| Свидетельство Андрея Кесарийского имеет тем большую цену, что он, конечно, читал сам сочинение Папия, следы существования которого находятся еще и в гораздо более позднее время. В самом деле, в своем толковании он и еще цитует Папия буквально по поводу Откр.12:7–8 . „И Папий говорит: „некоторым из них, то есть из прежних божественных ангелов, – позволил владеть и управлять устроением земли и поручил начальствовать хорошо“; но говорит далее, „случилось, что они ни во что обратили свой чин“ 19 . Нельзя думать, что Андрей сделал заключение о знакомстве Папия с Апокалипсисом из его хилиазма, потому что, во-первых, хилиазм как автора послания Варнавы, так и Папия гораздо понятнее, если предположить его происхождение у них главным образом из Апокалипсиса. Во-вторых, наше мнение о происхождении хилиазма Папия не исключается и словами самого Евсевия. Вот его относящееся сюда суждение: Κα λλα δ ατς σν κ παραδσεως γρφου ες ατν κοντα παρατθειται, ξνας τ τινας παραβολς το σωτρος κα διδασκαλας ατο, κα τινα λλα μυθικτερα. ν ος κα χιλαδα τιν φησιν τν σεσθαι μετ τν κ νεκρν νστασιν, σωματικς τς Χριστο βασιλεας π ταυτησ τς γς ποστησομνης. κα γομαι τς ποστολικς παρεκδεξμενον διηγσεις πολαβεν τ ν ποδεγμασι πρς ατν μυστικς ερημνα μ συνεωρακτα 20 . Но из этих слов видим, что вовсе нет принудительных оснований думать, будто Евсевий производил хилиазм Папия из неписанного только предания. Есть основания предполагать, что διηγσεις, которые по Евсевию, ложно истолковал Папий, были известны и первому и, что, следовательно, они существовали в письменной форме, а в таком случае это и был Апокалипсис Апостола Иоанна 21 . Наконец, заметим еще, что и другие ссылки Андрея свидетельствуют о его осведомленности и достоверности. Андрей Кесарийский не говорит подробно и ясно, что именно Папий засвидетельствовал относительно Апокалипсиса. Однако, если вспомнить, что Папий дал довольно точный отчет относительно происхождения Евангелий Матфея и Марка, то можно предположить, что написание Апокалипсиса „Иоанном, учеником Господа“, было удостоверено и Папием 22 . |
| Со своей стороны, мы полагаем, что Павел написал Послание к Римлянам прежде всего с целью изложить свое понимание христианства и его соотношения с религией Ветхого Завета, из которой оно выросло. Даже если у Павла были конкретные поводы практического характера, он использовал их для того, чтобы создать фундаментальный теоретический труд, в котором христианство осмысливается как новая религия, пришедшая на смену закону Моисееву. В настоящей главе мы сначала скажем о христианской общине Рима времен апостола Павла, а затем – об общем контексте, в котором родилось Послание Павла к Римлянам. Далее будет рассмотрен вступительный раздел этого послания. 1. Послание к Римлянам и римская христианская община История возникновения христианской общины в Риме покрыта мраком. 12 Устойчивое предание Западной и Восточной церквей называет ее основателем апостола Петра. Согласно Евсевию Кесарийскому , в царствование императора Клавдия всеблагой и человеколюбивый Промысл привел в Рим... мужественного и великого апостола Петра, за свое мужество именуемого первым среди остальных апостолов. Он, как благородный вождь Божий, облеченный в Божественные доспехи, принес с востока жителям запада драгоценное сокровище духовного света, самый свет и слово, спасающее душу, – проповедь о Царстве Небесном. 13 Блаженный Иероним говорит о Петре, что он сначала «был епископом Антиохийской церкви и проповедовал слово Божие верующим в духовное очищение в Понте, Галатии, Каппадокии, Азии и Вифинии», а затем, во второй год правления Клавдия, 14 отправился в Рим. Впоследствии он «занимал в этом городе священнический пост двадцать пять лет вплоть до последнего, четырнадцатого года правления Нерона», когда был распят вниз головой. 15 На этих сведениях, в частности, основывается предание Западной церкви о Петре как первом епископе Рима. Однако в Деяниях апостольских отсутствуют какие бы то ни было сведения о пребывании Петра в Риме. Когда Павел около 49 года прибыл на апостольский собор в Иерусалим, Петр тоже был там, а когда спустя несколько лет (от восьми до одиннадцати, по разным оценкам) Павел прибыл в Рим, то Петра там, по-видимому, не было: если бы Павел встретил в Риме Петра, вряд ли автор Деяний об этом бы умолчал. 16 В посланиях Павла, написанных из Рима, Петр также ни разу не упоминается. Все это, конечно, может означать, что ко времени прихода Павла Петр уже был казнен, но в этом случае его пребывание в Риме никак не могло продлиться четверть века. |
| Христиане Никополя отыскали св. мощи, к-рые река чудесным образом сохранила в одном месте, принесли их в город и положили в надежном убежище. После того как владения Лициния перешли к имп. Константину I Великому, мощи Н. м. были открыты для всеобщего поклонения. Мученики стали покровителями Никополя, по молитве к к-рым все верующие получали помощь от Бога. В сказании из Императорского минология Маврикий назван Маврилием; имя женщины, к-рая приносила воду в темницу,- Василла, имя одного из сторожей - Вирилад. Пиний считал, что Мученичество не является подлинным и исторически достоверным текстом, т. к. содержит анахронизмы (упоминание егип. отшельника Антония, под которым, вероятно, следует понимать Антония Великого ) и лит. тропы (ActaSS. Iul. T. 3. P. 36-37). Время кончины Н. м. определяется неоднозначно: кард. Ц. Бароний датировал это событие 316 г. ( Baronius C. Annales ecclesiastici. Lucae, 1738. T. 3. P. 615), болландисты - 319 г. (ActaSS. Iul. T. 3. P. 36). Однако на основе сведений из сочинений Евсевия Кесарийского и Лактанция ( Euseb. Hist. eccl. X 8. 8-19; Lact. De mort. persecut. 51-56) традиционно принято относить начало гонений на христиан при имп. Лицинии ко времени ок. 320 г., когда был издан ряд антихрист. законов (см., напр.: The Cambridge Companion to the Age of Constantine/Ed. N. Lenski. Camb., 2012. P. 75). Согласно др. т. зр., преследования христиан при Лицинии не было ( Gearey J. R. The Persecution of Licinius: Diss. Calgary, 1999). По мнению нек-рых исследователей, сведения о почитании Н. м. содержатся в письме свт. Василия Великого ( 379) сщмч. Евсевию , еп. Самосатскому, где говорится, что ежегодно в сер. июня в дер. Фаргамун (или Фармагун) проходило празднование дня памяти неких не названных по имени мучеников ( Basil. Magn. Ep. 95//PG. 32. Col. 489). Прокопий Кесарийский ( после 562) в соч. «О постройках» указал на мон-рь во имя Н. м., возведенный имп. Юстинианом I Великим (527-565) в Никополе ( Procop. De aedif. III. 4). Прп. Иосиф Песнописец († ок. |
| Элементы совр. И. обнаруживаются в работах раннехрист. авторов при обсуждении вопросов авторства того или иного библейского текста (признавался как один из критериев каноничности); очевиден учет авторами роли адресата при написании текста или общей исторической и географической информации. Свт. Ипполит Римский в толковании на псалмы несколько отходит от традиции, признававшей царя Давида автором всех псалмов. Не отрицая Давидово авторство вообще, он, однако, допускает, что отдельные псалмы могли быть написаны неск. авторами ( Hipp. In Psalmos//PG. 10. Col. 608). «Церковная история» Евсевия Кесарийского содержит информацию о сомнениях в авторстве нек-рых канонических текстов. Христ. авторы были вынуждены обосновывать его авторство дополнительными аргументами, ставя т. о. исагогические вопросы в совр. смысле. Напр., очень рано предметом споров стало авторство Послания к Евреям. Уже Климент Александрийский ( Euseb. Hist. eccl. VI 14. 1) ввиду стилистических особенностей послания вынужден был обосновывать Павлово авторство. Ориген также отмечает языковые и стилистические отличия этого послания, но доказывает авторство ап. Павла сходством богословия этого послания с богословием др. Посланий апостола (Ibid. 25. 13). Александрийский еп. свт. Дионисий Великий (кон. II в.- 264/5 г.) во 2-й кн. «Об обетованиях» высказывал сомнения в аутентичности Откровения Иоанна Богослова. По его мнению, этот текст не мог быть написан автором Евангелия от Иоанна и Посланий Иоанна: очевидны лексические и стилистические отличия Откровения от др. Иоанновых писаний; в Откровении автор называет себя Иоанном, тогда как в Евангелии и Посланиях - нет. Концепции единого автора, по его мнению, противоречат имеющиеся богословские различия между Евангелием, Посланиями и Откровением Иоанна Богослова (Ibid. VII 25. 4). (Подробнее см. в ст. Иоанна Богослова Откровение .) Известные также Евсевию сомнения в авторстве нек-рых новозаветных текстов приводит блж. Иероним (ок. 347-419/20): Посланий Иакова, Иуды, Послания к Евреям, 2-го и 3-го Посланий Иоанна ( Hieron. De vir. illustr. I). Блж. Августин, обсуждая авторство Книги премудрости Соломона и кн. «Екклесиастика» (Ecclesiasticus), пишет, что их традиционно связывают с Соломоном, но автором их, видимо, был Иисус Сирах ( Aug. De doctr. christ. II 13). |
| Соответствующее этому место в „Письме против Иудеев” гласит так: „повелено было, чтобы никто не оставался в границах этой страны... Позволено только издали смотреть на вашу землю». Это сходство выражений Гарнак объясняет тем, что Евсевий и автор „Письма против Иудеев” почерпали свои сведения о еврейском мятеже из одного источника». Что автор „письма» знал „Диспут Язона и Паписка» – это, по мненио Гарнака, почти несомненно, в виду распространенности „диспута» во II-м и III-м веках. Поэтому Гарнаку кажется очевидным, что автор „Письма против Иудеев” молча цитирует „диспут” там, где он говорит о следствиях еврейского возмущения. Отсюда сам собою напрашивается вывод, что и Евсевий взял рассказ о еврейском возмущении из „диспута», и что, следоват., автором „Диспута» был никто иной, как Аристон Пелльский. Почему же Евсевий не назвал цитированного им „Диспута Язона и Паписка», но назвал только имя его автора? На этот вопрос Гарнак отвечает не совсем удовлетворительно. По его мнению, Аристон Пелльский был Еврей и потому был не симпатичен Евсевию. Историк не решался принять его в число „писателей» (scriptores) и не мог, с другой стороны, считать его еретиком (?!) 75 . Но в таком случае Евсевию удобнее было бы или вовсе не упоминать ни имени Аристона, ни его „Диспута», или же, не упоминая имени автора, назвать цитируемое сочинение. Притом Гарнак не может выдавать за несомненное, что Аристон – Еврей по происхождению. Кроме прозвания Аристона Пелльским 76 , в пользу еврейского происхождения этого писателя нет никаких доводов. Но допустим, что Аристон Пелльский – Еврей; и в таком случае остается непонятным, почему он несимпатичен Евсевию: сам Гарнак заявляет, что автор „Диспута» совершенно свободен от национально-еврейских тенденций 77 . Но обратимся к интересующим нас вопросам: знал ли Евсевий „Диспут Язона и Паписка» и можно ли утверждать, как несомненное, что этот „Диспут” написан Аристоном Пельским? Трудно согласиться с изложенным выше ответом Гарнака на эти вопросы. Если мы согласимся, что сведения о баркохебской войне и в „Церковной Истории», и в „Письме против Иудеев” заимствованы из одного источника, то и в таком случае нет достаточных оснований заключать, что этот источник – „Диспут Язона и Паписка», ибо еще не доказано, что автор этого диспута – Аристон Пелльский. |
| Этими словами Евсевий, вероятно, указывает на своего предшественника по епископству Агапия, которого в означенном месте Евсевий очень хвалит за его богословствование. При Евсевее же был в Кесарийской церкви пресвитором слава Кесарии, ученейший Памфил, заведывавший Кесарийской школой и находившимся при ней ученым конвиктом. Таким образом Кесария служила местом обмена мыслей между христианскими учеными и представляла все средства к тому, чтобы получить здесь хорошее образование в христианском духе и работать над христианскою наукой. И Евсевий не упускал ничего, что могло служить к обогащению его познаниями всякаго рода. Он заключил тесный дружеский союз с Памфилом, поселился с ним вместе и даже принял на себя его имя, сделавшись известным впоследствии как Ευσβιος Παμφλου 11 . Они оба имели одни и те же ученые занятия, но был ли Евсевий помощником Памфила в учебном деле – на это ясных указаний нет; впрочем из того, что Евсевий укреплял мученика Апфиана, жившего в конвикте Памфила, Словом Божьи 12 , можно выводить, что Евсевий заменял иногда Памфила по школьным занятиям. Весьма важно заметить о направлении Памфила, который имел громадное влияние на образование Евсевия. Памфил был учеником александрийского пресвитера Пиерия 13 , от которого к нему перешла страстная любовь к Оригену и его идеям. Памфил собрал в свою библиотеку сочинения адамантового учителя 14 и написал в его защиту апологию 15 . Таким образом Евсевию естественно было сделаться поклонником Оригена , каким он сделался действительно. Он с восторгом повествует об Оригене в своей истории, собирает более ста томов его сочинений и помогает Памфилу в составлении апологии за Оригена 16 . Увлечение идеями Оригена уже давно было замечено в Евсевие и в одной древней греческой рукописи, после отрывка сочинения Оригена «о судьбе» которое переписчик считал принадлежащим Евсевию, находятся следующие стихи: Ποσος π θ ς μοι σν χαλν συγγραμμτου Ενεσταλχθη καρδα μου κα φλγει, Ευσβιε, κδιστε τν πισκ πων Τν σνγχ νων σου, κ ν δοκς σφλλεσθα που Ωριγπωννους πνετς δε τν νοθμτου, Σοφο παλαιο, τν γραφν ειθημ νος 17 т.е., сколь великая любовь к твоим прекрасным трениям объяла и сожигает моё сердце, Евсевий, славнейший между современными тебе епископами, хотя, кажется, ты кое-где ошибаешься, и от тебя веет мыслями Оригена , древняго мудреца, знатока Писаний». |
| Нам остаётся ещё указать в биографии Евсевия некоторые черты, которые должны дать понятие о средствах его образования, при которых сложилась его широкая учёность. Учителем Евсевия можно считать Дорофея, антиохийского пресвитера, известного представителя Антиохийской школы, впоследствии игравшей такую значительную роль в догматических спорах арианских , несторианских, монофизитских. О Дорофее Евсевий делает очень лестный отзыв; называет его «учёнейшим в своё время человеком»; он был, по Евсевию, «ревностным любителем богословских знаний, хорошо изучил еврейский язык, так что легко читал еврейские книги, был знаком со свободными (или светскими) науками и не лишён эллинского образования». Следовательно, заметим, этот Дорофей был представителем как духовного, так и светского образования 4 . Другим влиятельным на образования Евсевия лицом был пресвитер Кесарийской церкви, Памфил. Памфил известен тем, что он употребил много неослабленной энергии и материальных средств на устроение церковной библиотеки в Кесарии, библиотеки столь богатой, что блаженный Иероним готов сравнивать Памфила с Димитрием Фалерейским и Пизистратом. Библиотека эта имела ту особенность, что в ней одно из видных мест было отведено многочисленным сочинениям знаменитого Оригена . Сам Евсевий принимал весьма живое участие в благоустройстве этой библиотеки: он составил каталог библиотеки, помогавший каждому занимающемуся в ней пользоваться её богатствами, не упуская из внимания ничего нужного 5 . С Памфилом пресвитером Евсевий состоял в самых дружественных отношениях. Дружба эта была такая тесная, искренняя, что новейшим писателям она напоминает известную образцовую дружбу Давида с Ионафаном 6 . Выражением этой дружбы служило со стороны Евсевия как то, что он в последствии всегда вспоминал о Памфиле с глубочайшим чувством уважения, так и то, что в память о своём друге он присоединил к своему имени имя этого лица и стал известен в истории с наименованием Евсевия-Памфила ( Εσβιος Παμφλου) 7 . Влияние Памфила, любителя и ценителя христианского просвещения и влияние самой Кесарийской библиотеки без сомнения имели важное значение в деле научного образования Евсевия. Что дружба Евсевия с Памфилом главным образом держалась на их одинаковой любви к научному христианскому просвещению, это видно не только из их совокупных попечений о благоустройстве Кесарийской библиотеки, но ещё из того факта, что и заключённые в темницу, во время гонения, Евсевий и Памфил проводят скучное время темничного заключения в изучении сообща многочисленных сочинений Оригена 8 . |
| Все перечисленные свидетельства недостаточны для определенных выводов, но позволяют предполагать, что аллегорическое толкование гор 120-го псалма (возможно, основанное на символическом значении высоты) сложилось в каком-то виде уже у Оригена . Первая известная нам попытка объяснить горы в этом псалме не как символ, а как горы в собственном смысле принадлежит Евсевию Кесарийскому . В отношении «Песней восхождения» вполне оправдывается та репутация толкователя-историка, которую имеет Евсевий 7 . Известный своим стремлением в первую очередь разбираться в историческом смысле толкуемого библейского текста, Евсевий и при толковании «Песней восхождения» дал образец того, как можно построить буквальное понимание входящих в это собрание псалмов, в том числе и Пс. 120 . В преамбуле к толкованию на «Песни восхождения» он последовательно рассматривает все эти псалмы с точки зрения представления, которое было очень устойчиво впоследствии и принималось многими до начала XX в.: представления о том, что «Песни восхождения» отображают возвращение иудеев из «вавилонского плена». Как текст преамбулы, опубликованный Меркати 8 , так и комментарий на Пс.129:1 , вошедший в катены 9 , доносят нам в целом одинаковое понимание ситуации, отраженной в Пс. 120 , и места в ней гор. По Евсевию, первое лицо псалма находится на пути из Вавилона в Иерусалим, среди гор, расположенных вдоль этого пути, и, обращая взор повсюду в поисках помощника, направляет его также и на горы. Но помощь приходит не от них: человек находит ее, востекая умом к Сотворившему их и весь прочий мир. В этом понимании горы более или менее конкретны и материальны. Любопытно, что это «историческое» толкование сохранилось от более позднего времени, чем аллегорическое объяснение Оригена . Хотя некоторые отголоски того понимания ситуации «Песней восхождения», которым пользуется Евсевий (возвращение из плена), можно видеть в толкованиях Августина (в толковании на Пс. 125 ), нужно признать, что при экзегезе первого стиха Пс. 120 Августин не прибегает к тому «историческому» объяснению взгляда на горы, которое Евсевий предлагает. |
| Нам остается еще указать в биографии Евсевия некоторые черты, которые должны дать понятие о средствах его образования, при которых сложилась его широкая ученость. Учителем Евсевия можно считать Дорофея, антиохийского пресвитера, известного представителя антиохийской школы, впоследствии игравшей такую значительную роль в догматических спорах арианских, несторианских, монофизитских. О Дорофее Евсевий делает очень лестный отзыв; называет его «ученейшим в свое время человеком»; он был по Евсевию, «ревностным любителем богословских знаний, хорошо изучил еврейский язык, так что легко читал еврейские книги, был знаком со свободными (или светскими) науками и не лишен эллинского образования». Следовательно, заметим, этот Дорофей был представителем как духовного, так и светского образования 4 . Другим влиятельным на образование Евсевия лицом был пресвитер Кесарийской церкви Памфил. Памфил известен тем, что он употребил много неослабной энергии и материальных средств на устроение церковной библиотеки в Кесарии, библиотеки столь богатой, что блаж. Иероним готов сравнивать Памфила с Димитрием Фалерейским и Пизистратом. Библиотека эта имела ту особенность, что в ней одно из видных мест было отведено многочисленным сочинениям знаменитого Оригена . Сам Евсевий принимал весьма живое участие в благоустройстве этой библиотеки: он составил каталог библиотеки, помогавший каждому занимающемуся в ней пользоваться ее богатствами, не упуская из внимания ничего нужного 5 . С Памфилом пресвитером Евсевий состоял в самых дружественных отношениях. Дружба эта была такая тесная, искренняя, что новейшим писателям она напоминает известную образцовую дружбу Давида с Ионафаном 6 . Выражением этой дружбы служило со стороны Евсевия как то, что он впоследствии всегда вспоминал о Памфиле с глубочайшим чувством уважения, так и то, что в память о своем друге он присоединил к своему имени имя этого лица и стал известен в истории с наименованием Евсевия-Памфила (Εσβιος Παμφλου) 7 . Влияние Памфила, любителя и ценителя христианского просвещения и влияние самой библиотеки Кесарийской, без сомнения, имели важное значение в деле научного образования Евсевия. |
| 387-388), Распятие и Воскресение (P. 388-390). Особое внимание уделено распятию и чудесным событиям («мрак», землетрясения), происшедшим в это время во всем мире. Здесь Г. С. приводит пространные выписки из трудов Юлия Африкана и Евсевия (P. 390-397). Характерно, что Г. С. не считает Тайную вечерю пасхальной трапезой, называя день Страстей Господних, пятницу 23 марта 5534 г. мира (42 г. от Р. Х.), 14 нисана, в чем якобы каждый может убедиться из пасхалии (P. 395). В действительности по александрийской пасхалии этот день оказывается 15 нисана; фактически это вынуждает отказаться от традиции, восходящей к Иоанну Богослову и общепринятой в Византии, согласно к-рой Христос как истинный Агнец Божий пострадал в день заклания пасхальных агнцев и не вкушал пасхи перед распятием (эту традицию отстаивает, в частности, автор «Пасхальной хроники» - Chron. pasch. P. 10-16). Т. о., Г. С. отказывается признать этот изъян александрийской хронологической системы. О проповеди апостолов известно из «Церковной истории» Евсевия Кесарийского, в ряде мест изложение дополнено по новозаветным Деяниям и сочинениям Иосифа Флавия. Финальная часть хроники не завершена. В изложении событий этого времени Г. С. использует обширные цитаты из «Церковной истории» Евсевия, из творений Юстина Философа, Игесиппа, Иринея Лионского (по Евсевию). Он приводит имена и годы предстоятельства епископов 4 патриарших кафедр, располагая их в необычном порядке: Рим, Антиохия, Александрия, Иерусалим. Сообщает о церковных писателях, святых. Информация об истории имп. Рима очень скудна и служит лишь фоном для рассказа о распространении христианства. Несмотря на обширные цитаты из др. произведений, на компилятивный метод работы, часто некритическое восприятие различных мифологических традиций, труд Г. С. является важнейшим источником по хронологии древних цивилизаций (в т. ч. Египта), наиболее полно раскрывающим знания античного и средневек. общества о мировой истории и содержащим множество уникальных сведений по истории разных стран и эпох. |
|
|
