| профессор Гюнтер ШУЛЬЦ (Евангелический Богословский факультет Мюнстерского Университета, Германия) доктор исторических наук Сергей Львович ФИРСОВ (Петербургский Государственный Университет, Санкт-Петербург) кандидат богословия игумен Иннокентий (ПАВЛОВ) (Российское Библейское общество, Москва) кандидат исторических наук Модест Алексеевич КОЛЕРОВ священник Сергий ИЛЬИН (Германия) инокиня Елена (ХАЛФЕН) Ответственные за выпуск книги: Вановский Д. В., Гнатченко А. Н., Пичугин А. В. (сотрудники Издательства Крутицкого Патриаршего Подворья) От издательства История Русской Церкви советского периода есть, прежде всего, история неслыханного ранее в России гонения на веру. Накал антицерковной борьбы властей то утихал, то вспыхивал с новой силой. Известно, что сталинские репрессии 1930-х годов унесли жизни сотен тысяч православных священнослужителей и мирян. В это страшное время было закрыто подавляющее большинство храмов, упразднены монастыри, разрушена система духовного образования, уничтожены миллионы книг религиозного содержания, разграблено, сожжено или распродано за границу множество ценных икон, уникальная церковная утварь, словом, нанесен огромный и пока невосполнимый урон Русской Православной Церкви. Антицерковная деятельность советской власти широко известна во всем мире, однако можно сказать, что известна она лишь с «внешней» стороны террора, насилия и наглой атеистичской пропаганды. Свидетельства об этих «внешних» гонениях можно найти в воспоминаниях уцелевших жертв коммунистического террора, материалах, опубликованных в русской зарубежной и иностранной печати, и, увы, в небольшом пока еще количестве научных исследований. Вместе с тем за рамками этих источников, как правило, оставались скрытые от посторонних глаз механизмы направленной на уничтожение Церкви партийно-государственной работы. Еще несколько лет тому назад исследователи не могли и помыслить о возможности пользования так называемыми «закрытыми» фондами архивов, материалами из хранилищ советских карательных органов, следственными «делами» лиц, осужденных за веру. Даже до сего дня определенная часть этих документов в силу различных обстоятельств остается сокрытой от взоров историков. И все же именно последние годы открыли перед исследователями принципиально новые возможности для их научных изысканий 1 . |
| Старообрядцы. Движение, начавшееся в православной церкви, не могло не отразиться на других церковных организациях СССР. Правда, внимание антирелигиозной комиссии было сосредоточено, главным образом, на процессах, происходящих в наиболее крупной организации, православной. В августе месяце старообрядческий всероссийский архиепископ Мелетий (старый популярный старообрядческий архиерей) с двумя своими помощниками выпустил воззвание, где определенно осуждает тех старообрядцев, которые бросили советскую Россию и бежали заграницу, а также осуждает и действия самого Тихона, который всю свою церковную патриаршую деятельность занимался исключительно контр-революционными делами. В этом же воззвании он пишет, что только советская власть осуществляет идеи, заповеданные их учителем-Христом и что только она в состоянии удовлетворить потребности трудящегося народа. Более того, старообрядцы и единоверцы (первые старообрядцы австрийского начала), которые ближе стоят к современной церкви, намерены и уже осуществляют образование своего обновленческого центра в Москве, Церковного Высшего Единоверческого Управления, и встают на точку зрения осуждения всех тех, которые прямо или косвенно вредили советской власти и до сего времени перед ней не покаялись. Они заявили, что эта организация придерживается в политическом отношении линии поведения обновленцев и совершенно отрицательно относится к Тихону и его деятельности. Во главе этой организации стоит очень популярный среди единоверцев быв. заведующий лыжным заводом Петрограда протоиерей Быстров, который очень просит, чтобы ему советская власть для начала его деятельности предоставила один из старинных монастырей в Москве, для чего он уже набрал группу около 30-ти человек и на днях им будут выпущены специальные по этому поводу воззвания ко всем единоверцам. Евангелисты. Среди сект необходимо отметить наиболее занимающую нас и большую по своей численности и организованности секту баптистов и евангелических христиан, центр которых находится: первой в Москве, второй в Петрограде. |
| В том же году ландтаг Ливонии в Вольмаре (ныне Валмиера) утвердил соглашение вассалов Ливонского ордена с орденом и епископами об изгнании из Ливонии проповедников наиболее радикальных толков Реформации, в частности Мельхиора Гофмана (1495-1543). 21 сент. Плеттенберг получил от сословий Ливонии верховную власть над страной и гарантировал свободу лютеран. проповеди. В 1526 г. архиепископ Риги признал власть Плеттенберга как светского правителя, обеспечив католикам легальный статус религ. меньшинства. В 1527 г. Городской совет Риги пригласил д-ра Иоганна Брисмана, ученика Лютера, на должность проповедника кафедрального собора и поручил ему контролировать содержание проповедей, т. е. функции суперинтенданта. В 1529 г. Брисман и Кнёпкен составили лютеран. литургию на нем. языке (Kurze Ordnung des Kirchendienstes, 1530). После отъезда Брисмана в Германию в 1530 г. Городской совет Риги передал его функции мирянину И. Ломюллеру, назвав его должность «суперинтендант по духовным делам», затем назначил ему 3 помощников, а в янв. 1532 г. этот коллегиальный назначаемый орган получил название «консистория» (в Германии 1-я консистория была учреждена лишь в 1542 в Виттенберге). Власть Рижской консистории постепенно распространилась на всю Ливонию. В 1554 г. ландтаг в Вольмаре провозгласил свободу вероисповедания для лютеран по всей Ливонии. В 1555 г. представитель великого магистра Генриха фон Галена подписал Аугсбургский мир. К тому времени большинство населения приняло лютеранство, и только епископат и руководители ордена сохраняли верность католичеству. Основная масса латыш. крестьянства отнеслась к событиям Реформации пассивно. Источники упоминают о 1-й лютеранской литургии на латыш. языке ок. 1560 г., однако текст ее не сохранился. Первый в Латвии случай сожжения «ведьмы» зафиксирован в Гробине в 1559 г., а в 1577-1590 гг. в Риге и ее окрестностях были преданы огню 12 «колдунов». Согласно Виленскому договору от 28 нояб. 1561 г., последний магистр Ливонского ордена Готхард Кетлер (1517-1587) стал герцогом Курляндским и Земгальским и признал сюзеренитет кор. |
| Понятно, что при таких задачах и стремлениях экономического социализма, он и в теории своей, и в практике невольно должен встретиться с другой величайшей силой, преобразующей мир и человека, – с христианской церковью и содержимой ей верой во Христа. Эта встреча может быть или встречей друзей, соработников на общей ниве, или же врагов и врагов непримиримых. Безразличными друг к другу они не могут быть, потому что стремятся к одной цели – преобразовать мир и действовать на одном поле – земле. Там, где научный социализм зародился и давно проявил себя в жизни, – на Западе Европы, – христианство, в лице католической и протестантской церкви, уже с достаточной ясностью определило свое к нему отношение. Везде католическое духовенство в целом ведет беспощадную борьбу с социализмом, громит социалистов как злейших врагов семьи, собственности и религии. В папских энцикликах Пия IX, Льва XIII и Пия X социализм называется «смертоносной заразой», и в руководство духовенству и чадам церкви дается положительная и отрицательная критика социалистических принципов. «В чем заключается долг католиков по отношению к социализму? – писал в 1898 году монсеньер Рютген, после епископ Люттихский. – Они должны бороться с ним во всех его видах, с тем большей энергией, что этот враг подрывает самые основы всякого цивилизованного общества». С той же целью борьбы с социализмом Виленский римско-католический епископ барон Э. Рооп недавно устраивал для католического духовенства и мирян в Вильне временные курсы, на которых лучшими научными силами и практическими деятелями церкви подробно освещались социальные вопросы с точки зрения католического вероучения. Оппозиция протестантства социализму также неоспорима. В «Записке центрального комитета для внутренней миссии немецкой евангелической церкви» социализм признается «крайним следствием материалистического направления» и, конечно, потому враждебным христианской церкви, с которым ей необходимо вести серьезную и разностороннюю борьбу. Придворный проповедник в Берлине, Адольф Штекер, называл социал-демократию «новым мировоззрением», которое «отрывает людей от христианства, от нравственных оснований нашей жизни и ведет их по тому пути, который может привести и ведет только в пропасть». |
| 12 мая в Партийной канцелярии состоялось совещание, на котором было признано целесообразным использование православного духовенства с Востока для пропаганды на Балканах. По его итогам Колреп просил 16 мая ведомство шефа полиции безопасности и СД побыстрее подобрать подходящих священнослужителей. В докладной записке МИД от 15 июня намечались и другие контрмеры советской церковной пропаганде – поездки профессоров-теологов, ранее пресекавшиеся СД, назначение германского евангелического епископа Хеккеля представителем при Константинопольском патриархе, но в очередной раз подчеркивалось: «Кроме того, желательно использование православных русских, но по возможности не царских эмигрантов, которые больше на Балканах не так популярны, и других православных доверенных лиц, которых СД, по-видимому, имеет в своем распоряжении» 448 . Безуспешные попытки проводить пропагандистские церковные акции на Юго-Востоке Европы продолжались до августа 1944 г., затем их пришлось резко свернуть. В связи с общим ухудшением военного положения и приближением советских войск стало не до них. Так и не дошло дело и до посылки священнослужителей из Белоруссии, Украины и России на Балканы. Изменение военного положения самым непосредственным образом сказалось на судьбе Архиерейского Синода РПЦЗ. С первого дня Пасхи начались регулярные воздушные налеты на Белград англо-американских бомбардировщиков, которые приносили большие жертвы и разрушения. Русское духовенство ежедневно обходило с чудотворной Курской Коренной иконой дома прихожан, совершая молебствия. Митр. Анастасий также навещал раненых, хоронил убитых, стараясь после каждого налета разузнать, не пострадал ли кто-либо из его паствы 449 . В это время в посланиях архиереев РПЦЗ при сохранении их антикоммунистической направленности появились новые ноты. Так, проживавший в США архиеп. Виталий (Максименко) в начале 1944 г. писал: «Мы усердно молились об избавлении нашего русского народа от нашествия супостатов, а Русской Церкви – от гонений и от надругательств безбожников… Жестокий враг – германцы уже почти изгнаны русским христолюбивым воинством и оставляют землю русскую, хотя и разоренную. Также и безбожные гонители на Веру Христову в России послабили свое тяжкое иго». При этом митрополит призывал не идти на поводу у антицерковных агитаторов и предостерегал от подчинения патриарху Сергию 450 . |
| д. Также и священнослужители вермахта, несмотря на августовский запрет, еще некоторое время продолжали совершать богослужения для местного населения. Например, в сообщении полиции безопасности и СД от 4 сентября 1941 г. из Белоруссии говорилось: «По различным наблюдениям к распоряжению о том, что богослужения вермахта должны проходить без участия гражданского населения, все еще относятся с недостаточным вниманием. К примеру, при походном евангелическом богослужении в Борисове присутствовало многочисленное гражданское население, и в конце богослужения священник даже благословил его. Подобное можно было наблюдать и в Смоленске, где многочисленные гражданские лица в качестве зрителей присутствовали на германском походном богослужении. Группа армий „Центр“ была об этом проинформирована. Было предложено, в интересах само собой понятной дистанции между немецкими солдатами и гражданским населением чужого народа, проводить походные богослужения только в закрытом кругу военнослужащих вермахта» 261 . В другом подобном сообщении от 21 сентября 1941 г. подчеркивалось, что директивами фюрера, выраженными в приказе шефа ОКВ от 6 августа 1941 г., создана ясность в вопросе о возобновлении церковной жизни для военных организаций, и отмечалось «Теперь наконец прекратятся попытки римско-католических священников вермахта проводить богослужения для гражданского населения (как, например, в Витебске, Смоленске)» 262 . Кроме того, в первые недели оккупации военные власти еще разрешали одиночные миссионерские поездки русских священников-эмигрантов на Восток 263 . Чтобы полностью прекратить подобные факты, одного указа оказалось недостаточно, и проявлявший по этому поводу заметное беспокойство Гитлер в сентябре выпустил новые дополнительные директивы. Они были изданы вместе с прежними 4 директивами 2 октября в виде приказов командующих тыловыми областями групп армий «Центр» и «Юг»: «Данные определения о поведении войск в религиозном вопросе по отношению к гражданскому населению на занятых восточных территориях касаются итальянских, словацких, венгерских войск или прочих добровольческих соединений только в тех местах, где имеются германские комендатуры. Германским местным комендатурам следить за тем, чтобы эти определения соблюдались иностранными войсками и добровольческими соединениями. Военное богослужение в оккупированных восточных областях разрешается проводить только как полевое богослужение, ни в коем случае не в бывших русских церквах. Участие гражданского населения (также и фольксдойче) в полевых богослужениях вермахта запрещено. Церкви, разрушенные при советском режиме или во время военных действий, не должны ни восстанавливаться, ни приводиться в соответствие с их назначением органами немецких вооруженных сил. Это следует предоставить русскому гражданскому населению» 264 . |
| Впрочем, такая постановка вопроса вызвала бурю протеста со стороны представителей музейного сообщества, которые обратились к президенту страны с просьбой " не допустить реституцию " , которая приведет к утрате музейных коллекций. " Призываем вас открыто высказаться против необдуманной и сомнительной законодательной инициативы, способной нанести непоправимый ущерб культурному наследию, – обратились за помощью в феврале 2010 года к президенту РФ Дмитрию Медведеву музейные работники. – Ни один православный храм в России сам по себе не способен обеспечить правильное хранение икон и фресок " . " Собранные музеями коллекции русского церковного искусства представляют собой целый пласт православной культуры, который неизбежно потеряет силу своего воздействия в случае рассеяния этих коллекций по сотням и тысячам храмов " , – убеждали музейные работники патриарха в марте 2010 года. Опасение музейщиков поддержали и политики, в частности члены КПРФ. " Это закон не о собственности, а закон о культуре. Если его принять, то все закончится демузеизацией страны " , – убеждала коллег по Госдуме депутат от КПРФ Нина Останина. Эти опасения были услышаны. Власть пошла на уступки, запретив передачу " имущества религиозного назначения, относящегося к музейным предметам и коллекциям, входящим в состав Музейного фонда РФ, а также документам Архивного фонда РФ и Национального библиотечного фонда " . Сейчас в России насчитывается 6584 объекта культурного наследия федерального значения религиозного назначения. Из них 6402 православных объектов, 79 – мусульманских, 68 – католических, 13 – евангелически-лютеранских, 21 – буддистский и 1 – иудейский. Помимо этого существует 4417 памятников регионального значения: 4241 – православный, 86 – мусульманских, 76 – католических и 14 – иудейских. Однако уступки не успокоили музейное сообщество. Противники " реституции " заявили, что этого мало. " Необходимо сформировать список, который включал бы в себя 50-60 объектов, не подлежащих передаче религиозным организациям, включив в него объекты всемирного культурного наследия ЮНЕСКО, особо ценные объекты культурного наследия народов РФ и памятники древнего зодчества, – убежден президент Государственного исторического музея Александр Шкурко. – Если отдать все культурно-церковные объекты церкви, то музеи потеряют около 0,5 млрд руб. дохода в год, а это приведет к сокращению зарплат, повышению стоимости входных билетов " . |
| Обряд посвящения в проповедники совершался суперинтендантом или генерал-суперинтендантом, обряд введения проповедника в должность мог совершать пробст. Проповедник был обязан навещать больных, заключенных, заботиться о бедных, наблюдать за религ. образованием молодежи, посещать школы. Он должен был вести списки всех родившихся, крещеных, конфирмованных, обрученных, оглашенных, сочетавшихся браком и погребенных в своем приходе. Списки крещеных, бракосочетавшихся и погребенных ежегодно сдавались в консисторию. Пастор был обязан вести общий список прихожан и писать хронику прихода, фиксируя важнейшие события, происшедшие в общинах. Проповеднику запрещалось заниматься торговлей, ремеслами и др. делами, несообразными с его духовным саном, ему не разрешалось подавать иски в суд, кроме дел, касавшихся его самого или его семьи, не дозволялось отлучаться из прихода по воскресеньям, а также более чем на неделю без разрешения начальства. Пастор имел право на получение титула, на награждение золотым наперсным крестом, на освобождение от уплаты весовых денег при отправке почты и от телесных наказаний, распространявшихся на жен и детей духовных лиц. В течение года после смерти пастора его вдова могла пользоваться жилищем и всеми доходами мужа, а затем получать помощь из специальных пасторских вдовье-сиротских касс. Кроме жалованья, к-рое платило пасторам гос-во, им разрешалось принимать вознаграждения за совершение треб. Доходы проповедников не могли быть уменьшены по воле прихожан. Закон подробно рассматривал преступления, к-рые мог совершить проповедник, подсудность и меры их наказания: выговор (обыкновенный и строгий), отрешение от должности и лишение духовного сана (Гл. 1. § 225-258). В 1832 г. в России служил 31 пробст: 3 чел.- в С.-Петербургской губ., по 8 чел.- в Лифляндской и Эстляндской губерниях, 7 чел.- в Курляндской губ., 1 чел.- в Виленской губ., по 2 чел.- в нем. колониях саратовских и Южного края (Гл. 6. § 264). Пробст назначался по решению всех проповедников пробстского округа и утверждался в Мин-ве внутренних дел. |
| Летом и осенью 1941 года было принято множество официальных документов различных ведомств, которые непосредственно призваны были осуществлять партийную политику в отношении религии и церкви на востоке. Среди них основными были: директива шефа полиции и СД Р. Гейдриха оперативным группам и командам полиции безопасности и СД от 2 июля 1941 года; указания министерства занятых восточных территорий военным организациям об отношении к религиозному вопросу на оккупированных территориях СССР от 3 августа 1941 года; приказ верховного командования вермахта, подписанный Кейтелем, от 6 августа 1941 года; оперативный приказ Главного управления полиции безопасности и СД 10 «Отношение к церковному вопросу в занятых областях Советского Союза» от 16 августа 1941 года; циркуляр «О понимании церковных вопросов в занятых областях Советского Союза» Главного управления имперской безопасности от 1 сентября 1941 года; приказ командующего области тыла группы армий «Юг» о поведении войск в религиозном вопросе по отношению к гражданскому населению от 2 октября 1941 года; оперативный приказ 13 Главного управления имперской безопасности «Теологические факультеты в занятых русских областях» от 15 октября 1941 года; директива Главного управления имперской безопасности «О разрешении церковного вопроса в оккупированных восточных районах Советского Союза» от 31 октября 1941 года. Во всех этих документах определялся общий подход к религиозной политике применительно ко всем религиозным организациям на оккупированной территории, который выражался в следующих конкретных действиях: ограничить деятельность Католической, Греко-католической церквей с целью постепенной их ликвидации; ограничить Евангелические церкви Прибалтики, стремясь «расщепить» их на возможно большее количество самостоятельных групп; отказывать верующим в возвращении бывшей церковной собственности до особого изучения и последующего решения этого вопроса немецкими властями; пресекать любую политическую деятельность всех церковных организаций; |
| В 1801 г. Александр I особым указом подчинил военное духовенство Синоду (ранее Павел I сделал его автономным). С 1801 г. военному духовенству после 20 лет службы, кроме жалованья, стала начисляться еще и пенсия. В 1816 г. была учреждена должность второго обер-священника Главного штаба Его Императорского Величества с подчинением ему духовенства гвардейских полков (с 1844 г. и Гренадерского корпуса). В 1840 г. была учреждена должность третьего обер-священника (Кавказского корпуса). В 1858 г. обер-священники были переименованы в главные священники: 1) армии и флота, 2) гвардии и гренадер и 3) Кавказского корпуса. С 1883 г. управление духовенством и церквами армии, гвардии и гренадер временно было сосредоточено в руках одного главного священника, а в 1889 г. окончательно было объединено под ведением главного священника гвардии и гренадер, армии и флота, с переименованием его в протопресвитера военного и морского духовенства. При нем было учреждено Духовное управление. Некоторые церкви военного ведомства одновременно являлись и приходскими, поэтому военному духовенству этих церквей давалось право выполнять требы гражданского населения. В 1890 г. управление церквами и духовенством военного ведомства было вверено протопресвитеру военного и морского духовенства, который назначался Синодом по ходатайству военного министра и утверждался императором. По своему рангу он приравнивался к архиепископу и генерал-лейтенанту армии. При нем учреждалось Духовное правление из лиц по его собственному выбору. Ом же назначал и дивизионных благочинных. Благочинные следили за состоянием походных церквей, преподаванием Закона Божьего солдатам, рассматривали поступавшие жалобы на полковых священников. В 1891 г. в армии и флоте числилось 272 церкви и 569 священников. Для служивших в российской армии лиц католического, протестантского и мусульманского вероисповеданий назначались католические капелланы, евангелические проповедники и муллы. Во время русско-японской войны 1904–1905 гг. были учреждены должности главных священников фронта, каждый из которых находился в подчинении протопресвитера армии и флота. В 1916 г. были учреждены особые должности армейских проповедников – по одному на каждую армию. Они должны были безпрерывно объезжать с проповедями воинские части своей армии. На эти должности были поставлены «самые выдающиеся духовные ораторы». |
|
|
