| Редакция старообрядческая, в противодействие западному влиянию, не преминула охранить себя следующим правилом, внесенным в упомянутое уже выше наставление иконописцам, в Подлиннике Большакова с лицевыми Святцами: «От неверных и иностранных Римлян и Арменов иконного воображения Православным Христианам приимати не подобает; аще ли же по некому прилучаю от древних лет где обрящется в наших странах, верных, рекше в греческих или в русских, а вообразуемо будет после росколу церковного, еже Греком с Римляны, и тогда, аще и зело иконное воображение есть по подобию и хитро, поклонения же им не творити, понеже от рук неверных воображени суть, но совесть их нечистоте подлежит». Редакция Клинцовская есть не что иное, как Подлинник Сборный, в котором за основу принята подробнейшая из прежних редакций, состоящая из описания разных переводов икон, хотя бы друг другу и противоречащих, и для удобства на практике систематически снабженная месяцословными сведениями о святых и о праздниках при каждом числе месяца, с присовокуплением разных прибавочных статей технического, богословского и художественного содержания 46 . Подлинник, возникший на принципах школы Ушаковской, хотя и вносит в свой состав много новизны, но тем не менее в своих основах остается верен существу иконописных преданий. Желание одушевить изображаемые лица красотой и выражением придает его описаниям некоторую поэтичность. Для примера приводятся сюжеты, описание которых по древнейшим редакциям уже известно читателю. Благовещение. «Архангел Гавриил пришед стоит пред храминою, помышляя о чудеси, како повеленная ми от Бога совершати начну. Риза на нем киноварная, багряная светлая, испод лазорь. Главой поник долу умиленно. И вшедши в полату, стоит перед Пречистой с светлым и веселым лицом, и благоприятной беседой рек к Ней: Радуйся, Обрадованная, Господь с Тобою. Вт» руках держит скипетр. Пречистая сидит, а перед нею лежит книга разогнутая, а в ней написано: с Дева во чреве зачнет и родит сына, и наречеши имя Ему Еммануил. |
| Подлинник никогда не был напечатан, а распространялся во множестве списков, составляя необходимую принадлежность каждой иконописной мастерской. Так было в древней Руси, так осталось и доселе между сельскими иконописцами. Списки Подлинника, происходя от одного общего источника и будучи согласны между собой в общих основных положениях, различаются только по большему или меньшему развитию и распространению правил и сведений, потому что, с течением времени, согласно практическим требованиям, малосложное и краткое руководство все более и более осложнялось, будучи время от времени дополняемо и изменяемо самими мастерами, которые им пользовались: так что в течение каких-нибудь полутораста лет, от конца XVI, или от начала XVII в., и до начала XVIII изменяющийся и развивающийся состав подлинника служит прямым указателем исторического хода самой иконописи. Так как в истории искусства теория является тогда, когда, после долгого времени, сама художественная практика уже выработается в надлежащей полноте и созреет; то и наши Иконописные Подлинники не могли составиться раньше XVI века, когда сосредоточение русской жизни в Москве дало возможность установиться брожению древних элементов дотоле разрозненной Руси, и отнестись к прожитой старине сознательно, как к предмету умственного наблюдения. Централизации государственных сил соответствует в истории просвещения Руси собирание в одно целое разрозненных преданий русской старины. Только к концу XV в. собраны были вместе все книги Ветхого и Нового Завета, и то еще не в Москве, а в Новгороде, который тогда стоял во главе русского просвещения. Только к половине XVI в., и тоже в Новгороде, приведен был в исполнение громадный национальный план – собрать в одно целое все жития византийских и русских святых, и этот колоссальный памятник, известный под именем Макарьевских Четий-Миней, завещал усиливающейся Москве, как свое лучшее наследство, сходивший с исторической сцены Новгород, вместе со своими древними иконами, церковными вратами и драгоценной церковной утварью, который, как воинскую добычу, перевозили из покоренного города к себе в Москву и в окрестные местечки Московские завоеватели. Но и в половине XVI века иконописный подлинник еще не был составлен; что явствует из приведенной выше статьи из Стоглава, в которой по поводу церковной цензуры и источников для иконописцев непременно было бы упомянуто и об этом столь важном руководстве. Напротив того, Стоглав послужил причиной и поводом к составлена Подлинника, почему и помещается в виде предисловия к этому последнему выше приведенная глава из Стоглава. |
| Тресонче (совр. Республика Македония): Первая (ок. 1835–1839; Дуйчев. D. S1. 412. 188 fol.) и Вторая (1851; Музей истории г. Софии. 1286. 256 fol.) Ерминии Дичо Зографа (см.: Лозанова Р. Ерминията на Дичо Зограф от Музея за история на София/ДК. 2001. Кн. 6. С. 26–31). Около 1830–1850 гг. была написана Ерминия Захария Зографа (СНИМ. Инв. 11. Ор. 5. Р. 10. 158 fol.) – иконописца и мастера монументальной живописи самоковской школы иконописания Захария Христовича Димйтрова (1810–1853); 1863 годом датируется Ерминия Варбана Коларова (см.: Василиев А. Иконографски наръчник/Прев, от слав, на говорим бьлг. език от В.Г. Коларов през 1863 г. София, 1977). 975 Иконописный подлинник представляет собой собрание образцов, определяющих детали канонических изображений различных лиц и событий, воспроизводимых на иконах. Лицевой подлинник содержит рисунки (прориси) икон, расположенные в календарном порядке. Толковый подлинник включает описания сюжетов, композиций, цветов и прочих деталей икон (также в календарном порядке). Самые ранние из дошедших иконописных подлинников датируются временем не ранее 16 в. В Российской Национальной библиотеке имеется иллюстрированная греко-грузинская рукопись, относимая некоторыми исследователями к 15 в., которая может считаться иконописным подлинником. 977 Cm.: Assemani G.L. Codex liturgicus Ecclesiae Universae in quo continentur libri rituales, missales, pontificales, officia, dypticha etc. ecclesiarum occidentis, & orientis in 15 libros distributes. 13 vols. Roma, 1749–1766 (переизд.: P; Lpz., 1902; Westmead; Famborough; Hants, 1968–1969). 978 Collection of the principal Liturgies of the Christian Church on the Celebration of the holy Eucharist; with a Dissertation shewing their usefulness, authority etc./Ed. Th. Brett. L., 1720. 979 Например: Missale mixtum, secundum Regulum В. Isidori, ductum Mozarabes/Praefatione, Notis et Appendice ab Alex. Lesleo. Romae, 1755. 980 Liturgia Armena. Venetiis, 1726; Liturgia Armena/Par cura del P. Gabriele Avedichian. |
| Касательно иконописного стиля рисунков должно заметить, что он отличается еще кое-где изяществом и чистотой лучшей эпохи древне-христианского искусства; отдельные типы замечательны разнообразием мотивов в своих характеристиках. Толковые Подлинники, расположенные по месяцослову, не что иное, как более подробное развитие подписей, взятых из Подлинника лицевого. Чем короче толковый Подлинник, тем древнее его редакция. Такова рукопись Графа Строганова, начала XVII в., в 12 д. листа, о которой будет речь впереди. Краткостью же толкований и малосложностью отличается и мой толковый Подлинник конца XVII в., в 8-ку. К этому же разряду принадлежат из известных мне: еще один Подлинник графа Строганова, XVII в., в 8-ку; графа Уварова, XVII в., в 4-ку, под 495 (Царск. 314) и Палеховского иконописца Долотова, рукопись XVII в., в 4-ку. Впрочем, все эти Подлинники, за исключением Строгановского в 12 д. листа и моего, содержат уже в себе заметные прибавления литературного свойства, о которых будет сказано после, а также осложнены они в описании лиц и событий толкованиями по разным переводам, иногда друг другу противоречащими. 97. Из Лиц. Подл. XVII в. 98. Из Лиц. Подл. XVII в. Уже в XVII в. стала распространяться между иконописцами другая редакция подлинника, расположенная не по месяцослову, а по алфавиту лиц и событий. Таковы подлинники графа Уварова: 496 (Царского 315), XVII в., – из которого приведено уже предисловие; 290 и 291 – начала XVIII в. Переходя к исследованию того, как осложнялся наш подлинник, предварительно замечу, что не буду касаться статей чисто технического содержания, именно: как составлять краски, олифить икону, наводить золою и т. п. Так, в рукописи графа Уварова, 495 (Царск. 314) помещен Указ стенному письму (лист 167 и след.) 360 . Сверх этих технических статей, самое естественное и необходимое осложнение нашего подлинника оказалось в присоединении исторических известий об изображаемых лицах и событиях. Этих исторических подробностей нет ни в моей рукописи, ни в Уваровской, 495 (Царск. 314), ни в других кратких месяцословных подлинниках, но в алфавитных – постоянно через все лица и события проведено историческое объяснение, которое занимает первое место и существенную часть, так что после него не всегда помещается иконописное толкование подобия. |
| Редакция старообрядческая, в противодействие западному влиянию, не преминула охранить себя следующим правилом, внесенным в упомянутое уже выше наставление иконописцам, в Подлиннике Большакова с лицевыми Святцами: «От неверных и иностранных Римлян и Арменов иконного воображения Православным Христианам приимати не подобает; аще ли же по некому прилучаю от древних лет, где обрящется в наших странах, верных, рекше в греческих или в русских, а вообразуемо будет после расколу церковнаго, еже Греком с Римляны, и тогда, аще и зело иконное воображение есть по подобию и хитро, поклонения же им не творити, понеже от рук неверных воображени суть, но совесть их нечистоте подлежит». Редакция Клинцовская есть не что иное, как Подлинник Сборный, в котором за основу принята подробнейшая из прежних редакций, состоящая из описания разных переводов икон, хотя бы друг другу и противоречащих, и для удобства на практике систематически снабженная месяцесловными сведениями о святых и о праздниках при каждом числе месяца, с присовокуплением разных прибавочных статей технического, богословского и художественного содержания 41 . Подлинник, возникший на принципах школы Ушаковской, хотя и вносит в свой состав много новизны, но тем не менее в своих основах остается верен существу иконописных преданий. Желание одушевить изображаемые лица красотой и выражением придает его описаниям некоторую поэтичность. Для примера приводятся сюжеты, описание которых по древнейшим редакциям уже известно читателю. Благовещение. «Архангел Гавриил пришед стоит пред храминою, помышляя о чудеси, како повеленная ми от Бога совершати начну. Риза на нем киноварная, багряная светлая, испод лазорь. Главою поник долу умиленно. И вшедши в палату, стоит пред Пречистою с светлым и веселым лицом, и благопрятною беседою рек к Ней: Радуйся, Обрадованная, Господь с Тобою. В руках держит скипетр. Пречистая сидит, а перед нею лежит книга разогнутая, а в ней написано: се Дева во чреве зачнет и родит сына, и наречеши имя Ему Еммануил. Верхняя одежда багор тмяной, испод лазорь. |
| И вот как бы взамен святоотеческой теоретической системы иконописания является иконописный подлинник. Из каких источников последний взял свое содержание и в каком отношении его правила о способе изображения того или другого сюжета стоят к типам и формам древнехристианского искусства? Сказавши, что иконописный подлинник был вызван необходимостью дать единство и однообразие иконографическим изображениям, внести в исполнение их более церковного характера, мы отнюдь не должны представлять себе этих правил законодательным актом церковной власти, предписанием для живописцев следовать тому или другому признанному образцу и больше ничего. Нет, образование подлинника никоим образом нельзя отделять от общей истории церковного искусства. В этой последней положены были основные начала позднейшей редакции иконографических типов и выработались главнейшие элементы, из которых сложился кодекс подлинника; а потому для изучения основ последнего нужно брать во внимание целую массу исторически вырабатывавшихся форм церковной живописи и, следя за постепенным изменением этих последних, открывать в них и сами основы подлинника. Для этой работы первым и необходимым пособием служат собрания и снимки с памятников церковного искусства, как восточного, так и западного, а потом – литературные источники, в которых сохранились до нас описания разного рода иконографических сюжетов. Оба эти источника, взятые вместе, дают материал для истории образования подлинника тем более ценный, что правила относительно живописи долгое время не были записаны и формулированы, и передавались путем практических наставлений и чрез изучение готовых образцов,. Вот почему гораздо ранее письменного изложения правил подлинника уже установилось на востоке замечательное однообразие в манере изображения церковных сюжетов и эти изображения, за немногими исключениями, совпали с теми правилами, которые уже впоследствии были сформулированы в кодексе подлинника. Это показывает, что несмотря на свое охранительное назначение, подлинник всегда стоял в зависимости от наиболее устойчивых и чаще других повторявшихся иконографических типов и этим последним придал санкцию, как лучшим и наиболее совершеннейшим. |
| XV. Подлинник по редакции XVIII века I. Не одна народная словесность, доселе живущая в устах русских людей, может служить источником для изучения нравов, обычаев и верований древней Руси. И литература книжная нашего времени, и особенно XVIII века, несмотря на решительный перелом в ее судьбе при Петре Великом, представляет нам множество точек соприкосновения Руси, обновленной с Русью старой. Не говоря о литературе церковной, в тесном смысле этого слова, можем указать на целый ряд так называемых народных книг, лубочных изданий и т. п., в которых явственно чувствуется эта связь древней Руси с новой литературой. В XVIII веке печаталось много произведений, которых сочинение относится к эпохе, предшествовавшей преобразованию. Не только в лубочных изданиях сказок, но и в таких книгах, как Письмовник Курганова, Совестдрал (нем. Eulenspiegel), Похождения Ивана гостиного сына, еще веет древней Русью. К таким же сочинениям, связывающим новую Русь со старой, принадлежит Подлинник, или руководство для живописцев. Эта связь, представляемая Подлинниками, тем важнее, что касается не одной литературы. Возрождение древней религиозной живописи, о котором многие теперь думают, сопряжено на Руси с меньшими затруднениями, нежели у народов западных. Старая иконописная школа, глубоко пустившая свои корни в древнерусском образовании, и доселе еще не вымерла окончательно. Увядающий, замирающий отпрыск ее и доселе удержался в народных, сельских мастерских. Иконописцы палеховские, холуевские и другие не только пишут и доселе по старинным образцам, но и пользуются подлинниками, как старинные мастера XVII века. Не удовлетворяясь подлинниками древнейшего состава, краткими и не во всем точными и определенными, они имеют еще руководства позднейшей редакции, XVIII века, – руководства, отличающияся не только значительной полнотой в описании священных лиц и событий, но и многими другими качествами, ясно свидетельствующими, что даже в XVIII веке, по требованиям эпохи, Подлинник должен был получить дальнейшее развитие, согласное с преобразованиями, ознаменовавшими начало того века. |
| картина распятия осложняется нередко целым рядом орудий страдания Спасителя и других элементов, имеющих связь с историей страданий. В сийском подлиннике (л. 212) рядом с распятием обычного типа поставлено следующее: Иисус Христос стоит без нимба; в деснице Его четырехконечный крест, к которому в пункте пересечения балок прикреплен терновый венок; в шуйце трость и копье с губкой; внизу лестница, гвозди, молотки, сосуды, клещи, копье, три пучка прутьев, жезл (?), колонна с бичом, петух, кисть руки и бюст неизвестного лица; иногда добавляются сосуды, мешок с высыпающимися из него деньгами, фонарь, рука, потир, туника, Нерукотворенный образ, жребии, бердыши, меч, лентий и цепь, как на русских антиминсах XVII-XIX вв. в композиции положения Иисуса Христа во гроб 2389 . Их можно встречать часто, хотя и не в одинаковом количестве, на крестах живописных 2390 и металлических, на иконах 2391 , в лицевых Страстях (напр., в списке С.-Петерб. Дух. Акад. А 11 / 139 , л. 173) и даже в теоретическом иконописном подлиннике 2392 . Происхождение их западное: прозрачный намек на то дает помещаемый иногда среди орудий страдания Нерукотворенный образ. Восточное предание, связывающее происхождение этого образа с личностью Авгаря, царя эдесского, не могло дать православному художнику никакого повода поставить его рядом с орудиями страданий. По сказаниям же западным, Спаситель, идя на вольную страсть, отер свое истомленное лицо убрусом, данным Ему Вероникой; на убрусе отпечатлелся Его лик, который и был передан Веронике 2393 . Связь этого предания с историей страданий очевидна. Независимо от этого на Западе сохранились памятники, отчасти датированные, которые убеждают в том, что в западной иконографии те же орудия страданий, в тех же самых иконографических формах появились гораздо ранее, чем у нас. Там они стоят в связи с мессой Григория Великого и композицией Pietà 2394 ; первую, хотя не в полном виде, находим в сийском подлиннике, вторую – на наших антиминсах. Западные примеры первого изображения XV-XVI вв. |
| Собор рассматривает недостатки, происшедшие не от внешних иноземных влияний, но от причин внутренних. Он предлагает и некоторые меры к устранению зла; но едва ли эти меры вполне достигли желательных целей, ибо по самому характеру своему они не отличались практической целесообразностью. Одно только явление в истории XVI в. указывает, по-видимому, на то, что старания Стоглава не прошли совершенно бесследно, – это русский иконописный подлинник, или руководство для иконописцев. До XVI в. таких руководств у нас, по всей вероятности, не было; такое предположение мы основываем, во-первых, на том, что на подлинники нет ни малейшего намека в Стоглаве, несмотря на прямой повод к подобному указанию, – так как подлинник, в сущности, и есть та иконографическая норма, которую охраняет Стоглав, ссылаясь на образцы пресловутых иконописцев; во-вторых, на том, что доселе не открыто ни одного списка, который бы можно было отнести, например, к XV в. Но в XVI в. такие подлинники уже, несомненно, существовали, как о том свидетельствуют дошедшие до нас списки их. Если Стоглав и не предписывает прямо составление иконописного подлинника и, следовательно, если последний не есть непосредственный результат его распоряжений, во всяком случае важно уже то, что Стоглав формально устанавливает тот самый принцип иконографии, который проходит в подлинниках и таким образом выставляет на вид их практическую необходимость. Вот почему главное определение Стоглава, в буквальном извлечении, нередко помещалось в начале или конце подлинников. Однако иконописный подлинник, при всей его важности, не доставляет еще безусловной гарантии успехов иконописания. Требовалось более тщательное составление самого подлинника и охранение его от произвольных искажений, требовались школа и контроль, правильно организованный; так как в то время уже стали являться попытки выйти из пределов установленной иконописным преданием нормы и внести в эту заповедную область нечто новое. Одна из таких попыток обнаруживается в известном розыске по делу дьяка Висковатого 174 . |
| Подлинник никогда не был напечатан, а распространялся во множестве списков, составляя необходимую принадлежность каждой иконописной мастерской. Так было в древней Руси, так осталось и доселе между сельскими иконописцами. Списки Подлинника, происходя от одного общего источника и будучи согласны между собой в общих основных положениях, различаются только по большему или меньшему развитию и распространению правил и сведений, потому что, с течением времени, согласно практическим требованиям, малосложное и краткое руководство все более и более усложнялось, будучи время от времени дополняемо и изменяемо самими мастерами, которые им пользовались: так что в течение каких-нибудь полутораста лет от конца XVI в. или от начала XVII в.и до начала XVIII в., изменяющийся и развивающийся состав Подлинника служит прямым указателем исторического хода самой иконописи. Так как в истории искусства теория является тогда, когда, после долгого времени, сама художественная практика уже выработается в надлежащей полноте и созреет; то и наши Иконописные Подлинники не могли составиться раньше XVI века, когда сосредоточение русской жизни в Москве, дало возможность установиться брожению древних элементов дотоле разрозненной Руси, и отнестись к прожитой старине сознательно, как к предмету умственного наблюдения. Централизации государственных сил соответствует в истории просвещения Руси собирание в одно целое разрозненных преданий русской старины. Только к концу XV в. собраны были вместе все книги Ветхого и Нового Завета, и то еще не в Москве, а в Новгороде, который тогда стоял во главе русского просвещения. Только к половине XVI в., и тоже в Новгороде, приведен был в исполнение громадный национальный план – собрать в одно целое все жития византийских и русских святых, и этот колоссальный памятник, известный под именем Макарьевских Четий-Миней, завещал усиливающейся Москве, как свое лучшее наследство, сходивший с исторической сцены Новгород, вместе со своими древними иконами, церковными вратами и драгоценной церковной утварью, которые, как воинскую добычу, перевозили из покоренного города к себе в Москву и в окрестные местечки Московские завоеватели. Но и в половине XVI века Иконописный Подлинник еще не был составлен; что явствует из приведенной выше статьи из Стоглава, в которой по поводу церковной цензуры и источников для иконописцев непременно было бы упомянуто и об этом столь важном руководстве. Напротив того, Стоглав послужил причиной и поводом к составлению Подлинника, почему и помещается в виде предисловия к этому последнему выше приведенная глава из Стоглава. |
|
|
