| [Дицей, Диций; лат. Diceus, Dicius], мч. Никейский (пам. зап. 21 окт.). Известен исключительно из Мартиролога блж. Иеронима, большинство кодексов к-рого упоминает этого мученика из Никеи Вифинской в дружине с Априком, Макарием и Проклом. Только древний полный Эхтернахский кодекс (VIII в.) и зависящие от него списки из аббатства Райхенау, содержащие сокращенную версию Мартиролога блж. Иеронима, указывают под 21 окт. память одного Макария, «пострадавшего в Никее». Напротив, компилятивный ирл. «Мартиролог из Донегола», составленный Михаилом О " Клери (1630), причисляет Д. к дружине Дасия , Гаия и Зотика Никомидийских, чья память празднуется в тот же день. Впрочем, заметка Мартиролога блж. Иеронима о Никейских мучениках, по-видимому, подвергалась позднейшим искажениям по вине переписчиков. Так, имя Прокла могло быть присоединено к этой дружине из следующей заметки того же дня, где фигурируют мученики Прокл и Евтихий, пострадавшие в Путеолах (Италия). Эти имена встречаются также 18 и 19 окт. в дружине Путеольских, или Неаполитанских, мучеников. Имена Макария и Д., напротив, могли перейти в искаженном виде из предыдущей заметки от 21 окт., где упомянута дружина Африканских мучеников - Модест, Евтихий, Мацера (Макера) и Диссей. Т. о., имена Макария и Д., появившиеся в связи с Никеей Вифинской, могут оказаться лишь повторениями в искаженном виде имен Африканских мучеников Мацеры и Диссея. Однако в равной степени допустимо и обратное: имена Макарий и Д. Никейские по невнимательности переписчика были присоединены к дружине Африканского мученика Модеста. В пользу того, что Модест Африканский никак не связан с последующими именами, может говорить также его повторное упоминание в заметке этого же дня вместе с 272 неизвестными страстотерпцами без указания конкретного места. Это повторное упоминание Модеста находится после заметки об одном мученике из Неаполя - Фавсте, к-рая в свою очередь следует сразу за заметкой о Никейских мучениках. Относительно Априка можно согласиться с И. Делеэ , что имя в той форме, в какой оно представлено в Мартирологе блж. Иеронима, несомненно искажено. Т. о., всю заметку от 21 окт. в Мартирологе блж. Иеронима в его 1-й (италийской) редакции можно реконструировать следующим образом: в Никомидии - Дасий комит, Зотик, Гаий и 12 воинов (эти мученики известны также из греч. Жития и сказаний визант. синаксарей - BHG, N 492; SynCP. Col. 154); в Африке - Модест и проч. числом 272; в Никее Вифинской - Априк, Макарий и Д.; в Неаполе - Фавст; в Путеолах - Евтихий и Прокл. Д.- не как мученика, а как исповедника - упоминает архиеп. Сергий (Спасский) в «Полном месяцеслове Востока», но по непонятным причинам он помещает память этого святого не под 21 окт., а под 21 нояб. |
| 28. О множестве пленников, побиенных за отказ поклониться козлиной голове В те же времена в плену у лонгобардов было еще других человек четыреста. У лонгобардов был обычай приносить в жертву диаволу козью голову; жертвоприношение сопровождалось беганием вокруг и пением непотребных песен. Итак, сами почтивши поклонением козью голову, они принуждали к. такому же поклонению и своих пленников. Но большая часть пленников, предпочитая приобретение через смерть бессмертной жизни сохранению временной жизни через идолопоклонство, отказались исполнить нечестивое повеление, и своей главы, которую всегда преклоняли пред Творцом, не восхотели преклонять пред тварью. За этот отказ жестоко озлобившиеся враги-пленители посекли мечом всех пленников, не принимавших участия в их заблуждении. Итак, если и при случайном гонении восприняли венец мученический даже те, которые, по-видимому, во время мира Церкви шли широким путем мира, то удивительно ли, что при открывшемся гонении могли соделаться мучениками те, которые и во время самого мира Церкви, повсечасно изнуряя себя, шли узкою стезею мученичества? Впрочем, это, сказанное мною об избранных мужах, не нужно принимать за общее для всех правило, потому что при наступлении явного гонения многие и из тех, которые казались бы во время мира Церкви ненадежными, могут вынести мучения, и напротив, казавшиеся во время мира Церкви твердыми в вере, иногда колеблются по страху. Но я несомненно уверен, что все святые, о которых мною было говорено, могли соделаться мучениками, — это видно уже по концу их жизни. Ибо те, о которых известно, что до конца своей жизни пребыли тверды в сокровенной духовной добродетели, не могли пасть и при явном гонении. Петр. Слова твои справедливы. Но по отношению к нам, недостойным, меня изумляет домостроительство милосердия Божия, которое до такой степени ограничивает неистовство лонгобардов, что нечестивому духовенству их, по-видимому торжествующему над нами, не попускает преследовать православно верующих. 29. Об арианском ослепшем епископе Григорий. |
| В. К вопросу об Acta Martyrum Scilitanorum. C. 19). 595 Hanslik R. Secretarium und Tribunal in den Acta martyrum scillitanorum//Mélanges offerts à Mademoiselle Christine Mohrmann. Utrecht, 1963. P. 165–166. 597 Corsaro F. Note sugli “Acta martyrum Scillitanorum”//Nuovo Didaskaleion. Vol. 6.1956. P. 5–51; Karpp H. Die Zahl der Scilitanischen Märtyrer//Vigiliae Christianae. Vol. 15.1961. P. 165–172. 598 Kitzler P. From “Passio Perpetuae” to “Acta Perpetuae”: Recontextualizing a Martyr Story in the Literature of the Early Church. Berlin; Boston, 2015. P. 4–5. 600 E. В. Сергеева вслед за Т. Д. Барнсом выделяет два имени: Nartzalus и Cittinus. (См.: Barnes Т. D. Tertullian. A historical and literary study. 2nd ed. Oxford, 1985. P. 63; Сергеева E. В. Первые христианские общины в Северной Африке//Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 6. 2007. С. 425.) Ф. Декре расширяет этот список, включая имена Speratus и Veturius (Decret F., Fantar M. L’Afrique du Nord dans l’Antiquité: histoire et civilisation. Payot, 1981. P. 277). 601 Frend W. H. C. Martyrdom and Persecution in the Early Church: A Study of a Conflict from the Maccabees to Donatus. Oxford, 1965. P. 313. 604 Возможно, италийские имена принадлежали романизированным африканцам (Сергеева Е. В. Первые христианские общины в Северной Африке. С. 426). 606 Мецгер Б. М. Ранние переводы Нового Завета: Их источники, передача, ограничения/Пер. с англ. С. Бабкиной. М., 2002. С. 309; Elliott J. К. The Translations of the New Testament into Latin: The Old Latin and the Vulgate//Aufstieg und Niedergang der römischen Welt. Tl. 2. Bd. 26.1. Berlin; New York, 1992. S. 199. 608 Позднеантичный или средневековый редактор перенес место действия из Рима в Малую Азию и снабдил персонажей «Мученичества» именами, заимствованными из Деяний апостолов. 609 Русский перевод армянской версии приведен в издании А. Г. Дунаева: Акты и апология св. Аполлония/Предисл., коммент., библиогр., пер. с древнегреч. А. Г. Дунаева, пер. с древнеарм. |
| Много есть поклонников (adoratores) гробниц и изображений; много есть упивающихся над усопшими, и во время пиршества при трупах погребающих себя над умершими, и свое обжорство и пьянство вменяющих вере 74 . Много есть отрекшихся от мира сего на словах, а между тем хотящих быть под гнетом всех забот века сего и в таком состоянии радующихся. Неудивительно, что, встречая в таком множестве народов людей худой жизни, обманываете вы, малочисленные, неопытных и отвращаете от кафолического спасения, когда в своем малом обществе позволяете большие крайности, так что едва ли есть в числе называемых у вас избранных и один такой, который соблюдал бы те самые заповеди, которые защищаете вы с неразумным суеверием 75 . Рабы Божии, воины Христовы! 76 Так ли вы не оставляете без внимания коварства хитрейшего врага, который, всемерно стараясь затмить добрую славу вашу, благую воню Христову своими зловониями, да не скажут добрые души: в воню мира Твоего течем ( Песн. 1:3 ), и таким образом избежат его сетей, повсюду рассеял так много лицемеров, которые обходят провинции, никогда не посланные, никогда не живущие на одном месте, никогда не стоящие, никогда не сидящие. Одни продают останки мучеников, если только мучеников, другие увеличивают свои воскрилия и хранилища, а иные ложно говорят, будто идут на жительство к своим родителям или родственникам, живущим будто бы в той или другой стране, все же требуют, все домогаются или расходов на прибыльную скудость, или же награды за мнимую святость, тогда как, где бы ни были они, везде обличены были в худых делах своих 77 . Много в мире чудовищ. Исаия говорит о сиринах и онокентаврах, о сиринах и струфионах ( Ис. 13:21,22. 34:13 ). Иов образно описывает бегемота и левиафана (Иов. гл. 41 и 40). В баснях стихотворцев рассказывается о цербере, о стимфалидах, об еримнейском кабане, о льве немейском и о гидре со многими головами. Виргилий описывает сына Вулканова, сильного разбойника италийского. В Италии выдуман треглавый царь. В одной Галлии не было чудовищ, но всегда было много людей мудрых. |
| Во время самой борьбы, т. е. когда добрые духи влекли его вверх, а злые вниз, сам видевший это возвратился в тело и не знал ничего, что далее происходило со Стефаном. Из этого происшествия со Стефаном можно понять, что в жизни его зло плоти боролось с делами милосердия. Тем, что его за ноги влекли вниз, а за плечи вверх, ясно показано, что он и милосердие любил, и не совсем противился порокам плоти, которые влекли его вниз. Но что возьмет в нем верх при этом испытании тайных помыслов, не известно ни нам, ни тому, кто видел и снова возвратился к жизни. Видно только, что Стефан и после того, как видел адские места и снова возвратился в тело, как я выше рассказывал, не совсем еще исправил свою жизнь, когда спустя много лет умер для новой борьбы между жизнью и смертью (вечною). Отсюда понятно и то, что показание адских мучений иным доставляет пользу, а другим обращается во вред: одни, видя зло, опасаются его, а другие тем строже осуждаются, что не хотели избегать виденных и известных уже мучений ада. Петр. Что это значит, скажи пожалуйста, что в прекрасных местах виден был чей-то дом, строившийся из золотых кирпичей? Смешно, мне кажется, поверить, что и в той жизни будем иметь нужду в таких металлах. 37. Что значит построение дома в прекрасных местах. О Деусдедите, дом которого, по видению, строился только в субботу, и о казни содомлян Григорий. Кто так будет понимать, если имеет здравый смысл? Из показанного там ясно дается понять, что делает здесь тот, для кого строится там это жилище. Кто заслужит здесь награду вечного света щедрыми милостынями, без сомнения, из золота построит там себе жилище. Скажу, что прежде ускользнуло из памяти: тот воин, который видел постройку, рассказывал, что золотые кирпичи для строения дома несли старцы и юноши, девы и отроки. Отсюда понятно, что те, которым здесь оказана была любовь, там являлись строителями дома (для милосердого). Здесь подле нас жил благочестивый муж, по имени Деусдедит, который занимался шитьем обуви. О нем другой некто имел такое видение: строился для него дом, но строители дома являлись работающими в один только субботний день. |
| (11) Таковы слова истинного мудреца и боголюбивого мученика, которые он написал братьям своей епархии из тюрьмы накануне вынесения смертного приговора. Он рассказывал, чему был подвергнут, и одновременно убеждал братьев крепко держаться веры Христовой после его кончины, которая скоро последует. (12) Но к чему слова? Зачем к рассказам о подвигах, совершаемых преподобными мучениками по всей вселенной, прибавлять рассказ еще о других подвигах, тем более, что речь пойдет о людях, с которыми обращались не по закону, общему для всех, а как с врагами? 11 Маленький фригийский городок, населенный христианами, окружили солдаты и сожгли его дотла вместе с детьми и женщинами, взывавшими к Богу Вседержителю, сожгли потому, что все жители города: сам градоправитель, военачальник с прочими магистратами и весь народ — исповедали себя христианами и не послушались приказа поклониться кумирам. (2) Некий Адавкт, человек высокого звания, потомок знатного италийского рода, удостоенный от императоров всех этих так называемых почестей и общественных должностей, безупречно исполнявший обязанности управляющего хозяйством всей страны, прославился и своей правой верой, и исповеданием Христа, Сына Божия. Он украсился венцом мученика, выдержав подвиг за веру еще во время исполнения своей должности. 12 Зачем упоминать мне по именам остальных, пересчитывать множество людей или описывать многоразличные мучения дивных мучеников? Одних, как в Аравии, зарубили секирами; другим, как в Каппадокии, ломали ноги; иногда подвешивали головой вниз и разводили под ними слабый огонь: люди задыхались в дыму, поднимавшемся от горячих сучьев, как случилось в Месопотамии; а иногда, как в Александрии, им отрезали носы, уши, руки и уродовали другие члены и части тела. (2) Вспоминать ли антиохийских мучеников, которых поджаривали на раскаленных решетках с расчетом не сразу их умертвить, а подольше мучить; другие предпочитали положить в огонь правую руку, чем прикоснуться к мерзкой жертве. Некоторые, избегая испытания и не дожидаясь, пока их схватят враги, бросались вниз с высоты дома: в сравнении с жестокостью безбожников такая смерть казалась счастливым жребием. |
| Другом тебе я не буду, хоть стала б ты скромною снова, Но разлюбить не могу, будь хоть преступницей ты! Эпиграмма величиной в один дистих, непереводимая в своей сжатой выразительности и также получившая большой резонанс в мировой поэзии, резюмирует тему разлада чувств: «Я ненавижу и люблю. Ты спросишь, почему я так делаю. Не знаю, но чувствую, что так совершается, и исхожу в мучениях». Катулл тщетно ищет в себе душевных сил для того, чтобы превозмочь этот разлад, доводящий его до физического изнеможения; в старинной форме молитвы он обращается к богам с просьбой сжалиться над ним и в награду за чистоту его чувств дать ему возможность «стать здоровым». Ярко личный характер любовной лирики Катулла создает искушение рассматривать его стихи как «человеческие документы» и использовать их в психолого-биографичеоком плане. Такие попытки нередко делались в беллетристической форме; однако и исследователи тоже занимались восстановлением «романа» Катулла: комбинируя стихотворения с биографическими сведениями о предполагаемой героине – Клодии, устанавливали историю и хронологию любовных отношений Катулла и Клодии до и после путешествия в Вифинию и размещали стихотворения по отдельным этапам «романа» – от первых робких надежд и блаженства взаимной любви через ревность, размолвки и примирения к последующему душевному раздвоению и окончательному разрыву. Биографическая ценность подобных восстановлении остается все же весьма условной, тем более, что задача эта допускает, как показал опыт, различные решения. Вторая основная тема лирики Катулла – насмешка, резкая и беспощадная, всегда персонально заостренная против определенных лиц, на манер древних ямбографов; он сам называет свои насмешливые стихотворения «ямбами». Вполне остается он в традиции античной ямбографии и в смысле выбора объектов для осмеяния и поругания: воровство, разврат, нечистоплотность, физические недостатки и т. п., вот те качества, которые Катулл приписывает осмеиваемым им лицам. В этом же тоне выдержаны нападки на Цезаря и в особенности на одного из агентов Цезаря, Мамурру. При всей гиперболичности выразительных средств нападки эти не лишены были реального основания, и, по сообщению историка Светония, Цезарь сам признавал, что «на него наложено вечное клеймо стишками Валерия Катулла о Мамурре». Ряд стихотворений направлен против поэтов архаистического направления. С этой целью сочиняются забавные ситуации. Так, любимая будто бы дала обет во время размолвки, что в случае примирения принесет в жертву Венере стихи «негоднейшего поэта» (т. е., очевидно, самого Катулла); примирение наступило, и теперь в огонь могут смело отправиться... «Анналы» некоего Волузия. Насмешливая лирика Катулла нередко приближается к типу италийского фольклорного «поругания»; однажды он даже как бы воспроизводит самый обряд, призывая свои стихи «обступить» некую «распутницу» и бурно требовать от нее возвращения присвоенной тетрадки. |
| Писания и никто на небе не мог открыть книгу, т. е. ни Ангелы, никто на земле, т. е. ни люди, живущие еще в теле, никто под землей, т. е. ни души, вышедшие из тела никто, кроме Господа, не мог открыть нам тайн Св. Писания. Когда же говорится, что никто под землей не нашелся достойным раскрыть книгу, то я не нахожу ничего противного слову Божию полагать ад под землей. Петр. Скажи, пожалуйста, один ли геенский огонь, — или сколько различных грехов, столько и различных огней приготовлено? 43. Один геенский огонь или несколько различных? Григорий. Хотя один геенский огонь, но не всех грешников будет жечь одинаковым образом. Каждый по степени вины терпит там наказание. Как в здешнем мире многие живут под одним солнцем и, однако, не одинаково чувствуют теплоту солнца: один более согревается, а другой менее — так и там: в одном огне не для всех одинаковые степени мучения. Что здесь производит различие тел, то там производит различие грехов: хотя огонь один для всех грешников, но не одинаково будет жечь каждого из них. Петр. Скажи еще, неужели вечно будут гореть те, которые однажды будут ввержены туда? 44. Всегда ли будут гореть грешники, вверженные в геенну огненную? Григорий. Очевидно и несомненно истинно то, что как не будет конца блаженству добрых, так не будет конца и мучению злых. Ибо Сама Истина говорит: и пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф 25.46); и если справедливо то, что Бог обещает, то, без сомнения, не будет ложно то, чем угрожает. Петр. А что, если кто скажет: «Бог только для того угрожает грешникам вечным мучением, чтоб удержать их от совершения грехов»? Григорий. Если ложно то, чем Бог угрожал для удержания грешников от беззаконий, ложно также и то, что Он обещал для возбуждения к праведности. Но кто, кроме безумного, осмелится сказать это? И если Он угрожал Тем чего не исполнит, то прежде, нежели захотим признать Его милосердым, должны будем назвать Его (что страшно и сказать) лживым. Петр. Желал бы я знать, как согласить с правосудием то, что за вину имевшую конец, будут терпеть бесконечное наказание? Григорий. Справедливо было бы недоумение, если бы раздраженный Судья рассматривал не сердца людей, а одни дела. Нечестивые потому имели конец грехов, что имели конец жизни. Они желали бы, если бы могли, жить без конца чтоб иметь возможность грешить без конца. Те, которые никогда не перестают грешить во время своей жизни, показывают, что они желают всегда жить во грехе. Следовательно, великая справедливость со стороны судья, что вечно будут наказываемы те, которые в сей жизни никогда не хотели отстать от греха. |
| Но для обнаружения истинной его славы Господь немало сотворил чудес. Так, среди ночной тишины при теле сего царя и мученика (воистину — царя, по тому самому, что — мученик) слышалось псалмопение. А некоторые говорят, что ночью же при теле явились зажженные лампады. Посему-то справедливо все верующие должны были почитать тело его, как тело мученика. Нечестивый же и чадоубийца отец раскаялся и скорбел о своем поступке, впрочем, не хотел наследовать спасения, ибо хотя он и познал, что вера кафолическая — истинна, но, страшась своих подданных, не решился принять ее. Когда болезнь приблизила его к смерти, он поручил епископу Леандру, которого дотоле сильно преследовал, сына своего Рехареда, остававшегося в ереси, и просил его своими внушениями произвести в нем ту же перемену, какую он произвел в его брате. Сделав это завещание, он помер. По смерти его царь Рехаред, подражая не нечестивому отцу, а мученику-брату, обратился сам от злой арианской ереси и потом, не дозволяя никому в своем царстве вступать в воинское звание, кто не страшился как нечестивый еретик оставаться врагом Царства Божия, весь народ визиготский привел к истинной вере. И неудивительно, что проповедником истинной веры соделался брат мученика, заслуги которого помогли ему обратить столь многих к Церкви всемогущего Бога. В этом событии достойно полного внимания то, что всего этого не было бы, если бы царь Герминигильд не умер за истину, как написано: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Ин 12.24). В членах, как видим, совершается то же, что и в Главе (Христе). Ибо из визиготского народа умер один, чтобы ожили многие: одно зерно верно пало для возращения жизни душевной и произрастило великую жатву. Петр. Чудные дела и изумительные для нашего времени! 32. Об африканских епископах, которые свободно говорили, несмотря на то, что ариане-вандалы отсекли им языки за кафолическую веру Григорий. Во времена Юстиниана Августа, когда в Африке свирепствовало сильное гонение на кафолическую веру от вандалов-ариан, некоторые епископы, с непреклонною твердостью защищавшие истину, были приведены в судилище. Не успев преклонить их к перемене веры словами и дарами, царь вандальский вздумал сокрушить их твердость мучениями. Он приказывал им молчать, но они защищали истину и не хотели молчать пред нечестием, чтоб не показать своим молчанием согласия. Царь пришел в ярость и приказал вырезать у них языки до самого корня. Но чудное дело! Многие старцы свидетельствуют, что и без языка они стали так же говорить в защиту истины, как говорили прежде с языком. |
| 31. О смерти Репарата В то время, когда я только еще начинал жаждать уединенной жизни, один почтенный старец по имени Деусдедит, друг знатным людям нашего города, особенно со мной был связан узами дружбы. Он рассказал мне следующее: во времена готфов один знаменитый муж (сенатор), по имени Репарат, приблизился к смерти. Долго лежал он уже безгласный и окоченелый, так что, казалось, дыхание жизни совсем оставило его и тело лежало бездыханным. Многие пришедшие и его семейство уже оплакивали его, как умершего; вдруг он ожил, и слезы всех плачущих превратились в удивление. Возвратившись к жизни, он сказал: «Скорее пошлите раба к церкви блаженного мученика Лаврентия, которая называется по имени строителя ее Дамасовою, чтоб он узнал и уведомил, что делается с пресвитером Тибурцием». Тибурций, говорят, предан был тогда плотским пожеланиям; о его жизни и нравах хорошо помнит и Флоренции, теперешний пресвитер той церкви. Раб отправился, а Репарат, возвратившийся к жизни, рассказал, что узнал о нем там, куда взят был, именно: «Приготовлен был большой костер; пресвитер Тибурций возведен был на него и положен; потом подложили огня и зажгли костер. Приготовлялся и другой костер, которого высота простиралась, по-видимому, от земли до неба». Услышавши это, слушатели вскричали: «Для кого?«Но Репарат уже помер тотчас после сих слов; а раб, который был послан к Тибурцию, нашел его уже умершим. Очевидно, Репарат водим был на место мучений, видел их, возвратился к жизни, рассказал и потом умер не для себя, но для нас, чтобы мы, пока еще находимся в сем мире, отстали от худых дел. Приготовление же костров Репарат видел не потому, чтобы во аде горели дрова, но для удобнейшего рассказа живущим видел в горении грешников то, чем обыкновенно поддерживается у живущих вещественный огонь, дабы они, слыша об известном, научились бояться того, что им еще не известно. 32. О смерти куриала, которого могила была сожжена Муж достопочтенной жизни Максимиан, епископ Сиракузский, который долго настоятельствовал в Риме над моим монастырем, обыкновенно рассказывал страшное происшествие, случившееся в области Валерии. |
|
|
