| 1917–1927 годы Летопись оптинского Иоанно-Предтеченского скита повествует о тяжелейших условиях жизни насельников Оптиной пустыни после революции. Так, во второй половине 1917 года была введена строгая ежедневная норма – 1 фунт (около 400 г) хлеба на брата. Вокруг Оптиной повсюду вечерами были слышны одиночные выстрелы, поэтому с октября 1917 года братия в скиту предприняла меры к защите монастыря от возможных нападений. В феврале 1918 года небольшой отряд красноармейцев прибыл в Оптину пустынь. Грубо и бесцеремонно солдаты произвели осмотр монастыря и скита. Тогда же была сделана опись всего церковного имущества обители, включая богослужебные сосуды, иконы и т. д. По указанию Калужского епархиального совета с 1918 года оптинских иеромонахов стали отправлять служить на приходы. Для сохранения обители 18 мая 1919 года на территории монастыря был создан музей «Оптина пустынь» со штатом рабочих и служащих 22 человека. За музеем числилось 120 разных строений, фруктовый сад и кожевенная мастерская. Прошла волна первых арестов оптинских насельников. 30 сентября 1919 года были арестованы и заключены в Козельскую тюрьму на один месяц епископ Михей (Алексеев), иеромонах Пантелеимон (Аржаных) и иеромонах Никон (Беляев). 14 марта 1920 года вновь был арестован и заключен в одиночную камеру Калужской тюрьмы иеромонах Пантелеимон. В этот же день были арестованы по обвинению в контрреволюции иеромонах Никон (Беляев) и с ним семь насельников, а также монахиня Августа (Защук). Кроме того, были арестованы десятки козельских граждан, и произведены грандиозные обыски в Оптиной и Шамордине. Сохранилось упоминание в дневнике Анны Соколовой-Исаковой об еще одном аресте в апреле 1923 года, когда нескольких человек из числа музейных работников и братии: настоятеля монастыря архимандрита Исаакия (Бобракова), старца Нектария, иеромонаха Никона (Беляева), Михаила Таубе, монахини Августы (Защук), Михаила Моисеева и епископа Михея (Алексеева). Анна Александровна (в тайном монашестве Анна) писала: «Постом на Страстной неделе по мартовской обледенелой дорожке уводили из скита отца Нектария. Он шел и падал. Монастырский хлебный корпус был превращен в тюрьму, куда привели едва держащегося от слабости старца. А когда ударили в монастыре к чтению 12-ти Евангелий, подъехали розвальни и увезли его в городскую тюрьму. Вот какова была в Оптине последняя Страстная седмица, как встречала Пасху Христову братия в последний раз в монастыре» |
| Пасека: Пётр Барабин, Григорий Ермаков. Заготовка дров: Стеф. Левченко, Иосиф Авдулов. Портной: Савва Суслов. Кухня: Пантелеимон Шибанов, Диодор Хомутов. Хлебопекарня: Вас. Белоградский. Кузнец: Григорий Аржаных. Больница: Як. Сивцов, Фил. Ибраимов, Пётр Голубов. Сапожник: Леонтий Николаев. Слесарь: Аверкий Чеботарёв. Шорник: Алексей Шорин». Однако власти при каждом удобном случае заменяли монахов в этом племенном рассаднике всякими случайными рабочими. Скоро это сказалось на качестве работы: поголовье скота начало быстро уменьшаться... Когда архимандрит Исаакий выразил протест против развала хорошо налаженного хозяйства, он был отстранен от руководства рассадником. Оптина продолжала еще держаться, но уже другим: ее не разрушили потому, что она вошла в список исторически важных и ценных культурных объектов. В 1919 году она была передана под руководство московского управления Главнаука, где был отдел музеев. Главнаука и организовала в Оптиной музей, и взяла под свою опеку богатую библиотеку монастыря 555 . В штат работников музея и библиотеки вошли монахи, но уже в гораздо меньшем количестве, чем было их в племенном рассаднике. Козельским властям не нравилось, что Оптина оказалась переподчиненной Центру, однако они ничего не могли поделать. Но своего коменданта они в монастыре поселили: следить за «порядком»... 556 Обстановка вокруг монастыря накалялась. Спустя год заведующая музеем Л.В. Защук писала в Главнауку: «Привоз на местную лесопилку двигателя в 60 сил вызвал донос... будто в Оптину пустынь привезена пулеметная машина, и из Калуги был послан большой отряд для укрощения мнимой контрреволюции, для поголовных обысков и привода в Калужскую тюрьму двадцати деятелей района с зав. музеем Защук включительно. Разумеется, через неделю все они были возвращены обратно» 557 . Из письма старца Анатолия к С.И. Шатровой (1919) видно, как быстро назревала разруха в монастыре. «Современная... власть, – писал он, – стремится к прекращению притока богомольцев и уже дошла в этом направлении до отнятия у нас гостиниц, кроме одной, находящейся уже под угрозой, и доведения искусственного голода до сокращающих жизнь размеров, взяв на работы... в Калугу до 100 монахов, принудив половину оставшихся к службе в “племенном рассаднике”, захватившем обительские огороды и скотный двор, а также конный в свою пользу, водворив в обители богадельни, приюты, Красную армию» 558 . |
| В том же 1923 году все храмы обители были закрыты — служить в храмах запретили. Но вскоре последовала просьба жителей села Стенино, и слово директора музея Лидии Защук оказалось решающим — разрешили продолжить богослужения (до 1924 года). Монастырские корпуса были переданы под общежитие служащим местного совхоза, лесозавода и музея, под контору музея и детский дом. Библиотека монастыря была передана музею, а при его закрытии в 1928 году редкие книги, экземпляры оптинских изданий, а также весь рукописный отдел были перевезены в Государственную библиотеку им. Ленина в Москве. Очевидцы вспоминают, что в дождливую, слякотную погоду книги монастырской библиотеки кидали на повозку и увозили. Многие из них погибли. Настоятеля преподобного Исаакия власти отстранили от дел и поручили преподобному Никону передачу имущества монастыря музею. При этом отец Исаакий благословил отца Никона выкупить 50 комплектов облачений из монастырской ризницы, которые впоследствии распределились по приходам. Эту покупку власти припомнили отцу Никону как одно из многочисленных обвинений при его аресте. В Вербное воскресенье 1923 года арестовали некоторых из братии монастыря — архимандрита Исаакия II, иеромонаха Пантелеимона (Аржаных), отца Макария (Чельцова), отца Петра (Швырева), а на следующий день и иеромонаха Никона. В качестве музейных рабочих и сторожей в монастыре оставили 15 человек братии, а остальным приказали убираться куда глаза глядят. Из окон своих " камер " (под тюрьму была приспособлена монастырская башня) отцы видели, как 300 монахов вышли из монастыря и уныло побрели в сторону Козельска… На следующий день всех арестованных, кроме преподобного Нектария, отпустили, а Л. В. Защук перевели в городскую тюрьму. В монастыре оставались преподобный Никон с несколькими братиями. Изгоняемый из обители архимандрит Исаакий II благословил его служить в Казанском храме и принимать на исповедь народ. Преподобный Исаакий и старшая братия, с великой скорбью покинув обитель, поселились на квартирах в Козельске. |
| Ферапонт, с 1539 г. еписк. Суздаль.), 136 (в мае 1545 г. м-рь посетил царь Иван Вас.), 174 (царь Иван Вас. посетил м-рь снова в 1553 г.); “Продолж. древн. Вивлиоф.”, 1788 г., IV, 96 (духовн. 1486 г. кн. Мих. Андр. Верейского: а к Пречистой в Мартемьянов м-рь на Беле Озере Липник да Маро Озеро), 235 (духовн. 1504 г. кн. Ив. Борис. Волоцкого: в Мартемьянов 10 руб. да кожух); 1789 г., V, 106 (м-рь упоминается в духовн. 1509 г. кн. Дм. Ив. Углицкого); 1791 г, VII, 145 (приговор. грам. 1580 г. о монаст. вотчинах; игум. Евфимий); “Русск. истор. Библиот.”, II, 23, 25 (отводная 1448–1468 г. между владениями Кириллова и Фералонт. м-рей); III, 908 (в описи 1630 г. патриаршей библиот. значится рукопись: Книга в полдесть, преп. отец Ферапонта и Мартемьяна); “Древности, Труды Москов. Археол. Общ.”, 1880 г., VIII, исследов., 144 (грам. 1676 г. патр. Иоакима игумену м-ря Афанасию по делу сосланного патр. Никона). 557. Филиппова – Троице – Ирапская – Красноборская , мужская, заштатная пустынь, Новгородской губ., Череповецкого у., в 52 вер. к сев.-зап. от Череповца, на правом берегу Андоги, между рч. Больш. и Мал. Ирапами. Основана в 1517 г. преп. Филиппом, ученикомъ преп. Корнилия, искавшим уединения и скончавшимся в 1538 г. 14 ноября. Патриархом Иоакимом (1674 – 90 г.) приписана к Воскресенскому Череповецкому м-рю, а в 1704 г. к Олонецкой верфи. В 1764 г. пустынь упразднена и обращена в приход; в 1792 г. восстановлена, и сюда переведены иноки сгоревшей Ворониной пустыни. В храме св. Троицы покоятся под спудом мощи преп. Филиппа, на гробнице которого положена икона его имени, написанная по явлению и по повелению преп. во сне старцу Феодосию. “Ист. Росс. Иер.”, VI, 594; Ратшин, 389; “Словарь ист. о свят. в России”, 263; Строев, “Спис. иер. и наст. м-рей”, 123, 89; Проценко, “М-ри в России”, 54; Ключевский, “Жит. свят.”, 274, 433; Макарий, “Ист. Р. Ц.”, VII, 47; “Чтения в И. Общ. ист.”, 1882 г., I, смесь, 80 (воспомин. крестьян. Артынова); “Опис. докум. и дел архива св. Синода”, IV, 1724 г., 146 (дело о приписке к Воскр. Черепов. м-рю). 558. Фрумошский – Успенский , мужской, общежительный, Бессарабской губ., Оргеевского у., в 30 вер. к зап. от Оргеева, в живописной местности (фрумос – красивый), на возвышенности, склоняющейся на юго-зап. к потоку Икелю. Основан в 1807 г. жителями села Бравичи (в 4 вер.), из коих Ефрем Юрками принял иночество под именем Евфимия, а через несколько лет и схиму. При монастыре учреждена школа с приютом для 10 сирот. Защук, “Бессар. обл.”, II, 216; “Извл. из отч. Об. Пр.”, 1877 г., 24 (участие в Турец. войне); 1884 г., 235 (школа). 559. Фынтын – Доамней , женский скит, совсем уничтоженный, Бессарабской губ., Оргеевского у. Он уже существовал в XVIII ст., и в 1815 г. инокини его переведены в Таборский-Успенский скит. В списк. насел. мест Бессарабской обл. под 1176 значится село Фонтына-Алба с церковью и под 1177 дерев. Фонтына-Ноу, обе в Ясском уезде. Защук, “Бессараб. обл.”, II, 214. |
| Постриг он в это же время – тайно – в монашество с именем Августа заведующую музеем Лидию Васильевну Защук. Больной и слабый старец Анатолий много духовных сил возрождал в приходивших к нему с вопросами, жалобами, укреплял в вере Христовой. В Оптиной стало трудно жить. Духовные чада предложили старцу Анатолию, имея в виду, конечно, его телесные немощи, поселиться где-нибудь в деревне, в тишине. «Что же в такое время я оставлю святую обитель, – сказал он, – Меня всякий сочтет за труса, скажет: когда жилось хорошо, то говорил: терпите, Бог не оставит, – когда пришло испытание, первый удрал. Я хотя больной и слабый, но решил так и с Божией помощию буду терпеть. Если и погонют, то тогда оставлю святую обитель, когда никого не будет. Последний выйду, и помолюсь, и останкам святых старцев поклонюсь, тогда и пойду» 570 . В келии старца произвели обыск, вернее, под видом обыска ограбили: забрали все более или менее пригодные вещи, даже белье. Вскоре последовал и арест. Мать Анатолия (Мелехова), монахиня Шамординского монастыря, рассказывала: «Когда батюшку арестовали, то повели его вместе с владыкой Михеем в Стенино, на железнодорожную станцию, пешком по льду и снегу. Отец Евстигней просил благословения нанять лошадку, а отец Анатолий не благословил: “Зачем лошадь, так дойдем; мне очень хорошо”. В Стенине [в ожидании поезда] привели их к дяде Тимофею [почитателю старца]. Отец Анатолий был грустен. Дядя Тимофей спросил: “Что это вы, батюшка, печальный такой?”. А он ответил: “Да уж это последнее”. Когда ему стали выражать соболезнования, что вот его везут в Калугу, он сказал: “Что это вы, что? Да люди добиваются ехать в Калугу, да не могут, а меня бесплатно везут, а мне как раз нужно к владыке, просить благословения на схиму, вот я и воспользуюсь случаем”». Когда старца отправили в Калугу, то мать Анатолия, как она рассказывала, послала к нему сестру-монахиню узнать, как он там помещен. «Сестра нашла его в больнице – кровать у самой двери и на сквозном ветру. А батюшка лежит такой веселый, что просто диво. |
| 14 февраля 1919 года Михаила призвали в Красную армию, где он служил в Комиссариате снабжения и распределения Союза коммун Северной области сначала в должности рядового контролера, а затем старшего контролера. С 3 сентября 1919 года его стали назначать на самые разные должности: он служил начальником связи, командиром батареи, особоуполномоченным по сбору военно-исторического материала штаба артиллерии 2-го строевого дивизиона, адъютантом при штабе, делопроизводителем в управлении начальника артиллерии Петроградского военного округа. Он участвовал в боях против белополяков под Гродно – Лидой и под Петроградом – Нарвой против Юденича, в армии которого воевал его старший брат Иван. 15 сентября 1921 года Михаил поступил в Петроградский Богословский институт, в котором он проучился до его закрытия в мае 1923 года. 15 августа 1922 года Михаил был уволен из армии по сокращению штатов в бессрочный отпуск и осенью того же года по приглашению Лидии Васильевны Защук [c] , бывшей в то время заведующей музеем «Оптина Пустынь», расположившимся в Козельской Введенской Оптиной пустыни, стал сотрудником музея – хранителем монастырской библиотеки. Здесь он стал усердно знакомиться со святоотеческой литературой и богатейшими по своему духовному содержанию рукописями. Живя в Оптиной, Михаил был духовным сыном старца Нектария [d] ; под его руководством он занимался в библиотеке, читал ученикам старца доклады на богословские темы. Ложем ему в то время служила доска. После высылки старца Нектария из монастыря духовным отцом Михаила стал в 1923 году иеромонах Никон (Беляев) [e] , который постриг его в монашество с именем Агапит. По воспоминаниям знавших монаха Агапита в этот период, он был человеком высоким, худым, всегда грустным и сосредоточенным, искавшим в христианстве не столько утешения, как это часто бывает, сколько духовного подвига. Недоброжелатели доносили о нем в ОГПУ, что он «неоднократно в коленопреклоненном состоянии у старцев был заставаем» и поддерживает «живую тесную связь с монахами, проживающими в музее и вне его». |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 Для размещения этой иллюстрации в статье в нужном месте укажите такой код: @16065@ Подпись к иллюстрации: Икона прмц. Августы (Защук) Размер файла: 10.12 Кб Кто разместил: Александр Иванов Дата размещения 04.01.2018 20:44:19 Эта иллюстрация использована на страницах: |
| м., временное управление к-рым было поручено насельнику Рудянского мон-ря иером. Даниилу (Гроапэ). До 1941 г. Д. м. владел деревянными домами в селах Теленешть и Бэлць (Бельцы), 14 дес. земли с виноградниками, 313 дес. в с. Речешть Сорокского у., 180 дес. в с. Ордэшей Орхейского у., 90 дес. в с. Добруша, 13 дес. земли в селах Кипешка и Рэспопень Орхейского у. и др. 1959-2007 гг. В 1959 г. Д. м. был закрыт, в зданиях размещена школа-интернат, на месте кладбища устроена спортплощадка, иконы и др. святыни уничтожены, библиотека расхищена. В 1993 г. Д. м. был возвращен Церкви. Решением Свящ. Синода РПЦ от 5 мая 1995 г. Д. м. был возрожден, наместником утвержден игум. Дамиан (Поторак), с 21 авг. 2007 г.- иером. Петр (Томачинский). К 2007 г. отреставрированы храмы, построены келейные здания, 2 гостиницы, хозяйственные помещения, восстановлено кладбище. Д. м. принадлежат виноградники, фруктовые сады, неск. источников, пастбища и часть леса, окружающие обитель. Арх.: АСПОРМ. Ф. 51. Оп. 19. Д. 188. Л. 59-65; НАРМ. Ф. 205. Оп. 1. Д. 3508; Ф. 208. Оп. 2. Д. 2279; Ф. 1217. Оп. 1. Д. 52, 116, 118, 119; Ф. 3046. Оп. 1. Д. 97. Л. 5; АКММ. Ф.: Мон-ри. Ист.: Eugeniu (Laiu), arhim. Monstirea Dobrua: Documente//Lumintorul. 1926. N 1. P. 22-27; Arhivele Basarabiei. Chiinu, 1929. An. 1. N 4: Octombrie-Decembrie. P. 90-99; 1930. An. 2. N 1: Ianuarie-Martie. P. 111-117; N 3: Iulie-Septembrie. P. 261-262; 1931. An. 3. N 3: Iulie-Septembrie. P. 145; 1936. An. 8. N 2/3: Aprilie-Septembrie. P. 108-109; Documente privind Istoria României: Veacul XVI. Ser. A: Moldova. Bucur., 1953. Vol. 1. P. 243-244. Лит.: Мурзакевич Н. Сведения о нек-рых правосл. мон-рях епархий Херсонской и Кишинёвской//ЗапООИД. 1848. Т. 2. С. 313-314; Защук А. И. Мат-лы для географии и статистики России, собр. офицерами Ген. штаба. СПб., 1862. Т. 2. Ч. 1: Бессарабская обл. C. 225-228; Ганицкий М. Мон-ри в Бессарабии//Кишинёвские ЕВ. 1883. 16. C. 535-536; Крушеван П. А. Бессарабия: Геогр., ист., стат., экон., этногр., лит. |
|
|
