских, особенно аристократических, семейств брали для своих детей кормилиц: крестьянок, в т. ч. крепостных, либо мещанок, у которых недавно родился ребенок. Обычно связь между кормилицей и ее выкормленником, молочными братьями и сестрами, а также обоими семействами сохранялась надолго, приобретая почти родственный характер. Кормилиц принято было одевать в русский сарафан и кокошник. Корнелов День (Корней, Корнилий) |
| 2377 Письмо это, по-видимому, не издано ни у Миня, ни у его предшественников. См. о нём у иеромон. Арсения, «Охридский патриархат» в ж. Духовн. Вестн., 1864, т. VIII, стр. 529–530. 2379 Журн. мин. нар. просв. 1879 г., ч. 204, стр. 170–171. Васильевский Критич. и библиогр. заметки. 2384 Этого издания не следует смешивать с мосхопольским изданием 1741–2 гг. Хотя κολ. πταρ. входит и в последнее, но синаксарного жития Климента там нет. 2386 Изыскания о слав. апостолах, произведенные в странах Европ. Турции. Журн. мин. нар. пр., 1847, ч. 53, стр. 1–28. 2387 Památky hlaholského pisemnictvi, V Praze, 1859, LVII–LIX. На чешский язык переведено трудами Шафарика и Григоровича. as. Mus. C., 1847, V, 516–521. 2391 У Ламброса, в Catalogue on the greek manuscr. on m. Athos, II, сведения об этой ркп. на стрр. 320–2. Житие Климента там не отмечено. За указание и предоставление фотографич. снимка с этого текста приношу благодарность проф. П. А. Лаврову. 2392 Литература, посвященная краткому житию, значительна. Наиболее интересны следующие исследования и заметки. Šafarik, Ueber den Ursprung und die Heimath d. Glagolit. Prag. 1858. S. 4–6. Ламанский, О славянах в Малой Азии, Африке и Испании. СПБ. 1859, 153–4. Викторов, Посл. мнение Шафарика о глаголице в Лет. русск. лит. Тихонравова, т. II (1859), 105 и сл. Гильфероинг, Кир. и Меф. в Собр. соч. I т., 320–323. Leskien, Zur Kritik d. kürzeren Legende v. h. Clemens в Arch. f. sl. Phil. (1879), III. S. 79–83. Воронов, Главн. ист., 139–145. Голубинский, Св. Конст. и Меф. 62–63. Сырку, Служба св. Мефодию. Фил. Вестн. (1887) XVII, 76–85. Ср. его же Время и жизнь патр. Евфимия Терн. СПБ. 1898, 516 и сл. Jagi, Die Neusten Forschungen über die slav. Apostel. Arch. f, sl. Phil., 1880, IV, S. 115. Zur Entstehungsgesch. d. kircheuslav. Sprache. 1900. Pastrnek, Cejin. slov. apost. 31. Баласчев, Климент еп. Слов. LIX–LXVIII. Милетич, Към Самуиловия надпис от 993 г. Изв. русск. архел. Инстит. в К-ле, 1899, IV вып. I, 17, и др. 2393 Надпись эта в числе других охридских надписей была издана уже много раз. См., напр.. у орд. Иванова, Български стар., 211. |
| С. 190.1. И предлоги, и союзы относятся к служебным частям (частицам) речи, они устанавливают отношения между знаменательными частями речи: предлоги показывают подчинение одного слова другому, союзы же связывают равноправные члены предложения или сами предложения. 2. Нужно различать целевой союз чтобы и союзное слово что с частицей бы, союзы также и тоже, пишущиеся слитно, от сочетаний наречия и местоимения с частицей же. Литература Буланин Л.Л. Трудные вопросы морфологии. М., 1976. Виноградов В.В. Русский язык. М.; Л., 1972. Граудина Л.К., Ицкович В.А., Катлинская Л.П. Грамматическая правильность русской речи. М., 1971. Ломоносов М.В. Российская грамматика. — Полное собрание сочинений: Труды по филологии. т. 7. М.; Л., 1952. Мучник И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. М., 1971. Панов М.В. Изучение состава слова в национальной школе. Махачкала, 1979. Паустовский К.Г. Золотая роза. Кишинев, 1987. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938. Подгаецкая И.М. Воспитание у учащихся интереса к изучению русского языка. М., 1985. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. т. 3. Харьков, 1899. Реформатский А.А. Очерки по фонологии, морфонологии и морфологии. М., 1979. Родари Д. Грамматика фантазии. Алма-Ата, 1982. Русская грамматика. т. 1. М., 1980. Русские писатели о языке. Л., 1954. Русский язык: Энциклопедия. М., 1979. Чернышев В.И. Правильность и чистота русской речи. — В кн.: Чернышев В.И. Избранные труды. т. 1. М., 1970. Шанский Н.М. В мире слов. М., 1985. Словари Быстрова Е.А., Окунева А.П., Шанский Н.М. Учебный фразеологический словарь русского языка. Л., 1984. Горбачевич К.С., Хабло Е.П. Словарь эпитетов русского литературного языка. Л., 1979. Жуков В.П., Жуков А.В. Школьный фразеологический словарь русского языка. М., 1989. Клюева В.Н. Краткий словарь синонимов русского языка. М., 1961. Лапатухин М.С., Скорлуповская Е.В., Снетова Г.П. Школьный толковый словарь русского языка. М., 1981. Львов М.Р. Школьный словарь антонимов русского языка. М., 1981. |
| Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М., 1966. Одинцов В.В. и др. Школьный словарь иностранных слов. М., 1989. Ожегов С.И. Словарь русского языка. Любое издание после девятого. Орфоэпический словарь русского языка. М., 1983. Панов Б.Т., Текучее А.В. Школьный грамматико-орфографический словарь русского языка. М., 1985. Петровский Н.А. Словарь русских личных имен. М., 1966. Потиха 3.А. Школьный словарь строения слов русского языка. М., 1987. Розенталь Д.Э., Телейкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1976. Словарь названий жителей СССР. М., 1975. Словарь синонимов. Л., 1975. Тихонов А.Н. Школьный словообразовательный словарь русского языка. М., 1978. Толковый словарь русского языка. Л., 1981. Частотный словарь русского языка. М., 1977. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1971. Энциклопедический словарь юного филолога. М., 1984. 1 Чехов М.А. Литературное наследие: В 2х т. Т. 1. Воспоминания. Письма. М., 1986, с. 218. 2 Маршак С.Я. Воспитание словом. М., 1961, с. 88. 3 Панов М.В. Изучение состава слова в национальной школе. Махачкала, 1979, с. 38. 4 Поклонись хлебу. Кишинев, 1985, с. 246. 5 Мороз О. Ньютон и Гете. — Наука и жизнь, 1977, с. 111. 6 Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938, с. 94–95. 7 Цит. по книге: Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. т. 3. Харьков, 1899, с. 575. 8 Словарь языка Пушкина: В 4х т. Т. 2. М., 1957, с. 456. 9 Афанасьев А.Н. Древо жизни. М., 1982, с. 200. 10 Там же, с. 200–211. 11 Чернышев В.И. Правильность и чистота русской речи. — В кн.: Чернышев В.И. Избранные труды. Т. 1. М., 1970, с. 527. 12 Там же, с. 527. 13 Там же, с. 527–528. 14 Трудности словоупотребления и варианты норм русского литературного языка/Под ред. К.С. Горбачевича. Л., 1973, с. 202. 15 Русская грамматика. т. 1. М., 1980, с. 469. 16 См.: Мучник И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. М., 1971, с. 224–225. 17 См.: Федин К. Отыскать верное слово. — Лит. газета, 1986, 7 мая. |
| Однако сам Горский в «Описании» (1855) не смог подтвердить эти исторические свидетельства филологическим путем. К древнейшему слою книг Геннадиевской библии он отнес Восьмикнижие, Псалтырь и Притчи, не высказав мнения о принадлежности перевода одному или другому из славянских просветителей. При характеристике вошедших в ГБ книг Иова, Песни и 16 Пророков в «Описании» было отмечено, что для ГБ они извлечены из толкований, в то время как полные нетолковые переводы были утрачены, а в ГБ из них сохранились лишь книги Софонии, Аггея, Захарии и Малахии (Описание т. 1, с. 132). В результате Ягич остался при тех же взглядах, что и Добровский: в первый период переведены были Евангелие, Апостол и Псалтырь (Jagi 1913, S. 281). Предположение Горского о частичной утрате древних переводов сделано было исключительно для объяснения ГБ, но получило широкое распространение вопреки, в частности, суровой критике Михайлова (1912, с. CCXL). Даже признавая достоверность сообщения 15-й главы Жития Мефодия, полагают, что перевод этот утрачен (Weingart 1949, s. 20–22, 25; Vašica 1966а, p. 31; Иванова 1976, с. 27; Lunt 1977, p. 431). Между тем с конца XIX столетия стали поступать научные сведения другого рода, во многом они обязаны научному энтузиазму И. Е. Евсеева . Вначале он подтвердил сообщение Горского и Невоструева о том, что книги Софонии, Аггея, Захарии и Малахии сохранились именно в мефодиевском переводе, и отметил, что в этом же переводе в Виленском (Ц БАН Литвы, 109/147) и Архивском хронографах (РГАДА, ф. 181, 279/658) дошли книги Даниила и Иеремии (Евсеев 1899). 32 При исследовании славянских версий книги Даниила Евсеев (1905) опубликовал текст мефодиевского перевода рядом с паримийным и толковым. Различие трех параллельно изданных версий выступило наглядно, оно не ограничивается словоупотреблением переводчиков, но отражает также различные греческие оригиналы. При исследовании Острожской библии Евсеев обнаружил следы использования издателями ОБ таких рукописей, которые содержали мефодиевский перевод книг Бытия и Иисуса Навина, но в дальнейшем не сохранились (Евсеев 1916, с. 82, 84). 33 На основе лексических моравизмов к переводам Мефодия отнес А. И. Соболевский (1900) книги 1–2 Царств из ЮБ. Ряд изданий бревиарных текстов позволил их издателю И. Вайсу и постоянному рецензенту А. В. Михайлову отнести к переводам Мефодия следующие пассажи Св. Писания: Руфь, Иов 2– 13,3:1– 25,4:1– 9 , Иоиль 1:2–20 , Осия 1:2–11,2:1–23,3:1–5,4:1–5, Аввакум 1:2–17, 2:1–8, Сирахов, главы 1–6 (Vajs 1903, 1905, 1908, 1910, 1915; Михайлов 1912, с. CCCXXX40;-CCCXL1; 1928). См. также в § 7 предположение о мефодиевском происхождении перевода Иер. 1:1– 2:12 . |
| Но напрасно он поспешил вложить свое толкование в писания Чернышевского. 89. При всей широте моего понятия стиля оно, как легко заметить, чрезвычайно определенно и узко. В общем оно совпадает с учением о стиле у Гегеля. Гегель различает манеру, стиль и оригинальность. Истинная оригинальность у него есть «тождество субъективности художника с подлинной объективностью» (Asth. I 365). «Манера» и «стиль» суть односторонности, которые растворяются и восполняются в «оригинальности». «Манера относится только к частным и потому случайным своеобразиям художника, которые входят в продукцию художественного произведения и становятся значащими вместо самих вещей и их идеального изображения» (366). Манера потому находится в прямом противоречии с идеалом, она живет поверхностью и произволом (366—368). Стиль относится к тем «определениям и законам художественного изображения, которые выходят из природы данного рода искусства, внутри которого выполняется данный предмет» (369). Так различаются, говорит Гегель, церковный и оперный стиль музыки, историческая и жанровая живопись. Оригинальность заключается не в преследовании законов стиля, но в субъективном воодушевлении, которое так сливает субъективное и вещное, что оба они уже ничего не имеют друг другу чуждого (370). Поэтому оригинальность вполне закономерна в себе и не имеет ничего общего ни с каким произволом (371); она возможна только там, где может быть только одно создание одного духа, не заменимое ничем и ничем не объяснимое (372). — Шеллинг (выше, прим. 62) совершенно иначе понимает стиль и манеру, связывая их с антитезой «возвышенного» и «прекрасного». Если уж становиться на эту точку зрения, то я скорее последовал бы Зольгеру, который, протестуя против оценочной точки зрения («манера» обычно считается хуже «стиля»), утверждает, что «стиль и манера оба основаны в существе искусства» и что «различаются они друг от друга как сферы природы и индивидуальности» (Asth. 254—256). Другими словами, «стилем» Зольгер предлагает, по–видимому, называть то, что я называю просто художественной формой или общенародной художественной формой (поскольку он сам говорит, что в древности преимущественно господствует стиль, а у новых — манера); то же, что он называет манерой, относится, по–видимому, к сфере моего «стиля». — О разных пониманиях стиля — у И. Фолькельта, Современные вопросы эстетики, пер. Н. Штру–па, СПб., 1899, 99—136. Большой и очень интересный материал, но весьма расплывчатое понятие стиля — у G. Adler, Der Stil in d. Musik. 1. Lpz., 1911. Наше понятие стиля, таким образом, отлично и от неопределенно–торжественного восхваления искусства (как, напр., у Вяч. Иванова, «Манера, лицо и стиль», «Труды и дни», 1912, 4—5 или в сб. «Борозды и межи»), и от внешне–формалистического анализа (как, напр., у W. Wackernagel, Poetik, Rhetorik u. Stilistik. Halle, 1873, 311—323). |
| В 1885 г. К. был в числе кандидатов на пост директора Синодального училища церковного пения в связи с планировавшимся его преобразованием по образцу реформы Придворной певческой капеллы в 1883 г.; по поручению управляющего Московской Синодальной типографией А. Н. Шишкова составил учебные программы по муз. предметам, для чего советовался с Римским-Корсаковым (в то время помощником Балакирева, управляющего Придворной капеллой). Однако назначение К. не состоялось, и его учебные программы не были востребованы. В 1894-1898 гг. по приглашению С. В. Смоленского К. преподавал в Синодальном училище гармонию, в 1898-1910 гг. был членом Наблюдательного совета при уч-ще, в 1901 г. поддержал смещенного с поста директора Смоленского в его конфликте с прокурором Московской синодальной конторы кн. А. А. Ширинским-Шихматовым . В 1907 г. был назначен директором уч-ща вопреки мнению членов Наблюдательного совета, выдвинувших на это место А. Д. Кастальского , что спровоцировало конфликт в уч-ще и вокруг него, продолжавшийся до конца жизни К. Тем не менее в период его директорства продолжали приниматься меры по преобразованию Синодального училища в высшее учебное заведение, получившие развитие уже после смерти К., при Кастальском. Соч.: О русских духовных сочинениях [Римского-Корсакова, Чайковского и др.]//Совр. известия. 1884. 207. 29 сент.; Концерт детского оркестра г-на Эрарского//Артист. 1893. Кн. 4. 29. С. 163-164; Духовный концерт в Синодальном уч-ще//Там же. 1894. Кн. 1. 33. С. 176-177; Духовный концерт Синодального хора//Там же. 1894. Кн. 6. 38. С. 146-147; Духовный концерт в память А. Ф. Львова//Новости дня. 1895. 4506. 24 дек.; После трех духовных концертов//Семья. 1897. 14. 6 апр. С. 4-5 (переизд.: Синодальный хор и уч-ще церк. пения: Концерты, периодика, программы. М., 2004. С. 850-852, 971-975, 975-976, 984-986, 989-991. (РДМДМ; Т. 2. Кн. 2)); Письмо А. А. Ширинскому-Шихматову [от 14.01. 1901]//Синодальный хор и уч-ще церк. пения: Воспоминания, дневники, письма. М., 1998. С. 144-146. (РДМДМ; Т. 1); Из переписки Н. А. Римского-Корсакова и С. Н. Кругликова//Там же. С. 213-216; [Отзывы 1899-1904 гг. о духовно-муз. сочинениях Г. Я. Ломакина, М. М. Ипполитова-Иванова, А. А. Архангельского, А. Д. Кастальского, прот. М. А. Лисицына, А. Т. Гречанинова, В. И. Ребикова, С. В. Панченко, А. А. Ильинского, В. С. Калинникова, П. Г. Чеснокова, Э. Ф. Направника]//Синодальный хор и уч-ще церк. пения: Исслед., док-ты, периодика. С. 387, 393-395, 399, 407, 416-417, 418, 423. М., 2002. (РДМДМ; Т. 2. Кн. 1). |
| «Меня, – писал позднее Флоренский, – давило единообразие законов природы, повсюду одно и то же. Развивался сплин Но это отнюдь не было собственно научн[ым] убеждением, а скорее эмоциональным состоянием подавленности. раздавленности обществен[ным] внушением, общественной верою в однообразие законов природы Произошла борьба за любезную мне непонятность…» 1271 В этом состоянии им и было «воспринято воздействие Л. Толстого», которого ранее он игнорировал. «Я, – писал Флоренский Толстому в октябре 1899-го, – прочел Ваши сочинения и пришел к заключению, что нельзя жить так, как я живу теперь» 1272 … Параллельно с математическими занятиями, увлечением пифагорейско-платоновской метафизикой, «воздействие» великого писателя выработало во Флоренском глубокое и никогда не покидавшее его убеждение в возможности выявления «теоретических основ общечеловеческого религиозного миросозерцания» 1273 . Главным событием университетской жизни П. А. Флоренского было, наверное, знакомство с поэтом Андреем Белым, сыном профессора Н. В. Бугаева. Аритмология, или, попросту, неопифагореизм Бугаева-старшего, штейнерианство и символизм Бугаева-младшего, широкий круг их знакомств создали для Флоренского ту питательную среду, в которой он мог развивать и распространять свою «религиозную науку и научную Религию» (Письмо к матери от 19–26/III 04)… Ему удалось даже подняться на Башню Вяч. Иванова… Правда, здесь, как вспоминает дочь поэта, он вел себя крайне осмотрительно: «неказистый шатен с длинным носом молчит, сидит, весь собранный в себя, спустив нос в тарелку; и так и не поднимает его в течение всего ужина…» 1274 Что касается конкретных исследований, Флоренский-студент оценивал свои возможности очень трезво. «…Я с несомненностью убедился, – пишет он матери в марте 1904-го, – что в университете мне делать нечего. Если бы я мог сделать что, так это читать лекции общего характера, так называемые „ненаучные“, с обобщениями, отступлениями, – словом, – наполовину лирические. К этому я стремился и стремлюсь до известной степени, но в университете теперь этого никому не нужно, и таких лекций никто слушать не станет». |
| Баритонные эти эл, дополняемые тоньше и легче звучащими мягкими эль, и в самом деле составляют основу того, чтб некогда называлось у нас сладкогласием или плавностью, — не без помощи, как видим, самого этого ла в составе сих ласкательных вокабул. По словам Державина, сладкогласие состоит «в искусном наборе слов, к выговору удобнейших, слуху приятнейших и приличнейших описываемому предмету и обстоятельствам». Пиитикой занимался он всерьез: принял во внимание обе стороны чистой (независимой от смысла) евфонии, акустическую и артикуляционную, да и соответствия смыслу не забыл. А пример такого сладкогласия приводит он из стихов друга своего Капниста «Поля, леса густые,/Спокойствия удел,/Где дни мои златые,/Где я Лизету пел», — поясняя однако, что «осмелился отменить рескую букву (р), делающую некоторую громкость, поместя вместо предел —удел». Представление об антагонизме этих двух «плавных» и вообще было ему свойственно, как о том свидетельствует «Соловей во сне», откуда, при большом обилии л, р исключено, как и из некоторых других сладкогласно анакреонтических стихотворений, — и подобно тому, как еще в 1899–м году Бальмонт исключил его из своей «Влаги», где ни одного слова нет без л. Однако наличие многих ал и ла в пленительном «Соловье» (особенно в первой из его двух строф), или лепет сходных слогов в слегка досадной по нарочитости своей «Влаге» — «Ластятся волны к веслу/Ластится к влаге лилея» — действенней, без сомнения, ласкает слух, чем отсутствие каких-либо «речек», «роз» или «ручейков». Вовсе отсутствие это самим сладкогласием и не предписано, как нас в том убеждает и та же Лалла Рук, и «очаровала» у Вячеслава Иванова, и такие, например, строчки в четвертой главе «Онегина»: «Лов- ласов обветшала слава/Со славой красных каблуков/И величавых париков», тдера и ри вовсе не вредят всем этим ла, переходящим в лу и ли. Полагаю, что здесь, в отличие от сходных звукосочетаний в других главах (о них еще будет речь) услада эта не нарочита и уж «описываемым предметом» во всяком случае не мотивирована. |
|
|
