| Любое право, в том числе и внегосударственное, обычное или церковное, заключается в регламентации поведения людей, их действий, основываясь на санкциях по отношению к нарушителям установленного правопорядка. Задачей права является регулирование взаимоотношений между людьми, живущими в обществе, путем установления равно обязательных для всех правил поведения. Оно предусматривает также в случае необходимости принятие мер для принуждения к тому, чтобы правилам подчинялись все. Предусмотренные законодателем санкции для восстановления попранного правопорядка делают его неуязвимым для нарушителей. Труднейшим для философии права является вопрос о разграничении морали и права, в том случае, конечно, если существование права не ставить в обязательную зависимость от существования и функционирования государства. Мудрая притча Спасителя о работниках в винограднике на живом примере помогает безошибочно различать мораль и право. Работнику, пришедшему около 11 часа, хозяин дома заплатил столько же, сколько и тем, кто «перенес тягость дня и зной». Проработавшие целый день остались недовольны и стали роптать на хозяина, а он ответил одному из них: «Друг! Я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе. Разве я не властен в своем делать, что хочу? Или глаз твой завистлив от того, что я добр?» (Мф. 20:1—15). Справедливость была соблюдена по отношению ко всем работникам, никто из них не получил меньше условленной платы — динария, но по отношению к пришедшим около 11 часов хозяин проявил любовь, которая относится к области нравственности. Завистливый же работник пытался, не имея на то основания, из щедрости хозяина сделать правовую норму и упрекал его за то, что тот не обнаружил равной щедрости ко всем работникам. От морали право отличается прежде всего своим по преимуществу общественным характером, в то время как мораль, не лишенная общественного содержания, носит все-таки в основном личностный характер. Право, согласно древней аксиоме, существует везде, где есть общество: «ubi societas, ibi jus est». Еще одно важное отличие права от морали заключается в том, что в его компетенцию входят главным образом внешние действия, поступки людей, а не их внутренние мотивы, и наконец, правовым нормам свойствен обязательный и даже принудительный характер, обеспечиваемый применением санкций к нарушителям этих норм. |
| Эти предписания по полноте и обстоятельности своей, по подробному регламентированию всевозможных казусов носят характер юридических кодексов: «Не засевай виноградника своего двумя родами семян, чтобы не сделать тебе заклятым сбора семян… Не паши на воле и осле вместе. Не надевай одежды, сделанной из разных веществ, из шерсти и льна вместе» (Втор. 22:9—11). Недаром Пятикнижие Моисея получило название «Тора» — закон. Большая часть ветхозаветных предписаний утратила силу. В Церкви Христовой безусловно отменен ветхозаветный левират. На Апостольском Соборе, описанном в «Деяниях», в связи с разномыслием первых христиан об обязательности Моисеева Закона для новообращенных из язычников принято было постановление написать братиям из язычников: «Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите». (Деян. 15:28—29). Таким образом, в Новом Завете сохранили силу нравственные предписания Моисеева Закона, очищенные от тех элементов, которые были уместны до пришествия Христа, но утратили всякий смысл после исполнения чаяний Израиля. Всю свою обязательную силу для христиан сохранило и Десятословие Моисея. Суть этих заповедей Господь в беседе с законником изложил так: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22:37—40). Профессор Н.С. Суворов отмечал: «Отдельные институты юридического ветхозаветного порядка то служили образцом и основой для христианского порядка жизни, как, например, ветхозаветный институт священства для христианской церковной иерархии, то прямо признавались обязательными для христиан, как, например, десятина, запрещение взимать проценты (в Ветхом Завете, добавим, ограниченное лишь единоплеменниками: «Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост» (Втор. 23:20), налагать двойное наказание за одно и то же преступление, требование показаний двух или трех свидетелей для установления истины на суде». Полную силу сохранило и ветхозаветное запрещение кровосмесительных браков. |
| Святитель Феофан Затворник в своем толковании на это место Библии перечислил наиболее общие примеры подобного рода: «Не раздражайте детей ваших. Образом своего на них действования не доводите их до того, чтоб они могли возыметь на вас неудовольствие, серчание, досаду, гнев. Гнев вообще грешен; гнев на родителей еще грешнее. Не вводите их в этот грех. Это бывает от излишней строгости, от неразборчивой взыскательности и каких-либо несправедливостей, — от чего всего детям иногда бывает теснее рабов». И вдвойне печальней бывает ситуация, когда родители относятся так не к малышам или подросткам, а к своим уже взрослым детям, пытаясь регламентировать их жизнь и требовать, чтобы они в всем непременно соответствовали их родительским ожиданиям. Тезис четвертый: Родители могут проявлять излишнюю ревность к своим правам и власти над взрослыми детьми. В этом нет ничего хорошего, как и в любом излишестве. Однако нет и ничего постыдного. В Евангелии есть поразительный эпизод, где такую излишнюю ревность проявляет не кто-нибудь, а Сама Богородица: Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф 12:46–50). В христианской традиции есть очень много текстов, объясняющих, что Иисус Христос ни в коем случае не отвергает здесь Свою Пречистую Матерь, а лишь напоминает Ей, что Он не только Ее сын по плоти, но еще и Ее Бог. Однако у этого евангельского эпизода есть и еще один очень важный аспект, который часто остается в тени высоких рассуждений о Божестве и человечестве Иисуса Христа. Это — проблема тех самых отношений, когда у родителей возникает желание демонстрировать свою власть над выросшими уже детьми. Святитель Иоанн Златоуст в своем толковании на это место Евангелия говорит: «В самом деле, поступок Ее происходил от излишней ревности к правам своим. Ей хотелось показать народу свою власть над Сыном…» И уж если даже Матерь Божия, будучи очищенной наитием Духа Святого, могла проявлять подобную слабость, то, наверное, никому из родителей не следует думать, будто бы они полностью свободны от подобного искушения. |
| Автор Книги Бытия представляет себе жертву как нечто физически приятное Богу ( Быт 8:21 ), в законе Моисеевом жертвоприношения за грех , их качество и количество точно регламентированы в зависимости от тяжести нарушений Закона, и только Давид выражает убежденность в том, что Бог обычной жертвы не желает и «к всесожжению не благоволит», а вот приличная и угодная «жертва Богу – дух сокрушенный» ( Пс 50:18,19 ). В другом месте псалмопевец (Асаф) говорит от имени Божьего: «не приму тельца из дома твоего, ни козлов из дворов твоих, ибо Мои все звери в лесу и скот на тысяче гор ... ем ли Я мясо волов и пью ли кровь козлов? Принеси в жертву Богу хвалу и воздай Всевышнему обеты твои» ( Пс 49:14 ). Наконец, спустя несколько столетий после Давида, пророк Исайя повторил его мысль в еще более ярких выражениях ( Ис 1.11–20 ), а пророк Осия достиг понимания, что Бог «милости, а не жертвы хочет, и Боговедения более, нежели всесожжении» ( Ос 6:6 ). Эта истина столь возвышенно-духовна, требует такой духовной устремленности, что и Христос ее напоминал ( Мф9:13; 12:7 ); ведь и во все последующие времена, включая наше, встречаются люди, воображающие, что можно откупиться от Бога толстой свечой или загладить грех грошовой милостыней! 4. Особенности религиозного сознания в христианстве как в истинной религии Обзор элементов религиозной жизни, которые мы считаем общими для любых ее разновидностей, может натолкнуть на мысль, что все религии более или менее равноценны, а если и отличаются одна от другой, то лишь частностями, имеющими преимущественно объективно-внешний характер, внутренняя же сторона религий, переживание их людьми в основе своей якобы одинаково, называют ли они Бога Саваофом, Отцом, Аллахом или как-то иначе, почитают ли они Христа, Моисея или Мухаммеда, более того – верят ли они в единого Бога или во многих. Если так, то в чем преимущество христианства? Не является ли оно лишь одной из религиозных разновидностей, практически равноценных? Примерно так и считали некоторые мыслители – Л. Толстой, а еще ранее его Лессинг, Ренан, Штраус и другие. |
| Аминь. Над океаном жизни (Чтение, предложенное в 1905 году в одном из собраний столичного общества). «Период бури и натиска». – « Церковь – вестница небес». «В чем сила Церкви». – «Христианская закваска». – «Воинствующий характер Церкви». – «Путь к небу». – «Голоса представителей Церкви». – «В чем истинное пробуждение личности и самосознания». – «Мученичество – как путь борьбы». – «Обновление – как принцип не только личного усовершенствования, но и общественного». – «Примирение прогрессивных течений с охранительными началами». – «Что нуждается в обновлении». – «Враги общественного прогресса». – «Слово правды из уст архипастыря». – «Письмо старца-иерея». – «Тенденциозная проповедь». – «Борьба с корнями зла». – «Саможизненность Церкви». I В настоящее время мы переживаем своего рода «период бури и натиска». Море общественной жизни волнуется, кипит... Разные направления мысли, поднимаясь, точно грозные валы, сталкиваются, образуя какой-то бешеный круговорот идей, в котором трудно что-либо понять и разобраться... . И брызгами, пеной своей это взбаламученное море обдает и стены церковные. Оно как бы ждет от Церкви того властного, покоряющего голоса, который «запретит и скажет ветру: умолкни, – и волнению: перестань» ( Мк.4:39 ). «Иисус же, подозвав их, сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» ( Мф.20:25–27 ). Этот завет Спасителя на все времена останется единственным началом, определяющим дух и направление истинно-христианской жизни. Только из этого начала и может исходить Церковь в установлении норм общественного порядка. Как солнце своей животворной теплотой производит благодетельные перемены в природе, так и Церковь своей благодатной, творческой силой пересоздает отношения между людьми. Проникнутые истинно-христианским настроением верные чада ее в своем бытовом и общественном укладе жизни, так сказать, перерастают внешние, юридические рамки, поставленные законом, – так что истинная жизнь Церкви, как живого организма, определяется не внешними регламентациями, а нравственно-органическими началами. |
| «Апостол Павел», Рембрандт Харменс ван Рейн Апостол Павел — по крайней мере, до своего чудесного обращения ко Христу — прямая противоположность Петра. Он родился в семье римского гражданина иудейского происхождения. В те времена гражданство было высокой привилегией, которая давалась очень немногим жителям провинций. Павел, получивший при рождении еврейское имя Савл (имя Павел имеет римское происхождение и очевидно было дано мальчику как римскому гражданину в качестве второго имени) вырос в среде фарисеев — ревностных приверженцев и скрупулезных исполнителей Моисеева закона и преданий старцев Неписаный свод правил, представляющий собой расширительное толкование общих принципов Ветхозаветного закона и включающий в себя множество норм и предписаний, которые регламентировали малейшие обстоятельства жизни верующего иудея. Он с детства знал греческий язык и получил прекрасное богословское образование под руководством учителя Гамалиила, пользовавшегося абсолютным авторитетом в ученой среде. Павел — спокойный, рассудительный полемист, тонкий богослов, объединивший в себе иудейскую религиозную мудрость и греческий философский инструментарий, и дипломат, умевший находить нужный подход к самым разным собеседникам. Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых , — свидетельствовал он о себе в послании к коринфянам (1 Кор 9:20-22). И еще — Павла не было среди учеников Христа . Напротив, до своего обращения он был яростным гонителем христиан. Но были качества, которые роднили этих двух непохожих друг на друга людей — твердая вера, искреннее искание истины, горение сердца и огромное желание всей жизнью послужить Богу и передать эту истину другим людям. Эти качества во многом и обусловили выдающуюся роль апостолов Петра и Павла в истории Церкви и их авторитет в раннехристианской общине. Вчерашние иудеи против бывших язычников |
| Блаженный Феодорит говорит так: «Апостол узаконяет сие о целомудрии [супружеском, верности], повелевая и мужу и жене равно нести супружеское иго (Экумений πιστιν верность), и не смотреть на стороны, не расторгать уз, но питать друг к другу должную любовь. Он прежде дал сей закон мужу, потому что муж глава жене. Человеческие законы женам предписывают быть целомудренными [верными] и наказывают нарушающих сей закон, а от мужей не требуют равного целомудрия [верности]; потому что мужи, как постановители законов, не заботились о равенстве, но оказали послабление себе самим». Видите, какое интересное объяснение: всё дело в том, что мужчины этот закон писали для себя! «Божественный же апостол, вдохновенный Божиею благодатию, мужьям первым предписывает законом целомудрие [верность]. А поелику случалось, что или мужья, или жены, возлюбив воздержание, и без соизволения на то живущих с ними в супружестве удерживались от брачного общения, то, как и следовало, дает повеление и о сем» Апостол говорит о том, что живущие вместе (женатые или замужние), не имеют права самовольно на себя накладывать подвиг воздержания. И апостол дает заповедь: «Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» ( 1Кор.7:4-5 ). Здесь речь идет о том, что жена не должна воздерживаться от супружеской жизни против воли мужа, и муж не должен воздерживаться против воли жены. Это очень важный принцип, который сейчас, к сожалению, многие нарушают, и в результате в семьях возникают скандалы, склоки, распри, разделения из-за того, что люди по ложно понятому благочестию начинают на себя накладывать бремена неудобоносимые. По церковным правилам, если человек нарушает пищевые посты, он отлучается от Святого Причастия, но в отношении супружества церковный канон гласит, что судьей служит их собственная совесть. Очень интересная разница. Здесь не может быть внешней регламентации этой стороны жизни, а судьей выступает совесть человека. Это крайне важно, потому что люди начинают сейчас друг друга шантажировать («Я тебе не разрешу…», «Я тебя накажу…»), и заканчивается это супружеской изменой, в которой виноваты будут, естественно, обе стороны. |
| Богословы обычно делят законы Пятикнижия на две группы: религиозные законы, регулирующие поведение человека по отношению к Богу, и социальные, которые регламентируют поведение человека в обществе. Тем не менее, существует еще и третья разновидность законов — так называемые «экологические» законы, которые касаются отношения человека к природе. Экологических законов в Библии не столь много, как хотелось бы человеку XXI столетия, но это вполне объяснимо: в I тысячелетии до Р. Х., когда, как полагают ученые, сформировался корпус Пятикнижия, человеческая деятельность не наносила окружающей среде столь ощутимый урон, как в наши дни. В определенном смысле все библейские заповеди являлись «экологическими», так как, согласно учению Ветхого Завета, соблюдение или нарушение их человеком благотворно или пагубно сказывалось на состоянии природы. Книга Левит предписывала израильтянам воздерживаться каждый седьмой год от проведения сельскохозяйственных работ: «Шесть лет засевай поле твое и шесть лет обрезывай виноградник твой, и собирай произведения их, а в седьмой год да будет суббота покоя земли, суббота Господня: поля твоего не засевай и виноградника твоего не обрезывай да будет это год покоя земли» (Лев 25:1–5). Одним из мотивов установления подобной заповеди была забота о состоянии почвы и растений, которые, по мнению законодателя, как и человек, нуждались в «отдыхе». Аналогичная заповедь в книге Исход (Исх 23:10–11) предписывает не собирать урожай в субботний год для того, чтобы плодами земли питались бедняки, а также «звери полевые». Седьмой день недели должен являться днем отдыха не только для людей, но и для домашних животных (Исх 23:12). Добавим, «Праведный печется о жизни скота своего», — отмечено в книге Притчей (Притч 12:10). Во Второзаконии содержится заповедь, согласно которой при осаде города следует беречь от вырубки плодовые деревья (Втор 20:19–20). При этом цели законодателя были вполне прагматическими, так как запрет вырубать деревья распространялся лишь на те, чьи плоды можно было употреб-лять в пищу. |
| В Евангелии от Иоанна Иисус и те, к кому Он обращается, всегда говорят на разных языках: Он им о небесном , они в ответ – о земном. Однако Он никогда не переходит на их язык, и только порой удивляется: Ты учитель Израилев и ты этого не знаешь?» или «столько времени Я с вами и ты не знаешь Меня, Филипп?». Но к самарянке аналогичного вопроса не может возникнуть: она, будучи той, кто она есть, не закончив богословского института и, скорее всего, вообще не умея читать, не может знать, не может понимать. И Он переводит разговор в другое русло как будто вспомнив о моральном кодексе, том его пункте, в котором иудеи не расходились с самарянами: Иисус говорит ей: пойди, позови мужа твоего и приди сюда. Женщина сказала в ответ: у меня нет мужа. Иисус говорит ей: правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала. В наше время пять любовников, сменявших один другого, – вещь обычная; пять мужей – уже несколько странная , но во времена Иисуса с их патриархально-семейным укладом, строго регламентировавшим человеческую жизнь, предписывая довольно жесткие правила, во времена, когда не могло идти речи о какой бы то ни было самостоятельности женщины, ситуация, в которой оказалась самарянка, была вопиющей и ставила ее вне общества. Непонятно, как так случилось, что ее до сих пор не побили камнями. Или побивали, но не добили? Мы ничего не узнаём о ее жизни, но то, что у нее было пять мужей (или любовников?) и то, что сейчас она живет с тем, кому она не жена и скорей всего никогда не будет женой – говорит о многом. Она – изгой, пария, провожаемая ненавидящим взглядом женщин и похотливым – мужчин. И это положение вещей не изменится в ее родном захолустье никогда. Она вроде прокаженной, пр о клятой, весь городок знает что она – гулящая женщина, и относится к ней соответственно. Меньше всего ей хочется говорить об этом и она, отдав должное ясновидению Собеседника, возвращается к началу разговора – к межконфессиональным отношениям, как сказали бы сейчас. Женщина говорит Ему: Господи! вижу, что Ты пророк. Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме. |
| В Новом Завете есть слова Апостола Павла, которые свидетельствуют о всеобщем характере естественного нравственного закона, его направленности на добро и обязательности его требований даже для язычников, не имеющих истинного познания Бога: «Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» ( Рим. 2:14–15 ). Святитель Григорий Богослов († 389 г.) говорил по этому поводу: «Бог явил человеку величайшее милосердие, когда дал ему, кроме всего прочего, Закон, Пророков и еще прежде того естественный закон – неписаный, сего испытателя дел наших». 6 О всеобщем характере естественного нравственного закона пишет и святитель Иоанн Златоуст († 407), по его словам, человечество никогда не жило без естественного закона, т.к. Бог при сотворении Адама «вложил в него и этот закон, сделав его надежным сожителем для всего человеческого рода». 7 Особенно хорошо должны понимать характер этого закона юристы, ведь требования естественного нравственного закона нашли свое отражение в юридических законах (административном и уголовно-процессуальном кодексах). Можно сказать, что юридическое право дает нам необходимый минимум нравственности, однако это только минимум, он дает лишь оценку наиболее вопиющим явлениям – преступлениям и не регламентирует всю жизнь человека и всевозможные возникающие нравственные ситуации. Сказать, что человек, не совершивший преступлений и правонарушений, является нравственным и добрым, нельзя, т.к. возможно, что от их совершения его удерживает лишь страх перед наказанием. Об этом в своих лекциях по Нравственному богословию писал еще святитель Феофан Затворник , по его словам, «законностью дела не отрицается худое сердце, … всякий праведник по обязанностям правды может быть беззаконник нравственный». 8 Христианство принесло в мир совершенно иное, более возвышенное понимание нравственности, т.к. оно основывается не на оценке по внешним критериям, а на расположении самого сердца человеческого. По словам Священного Писания , Бог «знает тайны сердца» ( Пс.43:22 ), и Господь наш Иисус Христос открывает нам в Евангелии, что начало греха зарождается в глубине человеческой души, в нашем сердце: «ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» ( Мф.15:19 ). Поэтому критериев одной только естественной нравственности недостаточно для того, чтобы человека признать добрым и этически совершенным. Совесть и ее роль в нравственной жизни человека |
|
|
