| Первой ушла монахиня Евфросиния. Насколько тщательно она готовилась к переходу в Вечность, видно из ее предсмертного дневника. Получился своего рода путеводитель в Царство Небесное, который дает возможность узнать ход мыслей христианина, готовящегося к встрече со своим Создателем. Перед смертью ей часто снились родные люди, давно покинувшие земной мир. Православные верят, что наши сродники по плоти и по духу ждут нас за последней чертой и помогают своим участием переходу от жизни земной, к жизни вечной. «Мне снилось, будто идет акафист преподобному Серафиму Саровскому в Русско-эстонской церкви, наверху. Служит отец Александр Пакляр. Все стоят на коленях, все прихожане знакомые, старые, ленинградские. У батюшки нет свечки в руках. И я пошла покупать свечку к свечному ящику. А за ящиком стоит Павел Петрович из Переславля. Он дает свечку кривую. Я прошу другую. Наконец, купила свечку и иду отдавать ее отцу Александру. Но он окружен людьми, не подойти к нему, тем более, что все на коленях. Тогда я отдаю свечку одной даме, которая тоже на коленях. Она так мило улыбается, узнала меня, кивает головой и передает свечку отцу Александру. Дальше я проснулась, и меня до сих пор охватывает такое приятное чувство общения с дорогими людьми. Не так ли радуются верующие люди, когда умирают и встречаются там с давно ушедшими, и все становятся как живые. Господь послал мне этот сон. Чтобы не бояться смерти, а радоваться ей и понять, как может быть радостна смерть». Или: «Сегодня день смерти бабушки, 8 июня (старого стиля) 1911 года. Помню как сейчас. Был очень жаркий июньский день. Мы с Китей Лермонтовой пошли гулять. Бабушке уже было очень плохо. Дома остались тетя Саня, мама, тетя Катя, Лиля. Помню, как ходили по цветущим лугам. Тем временем появились черные тучи, послышались раскаты грома, и мы поспешили домой. Пришли. Стало совсем темно. Вдруг раздался страшный удар грома, как пушечный выстрел, и одновременно сверкнула молния. Пошел проливной дождь. Тут же пришла мама и сказала, что бабушка скончалась! Это было 57 лет тому назад. Царство небесное нашей дорогой любимой бабушке. Бабушку похоронили на деревенском кладбище в селе Зубачи, около церкви. Там же, еще раньше, в 1909 году 15 июля похоронили папину няню Екатерину (Шмидову). Все эти воспоминания особенно живо выступают передо мной в этот день, когда уже и я близка к могиле». |
| Они не просто уделяли им время. Родители жили своими детьми. Нравственные качества, душевные свойства их характеров воспитывались естественно, без всякого принуждения, самой атмосферой любви, доверия со стороны родителей и благоговения перед ними со стороны их чистых душой детей. «Иногда папа устраивал нам чтото гораздо более интересное – «волшебный фонарь», – вспоминал Владыка. – На самом деле, это был самый обыкновенный проекционный фонарь. В него вставлялись большие квадратные диапозитивы, а на экране получалось изображение. Диапозитивов было всего несколько, не более десятка. Между ними: «Мальчик-с-пальчик», «Людоед» и цветные – «Лазоревый грот на Капри». Демонстрация длилась не более пятнадцати минут, но она доставляла необыкновенное удовольствие. Вспоминая это, я и сейчас переживаю вновь чувство любопытства, восторга и наслаждения… Иногда папа со старшими девочками устраивал телеграф. Провода соединяли разные комнаты, и, вдруг, в одной из комнат начинал стучать телеграфный аппарат так, как будто он ожил сам собой. Или же занимались разрядкой спирали Румкорфа, или же показывались таинственно-прекрасные, как полярное сияние, огни гейслеровских трубок. Иногда папа, как бы по секрету, удалялся вместе со старшей Эли. Когда они через полчаса возвращались, то из голубого раствора вынимались сияющие свежей медью медали. Это была гальванопластика. Так незаметно проходили полтора-два часа. Теперь мне, самому маленькому, полагалось идти спать. Несмотря на протесты, я подчинялся. И тут начиналось главное в папиных вечерах – игра на рояле. Иногда один, а чаще с мамой, в четыре руки, папа играл. Как он играл! Засыпая, я восторгался этой игрой. Музыка была папиной молитвой, излиянием лучших чувств папиной души». Когда семья с тяжелобольным Николаем Антоновичем жила в Крыму, там, естественно, не было рояля. Однажды Костя застал папу за столом, внимательно проглядывавшим ноты (это был клавир «Града Китежа»). «Я спросил: «папа, зачем ты смотришь на ноты, когда у нас нет рояля?» – вспоминает Владыка. |
| Проснулся я в отличном настроении 9 . Температура понизилась, я чувствовал себя возрожденным. Впрочем, мне советовали быть крайне острожным: стенки моих кишок тогда были не толще папиросной бумаги! Я стал поправляться и вскоре удивил доктора Тихомирова (это был отец одного из наших геологов) тем, что появился у него в кабинете на приеме. “Воскрес!” – удивленно и обрадовано воскликнул он. В тот год я не вернулся в горы – использовал остаток больничного листка, чтобы поехать в Фергану, потом много работал кабинетно, а в октябре местком дал мне путевку в Крымский санаторий (Кикенеиз, за Симеизом). Председатель месткома сказал, что эта путевка дана в награду за мою общественную работу во Дворце пионеров. Отец Гурий тем временем продолжал свою жизнь в Беш- Бале. Великая Отечественная война отняла от нас ту радость и ликование, которые были свойственны нашей довоенной жизни. Правда, некоторые формы прежней жизни сохранились, например, моя работа с пионерами. Интересна судьба Жорика Федотова – инициатора, со стороны ребят, организации кружка юннатов. Он стал на войне разведчиком, доставал “языков”, прошел всю войну, не получив ни одного ранения! После войны от навестил меня. Я был уже в рясе, в Ташкентском Архиерейском доме. Встреча была трогательна. (Где он теперь? Ему, должно быть, уже 61 год!) А его брат Павлик! На войне он стал механиком, на аэродроме. Он нашел меня в Саратове в 1955 году. И тоже не был ранен. (Ему уже 59 лет!) А Зоя Альхамова, эта брызжущая жизнью и общественной активностью девочка? Мне говорили, что она погибла. Как жаль! До сих пор я продолжаю переписку и нередко встречаюсь с Ирой Устиненко, впоследствии Ириной Григорьевной Яньшиной, москвичкой, специалистом по гидротурбинам. Закалка юннатской работы в геологических партиях не прошла даром: она теперь на пенсии, но сопровождает самые разные туристические экскурсии, преимущественно в Среднюю Азию. А Оля Гранитова, дочь директора Ботанического сада в Ташкенте? Не знаю, где она. В 1968 и 1969 годах я специально встречался с Олегом Охотниковым в Ташкенте и даже ездил к его родителям в Алмалык. Он говорил мне, что так любит Ташкент, что не мыслит себя в каком-либо другом городе. А у этого “мальчика” уже седина на висках. |
| Ларечник – седой, почтенного вида старик, любезно встретил меня и осторожно шепнул: “Смелый же Вы!” Ночевал я у ларечника. На утро приходят десятники и говорят: “Ну и наказали же Вы нас!” – “Что такое?” – спрашиваю я. Оказывается, ночью в барак к десятникам влезла шпана, искали меня. Когда утром десятники проснулись, то оказалось, что у всех порезаны чемоданы. Они искали деньги. Встретив меня утром, шпана радостно приветствовала: “А, товарищ кассир, где Вы ночевали?” Я говорю: “Где ночевал, там меня теперь нет!” – и многозначительно взглянул на них. Они все рассмеялись. Мы поняли друг друга без слов”». А вот другое приключение, о котором рассказывал отец Гурий. «Когда я работал в лагере кассиром, дали мне однажды опасное поручение. Был апрель, Страстная седмица. Солнышко уже ярко светило. Лед на Выг-озере превратился в кашу, смешанную со снегом. Ходьба по льду была связана с большим риском. Подзывает меня начальник и дает задание съездить за 25 километров, выплатить деньги заключенным. Если сейчас этого не сделать, то люди окажутся без денег на полтора месяца, пока не пройдет лед. “Что ж, – говорю я, – поеду. Только дайте мне хорошую лошадь и молодого крепкого возницу”. И вот мы поехали. Была Страстная Суббота. Подъезжаем к озеру, а лед совсем раскис, только там, где была дорога, он немного крепче. Туда мы добрались благополучно. Нас ждали, с острова следили за нами, готовые помочь, если нужно будет. Я выплатил деньги, и мы пустились в обратный путь. Вдруг лошадь провалилась в воду. Хорошо, что концы оглобли уперлись в край льда и поддерживали ее. А лошадь была очень умная. Она не пошевелилась в воде, а только оглядывалась назад, на возницу, точно хотела сказать: “Ну, что ты будешь делать? Видишь, я же провалилась?” А возница, парень умный, лет двадцати одного, говорит мне: “Только спокойно сидите”. Тут же нашлась длинная доска. Он осторожно подполз к ней, положил ее на сани и на край льда и велел мне пройти по ней на твердое место. Потом осторожно стал выводить лошадь. Умная лошадь делала все, что он ей говорил. Так мы благополучно выбрались на берег и к вечеру вернулись домой. |
| Так я стал священником. Отец Гурий очень часто давал мне служить Литургию, или же мы служили вместе. Моя жизнь приобрела новое, глубокое содержание. Примерно к этому времени, или к 1937 году, относится встреча отца Гурия с архиепископом Лукой Войно-Ясенецким . Отец Гурий заболел крупозным воспалением легких. Моя сестра Елизавета Николаевна, не надеясь на свои силы, решила обратиться к архиепископу Луке. (Он был профессором хирургии, но славился и как терапевт.) Она без труда нашла его и привезла к отцу Гурию. Первое, на что обратил внимание архиепископ Лука, был образ Спасителя в терновом венце, кисти В. Васнецова. Это был образ, который друзья подарили отцу Гурию еще в 1915 году при его постриге. Владыка Лука (сам художник) остановился на пороге комнаты, с восторгом глядя на икону. “Это лучшее изображение Спасителя, которое я когда-либо видел”, – наконец произнес он. Этот образ сохранился и сейчас находится у меня 8 . Затем архиепископ осмотрел больного. “Вы скоро поправитесь”, – сказал он. Отец Гурий возразил, сказав, что “монаху надо думать о смерти, а не о выздоровлении”. “О чем думать монаху, Вам лучше знать, – властно сказал архиепископ, – но я, как врач, говорю Вам, что поправитесь, и притом скоро”. И действительно, отец Гурий стал быстро выздоравливать. В 1938 году отец Гурий решил организовать свою жизнь так, чтобы быть ближе к природе. Известно, что лучший климат среди городов Узбекистана в Фергане (бывший Скобелев). Поэтому в предместье Ферганы – Беш-Бала – был куплен дом, и отец Гурий переселился туда, а вместе с ним Н. С. Яковлева, А. С. Заспелова, моя сестра Елизавета Николаевна; другая моя сестра – Евгения Николаевна – переехала в Фергану и взяла с собой маму. Я же тогда остался в Ташкенте и продолжал традиции нашего дома: по праздникам служил Всенощную и Литургию, продолжая работать и преподавателем, и геологом. Из прежнего общества со мной остались Мария Степановна Маракушина Мария [Шмидт] и Шура Борисова. К тому времени я, под руководством отца Гурия, как он говорил, прошел весь семинарский курс науки. |
| Не только тюрки, но и другие народности Дешт-и-кыпчака, в том числе и русские, попадали на службу в Египет. Тизенгаузен пишет19: “Часто эмиры и должностные лица в Египте назывались “крымец”, “сараец”, “гюлистанец”, “маджарец”, “хорезмец”, “башкир”, “ас” (“яс”), “русский”, “татарин”, “тюрк”19, т. е. люди стран, находившихся под властью Золотой Орды. Это были беженцы, невольники, переселенцы. Постепенно они захватили власть в Египте и основали династии так называемых мамлюков (по-арабски “мамлюк” значит “невольник”). Их господство составляет мамлюкский период в египетской истории (1265–1516). Эльмари описывает процесс захвата власти бывшими невольниками так: “...цари из них чувствовали склонность к своим родичам и хлопотали об усилении числа их, так что Египет заселился и стал охраняем ими со всех сторон. В них были луны государевой свиты, председатели собраний, предводители войск и вельможи земли его... Мусульманство прославляет их подвиги...” И вот с теми, кого когда-то победили монгольские орды, кого продали в рабство или принудили покинуть родные края, – с ними, когда они стали египетскими султанами, завязывает дипломатические сношения Золотая Орда. Происходит оживленный обмен посольствами и подарками, заключается военно-политический союз против общего врага – южного государства монголов. В этом союзе интересно духовное лидерство Египта. В Египет посылаются сообщения о принятии ислама отдельными ханами Орды. Оттуда в ответ следуют похвалы и наставления. Вот, например, духовно-политическая установка, продиктованная Египтом хану Берке, когда он принял ислам19: “Пророку было повелено Аллахом биться с людьми до тех пор, пока они скажут: нет Божества, кроме Аллаха! Ислам не состоит только в одних словах; священная война есть одна из главных опор его”. Такими словами Каир подогревал Сарай для продолжения войны с южными монголами, хулагидами, врагами Египта. Египет же снабжает Орду священными книгами мусульман и предметами культа: “Султан изготовил для Берке в подарок всяческие прекрасные вещи, как-то: писание священное, писанное, как говорят, халифом Османом, сыном Аффана, разноцветные подушки и ковры для совершения молитвы... коврики для совершения намаза”19. |
| В 1293 году произошло почти то же самое. Путь ордынцев, воспользовавшихся русскими раздорами, известен под именем нашествия Дюденевой рати (см. примеч.6). “Муром, Суздаль, Владимир, Юрьев, Переславль, Углич, Коломна, Москва, Дмитров, Можайск и еще несколько других городов были ими взяты, как неприятельские”; “Татары взломали даже медный пол собора Владимирского”11. Наконец, между князьями Андреем и Дмитрием был заключен мир, ордынцы вернулись домой с богатой добычей. Князю Федору Ростиславовичу, согласно главному условию мира, “надлежало оставить Переславль: он не мог противиться воле Андреевой, но, выезжая из сего города, обратил его в пепел”11. Это было в 1294 году. В описанных тяжелых войнах Ярославское и Ростовское княжества почти не пострадали. Пострадал Углич и окраины ростовской земли. В основном, Федор сумел сохранить эти земли от нашествия вражеской рати. В тяжелой братоубийственной войне главная ответственность падала не на Федора, а на Андрея. Уклониться от этой войны Федор, по своему положению, как вассал Андрея, не мог; навести порядок между князьями, не прибегая к вооруженной борьбе, Федор также был не в состоянии: он не обладал столь большим авторитетом. Горько думать о том, что Федор сжег Переславль-Залесский. Но я не берусь судить об этом деле. Беспристрастный судья, пожалуй, отказался бы вынести решение по этому вопросу: за дальностью времени он не может уже выслушать обвиняемого и свидетелей и установить подробности этого печального происшествия. Общую оценку деятельности Федора как ярославского князя я уже высказал выше, когда разбирал, что Федор дал Ярославлю и что он сам встретил в нем. Она вытекает не столько из событий, дошедших до нас через летописные записи, сколько из ежедневной, незаметной, описанной главным образом в житиях, и то только общими словами, деятельности князя. Она вытекает и из той народной симпатии к нему, когда он вернулся из Орды и одолел противоборствующих ему бояр, из факта мирного процветания Ярославского и Ростовского княжеств в период правления Федора, из того всенародного плача, который вызван был его смертью, из памяти о нем в народном эпосе. |
| С его смертью пресекается мужская линия первой династии ярославских князей. На княжеский стол Ярославля садится дева – Мария, дочь Василия. Ей тогда было не более 11 лет, и дела правления ведет ее мать Ксения, тоже еще молодая женщина, не старше 30 лет. Женщина правит княжеским столом немаловажного удела! Это событие – небывалое в Древней Руси7. Оно свидетельствует, впрочем, о том, что женщины уважались надлежащим образом нашими предками. На юной Марии через каких-то три-четыре года женится молодой князь Можайский Федор. Брак заключен по совету дядей Марии, сыновей ростовского святого мученика Василько, Бориса, князя Ростовского, и Глеба, князя Белозерского. Федор принят в чужую семью. Какие достоинства мог он принести с собой? Несущественным, но по тем временам обязательным достоинством было благородство происхождения. Из приведенной выше генеалогии мы видим, что этим достоинством Федор вполне располагал. Другим немаловажным обстоятельством была красивая и представительная внешность Федора. Ниже мы увидим, что красота и обходительность Федора пленят и ордынскую ханшу. Несомненно, однако, что Федор должен был зарекомендовать себя еще чем-то, иначе не склонился бы совет дядей Марии на брак с ним. Ратных подвигов мы за Федором к тому времени еще не знаем. Но, по-видимому, уже года два или три Федор хозяйничал в Можайске. Вот за это хозяйничанье, за то, что, получив Можайск, бедный и малый, Федор, как говорит житие, сумел сделать его не бедным, получает он, вероятно, одобрительный вотум почтенных дядей своей невесты. Он должен был и в Ярославле сделать то и еще более того, что сделал в Можайске. Что же встретил Федор в новой семье и новом городе? Молодая жена Мария должна была составить счастье возвышающегося в своем положении князя. Сын Михаил и две дочери, имен которых мы не знаем, говорят за прочность любви Федора к своей жене. За это же говорит спокойная стойкость, с которой впоследствии Федор будет отвергать брачные предложения Орды и согласится на них только после того, как узнает о смерти Марии. |
| Несмотря на то, что никто из монгольских ханов не принял православия, уважение к русской вере и, особенно, к ее священнослужителям с их стороны было велико. Даже когда Узбек-хан (1312–1340) объявил ислам официальной религией Орды и отчасти нарушил традиционную веротерпимость монголов, изгнав и избив лам и шаманов, к православию сохранилось уважение. Ордынские ханы-мусульмане верили в силу молитв православных священнослужителей. Сын Узбек-хана, Джанибек-хан (1340–1357), посылал за русским митрополитом Алексием, чтобы он своей молитвой исцелил его жену Тайдуллу, и митрополит выполнил эту миссию. Таким образом, возможность положительного влияния русских на Орду существовала и приводила иногда к действительно добрым результатам. Можно не сомневаться в том, что у князя Федора были основания полагать, что русский народ может жить вместе с Золотой Ордой. Ему удавалось татаро-русское сосуществование в личной и семейной жизни, отчасти даже в гражданской жизни его Ярославского удела. Кроме того, татары и русские дружно жили вместе в Ростове. Но в эпоху Федора нормальная жизнь всей Руси с Золотой Ордой была невозможна. Невозможна до тех пор, пока ордынцы были завоевателями, а Русь – покоренной страной. К тому же и феодальные распри в обоих государствах разрушали плоды всяких усилий доброй воли. Схимник Феодор До сих пор я почти исключительно уделял внимание внешней жизни князя Федора и его политической деятельности. Этими сторонами, однако, не исчерпывается его личность. Он всю жизнь был глубоко верующим православным человеком. Особенно ярко свет его религиозности вспыхнул в последний день его жизни; описание этого дня дополнит то, что мы знаем о нем. Редко кому удается умереть с полным сознанием своей близкой кончины, с полной готовностью к ней, так, чтобы можно было проститься с близкими, благословить родных. Даже в Библии , повествующей о жизни и смерти множества людей, такая кончина описывается крайне редко, а по своему мирному характеру спокойной распорядительности и безболезненности принадлежит едва ли не одному библейскому Патриарху Иакову2. |
| Князь Федор не принадлежал к числу таких феодалов, которые заботились только о собственной наживе и благополучии. Он ясно сознавал, что владеть – это значит взять на себя большую заботу и ответственность. Тем областям, которыми он владел, он принес несомненную пользу, мир и экономическое развитие. Полностью это относится к княжеству Ярославскому, а отчасти и к Смоленскому. В Смоленске племянники помешали сделать ему то, что он хотел и на что был способен. Он не сеет смут, придерживается старшего, но с ним и ради него идет и на внутренние войны, полагая, что в победе старшего будет заключаться желаемое единство Руси. Не его вина, что внутренняя война лишь ослабила Русь, но не принесла единства. Потомки Федора внесли вклад в это единство, когда Ярославль поддержал определившееся к тому времени преимущество Москвы и последний из рода Федора князь Александр присоединил свои владения к царству московского Государя Uoahha III . Несмотря на то, что в русской истории князь Федор не был центральной фигурой, он оказал свое влияние на общий ход русской истории. Думаю, что его значение несколько превосходит то, какое мог иметь удельный русский князь. Духовное влияние порабощенных народов на золотую Орду Князь Федор, на мой взгляд, не был просто верным вассалом и сторонником монгольских ханов, но вел по отношению к Орде особую благоразумную политику, направленную, прежде всего, к русской пользе, но могущую быть полезной и для обоих народов – русского и татарского. Чтобы понять, что хотел и что мог сделать или хотя бы помыслить Федор, необходимо, хотя бы вкратце, обратиться к истории Золотой Орды. В начале XIII века монгольский народ, занимавший сравнительно небольшую территорию в Центральной Азии, соответствующую примерно современной Монголии, пришел в движение и за каких-то 50 лет, путем жестоких кровавых нашествий, образовал государство, простиравшееся от Китая до Венгрии и от Средней Волги до Ирака. Вспомним главнейшие даты. В 1206 году в Монголии, на р. Ононе, состоялся курултай, провозгласивший образование цельного и организованного монгольского государства и избравший выдающегося кочевого феодала Темучина его главою. При этом Темучин получил новое имя – Чингиз-хан. |
|
|
