| — И правильно, что не пошли, — сказал Андрей. — Тоже мне хозяин. Правильно сделали. Не бойтесь. В случае чего я помогу. Но Наташа оставалась по-прежнему невеселой. Поэтому Андрей согласился зайти в “балок” — маленький бревенчатый домик, где жила она с подругами. К тому же ему просто-напросто не хотелось расставаться с Наташей. Девичья квартирка была тесной: крохотная кухня с железной печкой и комнатка, в которой умещались три кровати да стол. О том, что жили здесь женщины, говорили флаконы да склянки на тумбочке, беленькие занавески на окнах, открытки с красавчиками киноактерами на стенах возле кроватей да какая-то зелень в простых стеклянных банках. На подоконнике лежали книги. Андрей перебрал их: несколько учебников и еще какое-то детективное чтиво. — Можете взять почитать, — сказала Наташа. — Нет, — помедлив, отозвался Андрей, — не хочу. — Я тоже такие книжки не очень люблю, — сказала Наташа. — А что же вам нравится? — заинтересовался Андрей. — Да разное… Садитесь, чего стоять-то. Чай будем пить. Мама варенье прислала. Свежее. Она ушла на кухню, загремела посудой. Когда вернулась, Андрей повторил: — А что же вам все-таки нравится? — Вы о книгах? — засмеялась Наташа. — Дотошный вы… Да из меня читака… так, от скуки. А вообще я люблю про будущее читать… — и замолчала. — Фантастику, — помог ей Андрей. — Может, и фантастику, только чтобы там людей побольше было, а не одни машины. Интересно ведь знать, как люди будут жить. А машины что… их и сейчас много. Она обхватила стакан ладонями, грела их, и, глядя куда-то мимо Андрея, продолжала: — Я книжкам про революцию верю и кино. Хорошее было время. Люди старались… — она запнулась и взглянула на Андрея: не смеется ли. Андрей был серьезен. — Старались не только для себя, для всех вместе. Я как-то лежала ночью, приемник слушала. Передача была про Дзержинского. Письма его читали. И вообще про него рассказывали. Письма-то настоящие ведь читали. Он не знал, что их когда-нибудь по радио будут читать. Его родные уговаривали, чтоб он бросил все это дело. Они богатые были. Но он им прямо сказал, что будет до конца бороться. Я, конечно, не помню, но он там очень хорошо говорил. Прямо реветь хотелось… |
| Морозов выслушал его с большим вниманием. – Плохо, князь, – сказал он, почесывая крутой лоб свой, – больно плохо. Что они грабеж в той деревне чинили, тому нечего дивиться: деревня-то, вишь, моя; а которая вотчина опального боярина, ту теперь всякому вольно грабить. Дело знамое, что можно взять, берут, чего же не поднимут, то огнем палят; рогатый живот насмерть колют. Это теперь их обычай. А юродивого-то я знаю. Он подлинно Божий человек. Не тебя одного он при первой встрече по имени назвал; он всякого словно насквозь видит. Его и царь боится. Сколько раз он Ивана Васильевича в глаза уличал. Побольше бы таких святых людей, так, пожалуй, и опричнины-то не было бы! Скажи, князь, – продолжал Морозов, – когда хотел ты здравствовать государю? – Завтра, чем свет, как выйдет его милость из опочивальни. – Что ты, князь? Теперь уж смерклось, а тебе с лишком сто верст ехать! – Как? Разве царь не в Кремле? – Нет, князь, не в Кремле. Прогневили мы господа, бросил нас государь, воротился в Александрову слободу, живет там с своими поплечниками, не было б им ни дна ни покрышки! – Коли так, то прости, боярин, надо спешить. Я еще и дома не был. Осмотрюсь немного, а завтра чем свет отправлюсь в Слободу. – Не езди, князь! – Отчего, боярин? – Не снести тебе головы, Никита Романыч. – На то Божья воля, боярин; что будет, то будет! – Послушай, Никита Романыч, ведь ты меня забыл, а я помню тебя еще маленького. Отец твой покойный жил со мной рука в руку, душа в душу. Умер он, царствие ему небесное; некому остеречь тебя, некому тебе совета подать, а не завидна твоя доля, видит Бог, не завидна! Коли поедешь в Слободу, пропал ты, князь, с головою пропал. – Что ж, боярин, видно, мне так на роду написано! – Никитушка, останься, я тебя схороню. Никто тебя не сыщет, холопи мои тебя не выдадут, ты будешь у меня в доме как сын родной! – Боярин, вспомни, что ты сам говорил про Курбского. Нечестно русскому боярину прятаться от царя своего. – Никита Романыч, Курбский – изменник. Он ушел ко врагу государеву; а я кто же? Разве я враг государев? |
| Татьяна 7 сентября 2023, 12:23 Вячеслав, Елена наверное имела ввиду отношения Советской власти к человеку, ведь к человеку относились как к трудовой единице. Про школы, больницы и фабрики в нашем районе могу написать, что они все были построены до революции, или открывались в зданиях храмов или строились из кирпичей разрушенных храмов. Самое главное Советская власть запрещала людям самим устраивать свою жизнь, договариваться между собой, проявлять благотворительность. Вячеслав 6 сентября 2023, 22:04 Ещё один вопрос, а зачем большевики фабрику закрыли? Колбаса не нужна был? Или они сразу после революции стремились народ на солому перевести? Давайте уж дожжем сердца людей этим открытием. Вячеслав 6 сентября 2023, 21:51 Елена 6 сентября 2023, 09:06 Настолько изуверская, что открывала больницы, строила школы, институты и заводы... С болью в сердце я это читаю, как вот так взять и сразу всю власть припечатать можно. Людмила 6 сентября 2023, 20:13 Спасибо за статью! Побольше бы таких примеров! Их сейчас очень не хватает в нашей жизни! Татьяна 6 сентября 2023, 10:49 Спасибо большое, что пишите о таких людях, благодаря которым строились храмы, больницы,школы и фабрики, многие из которых действуют до нашего времени. Живу недалеко от Кимр. Очень многие дома в городе, построены именно такими людьми, верующими и работящими. Ещё до революции у них были собственные мини электростанции, ведь была фирма, которая занималась электростанциями. Может и не надо было всё разрушать, затапливать и строить с помощью ссыльных огромные электростанции ? Елена 6 сентября 2023, 09:06 Огромное спасибо за статью! Прочла с болью в сердце! Раньше уже сколько читала о том, как ссылали людей даже после лагерей на дополнительные мучения: в месте ссылки их не брали на работу (запрет властей) и люди гибли от голода и лишений, медленно умирали! Страшная была советская власть, изуверская! Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Новые материалы Выбор читателей Мы в соцсетях |
| Ну, какой у нас ресурс? Нас работает в офисе на Белинского всего несколько человек. Оперативников побольше, десятка три — все наши бывшие реабилитанты. «Страна без наркотиков», наше замечательное подразделение, состоит из четырех ребят, которые собирают информацию со всей России, сотрудичают с правоохранительными органами. Плюс оставшиеся с Белоярки, Изоплита, Женского и в Быньгах — там небольшой, но очень крепкий, хороший реабцентр. Родители фондовские собрались. Встретились на Изоплите. Надо бы, вроде, что-то сказать, праздник все-таки. Про ситуацию? Все и так понимают… Я посмотрел — многие ребята с детьми приехали. А ведь я их семьи знаю, каждого помню, как его к нам родители привозили. «Вот ваши дети, — говорю. – Они играют, ходят в садик, в школу, в спортивные секции. Без фонда ни их бы не было, ни вас. Поэтому мы будем продолжать». Реабцентр фонда «Город без наркотиков». Фото: РИА «Новости» — Закон о принудительном лечении помог бы сдержать рост наркомании? — Конечно! Во всех цивилизованных странах существует закон о принудительном лечении. В Швеции подростка направляют на принудительное лечение, если он хоть раз был замечен в общественном месте в состоянии наркотического опьянения. Эти законы достаточно строго работают. Взять хотя бы практику наркосудов в Америке. Суть принудительного лечения в следующем: на одном конце цепочки создается мощнейшее полицейское и общественное давление на наркозависимого. Он попадает под правовой пресс, у него земля под ногами горит. И тут же на другом конце открываются широкие ворота в медико-социальную реабилитацию. — В России пока наоборот. Допустим, родитель узнает, что ребенок употребляет наркотики, те же «смеси», например. Его ведут к наркологу, нарколог проводит тест, тест ничего не показывает, потому что эффективных тестов не разработано, а в районном диспансере про наркотики нового поколения даже главврач толком не знает. Да и подросток не сразу доходит до ежедневного приема, он какое-то время «экспериментирует» от случая к случаю. В результате дело заканчивается лекцией о вреде пьянства и курения, которая ни малейшего впечатления на пятнадцатилетнего пациента не производит. Подросток убеждается, что взрослые ничего не могут: ни остановить, ни наказать. Дикая картина, согласитесь. Как это все должно выглядеть в норме? |
| Нравственность отличается тем, что ее нельзя возводить в закон. Как только закон начинают распространять до границ нравственности (и поверх них) — нравственность перестает быть сама собой и превращается в принуждение, в репрессии. Стало быть, если государство присваивает себе право вмешиваться в жизнь семьи, то тем самым оно отучает людей от нравственного поведения, в том числе и по отношению к своим детям. В самом деле: зачем о них заботиться, если есть государство? Зачем их вообще рожать? Чтобы их отобрала ювенальная юстиция? В итоге мы получаем еще один инструмент разрушения традиционных ценностей, которые вроде бы так рьяно пытаемся сохранить. Складывается ощущение, что введение ювенальной юстиции — это всего лишь способ закрыть глаза на реальную проблему. Логика чиновника проста: вот есть проблема, давайте создадим орган, призванный ее решить, вбухаем в него побольше денег, ведь деньги решают всё, и тем самым умоем руки. Кстати, если у нас-таки сформируется ювенальная юстиция, то, конечно же, сразу начнется процесс обмена опытом с западными ювенальщиками — то есть, проще говоря, насаждение их опыта у нас. Поэтому разговоры о том, что наша ювенальная юстиция вовсе не станет копировать европейский опыт, неубедительны. Еще как станет! Чиновничье мышление не видит всей сложности проблемы, не видит никаких иных путей ее решения, кроме административных. А самый простой административный путь — силовой. То есть взять и отобрать. В таком случае под угрозой оказываются все российские семьи, живущие бедно. Но ведь нельзя отбирать детей из-за бедности родителей. Это позор! Если родители — нормальные люди: не алкоголики, не наркоманы, если они психически здоровы, то государство обязано обеспечить им условия, достаточные для содержания семьи. Пусть это будет не уровень среднего класса, но хотя бы элементарные условия существования. Между прочим, это нашим действующим правом гарантировано. И нечего говорить, что на это нет средств: на многолетнее содержание отобранного ребенка в детдоме будет потрачено гораздо больше денег, чем на создание его семье нормальных для жизни условий. |
| — Хотите, чтобы вас поколотили — приходите к Усадьбе! — крикнул Сикстен, проходя мимо сада булочника. Ева-Лотта вздрогнула. В Усадьбу она не пойдет ни за что на свете! — Ой, до чего же я сыт! — вздохнул Калле, когда Алые розы скрылись, а он уничтожил шестую булку. — Ты-то что! Вот я сыт — это да! — возразил Андерс, хлопнув себя по животу. — Но это здорово, а то у нас дома опять вареная треска на обед. — От рыбы очень умнеют, — напомнила Ева-Лотта. — Тебе бы нужно есть побольше вареной трески, Андерс. — Ну вот еще! Сначала я хочу узнать, насколько я поумнею и сколько рыбы должен съесть. — Так ведь это зависит и от того еще, сколько ума было у человека раньше, — вмешаются Калле. — Тебе, например, вполне достаточно съедать в неделю одного кита средней упитанности. После того как Калле, спасаясь от Андерса, три раза обежал вокруг беседки и мир был восстановлен, Ева-Лотта сказала: — Интересно, есть сегодня в почтовом ящике какие-нибудь новые подарки? За последнее время я получила всего три кило шоколаду. Не понимаю, о чем люди думают! Придется позвонить на почту и пожаловаться. — Не говори про шоколад, — произнес Андерс с отвращением. И Калле его поддержал. До сих пор они храбро справлялись с лавиной сластей, которая обрушилась на Еву-Лотту, но теперь не могли больше съесть ни кусочка. А Ева-Лотта уже вернулась от калитки, где висел почтовый ящик, с плотным конвертом в руках. Она разорвала конверт — ну, конечно, опять шоколадная плитка! Огромная чудесная плитка молочного шоколада. Калле и Андерс смотрели на него, как на касторку. — Тьфу! — в один голос воскликнули они. — Как не стыдно! — возмутилась Ева-Лотта. — Ведь могут пасть дни, когда вы будете рады самым паршивым леденцам! Она разломила плитку пополам и заставила каждого взять свою долю. Друзья уступили — без всякого восторга, просто чтобы не обижать Еву-Лотту, — и равнодушно сунули шоколад в свои и без того переполненные карманы. — Вот это правильно — приберегите на черный день, — сказала Ева-Лотта. Она сделала из конверта мячик и бросила его через забор на улицу. |
| Русский народ как старший брат помогал выхаживать младших братьев, многим из них дал грамотность, создал возможности для ускоренного исторического развития. Благодаря русскому языку малые народы приобщились к сокровищам мировой культуры, да и о лучших их представителях мир узнал через посредство русского языка. Речь о киргизе Чингизе Айтматове, аварце Расуле Гамзатове, таджике Мирзо Турсун-заде... А разве наш военный подвиг в последнюю войну не заслуживает чувства гордости? Вся Европа легла под Гитлером, но кто переломал ему хребет? Не американцы же. А прорыв человека в космическое пространство? И здесь первой оказалась наша страна. Почему же нам не гордиться тем, что это сделали мы? Пора сказать, что Россия - это страна русских. А к русским я в отличие от узколобых шовинистов причисляю не только этнических русских, а всех, кто идентифицирует себя с ними и разделяет их духовные ценности. Верит, например, что правда не в силе, а наоборот. Говорит на русском языке, преклоняется перед русской историей... Вы заметили, как избирательно либеральные СМИ используют слово " русские " ? Когда иные наши сограждане попадают в переплёт или оказываются в какой-то неблаговидной истории, их аттестуют " русскими " независимо от национальности. Соответственно заголовки: от " русских изгнали из Куршевеля " до " русские опозорились на лыжне " . Как будто поставлена задача дискредитировать само слово. Или внушить русскому народу комплекс неполноценности. Вбить в голову мысль о полной национальной, государственной никчёмности. Отсюда и поклёпы на историю: какая-то она не такая у России, как у других успешных народов. Прихвостни, которые и внутри страны, и которые разъезжают за деньги международных фондов по миру, клянут Россию и её порядки. Это ненавистники России. Одно желание у них - побольнее уязвить свою страну. Боли за её беды у них нет. Что с журналистов взять, когда люди из правящей элиты до недавних пор хорошим тоном считали заявиться в какой-нибудь Давос и поливать там наше внутреннее устройство. |
| О.Александр Березовский: - В пустыню шли за Христом, зная, что там не есть, не пить, но жаждали услышать слово Божье. О.Дмитрий Смирнов: - И они прозревали от этого. А то - как привести, что это лошадь что ль на водопой? Можно и нужно детей знакомить, но это должен быть авторитет родителей или авторитет священника. Но родители тоже должны провести огромную работу, чтоб священник был для мальчонки или девочки авторитетом. Тогда детки будут прислушиваться. Мне мальчонку привели, 9 лет. Хорошо, ты какую-нибудь молитву знаешь? Нет. Я говорю: слушай, дружок, что ж ты, пришел и не знаешь ничего? Маму позвал - нет, тетка привела. Я говорю: что же у вас ребеночек в такой темноте живет? О.Александр Березовский: - Часто люди говорят: да я сам недавно в Церковь пришел. Вот хочется теперь и детей привести. О.Дмитрий Смирнов: - Нельзя же просто привести человека и поставить столбом! Через 5 минут соскучится и не будет знать, что делать. Это всё равно, что взять, человека в метро арестовать, привести его в концертный зал Чайковского. На откидном стуле здесь сиди, сейчас мы тебе будем Шуберта играть. Чего? Я понимаю - у харизматиков, там всё понятно, по-английски поют, прыгают, руки воздевают определенным образом. Взрослые дяди и тети крутятся на креслах туда-сюда и ещё кривляются в такт. Всё понятно. И в зоопарке тоже можно увидеть всё такое родное. А тут Шуберт, да ещё и не выговоришь, что это за звуки. Первое отделение отсидела, мама говорит: нет, сиди второе. Ну и что? Он потом будет на пол бросаться, чтоб его не водили. А в Церкви сегодня на одного мальчика попала вода, он как заорет! От неожиданности что ль, она же прохладненькая, дискомфорт. О.Александр Березовский: - Но надежда, что проникнет благодать Божья, которая в храме присутствует. О.Дмитрий Смирнов: - Через отверстие, сделанное отбойным молотком. Все люди хотят, чтоб оно само. Нет, надо своего ребеночка изучить. Надо с ним об этом беседовать, надо ему показывать, надо покупать ему соответствующие книжечки, надо ему показывать иконы, надо про них рассказывать. Это целая жизнь. Вот как родители, которые захотят отдать дитя в балетную школу. Конечно, они сначала знакомят с танцем. Всё постепенно. Не только с балетным, но и с фигурным катанием так. И уже в 15 лет чемпион мира. А сколько трудов на это, потов, травм! Ребеночек сознательно идет на травмы, что он это полюбил, он это понял, он к этому стремится. Если можно стремиться к фигурному катанию, от которого только увечья - то ко Христу это же вообще целый мир, это же побольше, чем спорт, побольше, чем музыка, побольше, чем театр! Вывести в театр - нет, я не люблю. Даже не понимаю, что там любить. Есть же люди, для которых это целый мир, они готовы в этом жить, в этих интригах. |
| Господи, спаси нас от таких шуток Среди японцев мало желающих становиться монахами. Они хотят семью. Быть одному — не в японской традиции. И патриарх Кирилл, когда был здесь, говорил мне, что надо бы побольше монашествующих. Но где их взять? 31 января, 2012 Среди японцев мало желающих становиться монахами. Они хотят семью. Быть одному — не в японской традиции. И патриарх Кирилл, когда был здесь, говорил мне, что надо бы побольше монашествующих. Но где их взять? Митрополит Токийский и всея Японии Даниил — о помощи России в восстановлении японских храмов, разрушенных землетрясением, кутье из риса и выдвижении своей кандидатуры на пост патриарха Московского. Японская православная церковь (ЯПЦ) является автономной в составе Московского патриархата. Православие в Японии стал распространять во второй половине XIX века святитель Николай (Касаткин). После Октябрьской революции ЯПЦ оказалась предоставлена сама себе. С 1954 по 1969 годы находилась в ведении Американской православной церкви, затем переподчинилась Московской патриархии. С 2000 года ЯПЦ возглавляет митрополит Даниил (Нусиро), родившийся в православной японской семье в 1938 году. — Владыка, как идет восстановление разрушенных землетрясением в марте прошлого года православных храмов в Японии? — Нам очень помогла Русская православная церковь, она пожертвовала более млн. Пришла помощь и от Украинской церкви. Но мы не распространяемся широко об этом. Иначе представляете заголовки в японских газетах? «Японские православные получают деньги от России». ( Смеется. ) Особенно когда кто-то из ваших должностных лиц посещает Курилы. — Полученных денег хватит на восстановление? — Думаю, да. В основном ведь пострадали маленькие церкви в городках и деревнях северо-восточного Хонсю. На сегодня они практически восстановлены. Осталось починить жилой дом, но на это нужно около тыс., а такие деньги у нас есть. Мы еще не все потратили из пожертвований. — Раз уж речь шла о деньгах, каковы основные источники дохода Японской православной церкви? |
| Взяв ее у Груши, Выговский пробежал ее сам и сказал: . «Этой грамотою не унять Пушкаря; взять бы его самого, да голову ему отрубить, или прислать в войско запорожское живого». –«Такая грамота, – объяснил Скуратов, – отправлена к полтавскому полковнику со стольником Алфимьевым, и в Запорожье тоже послано, и уже два раза; и со мною прислан тебе, гетману, список для ведома, а мне велено при гетмане побыть». Выговский заговорил сердито: «Давно бы следовало вора поймать и прислать в войско, как я и писал уже много раз его царскому величеству, – можно было укротить Пушкаря еще до Пасхи; а если не изволят его смирить, то я сам с ним управлюсь: можно было до сих пор его усмирить; целы были бы православные христиане, которые от него безвинно побиты; а я все терпел, все ждал указа его царского величества. Иначе еще зимою я смирил бы Пушкаря огнем и мечом. Я не домогался булавы, – хотел жить в покое, но Богдан Матвеевич Хитрово обещал мне взять Пушкаря и привести ко мне; да не только не привел, но пуще ободрил его, – надарил ему соболей и отпустил, и к Барабашу написал. Барабаш теперь с Пушкарем. Мы присягали его царскому величеству на том, чтоб никаких прав наших не нарушать: и в пунктах написано, что государь вольность нам обещает паче того, как было при польских королях, а по нашим правилам следует так: ни к полковнику, ни к кому иначе не должно посылать грамот мимо гетмана. Один гетман чинит во всем расправу; а вы всех в гетманы произвели; понадавали Пушкарю и Барабашу грамоты и от таких грамот и бунты начались. А как мы присягали царю, в ту пору Пушкаря и не было, – все это сделал покойник Богдан Хмельницкий; да я других статей, кроме наших, никаких не видал. Не следовало было того начинать. Теперь Пушкарь пишет, будто ему позволено взять на четыре года на всякого казака по десять талеров на год, а на сотников побольше; будто бы мы завладели шестьюдесятью тысячами талеров, а этого и не бывало! Не впервые к нему такие грамоты посылаются, да Пушкарь их не слушает вовсе». «Это уже в последний раз! – сказал Скуратов: – подожди, пан гетман, что сделает Пушкарь. Если он теперь не учинит по государевой грамоте, тогда своевольство ему от его царского величества даром не пройдет, а я останусь, и буду ждать». |
|
|
