| С первых веков христианства Литургия рассматривается как действительное Христово жертвоприношение, а не как обыкновенное моление священнослужителей и верующих. ... Святая литургия есть жертвоприношение, изображающее и возобновляющее Крестное Жертвоприношение. Эти жертвоприношения сходны между собою в двух отношениях: 1) в обоих случаях приносится Богу одна и та же жертва – Иисус Христос. 2) в обоих случаях Сам Иисус Христос приносит Себя в жертву Отцу Небесному. ... На кресте Христос страдал и понес действительную смерть, тогда как в Литургии жертвоприношение есть мистическое» 1140 . Необходимо обратить внимание, что воспоминательным моментам литургии придан совершенно иной смысл – повторения событий, а повторение Тайной Вечери Христом не выделяется. Реформация не смогла понять сути евхаристической жертвы по причине отсутствия у католиков правильного учения о евхаристии, вневременности Голгофской Жертвы, повторении Тайной Вечери, а те, в свою очередь, по той же причине не смогли дать правильного ответа. Суть расхождений православного и католического учения о евхаристической жертве в том, что православие учит о том, что литургическая Жертва совершается Христом через преложение Даров и Христос повторяет Тайную вечерю, а у католиков священник в безкровном виде повторяет Голгофскую Жертву. Ошибки, допущенные в формировании вероучения, связаны со слабостью метода формирования вероучения и с тем, что не учтены слова Ап. Павла о неповторимости Голгофской Жертвы: «И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение». 1141 Немаловажную роль сыграло и отсутствие эпиклезы в католической мессе. Терминология, связанная с Евхаристией, не отражает сути Таинства – мы не понимаем и никогда не сможем понять, как происходит преложение Даров – это великая тайна, непостижимая человеком. Поэтому православие не делает попыток постичь то, как Хлеб и Вино становятся Телом и Кровью Христа. |
| Совершение любого таинства включает, в виде обязательного момента, молитву епископа или священника с просьбой о получении определенных Даров Святого Духа. В молитве заключена просьба, соответствующая вероучению о таинстве. Если в конкретной христианской общине, даже имеющей правильное апостольское священство, вероучение отрицает преложение хлеба и вина в истинное Тело и Кровь Христову, молитва не будет содержать просьбы о преложении и Бог его не совершит. Бог сотворил человека свободным и того, чего не просят, не станет насильно давать. Из этого следует необходимость тщательнейшей проверки учения конкретной общины о сути их литургии или преломления хлеба. Узнавание учения бывает крайне затруднено намеренно запутанной терминологией и наличием двойной истины – одно учение для широких масс, другое – для узкого круга лиц. Несоблюдение даже одного из условий (правильное священство и правильное учение о евхаристии) исключает возможность истинного причащения и делает неактуальными дальнейшие выяснения. Сравнение У протестантов и сектантов то же есть причащение В данном случае мы сталкиваемся с преломлением хлеба и чашей вина, имеющих воспоминательный характер. Этот вопрос рассматривался выше. У безблагодатных общин только общая трапеза, которая не имеет характера таинства, но отрицать наличие воспоминания невозможно: – оно есть. Задача заключается в объяснении необходимости таинства и неполноты хлебопреломления в безблагодатной общине. В данном вопросе диспут сводят к обряду, не затрагивая сути вопроса – вероучения о таинстве. Часто приходится слышать, что преложение – выдумка православных и католиков, Дары не являются реально Телом и Кровью Христа, человек соединяется с Богом, если верует и только в момент причащения. Такая точка зрения не имеет никакого основания в Священном Писании. «... если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и Пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. |
| Согласно Филону Александрийскому (О Декалоге:15–17), Моисей потому получил Закон среди пустыни, чтобы ни у кого не возникло сомнения в том, что он не человеческое изобретение, а исходит от Бога — в пустыне нет ни пищи, ни воды, и то, что чудесным образом было получено и то, и другое, убедило народ в том, что через Моисея к нему обращается Сам Бог. В Евангелии от Иоанна изображён аналогичный путь — от чудесного насыщения (6:5–13) к речи Иисуса о хлебе жизни. Рассматриваемый отрывок можно разделить на четыре части. В первой части (ст. 22–27) излагается его суть — сказано о том, что люди больше заботятся о пище для поддержания жизни тела, чем о пище духовной; но есть другой хлеб, который сходит с небес, дар Сына Человеческого, через Которого люди приобщаются вечной жизни. Следующий шаг, как это нередко бывает у Иоанна, есть ответ на недоразумение: люди слышат от Иисуса слово старайтесь и понимают его так, как привыкли: их религия, требованиям которой они стремятся соответствовать, состоит из “старания” совершать предписанные дела, которыми, как они думают, можно удовлетворить Бога. В действительности главное “дело”, которое Бог ждёт от людей, есть вера в Иисуса, и, услышав об этом, народ требует от Него подтверждающего знамения. Знамением Моисея и Ветхого Завета была манна в пустыне — хлеб, пришедший с Небес, и Иисус называет Себя — Сына Человеческого, пришедшего с Небес, хлебом Жизни, который подаётся верующим в Него. Вера в Иисуса, однако, лежит вне пределов человеческих сил: она есть дар свыше. Следующая часть (ст. 41–51) начинается с возражения: Иисус — человек, такой же, как и все, Его семья и происхождение известны; каким же образом Он может заявлять о Себе, что сошёл с Небес? Иисус повторяет, что приход к Нему и вера в Него невозможна для того, кто не привлечён Самим Богом. Он хлеб Жизни, и этим хлебом является Его Плоть, отдаваемая за жизнь мира. Здесь звучит указание на Жертву и на Евхаристию, ещё более ясное в заключительной части. В заключительной части (ст. 52–59) иудеи, ошеломлённые и сбитые с толку словом “плоть”, задают вопрос: Как Он может дать нам есть Плоть Свою? И Иисус вновь, вместо доступного пониманию Его слушателей объяснения, которого от Него ждут, говорит о необходимости для верующего есть Его Плоть, на этот раз говоря и о Крови. В заключение речи Он говорит о том, что Христос и верующий в Него человек таинственно пребывают друг в друге, и верующий живёт во Христе, как Христос живёт в Отце, и потребляющий с верой Его Плоть и Кровь получает дар вечной жизни. Речь, таким образом, изображает двойное спасительное Божие действие: сошествие с Небес Иисуса как хлеба Жизни и привлечение к Иисусу всех, кто соединится с Ним в вечной жизни. Отрывок обнаруживает некоторое сходство с комментариями на чудо с манной у Филона и в мидрашах и отчасти выглядит как толкование на Пс 77:24 (И одождил на них манну в пищу, и хлеб небесный дал им). |
| Термин «истина» (λθεια) является одним из ключевых в Евангелии от Иоанна 1158 . В беседе с самарянкой Иисус говорит об истинных поклонниках, которые поклоняются Богу «в духе и истине» ( Ин.4:23–24 ). Свой суд и Свое свидетельство Иисус называет истинными ( Ин.8:13–16 ). Наконец, дважды Иисус отождествляет с истиной Самого Себя. Один раз в беседе с иудеями, когда говорит об Иоанне Крестителе: «Есть другой, свидетельствующий о Мне; и Я знаю, что истинно то свидетельство, которым он свидетельствует о Мне. Вы посылали к Иоанну, и он засвидетельствовал об истине» ( Ин.5:32–33 ; здесь «свидетельство о Мне» идентично «свидетельству об истине»). Второй раз – в беседе с Фомой, которому говорит: «Я есмь путь и истина и жизнь» ( Ин.14:6 ). В свете этих высказываний Спасителя познание истины должно пониматься как познание Его Самого. Речь идет не о рациональном познании. На вопрос Пилата: «Что есть истина?» ( Ин.18:38 ) Иисус ничего не ответил, потому что Истина – это Он Сам, воплотившийся Сын Божий, пришедший в мир, чтобы указать людям путь к Богу и повести их этим узким путем, через тесные врата ( Мф.7:13–14 ) в дом Своего Отца. И познание истины происходит не через разум, а через принятие человеком внутрь себя Тела и Крови Христа. Но Пилат не смог бы этого вместить, как не вместили этого иудеи, слышавшие беседу Иисуса о небесном хлебе. В заключительном сегменте рассматриваемой части анафоры («И кто доволен возглаголати силы Твоя…») продолжается тема, звучавшая в молитве Херувимской песни («Никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми и сластьми…»): прославление Бога и предстояние престолу Божию превосходят возможности человеческого языка и разума. О Боге Отце Следующая часть анафоры имеет тринитарный характер и основана на перечислении имен, относящихся к каждому из Лиц Святой Троицы. Молитва соткана из библейских аллюзий, наполнена цитатами из псалмов, пророческих книг, посланий апостола Павла. Первая часть молитвы посвящена Богу Отцу: Владыко всех, Господи небесе и земли и всея твари, видимыя же и невидимыя, Седяй на престоле славы и призираяй бездны, безначальне, невидиме, непостижиме, неописанне, неизменне, Отче Господа нашего Иисуса Христа… |
| Через некоторое время после прихода в Палестину Аврам разделился с Лотом. Когда умножились их стада, возникли трения между пастухами, тогда Аврам предложил Лоту: «да не будет раздора между мною и тобою... отделись же от меня: если ты налево, то я направо; а если ты направо, то я налево» ( Быт. 13:8–9 ). Субординация нарушена, поскольку он как старший вполне имел право на этот выбор. Тем не менее, он его предоставляет Лоту, и Лот, как мы видим, скромно выбирает себе лучшую землю – нижнюю часть долины Иордана. Аврам полностью доверяет Промыслу Божьему и на этот выбор Лота соглашается. И после того, как Лот отделяется, «сказал Господь Авраму: возведи очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу и к югу, и к востоку и к западу. Ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки» ( Быт. 13:14–15 ). Отойдя от Аврама, Лот лишился соучастия в этом обетовании. 3.4. Встреча с Мелхиседеком Дальше повествуется о том, как союз четырех царей захватил Содом и Гоморру, увел оттуда с собою пленников, в том числе и Лота ( Быт. 14:11, 12 ). Авраам, взяв 318 слуг, догоняет этих царей, устраивает ночной разгром и возвращает из плена Лота и содомских царей, от которых, однако, отказывается брать какое-либо вознаграждение ( Быт. 14:22, 23 ). На обратном пути Аврама встречает Мелхиседек – один из таинственных героев Ветхого Завета. Царь, о котором ни до, ни после этого эпизода ничего не говорится в ветхозаветной истории. «Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлеб и вино. Он был священник Бога Всевышнего. И благословил его, и сказал: благословен Аврам от Бога Всевышнего, Владыки неба и земли; и благословен Бог Всевышний, Который предал врагов твоих в руки твои. [Аврам] дал ему десятую часть из всего» ( Быт. 14:18–20 ). Мелхиседек по имени своему – «царь правды», потому что «мелх» или «малх» значит царь; по месту – царь Салима, то есть «царь мира». Он прообразует собой, несомненно, Христа. В Псалтири сказано: «Ты иерей во век по чину мелхиседекову» ( Пс. 109:4 ). Что это за чин? Это чин священства, которое не имеет ни начала, ни конца, поскольку здесь ни о происхождении Мелхиседека, ни о его дальнейшей судьбе не говорится,– здесь говорится только, что он священник Бога Всевышнего. Мы видим, что он встречает Аврама хлебом и вином – теми дарами, которые будут впоследствии приноситься христианами во время жертвоприношения Божественной Евхаристии 69 . |
| 10, 17). Божественная Евхаристия есть пребывание Христа в мире, Его связь с ним, несмотря на вознесение: «ce Аз с вами есмь до скончания века» ( Мф. 28, 20 ), Духом Святым, в мир Им посланным от Отца: «умолю Отца и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами во век... Не оставлю вас, прииду к вам» ( Ин. 14, 16–18 ), хотя это пребывание и будет таинственным: «мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня, ибо я живу, и вы будете жить» (19). Такое таинственное пребывание Христа в мире чрез Божественную Евхаристию 188 длится «дондеже приидет», когда таинственное «воспоминание» сменится новым пришествием Господа и с Ним пребыванием: «и тако всегда с Господом будем» ( 1Фес. 4, 17 ). Причащение св. Тайн Христовых, преподаваемое верующим, поэтому еще не есть все, что знаменует нам Евхаристия, как Божественное «совершишася» ( Ин. 19, 30 ), как жертвенное и пребывающее Боговоплощение. Она есть таинство таинств, их основание, совершительная же сила его есть Пятидесятница, пришествие в мир Св. Духа, который «научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам» ( Ин. 14, 26 ): «в Мое воспоминание» – νμνησιν, и «напомнит» – πομνσει – находятся в прямом соотношении между собой, каковое и выражается в том, что «преломление хлеба» появляется в жизни Церкви лишь после Пятидесятницы, как свершения Богочеловечества. Итак, Божественная Евхаристия, как основание всех таинств, изначально, в апостольский век, была исключительно тем, что она есть в качестве осуществления тела Церкви, как Тела Христова, и потому она являлась не иерархическим по преимуществу, но соборным, киноническим. Как эта соборность уступила место, уже начиная со II-ro века, иерархизму, конечно, и ее не устраняющему, но способному ее заслонять, – на это должна ответить церковная история. Для последней этот переход и доселе остается исторической загадкой за отсутствием достаточных фактических данных (Это и облегчает для одних догматически постулировать изначальность иерархии, а для других догматически же истолковывать ее появление, как первородный грех исторической церкви, упадок духовности). |
| 13.04.2017 Подпишитесь на наш Телеграм Страстной четверг Страстной четверг – день великой тайны и великого откровения. Предельно открыто говорит Иисус о вине и хлебе – «Сие есть кровь Моя, сие есть плоть Моя» – но тайны претворения до конца не постичь. Даже сидящие с Ним апостолы не до конца понимают Его. А еще – это день последней беседы, последних вопросов, споров… последних прикосновений перед смертью. Омовение ног Омовение ног, Евангелие от Иоанна, глава 13:1–17 Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан. Апостолы еще не знают, что, омывая им ноги, Господь в последний раз перед смертью прикасается к большинству из них. Еще припадет к Его груди Иоанн, еще будет поцелуй в Гефсиманском саду, но остальные теперь коснутся лишь воскресшего Господа. Знал бы Фома, что в следующий раз дотронется до рук уже воскресшего Христа… Омовение ног смущает учеников, которые привыкли, что это – дело раба. И этим смущением они выдают свою человеческую несвободу, подчиненность условностям: как… Учитель… служит как раб? Своим поступком Иисус подает им пример не только братского служения, но и предельной свободы. Никакой поступок не может принизить Его ни в Его собственных глазах, ни в глазах апостолов, ничто безгрешное не низко для Него, напротив – даже рабское служение, совершенное Его руками, становится возвышенным и освященным. Омовение ног перед трапезой, на которой будет установлена Евхаристия – словно прообраз таинства исповеди. Когда мы каемся в грехах, то Господь не слушает нас отстраненно, не дает прощение свысока, но Сам омывает нас, не смущаясь никакой грязью. Омывает, чтобы мы смогли прийти на Его вечерю чистыми и «иметь часть с Ним». Но, как и в таинстве исповеди, если грех утаен, то и произнесенное священником прощение не очистит нас. Господь омывает ноги и Иуде… Но, в отличие от остальных, Искариот сядет за стол не чистым. |
| 145 Сюда присоединяется и еще одна черта, подтверждающая некую недосягаемость воскресшего Тела Иисусова непосредственному чувственному восприятию в явлении Марии Магдалине, когда она привычным движением хотела коснуться ног Иисусовых. «Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» ( Ин.20:17 ). Это устранение самой возможности прикосновения полагает качественную, принципиальную грань между нашей телесностью и телесностью воскресшего Господа, причем эта грань прямо связывается с особым состоянием восхождения к Отцу. Этому не противоречит, однако, что Господь, здесь показав недоступность Своего Тела прикосновению, в других явлениях нарочито давал Себя прикасаться. Ради уверения учеников Господь делал очевидной ту связь между Собою и миром вещественным, между Своим Телом воскресшим до Воскресения, являя их тожественность, но не уничтожая и инаковости (между тем как в словах Его Марии Магдалине указана именно эта инаковость). Такое соединение тожественности и инаковости Тела Господа в дни Его земного служения и в прославлении после Воскресения утверждается здесь как догматическая антиномия. 146 Эту связь Своего воскресшего и прославленного Тела с земным, принадлежащим этому миру, эту антиномическую тожественность, соединенную с инаковостью, Господь подтверждает, согласно Евангелию от Луки и от Иоанна, еще наиболее наглядным путем: через вкушение пищи: «Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища? Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними» ( Лк.24:41–43 ). С большой вероятностью можно думать, что и на озере Тивериадском Господь, принявший участие в обеде с учениками, также вкушал пред ними ( Ин.21:12–13 ). Конечно, вкушение пищи является ненужным для Самого Господа, ибо Его воскресшее и уже бессмертное Тело от него не зависит. И, конечно, это вкушение пищи не могло иметь значения питания для прославленного Тела Господа. |
| 1 . – Каждый раз перед началом Евхаристического канона мы произносим наше исповедание веры. Только тот, кто верует, как в нем изложено, может участвовать в Евхаристии. Христологическая часть нашего « символа веры » содержит веру в предвечное и сверхъестественное рождение Христа, в Его распятие, погребение, воскресение и седение одесную Бога Отца, а также в Его славное второе пришествие: И паки грядущего со славою… Все эти части нашего исповедания веры неотделимы друг от друга и являются одинаково обязательными для всех. Кто верует, что «Слово стало плотью, и обитало с нами…» (Ио. I, 14), тот верует в Его второе Пришествие, и обратно, кто верует в Его славное Пришествие, тот верует, что Слово стало плотью. Конечно, никто из нас не скажет, что он не верует в грядущего Христа, если он исповедует Его Сыном Божьим, распятым и воскресшим при Понтии Пилате. Но что эта вера сейчас говорит нам, нашей мысли и нашему чувству? Если мы спросим об этом самих себя или других, то ответ, вероятно, получится весьма неопределенный. Если мы веруем во второе Пришествие, то как и в чем эта вера выражается в нашей жизни? Или она ни в чем не выражается, так как мы живем именно так, как будто этой веры нет. Для нас это некоторое туманное будущее, о чем мы предпочитаем не думать. Настолько далекое, что мы почти убеждены в том, что оно наступит не при нашей жизни, даже не при жизни ближайших поколений. Более того, мы можем поставить себе вопрос, действительно ли мы хотим, чтобы Пришествие Христа наступило. Нам уже непонятно чувство первых христиан, которые жили только мыслью о грядущем Христе. Эта надежда наполняла радостью их сердца, помогая им переносить испытания, гонения, мучения и смерть. Нам это непонятно, потому что мы скорее боимся и предпочитаем, чтобы Его пришествие было бы не завтра или послезавтра. «Множество моих лютых прегрешений помышляя, окаянный, трепещу страшнаго дне судного…». В этих словах молитвы сказывается наше чувство перед мыслью о Парусии, в котором преобладающее значение получил предстоящий Страшный Суд. Но и первые христиане знали, что «всем должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить, что он делал, живя в теле, доброе или худое» ( II Kop. 5, 10 ). Зная это, мы уже не воздыхаем, как они, «Ей, гряди, Господи Иисусе», а только трепещем перед мыслью, что Он придет, чтобы судить живых и мертвых. И этот трепет относится не столько к Страшному суду во время Парусии, сколько к мысли о суде, непосредственно связанном со смертью. И когда мы в дни Страстной седмицы слышим: «Се жених грядет в полунощи, и блажен раб, его же обрящет бдяща: недостоин, его же обрящет унывающа…», и здесь наша мысль двоится между грядущим пришествием Христа и нашей смертью, которая нам представляется более реальной и близкой, чем Парусия. |
| 26. Елижды бо аще ясте хлеб сей, и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет. «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он приидет». Каждый раз, когда вы едите этот таинственный хлеб, то-есть, под видом хлеба вкушаете самое пречистое тело Христово, и из этой чаши пьете честную кровь Христову, вы возвещаете или свидетельствуете о смерти Господней до того времени, когда Он приидет на землю во славе судить живых и мертвых. «Смерть Господню возвещаете». Слова Павла имеют значение, соответствующее словам Господа: «сие творите в Мое воспоминание». Но, как важнейшее и особенно поразительное и поучительное событие в земной жизни Господа Иисуса Христа есть крестная Его смерть; то Апостол, желая сильнее подействовать на сердца коринфских христиан, указывает им на смерть Господа Иисуса. Какбы так говорит он: Будьте внимательны к словам Господа: «сие творите в Мое воспоминание». Каждый раз, как вкушаете тело и кровь Христову, вы должны всею душею и всем существом своим приближаться к Господу Иисусу, помышляя о том, что Он за нас пострадал и умер. Помышляя о Нем, страждущем и умирающем на кресте, мы должны глубоко сочувствовать Его страданиям, понесенным за нас, и нашими желаниями умирать всему земному, чтобы жить со Христом Спасителем нашим, всеми силами стараясь соблюдать Его заповеди и удаляясь от всякого греха. Вкушая тело и кровь Христову, вы соединяетесь со Христом; потому вы всецело должны принадлежать Христу Господу, и всеми вашими делами, и всем существом вашим, как искупленные драгоценною кровию Его; вы должны всегда «возвещать смерть Господа» и прославлять Его, «доколе Он приидет». «Доколе Он приидет». Это показывает, что таинство Евхаристии будет совершаться в православной Церкви до второго пришествия Господа на землю, и что Церковь Христова будет пребывать на земле и преподавать верующим во Христа спасительные таинства до скончания мира, в исполнение обетования Господня: созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей ( Мф.16:18 ). Также: и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века ( Мф.28:20 ). |
|
|
