| Июня 8 Народное Главное Училище во Пскове преобразовано в Гимназию и учреждены при оной Уездное и Приходское Училища. Именным Указом 13 апреля определен Псковским Гражданским Губернатором Действительный Статский Советник Князь Петр Иванович Шаховской, а в декабре 1816 года уволен. Апреля 11 был во Пскове Государь Император Александр Павлович Нашествие Французов и приближение их к Псковским границам со стороны Города Себежа: но Генералом Витгенштейном они до Пскова не допущены. Псковское ополчение оставалось в своих границах. Июля 11 был во Пскове Государь Император Александр Павлович. Августа З0 переведен из Твери во Псков Архиепископ Мефодий I. а в 1815 году скончался. Февраля 7 переведен из Калуги во Псков Епископ Евгений с пожалованием во Архиепископа. Имянным Указом от 12 декабря опред-елен Псковским Гражданским Губерна тором Санкт-петербургский Полицемейстер Полковник и Кавалер Борис Антонович фон Адеркас с пожалованием в Действительные Статские Советники. По представлению и ходатайству Г-на Губернатора Бориса Антоновича устроен через Великую реку новый пловучий мост на Казенном иждивении с содержанием оного навсегда от Казны. По представлению и ходатайству того же Губернатора устроен новый мост на Пскове реке Казенным иждивением. Тщанием того же Губернатора начато камнем мощение площади выровнены насыпями главные городовые улицы. Декабря 22 был во Пскове Государь Император Александр Павлович Весною с 1 апреля поднялась вдруг чрезвычайная полая вода, затопившая многие места по Завеличью и по Пскове реке и только одним аршином недоходившая до меры 1800 года, а 4-го апреля и в следующие дни были громовые тучи. Указом января 24 Псковский Архиепископ Евгений I. переведен в Киев Митрополитом. Указом февраля 20 переведен во Псков из Курских Епископов Евгений II. с пожалованием во Архиепископа. Указом августа 9 Псковская Губерния причислена к Провинциям Остзейским под Начальство Рижского Военного Генерал-Губернатора Паулуччи. Указом сентября З0 Псковский Архиепископ Евгений II переведен в Тобольск. |
| Целибат— обет безбрачия католического священника. 64 «Магдалинский приют» — филантропические убежища для бывших проституток (по имени Марии Магдалины — по библейскому преданию, развратной женщины, раскаявшейся и ставшей верной ученицей Христа). 65 Кийждо (древнеслав.) — каждый. 66 Ледви, ледеви (укр.) — едва. 67 Пышные белокурые волосы последней шотландской королевы…— Речь идет о Марии Стюарт (1542–1587). Название замка у Лескова неверно: надо — Фосерингском. 68 …епископ Феофан в своих… «Письмах о духовной жизни». — Лесков имеет в виду книгу епископа Феофана (Говорова, 1815–1894) «Письма о духовной жизни», СПб., 1872 (ряд переизданий). 69 Рамо (древнеслав.) — плечо. 70 Н. Н. Анненков (1793 или 1800–1865) был генерал-губернатором в Киеве в 1862–1865 годах. 71 Шато-де-флер — частое в то время название кафе-шантанов. 72 И. И. Сосницкий (1794–1877) — знаменитый драматический актер. 73 Жозеф Галл (Галль) — английский епископ и писатель-сатирик (1574–1656). Его написанная по-латыни книга «Внезапные размышления, произведенные вдруг при воззрении на какую-нибудь вещь» вышла в русском переводе в 1786 году. 74 Пленипотент — полный властелин. 75 …но пока еще не изобретен способ утверждения Момусова стекла в человеческой груди…— Лесков имеет в виду рассказ древнегреческого сатирика Лукиана (II b. н. э.) в диалоге «Гермотим» о том, как бог хулы Мом был недоволен, что творец человека Гефест не устроил в груди людей дверцы, «которая, открываясь, позволила бы всем распознать, чего человек хочет, что он замышляет, лжет ли он или говорит правду». 76 «Маккавеи» — опера А. Рубинштейна (1875). 77 «Блажен, кто верует, — тепло ему на свете!» — цитата из «Горя от ума» Грибоедова (д. I, явл. 7). 78 …в своем замечательном «Словаре» покойный митрополит киевский Евгений Болховитинов…— Известный духовный деятель, историк и библиограф Евгений Болховитинов (1767–1837) — автор книги: «Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина…» (изд. 1818 и 1827 гг.) и его продолжения — «Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России…» (изд. 1838 и 1845 гг.). 79 |
| Отд. 7: Новости и смесь. С. 1-23 (отд. отт.: [СПб., 1857]); Биография Арсения (Мацеевича), архиеп. Ростовского и Ярославского. Лпц., 1863; Письма... Н. Н. Мурзакевичу (I), 1834-1837//Киевские ЕВ. 1868. 10. Отд. 2. С. 377-392; Выдержки из дружеских писем Евгения (впосл. митр. Киевского) к воронежскому приятелю его В. И. Македонцу//РА. 1870. 4/5. Стб. 769 - 880; Творения св. отца нашего Кирилла, еп. Туровского, с предв. очерком истории Турова и Туровской иерархии до XIII в./Изд.: И. И. Малышевский. К., 1880; Об осаде Пскова в 1581 г. Псков, 1881; Письма... к В. Г. Анастасевичу//РА. 1889. Кн. 2. С. 184-185; Надгробное слово префекта Е. Болховитинова (1790)/Публ.: свящ. С. Зверев//БВ. 1896. Т. 2. 4. С. 24-29; Письма... к воронежскому купцу А. С. Страхову/Предисл. и примеч.: Е. И. Соколов//Рус. обозр. 1897. 4. С. 737-774; Духовное завещание//РА. 1909. 6. С. 204-206; Письма... к игум. (впосл. архим.) Серафиму (Покровскому) (1822-1837)/Сообщ.: Л. С. М[ацеевич]//ТКДА. 1910. 7/8. С. 495-528; 1911. 2. С. 234-258; 1912. 3. С. 434-463; 1913. 2. С. 278-310; 5. С. 74-93; 11. С. 410-426 (отд. изд.: К., 1913); Buбpahi npaцi з icmopiï К., 1995. Ист.: Кл. Пр. Н. О. Число рукописей митр. Евгения из Софийской соборной б-ки//ТКДА. 1867. 12. С. 651-659; Пономарёв С. И. Мат-лы для биографии митр. Евгения//Там же. 8. С. 299-323 [Библиогр.]; Грот Я. К. Переписка Евгения с Державиным//СбОРЯС. 1868. Т. 5. Вып. 1. С. 65-87; Переписка Евгения с А. И. Ермолаевым//Там же. С. 22-30; Переписка митр. Киевского Евгения с гос. канцлером гр. Н. П. Румянцевым и некоторыми др. современниками (с 1813 по 1825 г. включительно). Воронеж, 1868-1872. 3 вып.; Высокопреосв. Евгений, митр. Киевский и Галицкий: Сб. мат-лов для биографии. СПб., 1871; Мнение митр. Евгения (Болховитинова) о рус. наречиях, изложенное в частном письме к покойному акад. П. И. Кеппену (1 окт. 1820 г.)/Сообщ.: П. К. Симони//ИОРЯС. 1896. Т. 1. Кн. 2. С. 396-399. Лит.: Данский А. А. Очерк жизни и ученых трудов Евгения, митр. Киевского и Галицкого//Воронежский лит. |
| Ученые и подвижники. Часть 1 Митрополит Евгений (Болховитинов) История Русской Церкви как отдельная отрасль исторической науки начинается в XIX веке. В Древней Руси, с ее специфическим летописным взглядом, история церковная не отделялась от гражданской, а XVIII столетие, с его огромным интересом и весьма серьезными трудами по светской истории, не внесло существенного вклада в разработку истории церковной в значительной мере из-за своего рационалистического пафоса. Отдельные исследования как русских, так и иностранных ученых, сохранившиеся в рукописях, остались известны лишь узкому кругу специалистов. Первой систематической работой на эту тему в России была «Краткая российская церковная история» митрополита Московского Платона (Левшина), изданная в 1805 году. Несомненными достоинствами ее были критическое отношение к достоверности исторических источников и особый дар исторического прозрения у автора. Следующим крупнейшим трудом по истории Русской Церкви стала работа, не утратившая своего значения вплоть до недавнего времени. Это «История Российской иерархии» (М., 1807–1815), задуманная замечательным деятелем русской церковной историографии митрополитом Евгением (Болховитиновым), осуществленная его энергичным и деятельным помощником, префектом Новгородской семинарии иеромонахом Амвросием (Орнатским), впоследствии епископом Пензенским, а затем, после смерти последнего, вновь отредактированная и частично переизданная самим митрополитом Евгением. Митрополит Евгений (Болховитинов) родился в 1767 году в Воронежской губернии, в семье бедного священника. Оставшись в 10 лет сиротой, Евфимий, как его звали в миру, поступил в архиерейский хор, затем в Воронежскую семинарию. В 1785 году он был послан в Москву, в Славяно-греко-латинскую академию. Хотя академия тогда и входила в единую систему духовных школ вместе с Московской духовной семинарией, но, будучи исторически первым высшим учебным заведением России, сохраняла некоторую широту и универсальность образования, а также традиции классической школы, заложенные еще братьями Лихудами. |
| Огромную роль в судьбе Евгения сыграл глава Петербургской епархии митрополит Амвросий (Подобедов) . Человек ученый и даровитый, он был близок ко двору и в то же время активно участвовал в церковных учебных реформах конца 90-х гг., показав особенное внимание к успехам «богословской учености» 25 : именно Амвросий отметил и оценил знания нового префекта и не ошибся в нем, давая очень серьезные и ответственные задания, с которыми молодой архимандрит справлялся блестяще. Евгению было поручено составить записку «О незаконности и неосновательности папской власти в Церкви Христовой» в связи с проектом иезуита Грубера о соединении православной русской церкви с латинской. Проект Грубера был отвергнут, что вызвало недовольство некоторой части общества. В 1803 г. начальство поручило Евгению обличение и увещевание секты духоборов в с. Чудово, что побудило его к написанию «Исследования исповедания духоборческой секты», вызвавшее одобрение и владыки Амвросия, и Святейшего Синода. В Петербурге у Болховитинова появилась великолепная возможность работы в Академической библиотеке, где имелись многочисленные рукописи и книги, из которых Евгений делал выписки, составлял описания наиболее ценных и интересных экземпляров, определял даже время происхождения некоторых рукописей. О прекрасном знакомстве с фондом библиотеки Духовной академии свидетельствуют некоторые замечания в письмах к В.Г. Анастасевичу 26 . В трудах Болховитинова также встречаются указания на разные рукописи лаврской библиотеки. Результаты своих ученых изысканий Евгений вносил в учебный курс истории, которую преподавал. Он значительно увеличил объем курса по русской церковной истории, он давал своим ученикам темы для сочинений, подбирал источники. Под его руководством студентами академии были написаны такие сочинения как: «Исторические исследования о соборах Российской церкви», «Рассуждения о начале, важности и знаменовании церковных облачений», «Исторические рассуждения о чинах Греческой церкви» и др. 27 Такого рода работы по русской церковной истории впервые были введены в практику духовных учебных заведений. |
| За описанием и обзором письменного исторического материала следует обзор самвх событий русской церковной жизни. Преосв. Евгений в этом отношении трудился более всего над описанием древней русской церковкой истории. Эпоха дотатарского нашествия у него отделывалась полно и обстоятельно: он приготовлял отдельные исследования о начале христианства у славянских народов, о переводе священных книг на славянский язык; он собрал и изложил летописные сказания о начатках христианской веры в Киеве, о судьбе и распространении христианства в пределах киевских, новгородских, псковских, вологодских и пермских. Им исследованы на месте по памятникам первые и главные пункты через которые христианство проникало в русскую землю и распространялось по ней в древнее время. Из истории последующих времен м. Евгений особенно останавливался на судьбе православия в киевском южнорусском крае и на отношениях его к литовско-польскому латинству. Этот вопрос был живым вопросом киевской жизни; м. Евгений на себе испытывал его силу: он должен был дать ответь на подготовлявшееся воссоединение униатов с православной церковью. Недавно перед тем вышедший из печати труд Бантыш-Каменского по истории унии в западнорусском крае так же был написан под влиянием требований современной церковной жизни. Преосв. Евгений пользовался им и дополнял исследования Баптыш-Каменского новыми самостоятельными разысканиями и документами. При изложении отдельных фактов русской церковной жизни м. Евгений обращал преимущественно внимание на русскую церковную иерархию: он подробно следил за преемственным порядком русских архиереев, митрополитов, патриархов, сделал исторический обзор древнерусских монастырей и церквей, и под историю их старался подводить другие факты русской церковной жизни. Причины такого, можно сказать, иерархического направления исторических трудов – не одного м. Евгения – объяснены отчасти в «Истории российской иерархии». «История иерархии, говорится здесь, есть существенная часть истории церковной и может даже почитаться такой же для оной основой, какой служит хронологический порядок династий и владетелей для истории гражданской. Самые эпохи и периоды или разделения церковных происшествий естественнее всего могут быть расположены по переменам иерархическим; потому что состояние церкви всегда тесно сопряжено было с состоянием управляющих оною священно начальников, и первое чаще всего зависело от сего последнего». |
| 631 В последней редакции после него Евгений прибавляет: «может быть (славяне) почитали и других (богов), коих имена не дошли до нас. По крайней мере, при Игоре один только Перун упоминается в Киеве, стоявший на холме, a после Владимир уже умножил их там. У ростовских мерян почитался только Велес». 632 Кто именно, – Евгений не говорит. – Кстати заметим, что эта манера преосвященного историка ссылаться на каких-то писателей и не указывать их фамилий и сочинений – не оставлена им и в последующее время. Такой прием по меньшей мере не научен, особенно, когда автор цитирует «некоторых писателей», ст. целию полемизировать с ними. 633 Вопрос о древне-славянской мифологии Евгений коротко решал еще в 1803 г. в своем исследовании о обращении славян в христианскую веру». Здесь он безусловно верит и Прокопию и отечественным летописям, при чем родину славянской мифологии склонен видеть в одной только Греции. – «Исследование» составлено для публичного чтения в С.-Петербургской Александро-Невской академии, все писано рукою Евгения и хранится теперь в рукописном сборнике Киево-Софийской соборной библютеки, за 592, озаглавлено самим же. Евгением: «Диссертации мои и другие сочинения». Где нужно, мы и на будущее время станем вариировать «Историю славено-русской церкви» настоящим «Исследованием». (См. о нем Шмурло – «Митрополит Евгений, как ученый», стр. 317–321 и 407). 634 Поправляя 3-ю редакцию своей «Истории», Евгений более уже не верит этим свидетелям. Вместо них он делает выписки о божествах славяноруссов из договоров Олега, Игоря и Святослава см. греками и соч. Константина Багрянородного – «De administr. Imperii» (cap. 9) 635 В 3-й редакции рукою Евгения сделано здесь впервые такое примечание: «В известной песни полку Игореву, писанной по всем примерам» в позднейшие своего содержания века, упоминаются Даж – бог и Стрибог, вероятно, из Дажбы и Стрибы обращенные в славянские названия». 636 «Абевега русских суеверии, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, жеманства и пр.» М. 1786 г. (1-е изд., 1782 г., носило заглавие «Словаря русских суеверий»). |
| 642 В § 4 «Введения» Евгений, как нам известно, почему-то не ссылается уже на авторитет Татищева, а говорит тоже самое от своего имени, хотя и выражается слишком нерешительно («кажется»). Эта нерешительность вполне будет для нас понятна, если мы припомним, что в ту пору на Руси и в помине не было науки сравнительного языковедения. 643 Но если в настоящую пору Евгений оказывается несостоятельным в вопросе о религии Новгородских славян, то, наоборот, в период появления «Разговоров» мнение его безусловно разделялось такими компетентными судьями в области истории, как Каченовский. Передавши подробно содержание первых двух разговоров и в Евгениевской брошюры на страницах редактировавшегося «Вестника Европы» (1808 г., ч. 4, 16, 312–329) и прибавивши несколько лишних возражений против подлинности Иоакимовой летописи (стр. 321), он пишет: «Судя по слогу и содержанию, все (Разговоры) принадлежат одному сочинителю стяжавшему обширные сведения в отечественной истории (Имя автора по было выставлено на брошюре). Почти все его мнения и сказания, где нужно, подтверждены доводами, из российских и чужестранных писателей почеркнутыми» (стр. 316). 644 В противоположность скептикам, преосв. Евгений считал препод. Нестора человеком высокообразованным и знатоком греческого языка. (Словарь духовн. писателей; т. 2, стр. 86–87). 645 В своем «Историческом обозрении российского законоположения» (Спб. 1826 г.) преосвящ. Евгений не находит уже возможным признать, что договоры писались на славянском языке: договор Олегов, говорит он, «очевидно писан был на греческом языке; ибо под оным означено времепосчисление греческое, месяцем сентябрем и годом от сотворения мира 6420. А в договоре Игоря хотя нет оного и даже упоминаются уже в Игоревом воиске христиане, может быть, умевшие писать, но – слог и сего трактата греческий». (стр. II). 646 Этим 4-м доказательством Евгений пользуется безусловно только в 1-й редакции своей Истории; во второй и 3-й редакциях он уже прибавляет относительно настоящих псевдо-памятников исторических: «если верить» им (см. § 4); наконец, приготовляя 4-ю редакцию, он и совсем зачеркивает (§ 4 и 12) их свидетельства. Вместо того, делает выдержку из 1 ч. шведской истории Долина, который-де говорит (стр. 244 и 284), что «и северные древнейшие руны или резные письмена сходны были с древними греческими или иопийскими буквами и что сии письмена перешли к скандинавам из древних скифских стран». |
| В 1809 г. он совершил путешествие по разным монастырям вблизи Вологды. Были осмотрены все хранилища древностей, местные архивы и библиотеки и в его архиерейский дом везли со всех концов епархии «целые воза старинных архивских бумаг» 74 . На основании собранных материалов были подготовлены: «Исторические сведения о Вологодской епархии и о пермских и устюжских преосвященных (числом 42) архиереях» и «Описание монастырей Вологодской епархии ныне находящихся и прежде бывших (числом 88)». Они объединялись в сборник «Собрание разных известий о Вологодской епархии и губернии, составленное в 1811 г.», но сам Евгений называл этот труд «Историей Вологодской епархии». Это был первый опыт разработки истории местного края, дополненный также «Краткими сведениями об угодниках Божиих о Вологодской епархии, издревле почитаемых» (сведения о 73 угодниках) и статьей «О древностях Вологодских и зырянских» 75 . Остается сожалеть, что только малая часть этих трудов была напечатана в конце XIX в. на страницах «Вологодских епархиальных ведомостей», а основная часть находится в рукописях. 76 В 1813 г. Евгений был назначен в Калугу и по дороге заехал в Москву, не пропустив возможности провести некоторые разыскания в древлехранилищах, о чем сообщал в письме к Анастасевичу, отмечая много любопытного, особенно в рукописях «архива иностранной коллегии» 77 . В Калуге (1813–16 гг.) он занимался в основном епархиальными делами, продолжая работу над своим «Словарём», «Историей Российской епархии» и «Историей Славяно-русской церкви». В 1816 г. Евгений был назначен архиепископом Пскова и всей Лифляндии и Курляндии и занимал эту кафедру до 1822 г. Шесть лет пребывания в Пскове ознаменовались новыми изысканиями в архивах, библиотеках, осмотром памятников старины, монастырей, остатков древней Изборской крепости. В 1821 г. Евгений издал пять тетрадей о разных монастырях земли Псковской (Псково-Печерском, Снетогорском, Крыпецком, Святогорском Успенском, Иоанно-Предтеченском и Никандровой пустыни) 78 . До 1822 г. были подготовлены: 1) свод Псковских летописей, где к одному списку прибавлялись разночтения из двух других, приписки из летописей, записок и т.п.; 2) список грамот Псковских и других нужных для истории Пскова; 3) летопись древнего княжеского города Изборска. 79 Тогда же он приступил к составлению «Истории княжества Псковского», не ограничиваясь русскими летописными источниками, но привлекая Лифляндские хроники, книги Лифляндские, Эстляндские и Курляндские. Есть сведения об использовании Евгением в этой работе немецких источников. Помог в получении необходимых книг и документов граф Н.П. Румянцев: он, например, снабдил Болховитинова ценными материалами из Кеннигсбергского архива, выписками из Польского гербовника и др. Вчерне «История» была завершена уже в 1818 г., но Евгений оттягивал завершение работы, и она была издана только в 1831 г., в Киеве 80 . |
| Поправки эти, если не ошибаемся, были вызваны первее всего указаниями самого Хвостова, о которых речь впереди и по поводу которых Евгений писал графу, что «первого издания ни один автор не издавал исправно и всегда остается, что поправить..., не только мне одному, но и потомству достанемся долго поправлять и дополнять Словарь, если только он будет стоить внимания потомства» (стр. 170, 173 и 171, письма от 15 и 22-го ноября 1818 г.). После 22 ноября 1818 г. и до 21 июня 1820 г. в переписи Болховитинова с Хвостовым нет ни слова о Словаре духовных писателей. Но апрельское и майское письма (в 1819 г.) гр. И. П. Румянцева к ученому иерарху говорят за то, что он в это время поправлял уже свой Словарь. О том же, лишь красноречивее, говорят и письма Евгения к Я. И. Бардовскому: «Благодарю, пишет Евгений последнему от 19 сентяоря 1819 г., за благоприятный отзыв о моем Словаре, несчастно изданном и даже в некоторых местах поправкою испорченном. Ко 2-му изданию, ежели доживу, выбрано уже у меня много новых статей и дополнений». (Автографы московского Румянцевского музея, 101). 20 апреля 1820 г. преосвященный пишет тому же Бардовскому: «О Седмодневнике св. Димитрия ростовского я впервые от Вас слышу. Ежели вы его видели, то прошу покорно описать мне оный или указать в алфавите, где он на него ссылается. Я приготовлю о сем прибавление ко 2-му изданию Словаря. А у меня много уже набрано к нему и новых статей, которых я прежде не знал. Пословица справедлива: век живи, век учись». Просьбу Евгения Бардовский исполнил. «Книгу св. Димитрия ростовского . Седмодневник вписал уже я в жизнеописание его, сообщал первый последнему 4 июня 1820 г. Но не есть-ли это выписка из св. Василия великого , подробно описавшего премудрость творения Божия? Впрочем, не имея Дмитриевой упоминаемой книги, ничего верного о сем сказать нельзя. «Молитва исповедания к Богу» не таже ли, что «исповедание грехов генеральное», напечатанное в 1ч. собрания сочинений сего святителя, не знаю. Сличите вы и прошу меня уведомить». |
|
|
