| Вломившись в келью, злодеи бросились на святого старца. Его выволокли за цепь на улицу стали избивать и рубить мечами. После трехдневных тяжких страданий преподобный Галактион тихо скончался 24 сентября 1612 года, а 25 сентября и неприятели ушли из Вологды. Вот что писал в Москву о последствиях разорения Вологодский архипастырь Сильвестр: «Нынешнего 121 (1612) сент. 24 д. с понедельника на вторник, в последнем часу ночи, разорители нашей чистой, православной веры и ругатели креста Христа, Поляки и Литовцы с Черкасами и Русскими изменниками нечаянным набегом пришли в Вологду, взяли город, умертвили людей, осквернили церкви Божии, сожгли город и посады, – воевода князь Иван Одоевский ушел, а окольничий и воевода кн. Григорий Долгорукий и дьяк Истома Карташёв убиты; меня грешного взяли в плен, держали у себя 4 ночи и не раз присуждали к казни, но Господь умилостивился надо мною, – едва живого отпустили. Когда Ляхи и Литва пришли к Вологде, то, по грехам нашим, по нерадению воевод не было ни разъезжих караулов, ни сторожей на башнях, на городской стене и в крепости; у ворот было несколько человек на карауле, да и те не слыхали, как Литовцы вошли в город, а большие ворота не были заперты. – С 25 сентября неприятели оставили Вологду. Воевода Григорий Образцов с своим полком прибыл с Белоозера и занял Вологду: но никто не слушает его, друг друга грабят… Все от пьянства: воеводы пропили Вологду». Оставшиеся в живых жители Вологды, услышав о кончине старца, собрались у кельи страдальца Галактиона, погребли его в ней с подобающей честью и возложили на могилу его цепь и вериги. Почитая память затворника, народ не переставал после его смерти ходить на могилу. В 1627 году над местом упокоения святого была построена часовня. Близ нее жили три отшельника. До 1654 года все строения Галактионовой пустыни были деревянными. При епископе Варлааме (1627–1645 гг.) над мощами преподобного построен храм в честь Знамения Богоматери, а при архиепископе Маркелле (1645–1663 гг.) в 1654 году на средства, пожертвованные царем Алексеем Михайловичем, рядом с местом духовного подвига преподобного возведен каменный соборный храм в честь Святого Духа. |
| Впереди на белом листе: Помози рабу Божию Олексею писати книги начало Триводи постной. Скорописью: Книга Киржацкаго монастыря. 387. (296.) Триодь постная, полууст. в два столбца, XVI века, в лист, 373 листа, заглавная заставка киноварная. На первых листах внизу: Книга Треодь Симона Шубина, дати ее к Олексию чюдотворцу на Киясово, и как ся преставлю и священнику пожаловати написати в поминание, а из церкви тое книги не выдати никуды, ни продать, ни заложить, никому не отдати, а хто сию книгу... (конец след. листа отрезан) на втором страшном пришествии. См. 321 на конце. 388. (293.) Триодь постная, полууст. в два столбца, XVI века, в лист, 242 листа, заглавная заставка киноварная. Внизу по листам 80 об.–92 скорописью: Лета 7080 (1572) продал сию книгу князь Никита Адоевской Воздвиженскому (sic) попу Прокофью, а взял за нее... (конец листа оторван). Далее другим почерком: 7092 (1584) мес. февраля в 6 день яз Васильевской (sic) поп Прокофей, а прозвище Истома, Треодь продал старцу Петру Волосатому и денги взял. Между последнею приписью написана еще другая: Лета 7092 мес. марта в 1 день продал сию книгу Треодь постную старец Макарей Воскресенскому священнику Иосафу. 389. (295.) Триодь постная, полууст., XVI века, в лист, 429 листов, заглавная заставка с красками. 390. (289.) Триодь постная, полууст., XVI века, в лист, 437 листов. Кроме 8 синаксарей, помещенных на своих местах, в конце ркп. приложены, как и в печат. Триодях: л. 412 об. Мес. апреля в 1 день, житис и жизнь препод. матери нашея Марии египетскыя и л. 427 об. В суботу 5 недели поста, повесть от древняго списания сложена, зело полезна, по 1 кафизме икос, и по икосех начнем чести слово неседалному. 391 (304.) Триодь постная, полууст. четкий, средины XVI века, в четверть, 585 листов. Заключительные статьи седалны на 1-х стихологиах и крестобогородичны и богородичныи и на 7 песни мученичныи на 8 гласов и Троичны помещены вдвойне; в конце первой половины, прерывающейся 2-й неделей и в конце второй под заглавием: седалны от осмогласника,яже поем на 1-х стихологиах св. Четыредесятница и Троична на 8 гласов, без конца. На нижней доске скорописью XVII века: Сия богоглаголемая книга Треодь постная, а цена два рубля четыре гривны и две деньгп бсз полушки, а подписал сию книгу Попов сын Матфей Ковасил. |
| А кому, сынове, вам 2818 от кого будет какова о том истома и нужда, и тот 2819 , по своему к нам обещанию, не приимая того пришедшего от римской церкви и не приобщаясь к нему, поехал бы и был бы ко мне; а который не поедет, забыв к нам свое исповедание пред Богом и обещание в свое поставление, хотя сприобщиться о всем тому отступнику Григорию, и таковой, по своему исповеданию и обещанию, сам на себя положит великую и неизмолимую от Бога тягость церковную и воздаяние в день страшного и грозного неизмолимого великого Божьего суда. И ты бы, сыну, о том великом деле великое смотрение имел. А что, сыну, по своему святительскому долгу, побораешь и стоишь за православие, и верую Христу моему Владыке, что же не далече будешь небесного и бесконечного его царствия, егоже и молюсь получить твоему боголюбию в бесконечные века. II. Пошла грамота к владыкам в Литву от Ионы митрополита, о Григории митрополите, что вышел из Рима на митрополию Благословение Ионы, митрополита киевского и всея Руси, о Святом Духе сыну и сослужебнику нашего смирения, Евфимию, епископу Черниговскому и добрянскому. Ведомо тебе, моему сыну, что есмь посылал до Киева пречестной великой обители святой живоначальной Троицы Сергиева монастыря настоятеля духовного, о Святом Духе сына моего, игумена Васиана, к о Святом Духе дочери нашего смирения, княжа-Олексадрове Володимеровича княгини Анастасии, и к их детям, к князю Семену Александровичу и к его брату князю Михаилу Александровичу, и до князя Юрия Семеновича Гольшанского, о укреплении их и всего нашего великого православия, в немже родишася и святое крещение прмяша, во имя Отца и Сына и Святого Духа, чтобы от того благочестия своего [и] православия не умаленно было от них, ни прикладно ничто от учения римской церкви, от того волка, а не пастыря, ученика и по всему единомышленника Исидора, прежнего отступника от нашего православия, Григория, что же ныне именует себя киевским и всея Руси митрополитом, на сопротивление нашему православию и на великую мерзость святой нашей соборной и апостольской церкви греческой, от нее же святое крещение прияхом. |
| Смоляне же, придя, встали в Новодевичьем монастыре, а из Москвы боярин князь Михаил Васильевич Шуйский пошел с ратными людьми и встал в монастыре Даниловском. 135. О побоище воровских людей в Коломенском и о приезде [к царю] Истомы Пашкова. На другой день после прихода смолян боярин князь Михаил Васильевич Шуйский с товарищами пошел к Коломенскому на воров, смоляне же пришли к нему. Воры же из Коломенского вышли со многими полками против них и начали биться. Тот же Истома Пашков, поняв свое согрешение, со всеми дворянами и детьми боярскими отъехал к царю Василию к Москве, а те воры боярские люди и казаки, отбиваясь, отнюдь не обращались [к царю]. По милости же Всещедрого Бога и помощью Пречистой Богородицы и московских чудотворцев тех воров многих побили и живых многих взяли, так что в Москве ни в тюрьмы, ни в палаты не вмещались; а назад же тот вор Ивашка Болотников ушел с небольшими отрядами и сел в городе Калуге; а иные [воры] сели в Заборье. Бояре же со всеми ратными людьми приступили к Заборью. Они же, воры, видя свое изнеможение, сдались все. Царь же Василий повелел их взять к Москве и поставить по дворам, и подавать кормы, и не велел их трогать; тех же воров, которые были взяты в бою, повелел бросить в воду. 136. О посылке бояр и воевод по городам на воровских людей. Царь же Василий послал на воров под города: в Серпухов боярина князя Ивана Ивановича Шуйского; под Арзамас князя Ивана Михайловича Воротынского; под Михайлов князя Ивана Андреевича Хованского; под Калугу князя Никиту Андреевича Хованского; под Венев князя Андрея Васильевича Хилкова; под Козельск Артемия Васильевича Измайлова. Боярин князь Иван Михайлович Воротынский город Арзамас взял, и повелел [ему царь] отойти в Алексин, а боярину князю Ивану Ивановичу Шуйскому из Серпухова велено отойти под Калугу. Боярин же пришел под Калугу, и Калугу осадил, и приступал к Калуге приступом, и ничего им не учинил. 137. О посылке под Калугу бояр и воевод. Царь же Василий послал под Калугу бояр своих и воевод последних [оставшихся у него] с ратными людьми, князя Федора Ивановича Мстиславского, да князя Михаила Васильевича Шуйского, да князя Бориса Петровича Татева. Они же пришли под Калугу, и начали под Калугой с ворами сражаться, подвели гору деревянную к острогу и хотели зажечь [острог], и наметали же ту гору близко к острогу. Тот же Болотников вышел со всеми людьми [из города], ту гору зажег и на приступе многих людей перебил и ранил, а городу ничего не сделали. |
| кн. Симеона († 1471 г.), поспешил в Киев (Новгород. 2. Лет. 141. Псков. Лет. 110. и у Карамз. 6. пр. 30.). Он прибыл в Новгород, выпрошенный у короля новгородцами (Псков. Лет.), прежде того, как новгородцы отправили к Казимиру посольство о своей подчиненности власти короля (Соф. Врем. 2, 114). Жиды на юге жили свободно между русскими (Волынск. Лет. 220). Но в северо-восточных городах не терпели их. 184 Геннадий там же. У пр. Иосифа поименовано более 80 человек светского и духовного звания, и притом сказано, что были и другие. Предисл. к Просвет. 185 Посл. к Зосиме стр. 479. Грамоты в. князя и м. Геронтия к Геннадию в 1 т. Истор. Акт. 285. Соф. Врем. 2, 233. Успех Геннадия зависел и от того, что в 1488 г. дьяк Феодор Курицын ездил в Венгрию послом; оттуда он в 1489 г. (у Карамз. 6. прим. 273.) привёз с собой повесть о Дракуле Волошском, вероятно, им же переведённую (Востокова Опис. Музея 512). Он же перевёл апокрифическое послание лаодикийцам (Руднева Ист. пр. 93). Эта наклонность к странным сочинениям показывает в Курицыне такого человека, какой нужен для слушателя проповедей алхимиста Схарии. Тех же мыслей были Курицыны Иван Волк и Василий. См. ниже прим. 205. 187 Послание Зосиме стр. 470–481. «А сталася та беда с тех мест, как Курицын из угорския земли приехал; a отселе еретицы сбежали на Москву... Протопоп Алексей, да Истома, да Сверчек, да поп Денис приходили к Курицыну, да иные еретицы; да он-то у них и печальник» (заступник) См. выше прим. 185. 189 Зосима требовал от Геннадия «епископскаго исповедания веры», т.е. обращения верности сану и митрополиту, какое давалось при посвящении в епископа; предлогом выставлено было то, что будто верность Новгорода в. князю и митрополиту была тогда в подозрении. 190 Послание к Зосиме в Акт. Эксп. 1. 380. В Библиотеке графа Толстова (2, 254.) послание о том же к Собору. 192 Вскоре после смерти Геронтия, Алексей умер лютой смертью, у дьяка Истомы прогнило чрево, Дионисий мучим был духом и умер скоропостижно. Просвет. Иосифа. 193 На Соборе присутствовали с митрополитом Тихон, архиеп. |
| Валентина 9 февраля 2014, 21:16 спасибо брату во Христе за статью,доказывающую,что бывших евреев не бывает-стиль уж очень нашенский! Михаил 9 февраля 2014, 18:45 Необычная статья, чем, к стати, и необходимая, но надо не забывать, что категорические(не смиренные) заявления-утверждения, не желательны на сайте " православие " ! Михаил Чернушенко 9 февраля 2014, 17:10 Синагога Ибо, хотя бы народа у тебя, Израиль, было столько, сколько песку морского, только остаток его обратится… Исайя 10:23. Густая пустота оставленного дома, Молитвы не текут отсюда в небосвод, Но эхом среди стен, как смертная истома, Волнуются в глазах людских бездонных вод. Сам собственная цель любви или молитвы, Богатство и цена, народ и он же власть, Пока во времена Армагеддонской битвы Не узришь сам в себе, во что ты должен впасть. Когда твоя мечта, машиах-супергений, Раздавит и тебя, тогда с уставших глаз Спадет, как чешуя, тщета твоих свершений И в сердце с током слез вольется ясный глас. Енох и Илия, бесстрашные, как пламя, Царя твоей мечты ублюдком нарекли – И ты из пустоты в роскошном Третьем храме Уйдешь и, вопия, склонишься до земли. Ты был свой потолок. Ты думал, это небо. Но, выйдя в темноту, увидишь и рассвет, И в день тот, как пророк, ты с неба взалчешь хлеба И сердце ко Христу вернешь в ответ на свет. Соня Фогман 9 февраля 2014, 00:25 небольшая поправка. К несчастью, нет никаких данных о крещении Бродского. Близкий друг Бродского Лев Лосев свидетельствовал, что Бродский не был крещён. Для нас, тем не менее, важно, что три великих русских поэта 20го века были евреи по крови и христиане по миросозерцанию. Александр 8 февраля 2014, 23:40 Какая удивительно светлая и добрая статья!Какой рассказ!Для меня это удивительно чистая и добрая исповедь.Так мудро и просто вы рассказали о себе и о своём народе.Сразу вспоминаются-и хочется повторить слова Евангелия,от Иоанна в котором Господь сказал: " ...вот подлинно Израильтянин,в котором нет лукавства. " (гл.1,47.)Всех благ Вам желаю и,почему-то,хочу процитировать ещё одни слова Спасителя: " ...истинно,истинно говорю вам:отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому. " (Ин.1,51)Этого я Вам желаю,и таким людям,из Вашего народа- как Вы. |
| – Вот что… Ты… – Ну, что? – Как же это так… Вот что… Он хотел бы заглянуть ей в глаза, по ним узнать все, но было еще сумеречно. – Ну, чего ты пристал? «Вот что» да «вот что»… Ну, чего пристал?.. – От меня? – Что от тебя? – Чижелая-то… От меня?.. Ты лучше скажи… – От козла!.. У, дурак… Тебе, чай, лучше знать… Будет дурака-то ломать… Что я, шлюха у тебя, а? шлюха? – Да ведь… чудно!.. – протянул он задумчиво. – Что-то я и не верю… А ты… ты… побожись… – Да отвяжись ты, ей-богу… Ну, ей-богу… Ну… Спать хочу. Она отвернулась к стене и накрылась. А он сидел около и, улыбаясь, глядел на светлевшие окна. XX По воскресеньям Уклейкина тянуло за город, на волю. И раньше, бывало, хаживал он в монастырь, верст за десять от города, к обедне. Но теперь он уже не мог усидеть в пыльном переулке, звал Матрену, брал Мишутку и отправлялся. Иногда принимал участие и Синица, но последнее время он уклонялся: у него завязалось знакомство с модисткой Варькой, и он подумывал устроить свою жизнь на новых началах. Вставали в пять утра, чтобы поспеть к поздней обедне. Шли вдоль шоссе, боковиной, пробираясь во ржи. У первого оврага, где в глубине протекал в осочке ручей, где берега были голубыми от незабудок, а распаленные солнцем стрекозы недвижно висели на крыльях, делали первый привал. Мишутка гонялся за коромыслом и рвал незабудки, Матрена разувалась и мыла ноги в ручье, а Уклейкин, раскинувшись крестом на откосе, поглядывал на крепкую фигуру Матрены, на ее яркий платок, как мак горевший на солнце, засматривал в небо и слушал. В березовой роще куковала кукушка, жаворонки журчали в небе. – Папань! Мотри-ка, каку изловил!.. Вот муха-то! И Мишутка подносил к уху трепещущее коромысло. Тррстррр… Уклейкин жмурит глаза, вбирая солнце. Даже пар идет от потертого, заношенного пиджака. Стрекоза так приятно трещит, истома, жар охватывает все тело, и не хочется говорить, а так бы лежать, лежать… Но он открывает глаза, смотрит на трепещущее коромысло, на раскрасневшуюся Мишуткину рожицу и говорит лениво: – Это, братик, не муха… Это коромысло… Пусти его, пу-усть ее полетает… |
| 549. (546.) Минея служ. мес. апрель, полууст., нач. XVI века, в четверть, 143 листа. 550. (498. ) Минея служ. мес. апрель, полууст., нач. XVI века, в четверть, 198 листов. В конце ркп. скорописью: Яз Истома Иванов сын Михаилова продал сию книгу Ивану книжнику и в государя своего место Петра Никитича руку приложил. См. 488. На верхней доске другим почерком: Дал Естафей Головкин. 551. (442.) Минея служ. мес. апрель и май, полууст., в два столбца, XVI века, в лист, 316 листов. Кроме служб, показанных под 548 в сем списке помещены еще 7-го мая препод. Антонию киево-печерскому и 28 св. Игнатию епископу ростовскому. На первом порожнем листе: Варсонофия Замыцкова. См. 469. 552. (486.) Минея служ. мес. апрель, полууст., XVI века, в четверть, 261 лист. На верхней доске: Княини Судцкие, – вероятно, Агрипины, во инокинях Александры, коей в Лаврской ризнице есть вклад 1546 г. (Оп. ризн. 830), сконч. около 1572 года. 553. (547.) Минея служ. мес. апрель, полууст. четкий, XVI века, в четверть, 192 листа. 554. (549.) Минея служ. мес. апрель, полууст., XVI века, в четверть, 213 листов. Впереди на белом листе подпись собственною рукою препод. Дионисия: В лето 7135 (1627) сию святую книгу мес. апрель дал в дом преч. Богородицы и великого чюдотворца Сергия в Стромынский монастырь Живоначальные Троицы Сергиева монастыря архимандрит Дионисей впрок без отдачи во веки аминь. Подписал архимандрит Дионисей своею рукою. Внизу по листам его же рукою: В лето 7131 сентявря в 1 день сию св. книгу, глаголемую Минею мес. апрель, дал в церковь Господа нашего Ис. Христа и собора св. всехвальных 12 Апостол и св. великих чюдотворцов Петра и Алексея и Ионы, митрополитов киевских и всея Русии, в Троецкую Сергиева монастыря в служню слободу Живоначалные Троицы Сергиева монастыря архимарит Дионисей по своих родителех: иноке Феодосее, иноке Улее, иноке Ефросине, Власе, священнике Феодоре, Мамелфе и по себе и по всех своих родителех впрок без отдачи – архимарит Дионисей. По листам 19–58 была еще какая-то подпись, написанная уставом лета 7118, но кем-то счищена. Ркп. подмочена. |
| Малюнин Илларион, посадский человек, 1623 г., Гороховец Малюта Григорий Лукьянович Скуратов Бельский [см. Скурат, Бельский], известный опричник, убит под Пайдой в 1573 г. Мамай : кн. Иван Львович Мамай Глинский, первая половина XVI в.; Мамай Иванович Киреев [см. Киреевы], 1568 г., Ярославль [см. Домачний] Мамай – собственное имя (татар.) Мамат, Маматовы : кн. Александр Борисович Мамат Шумаровский [см. Шамины-Шумаровские], 1521 г.; Ширяй [см. Ширяй] и Неустрой [см. Неустрой] Маматовы, служилые люди в Казани, 1565 г. Мамат – Ма[х]мет – собственное имя (татар.) Мамин Игнатий Истомин [см. Истома], новик по Боровску, 1596 г. Мамлей : Иван Юрьевич Чевкин [см. Чевка], 1565 г., Рязань; Мамлей Петрович Крячков [см. Крячко] Ананьин, 1585 г., Арзамас Мамон Григорий Андреевич, окольничий вел. кн. Ивана III, 1484 г. [см. Сутыря] Мамона – пожитки, богатство (греч.); мамон – брюхо, обжора (русск.) (Даль) Мамыкин Феофан, староста в Веневе, 1660 г. Мамырев Данило Киприанов, дьяк вел. кн. Ивана III, конец XV в. Мамыч Афанасий, 1597 г., Москва Мамыш, Мамышевы : Мамыш Костров [см. Костров], 1495 г.; Григорий Осипович Мамыш Кудашев Ододуров [см. Кудаш, Ододуровы], 1550 г.; Ефим Алексеевич Мамышев, 1549 г., Белоозеро Манак, Манаков : Манак Григорий, крестьянин, 1545 г., Новгород; Иван Злобин [см. Злоба] Манаков, 1596 г., Смоленск; Манаковы, помещики, конец XVI в., Вотская пятина Манатья , крестьянин, 1470 г., Дмитров Мандаков Савва, крестьянин, 1490 г., Белоозеро Мандрыкин Семен Андреевич, 1543 г., Переяславль Манихин Сильвестр Васильевич, 1596 г., Владимир Манка кн. Иван Михайлович Борятинский, умер в 1636 г. Мансур, Мансуровы : Ермолай Матвеевич Мансур Товарищев [см. Товарищ], 1550 г.; Мансур Емельян Рюмин [см. Рюма], посадский человек, 1696 г., Устюжна; Федец Мансуров, дворянин в посольстве в Польшу 1495 г.; от него – Мансуровы [см. Левариев, Овчина, Плюсковы, Сотницкий, Стряпко] Мантрух , крестьянин, 1545 г., Новгород Мантур, Мантуровы : Мантур, мясник, 1495 г., Новгород; Истома [см. Истома] Леонтьевич Мантуров, 1511 г., Переяславль; Ефим Семенович Мантуров, 1569 г., Кашин; Максим Нечаев [см. Нечай] и Дмитрий Никифорович Мантуровы, 1600 г., Новгород |
| Но когда, с одной стороны, царь не показывался и начиналось сомнение в том, что он спасен; а с другой стороны, именем Димитрия поставлено было кровавое знамя переворота русской земли вверх дном, то большая часть отступила назад и готова была лучше сносить власть Шуйского, лишь бы сохранить достояние и порядок жизни. В самом полчище Болотникова сделалось раздвоение. На одной стороне стояли дворяне и дети боярские, на другой – холопи, казаки, беглые крестьяне – вообще самые мелкие безъименные люди. У последних главою был Болотников, начальниками первых были: Истома Пашков и братья Ляпуновы. Между Истомою и Болотниковым возникло личное соперничество. Истома твердил, что он избран был прежде воеводою, чем Болотников; хвалился притом, что он был дворянин, а Болотников холопского происхождения. Болотников с гордостью говорил, что его сам Димитрий сделал своим военачальником и он, как назначенный лично от царя, имеет над всеми первенство. Болотников хотел власть Димитрия утвердить на одном черном народе. Истома и Ляпуновы, напротив, – хотели Димитрия такого, каким знали его на царстве. Вообще дворяне, находившиеся в подмосковном полчище во имя Димитрия, поставлены были в противоречие с тем оборотом, какой приняло дело. Вначале честолюбие их щекотала вражда к тем, которые были их сильнее – зависть к боярам, окольничьим, вообще к вельможам; им хотелось низложить вельмож и заменить собою их первенство в земле русской. Но теперь они увидали, что восстание Болотникова поражает их самих...., что холопи и беглые крестьяне хотели быть выше дворян и детей боярских, как последним хотелось стать выше бояр..... Невозможно же было им служить такому делу, которое клонилось к их общему унижению и разорению. Братья Ляпуновы и воевода Григорий Сунбулов приехали в Москву и поклонились Шуйскому. С ними приехала толпа дворян и детей боярских; за ними последовали стрельцы, которые в Коломне передались было Болотникову. Шуйский не только простил их, – еще и обласкал, а Прокопию Ляпунову дал звание думного дворянина. |
|
|
