| И спустя немного дней сказала она: «Я грешница, я хочу есть раз в день». Спустя еще некоторое время сказала она: «Я хочу есть один раз в неделю». Потом еще сказала она: «Поскольку я сотворила много грехов, заприте меня в келье, и то, что я буду есть, давайте мне в окно вместе с ручной работой» И сделали так, и она угодила Богу. Упокоилась же она в месте том во Господе. 268 . Двое из наших отцов просили Господа, чтобы Он дал им ответ, какова мера, которой они достигли. И глас был им, говоря: «В таком-то селении Египта есть мирянин, имя которого Евхарист, и его жена, которая зовется Марией. (Это) те, меры которых вы не достигли». Они же встали оба и пришли в селение. Они искали и нашли дом (этого) человека и его жены. И сказали они ей: «Где твой муж?». Она сказала им: «Пастух это, пасущий овец». Она приняла их в дом. Когда же настал вечер, пришел с овцами Евхарист и, увидев старцев, поставил им стол и принес воды для омовения ног. Старцы сказали ему: «Мы не станем ничего есть, если ты не скажешь нам, чем ты занимаешься. Евхарист сказал в смирении сердца: «Я пастух, а это моя жена». Старцы продолжали его спрашивать, но он не хотел ничего им сказать. Они сказали: «Бог послал нас к тебе». Услышав это, он испугался и сказал им: «Эти овцы достались нам от наших родителей, и тот (доход), который Бог определит нам от них, мы делим на три части: одну часть – бедным, другую – странникам, третью тратим на себя. С тех пор, как я взял мою жену, мы не осквернялись, ни я, ни она, но остаемся девственными, и каждый из нас спит сам по себе, причем на ночь каждый из нас надевает мешок, а днем – одежду. И доныне никто из людей не знает об этом». Когда услышали они это, подивились и ушли из места того. 269 . Пришел однажды в гору Хосм 112 апа Макарий Египетский из Скита в день приношения апы Памбо, и старцы просили его сказать слово братьям. Он же сказал им: «Я, когда еще не стал монахом, сидел однажды в моей келье в Ските, и мои помыслы беспокоили меня: „Пойди в пустыню и посмотри, что ты увидишь там. |
| «Ибо плоть моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий мою плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» ( Ин. 6, 53, 55–56 ). И на тайной вечери, «когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: »...приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» ( Мф. 26, 26–28 ). Неизвестный . Я знаю эти слова, но их невозможно понимать буквально. Иначе получается абсурд. Духовник . В таинстве Евхаристии все непостижимо для разума. Все кажется ему абсурдом. Страшный соблазн для ума и испытание для веры. Но тем более нельзя все извращать, приноравливаясь к пониманию «здравого смысла». Вот ты говоришь, что частица причастия – это «кусочек Христа». Ты говоришь так потому, что к непостижимому для разума таинству Евхаристии применяешь исчисление раздробленных частиц вещественного хлеба по законам «здравого смысла». На самом же деле в каждом Агнце в различных храмах совершенной литургии и в каждой частице этих раздробленных Агнцев, по учению Церкви, содержится весь Христос, а не какая-либо его часть. Мы уже знаем с тобой, как ум привержен к делению и как он упирается принять истину единства. Но эта истина, сущность которой лежит в особом значении числа в невещественном мире, все же остается непреложной истиной и тогда, когда мы говорим о единстве Церкви, состоящей из многих членов, и о единстве Христа в таинстве Евхаристии. Неизвестный . Но ты не отвечаешь на главное. Духовник . Знаю. Главное твое смущение лежит в другом. К этому я и перехожу. Как могут хлеб и вино, не меняя своего внешнего вида, стать Телом и Кровию Христа? Да, непостижимо. Да, чудо. Но не заграждай путь для твоей веры кощунственными представлениями в угоду все тому же «здравому смыслу». Говоря о Божественном Теле и о Божественной Крови Христа, не держи перед собой образ тела и крови, который ты знаешь в физическом мире. Что знаем мы о сущности вещества, кроме своих о нем представлений? Что познаем мы о внешнем мире, кроме собственных от него восприятий? А не зная сущности вещества, как мы можем с дерзостью отвергать учение Церкви о пресуществлении этой непостижимой сущности вещества хлеба и вещества вина в Божественное и непостижимое для нас Тело и Кровь Христову? Почему тебя смущает, что это таинственное изменение не влечет для тебя изменения и внешних твоих восприятий, и ты по-прежнему продолжаешь видеть хлеб и вино, – когда ты не знаешь сущности того и другого и не знаешь, что именно произошло в этом отношении в момент пресуществления? Ведь внешний вид одного и того же вещества с одной и той же сущностью может быть разным даже в физическом мире – так вода по существу остается водой и когда она течет, и когда она имеет вид льда, и когда превращается в пар. |
| Итак, причащаясь Святых Тайн, мы действительно принимаем Тело и Кровь Христовы — верит человек в это или не верит, кощунственно к этому относится или с благоговением. Но то, как воздействует на нас Христос, зависит от нашего достоинства или недостоинства, от того, рассуждаем ли мы о том, что принимаем, готовимся ли к Таинству, как требуют Церковь и собственная наша совесть, или нет. Если мы последуем велению своей совести и с покаянием, сокрушением, искренним намерением исправиться приступим к Чаше, то будем очищены. А если подобного устроения у нас не окажется, то будем осуждены и наказаны. Поэтому, по словам апостола Павла, «да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей». Аминь. 16 апреля 1998 года Великое Таинство Евхаристии Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Сегодня, в Великий Четверток, мы совершаем воспоминание Тайной вечери и всех тех событий, о которых мы слышали в сегодняшнем Евангелии. Обширность, многозначительность, содержательность этих событий не поддается краткому объяснению. Евангельское и апостольское чтения, как и каноны, и стихиры сегодняшнего богослужения, сами по себе достаточны для проповеди. Все богослужение в совокупности является самой лучшей проповедью, составленной, о чем можно судить по самому тексту, богодухновенными святыми отцами. И надо иметь великое дерзновение, чтобы попытаться добавить к этому еще что-либо полезное, назидательное. Можно было бы, как мы это делали при чтении канона Андрея Критского, взять тот или иной тропарь канона и истолковать его, что было бы весьма полезно и поучительно. Но я выскажу несколько мыслей об учреждении Господом Иисусом Христом Таинства Евхаристии, которое сегодня мы вспоминаем. Я прочту только несколько стихов сегодняшнего евангельского чтения, относящихся к Таинству Евхаристии, совершенному Господом нашим Иисусом Христом в первый раз. «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. |
| Молитва Господа об апостолах и о Церкви. Миниатюра из Евангелия и Апостола, XI в. Монастырь Дионисиат, Афон О жизни первой христианской общины, которая названа была греческим словом «экклисиа», обозначающим «народное собрание» и соответствующим еврейскому «кагал», в Деяниях говорится так: «Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого. И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, приносили пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа» (Деян. 2: 44–47). Такой образ жизни послужил впоследствии идеалом для христианского монашества. На него ссылались и приверженные хилиастической ереси средневековые утописты, и даже не порывавшие с христианской традицией коммунистические прожектеры нового времени. Но коренная ошибка утопистов заключалась в том, что они игнорировали поврежденность человеческой природы, явившуюся следствием первородного греха, в результате которой совершенное человеческое общежитие, выходящее за рамки малых сообществ людей, избавляющихся от греха сребролюбия и самости, не осуществимо в жизни целых народов и всего человечества, о чем грезят фантазеры, поскольку необходимая для такого устроения такого общества победа над грехом мыслима лишь в эсхатологической перспективе, за горизонтом истории. Первые христиане «постоянно пребывали в молитвах» (Деян. 2: 42). Молитва, по словам священника Сергия Мансурова, «как воздух облекает всю их жизнь», а в самом средоточии молитвенной жизни стояла евхаристия. О том, как совершалась она в Древней Церкви, нам известно из памятника раннехристианской литературы, восходящего к рубежу I и II столетий, «Дидахи», или «Учение 12 апостолов»: «Что касается евхаристии, благодарите так. Прежде о чаше: благодарим Тебя, Отче наш, за святую лозу Давида, отрока Твоего, которую Ты явил нам через Иисуса, отрока Твоего. Тебе слава во веки! Что же касается преломляемого хлеба (благодарите так): благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и ведение, которое Ты открыл нам через Иисуса, Сына Твоего. Тебе слава во веки! Как этот преломляемый хлеб, быв рассеян по холмам и будучи собран, сделался единым, так да соберется Церковь Твоя от концов земли в Царствие Твое. Ибо Твоя есть слава и сила чрез Иисуса Христа во веки. Никто же да не ест и не пьет от вашей евхаристии, кроме крещенных во имя Господне». Совершителями евхаристии были сами апостолы, а также поставленные ими епископы и пресвитеры. Но в ранней Церкви, изобилующей благодатными дарами Святого Духа, существовали и иные харизматические служения. Апостол Павел писал, что Господь «поставил одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова» (Еф. 4: 11–12). |
| О преломляемом же хлебе: Благодарим Тебя, наш Отец, За жизнь и познание, Которые Ты нам явил через Твоего Слугу Иисуса; Слава Тебе во веки. Как этот преломляемый хлеб был рассеян по горам и, будучи собранным, стал одним, Так да будет собрана от концов земли в Твое Царство и Твоя Церковь: Потому что через Иисуса Христа Твоя во веки есть слава и сила». Слово «причащение» означает «общение». Прежде всего потому, что в Таинстве мы входим общение с Самим Господом, становимся его частью (причащение – от слова «часть»). В широком смысле слов причащаться можно не только Телом и Кровью Христовой. В частности слово причащение может применяться и ко святой воде (великое освящение воды на праздник Богоявления: «Сам и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом Твоим Святым. Даждь же всем прикасающимся ей и причащающимся, и мажущимся ею, освящение, здравие, очищение и благословение…»), и к Святому Духу (возглас на Литургии: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди со всеми вами»). Однако, прежде всего, если речь идет о причастии, имеется ввиду Таинство Евхаристии, центральное священнодействие Церкви, в котором человек соединяется с Господом Иисусом Христом через вкушение Его Тела и Крови. Таинство Евхаристии установил Сам Господь Иисус Христос во время Тайной вечери. Об этом говорят все четыре евангелиста (см. Мф. 26: 17—30; Мк. 14: 12—26; Лк. 22: 7—39; Ин. 6), а также апостол Павел в Первом послании к Коринфянам (1 Кор. 11: 23—25). Апостол Иоанн Богослов в своем евангелие упоминает и еще одну очень важную беседу Спасителя с учениками и народом. Это событие произошло гораздо раньше Тайной Вечери, но именно тогда Господь приоткрыл спасительное и ничем не заменимое значение Евхаристии для вхождения человека в Вечную Жизнь. В начале беседы Господь вспоминает о том самом прообразе, то есть о манне небесной, при этом объясняя слушающим Его, что манна не избавила вкушающих ее от греха и смерти: На это сказали Ему: какое же Ты дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили Тебе? что Ты делаешь? Отцы наши ели манну в пустыне, как написано: хлеб с неба дал им есть. |
| Совместное вкушение пищи – неотъемлемая часть любого ветхозаветного договора или союза. Например, повествование о заключении союза между Иаковом и Лаваном оканчивается описанием общей трапезы. «И заколол Иаков жертву на горе и позвал родственников своих есть хлеб; и они ели хлеб и пили и ночевали на горе». ( Быт 31. 54 ) По примирении с Авимелехом Исаак сделал пиршество «и они ели и пили» ( Быт 26. 30 ). Подобным образом и завет между Богом и человеком скрепляется трапезой совершаемой в присутствии Бога. По оглашении Синайского Завета «взошел Моисей и Аарон, Надав и Авиуд, и семьдесят из старейшин Израилевых... и видели (место) Бога и ели и пили» ( Исх 24. 9–11 ). Тоже касается и возобновления завета, как оно описано, например, в книге Неемии: «и пошел весь народ есть, и пить, и ... праздновать с великим веселием» ( Неем.8:12 ). Пища и воспоминание Хотя по замечанию Йеремиаса в иудаизме всякое «застольное общение означало общение перед Богом» (J. Jeremias, New Testament Theology, New York 1971, ст. 115), особую роль в культовой практике древнего Израиля имели обрядовые трапезы, на которых вспоминались значимые события священной истории, связанные с заступлением и вмешательством Бога в прошлом. Наиболее ярким примером является, конечно, празднование Пасхи (см. Втор.16:1–8 ), во время которой Израилю предписывается вкушение агнца с пресным хлебом «дабы ты помнил день исшествия своего из земли Египетской во все дни жизни твоей» ( Втор.16:3 ). О таких трапезах в Библии говорится, что они совершаются «перед лицом Господа», или «в присутствии Господа», а народ призывался «веселиться пред Господом» (см. Втор.14:26 и др.). Подобным образом, устанавливая таинство Евхаристии, Господь заповедует своим ученикам: «сие творите в Мое воспоминание» ( Лк.22:19 ), а первые христиане по замечанию евангелиста Луки «преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога» ( Деян. 2:46–47 ). Пища и благодарение В современной науке одну из альтернатив пасхальной трапезе в качестве прообраза христианской Евхаристии усматривают в ПТ1Л гаг (жертве благодарения) – это культовое благодарение одного лица или группы лиц за божественную помощь или спасение, которое наряду с жертвоприношением (пресный хлеб, лепешки, пшеничная мука с елеем, но также и квасной хлеб ( Лев.7:12–15 ), включало гимн, повествующий о том, что сотворил Бог , и совместную трапезу. Пища и очищение |
| Безусловно, все, созданное Богом, есть благо. В онтологическом смысле. И в Царстве Божием, где «волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому» (Исайя 11:7-8), вирусы, возможно, будут играть какую-то неведомую нам положительную роль. Тогда все творение вернется к своему первоначальному предназначению. Но пока это не произошло, все, что угрожает жизни человека, является злом. Не онтологическим, но от этого не менее реальным. Аргумент архимандрита Кирилла несостоятелен и сам по себе: из него легко вывести, что заболевшему не нужно обращаться к врачу. Вирусы и бактерии, вызывающие болезнь, не являются онтологическим злом, все это часть экосистемы, часть Божиего творения и нет смысла им противостоять, даже если они нас убивают. Смерть (согласно «экологическому богословию») не является злом – это часть жизни. Сегодня выжил ты, завтра я. Сегодня выжил человек, завтра выжила бактерия. Все имеют право на жизнь и на смерть. А вот для христиан как раз смерть является онтологическим злом, с торжеством которой мы ее можем ни согласиться, ни примириться. Сам Спаситель прослезился при виде гробницы Своего умершего друга Лазаря. Ради победы над смертью Он взошел на Крест, и ее Он победил Своей «смертию смерть поправ». Как мы знаем, в Его втором Пришествии «последний же враг истребится – смерть» (1 Кор. 14:26). Далее следует вторая часть рассуждения архимандрита Кирилла (Говоруна): Воскресшее тело Христа, которым мы причащаемся, было онтологически таким же телом, что и наше. В нем продолжали жить те же микроорганизмы, которые живут и в нашем теле. Его отличие от нашего тела лишь в том, что эти микроорганизмы не могли его убить. Однако они могут убить наше тело, потому что оно еще не воскресшее. При этом они могут передаться через Евхаристическое Тело Христа, потому что не являются онтологическим злом, а часть Божия творения. |
| “Очищение уст пророка Исайи” Опубликовано в альманахе «Альфа и Омега», 24, 2000 11 июля, 2012 Опубликовано в альманахе «Альфа и Омега», 24, 2000 Как ветхозаветный прообраз евхаристии в храмовых росписях христианского востока Очищение уст Исайи — часть видения Пророка, ветхозаветный прообраз Евхаристии. Кроме того, оно символизирует Воплощение Господне, возвещает Рождество Христово. Исайя — один из четырех великих пророков, называемый также ветхозаветным евангелистом по ясности своих пророчеств. Согласно тексту книги, в видении Исайе предстает Господь на престоле в окружении Сил Небесных. И к Пророку как к человеку с нечистыми устами посылается Серафим: “Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен” (Ис 6:6–7). Глубоко и значительно это место книги Пророка; его многократно толковали Отцы Церкви. Его евхаристическое значение раскрывается в том, что причащальная лжица была названа тем же словом, что и клещи (labj), которыми Серафим берет уголь с жертвенника (по тексту Септуагинты). Тексты евхаристических молитв святителя Иоанна Златоуста и преподобного Симеона Метафраста говорят о символической тождественности угля жертвенника и Святых Даров: Но да будет ми угль Пресвятого Твоего Тела; Давый пищу мне плоть Твоею волею, огнь сый и опаляяй недостойныя ; Слове Божий и Боже, угль Тела Твоего; Трепещу, приемля огнь, да не опалюся яко воск и яко трава; Страхом приступи, да не опалишися: огнь бо есть . О значении этой сцены как знака Пришествия Господня во плоти и Рождества говорит большая часть текстов, отмечая при этом ясность и очевидность евхаристического смысла. В толковании на Исайю святителя Василия Великого сказано: то, что Серафим взял угль клещами, символизирует неприступную святость алтаря, а угль означает Воплощение как соединение огня и вещества землистого, грубого; природа этого огня та же, что и крещение Духом и огнем (Мф 3:11) 1 . Священномученик Мефодий Патарский называет руки Богоматери клещами, несущими Христа Симеону 2 ; гимнограф Иоанн Монах говорит, что Богоматерь есть умственные, мысленные клещи, несущие угль пламенеющий, то есть истинного Христа 3 ; святитель Софроний Иерусалимский заключает, что клещи, как сказано пророком Исайей, означают Деву, возносящую Хлеб Небесный 4 . |
| Копие. Россия. XVII в. (ГММК) Важнейший аспект учения Церкви о Е. - вера в то, что Е. есть истинная и действительная Жертва (см.: Макарий. Православно-догматическое богословие. Т. 2. С. 317-324). Эта вера основана на словах Христа: «Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (Ин 6. 51), «сия Чаша есть новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается» (Лк 22. 20). Сам образ изливаемой крови и отделения ее от тела является символом смерти; обозначение крови как крови Завета говорит о жертве, поскольку заключенный при Моисее Завет между Богом и Его народом был утвержден жертвоприношением и окроплением людей жертвенной кровью (ср.: Исх 24. 4-8); слова о том, что Тело «предается» за учеников (Лк 22. 19), подчеркивают добровольность страданий. На это же указывают общий контекст Тайной вечери, к-рая в одно и то же время была вкушением ветхозаветной пасхальной жертвы (ср.: Мф 26. 17; Мк 14. 12-16; Лк 22. 7-16) и началом Страстей Христовых - непосредственно за Тайной вечерей, согласно всем четырем Евангелиям, произошли Гефсиманское моление и затем взятие Господа Иисуса Христа под стражу. Пророческое предуказание о Е. как о единственной и чистой Жертве, к-рая должна заменить все ветхозаветные жертвоприношения и к-рая будет приноситься всеми народами земли, церковная традиция видит в словах прор. Малахии: «От востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Саваоф» (Мал 1. 11). Их используют в своем богословии Е. уже древнейшие церковные авторы (Didache. 14; Iust. Martyr. Dial. 28. 5; 41. 2; 116. 3; 117. 1; Iren. Adv. haer. IV 29. 5 и др.), чем подтверждается изначальность понимания Е. как Жертвы. Сам чин евхаристической литургии или его важнейшая часть, анафора, в церковной традиции часто именуются Жертвой - напр., в диалоге литургическом перед началом анафоры в литургиях свт. Василия Великого и свт. Иоанна Златоуста говорится о том, что мы приносим Богу (θυσαν ανσεως); в нек-рых языках для обозначения чина евхаристической литургии используются слова со значением «жертвоприношение» (напр., сир. |
| Разделы портала «Азбука веры» Сюжет Перед нами сюжет из Книги Бытия, повествующий о встрече праотца Авраама и Мелхиседека. Эта история имеет особенное значение: она является свидетельством установления таинства Евхаристии. Авраам, возвращающийся со своим отрядом домой после победы над четырьмя окрестными царями, встречает Мелхиседека, царя Салимского, который благословил его и принял от него десятую часть всей отнятой у врага добычи. Мелхиседек вынес Аврааму хлеб и вино, «ибо он был священник Бога Всевышнего» ( Быт.14:18 ), и благословил его. И это благословение — первое, которое Авраам получает не непосредственно от Господа. Описание На картине Мелхиседек, предлагающий хлеб и вино, выступает как таинственный прототип Христа. Тема уподобления Мелхиседека Мессии, а далее и непосредственно Христу встречается в 109-м псалме, где Давид говорит о Мессии: «Ты священник вовек по чину Мелхиседека. Ты иерей вовек по чину Мелхиседекову» ( Пс.109:4 ). Об этом свидетельствует и апостол Павел: «Так и Христос не Сам Себе присвоил славу быть первосвященником, но Тот, Кто сказал Ему: Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя. Как и в другом месте говорит: Ты священник вовек по чину Мелхиседека» ( Евр.5:6 ). Авраам отдает десятую часть всего, что у него было: эта добровольная жертва явилась началом установления десятины в церкви. Художник изображает на полотне эту встречу, подразумевая под ней установление таинства Евхаристии. На первом плане мы видим Авраама и царя Салимского Мелхиседека, облаченного в епископские одежды. Он протягивает коленопреклоненному Аврааму хлеб. Рядом с Авраамом находятся его воины, почтительно склонившие головы перед таинственным царем Салима. Художник использует богатую цветовую гамму, вдохновляемый творчеством венецианских мастеров, оказавших на его творчество существенное влияние. Текучие мазки кисти, яркие сочные цвета, повышенная эмоциональность, многоплановость композиции, ее сложность является характерной чертой художественной манеры мастера. Множество второстепенных персонажей, облаченных в роскошные одежды из парчи и атласа, причудливый орнамент, дорогая изысканная утварь создают вместе с тем ощущение тяжеловесности, перегруженности деталями, некоей вычурности, весьма характерной для барочного искусства. Художник придает известному библейскому событию величественный размах торжественной католической мессы. История Происхождение картины неизвестно. Она принадлежала семье Дю Буа, когда в конце 1749 года была куплена для Вильгельма VIII, ландграфа Гессен-Кассельского. Рекомендуемая литература Тематическая подборка Прочее Популярное Сейчас в разделе 50 чел. Всего просмотров 1.1 млн. Всего записей 1118 ©2024 Азбука искусства к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: Цвет ссылок: Цвет акцентов Цвет полей Фон подложек Заголовки: Текст: Выравнивание: Сбросить настройки |
|
|
