| у всех почитаемых древнейших икон были шитые лицевые и украшенные дробницами, жемчугом пелены: икона Божией Матери, с к-рой из Москвы пришел прп. Кирилл, имела 3 шитые пелены без лицевых изображений, но с жемчугом и дробницами; к древнейшей храмовой иконе «Успение Пресв. Богородицы» прилагались 3 украшенные пелены - 2 лицевые (сохр. одна из них, «Успение Пресв. Богородицы с Нерукотворным образом Спасителя, с апостолами», каймы - 2-я пол. XV в., средник - кон. XV в., ГРМ; см.: Лихачева. 1980. С. 6-7. Кат. 9; «Пречистому образу Твоему поклоняемся...». 1995. Кат. 161. С. 259 (автор описания - Л. Д. Лихачёва); Иванова. 2011. С. 10; А. С. Петров датирует средник нач. XVI в.; он сопоставляет памятник с описью не только 1601 г., но и 1668 г. и предполагает, что свой совр. вид эта пелена обрела лишь после 1668; см.: Петров. 2008. С. 51, 69, 95-96; см. также: Прил.: Древнерус. пелены XV-XVI вв.: Кат. 9); на 3-й «в кресте на дробницах выбиваны святые», жемчужная обнизь была приложена царицей Анастасией Романовной (не сохр., о прикладе см.: Дмитриева, Шаромазов. 1998. С. 45). возможно, ок. 1548 г. для иконопортрета основателя монастыря «письма прп. Дионисия Глушицкого» были изготовлены золотой оклад и саженная жемчугом лицевая пелена. Иконография Успения Пресв. Богородицы, повторявшаяся в композиции неск. храмовых икон, становится для обители в XVI в. настолько важным изображением, что ее шитый вариант помещают на оплечье игуменских риз: «Шит золотом и серебром образ Успение Пречистыя Богородицы со апостолы. Зделаны ново при игумене Иоасафе» (Там же. С. 140). Видение св. Иоанна Богослова. Хоругвь. 1566 г. (ГРМ) Видение св. Иоанна Богослова. Хоругвь. 1566 г. (ГРМ) Лицевое шитье XV-XVII вв., сохранившееся от храмового убранства К. Б. м., прекрасно иллюстрирует расцвет этого вида искусства. Н. А. Маясовой удалось выявить ок. 60 произведений лицевого шитья, связанных с этим мон-рем, из них половина принадлежит отличавшимся друг от друга мастерским шитья - «светлицам» знатных заказчиц и вышивальщиц. |
| Симеона Нового Богослова (XV - нач. XVI в., РНБ. Кир.-Бел. 100/225. Л. 1). Великолепные по исполнению заставки балканского стиля, построенные на пересекающихся кругах и 8-угольниках, Вздорнов отмечает в рукописи пергаменного Евангелия писца Христофора (10-е или 20-е гг. XV в., РНБ. Кир.-Бел. 2/2), в к-ром исследователь предполагает ученика прп. Кирилла и считает, что именно с этой рукописи должно начинаться изучение книг, переписанных этим писцом (подробнее см.: Турилов. 2004). Некоторые заставки в рукописях XVI в. представляют драгоценные изделия, совмещающие принципы архитектуры и ювелирного дела, как заставки с вписанными арочками, каждая расцвечена индивидуально, напр. в Псалтири с восследованием (РНБ. Кир.-Бел. 68/325. Л. 416), Псалтири (РНБ. Кир.-Бел. 62/319. Л. 229). Заставки неовизант. типа, с золотыми фонами, на к-рых ярко сияют цветочные или растительные узоры несложного рисунка, известны в рукописях Псалтири с восследованием (XVI в., РНБ. Кир.-Бел. 41/298. Л. 5); в упрощенном варианте их узоры напоминают деревянную резьбу, как в Стихираре с крюковой нотацией (РНБ. Кир.-Бел. 665/922. Л. 189; см.: Враская. 1983. С. 268-270). Среди книгописцев, чьи произведения попали в б-ку К. Б. м., были и профессиональные художники: напр., создателем Синаксаря (1486-1489, РНБ. Кир.-Бел. 56/1295) был писец «Ефремишко изуграф» ( Дмитриева, Шаромазов. 1998. С. 129, 306 [К 104]; Кистерев С. Н. Лабиринты Ефросина Белозерского. М.; СПб., 2012. С. 176-177), возможно это инок Ефрем Требес, к-рый оформлял сборник, принадлежавший книжнику иером. Евфросину (80-90-е гг. XV в., РНБ. Кир.-Бел. 11/1088). Интересно, что именно на исходе XV в., в период очередного оживления художественной деятельности в мон-ре (возведение каменного собора, написание икон для него), проявляются оригинальные черты и в работах местных мастеров-книгописцев, создававших книжные миниатюры. Именно этим периодом Э. А. Гордиенко датирует миниатюры в рукописи Псалтири с восследованием (РНБ. F.I.738), среди к-рых наиболее интересна композиция на л. |
| Кремля: К 500-летию уникального памятника рус. худож. культуры. М., 1990. Ил. 257, 258; Орлова. 1997. С. 152-153). Подобные панагии предназначались для «богородичного» хлеба ( Варлаам (Денисов). 1859. С. 50); ажурная резьба с орнаментальным узором, в нижней части окружности панагии орнаментальный «лепесток» и его форма позволили исследователям отнести их к особой группе панагий, созданных в Москве на рубеже XIV и XV вв. или нач. XV в. под влиянием золотоордынской торевтики (1000-летие рус. худож. культуры. 1988. Кат. 294. С. 212, 390; об орнаменте и типологии см.: Орлова. 1997). В описи 1601 г. перечисляются служебные сосуды из серебра, блюда и чаши, служившие для «чаши» Пречистой Богородицы «по вся дни», или «по празником», или для «Предотечевой доры» ( Дмитриева, Шаромазов. 1998. С. 155-156); а также специальная утварь, связанная с почитанием чудотворных икон и гроба чудотворца - 2 блюда, одно с подписью: «Блюдо Пречистыя Богородицы и Преподобного отца нашего Кирилла Чудотворца», с резной композицией «Крещение» и тропарем празднику (см.: Варлаам (Денисов). 1859. С. 38-39). Из последующих пожертвований архим. Варлаам отметил литургический набор, подаренный имп. Анной Иоанновной в 1732 г., от которого сохранились потир и дискос (КБМЗ), ковчеги для Св. даров, дароносицу и кадило, вложенные в 1678 г. слугой кн. И. Воротынского Никитой Недликовым, круглую чарку - вклад дьяка Никифора Шипулина (Там же. С. 32-37; публикации см.: Петрова Л. Л., Петрова Н. В., Никанорова. 2003. С. 84-85). Вложенные в мон-рь драгоценные предметы получали, как это часто бывало, новую функцию, напр. серебряная чарка с золоченым орлом в медальоне на дне и чеканными надписями поучительного свойства (об истинной любви как золотом сосуде), подаренная женой стольника И. В. Олферьева, Вассой, в 1680 г. (КБМЗ), служила ковшичком для теплоты ( Варлаам (Денисов). 1859. С. 33; Петрова Л. Л., Петрова Н. В., Никанорова. 2003. С. 84). Зачастую от одного семейства или вкладчика поступали неск. разнообразных предметов. |
| 1997. С. 186, 188; Осташенко. 2002. С. 326; Попов. 2002. С. 17, 23-24; Яковлева. 2003. С. 132, 140-141, 147). Нек-рые образы отличаются неординарными иконографическими качествами, напр., пишущий ап. Иоанн Богослов изображен сидящим на фоне пещеры, но без ап. Прохора (ГРМ. Др./гр. 20. Ненумерованный лист между листами 83 и 84; см. также: Popova. 1984. Авв. 41; Русские мон-ри. 1997. С. 43; Byzantium. 2004. Cat. 167. P. 282-283; еще опубликованы ненумерованные листы между листами 93 и 94 («Ап. Иуда»), между листами 63 и 64 («Ап. Иаков»): Вздорнов. 1980. Popowa. 1984. Abb. 40; Попов. 2002. Ил. 15-16). Заставки перечисленных рукописей 1-й четв. XV в. выполнены в неовизант. стиле: геометрические и растительные узоры заключены в рамки с золотыми фонами и напоминают драгоценные эмали. Возможно, к этому времени относились несохранившиеся рукописи, детали орнаментики к-рых привлекли к себе внимание еще в средние века. В описи 1601 г. упоминается «Евангелье Васьяновское владычня в десть, писменое, оболочено камкою лазоревою, заставицы прописаны золотом, застежки и жюки серебряные» ( Дмитриева, Шаромазов. 1998. С. 121, 288; неизвестно, вкладом какого из владык, носивших это имя, являлась рукопись, скорее всего, Вассиана (Санина), архиеп. Ростовского, брата прп. Иосифа Волоцкого; ее местонахождение не установлено; могла быть изъята из К. Б. м. после 1668). Нек-рые из древнейших рукописей К. Б. м. образуют группу, поскольку их выходной лист украшен композицией с изображением церковного здания. Художники явно использовали общий образец, в котором исследователи хотели бы видеть известный по письму инока Епифания Премудрого рисунок с образом Св. Софии К-польской, созданный по просьбе автора мастером Феофаном Греком в Москве в нач. XV в. Однако, согласно общей для всех рисунков подписи, церковь представляет собой собор св. Апостолов в том же К-поле, что свидетельствует о следовании традициям иллюминирования литургических свитков и служебных кодексов средневизантийского времени. Рисунки лишь немногим различаются в деталях: на всех представлен 7-главый храм (5 куполов с более крупным в центре и 2 - над приделами в нижней части) в разрезе, между столпами которого написана «Этимасия» с орудиями Страстей - в Часослове (1423 г., РГБ. |
| прп. Иоанна Лествичника, 3 яруса кокошников сплошь украшены традиционным для местных памятников декором из рядов поребрика, прямоугольных нишек и бегунца. В кон. XVI в. на ц. арх. Гавриила соорудили «боевые часы». В нач. XVII в. была возведена новая колокольня, примыкающая к зап. стене ц. арх. Гавриила; под колокольней в 2 «палатках» одна над другой располагалась б-ка. Крепостные стены Внутренний двор и Ферапонтовская (Московская) башня Нового города. Фотография. Нач. XXI в. Внутренний двор и Ферапонтовская (Московская) башня Нового города. Фотография. Нач. XXI в. Время появления 1-й каменной ограды К. Б. м. неизвестно. Организатором строительства новых каменных стен вокруг обители в 80-90-х гг. XVI в. был старец Леонид (Ширшов); в описи 1601 г. довольно много упоминаний о том, что «каменное городовое дело» было связано с его именем ( Дмитриева, Шаромазов. 1998. С. 273). Были построены Конюшенные ворота и 4 многоярусные (преимущественно 4-ярусные) башни на углах с большим количеством бойниц (до 60) и высокими деревянными шатрами: Круглая (Мельничная) - на вост. углу, за р. Свиягой (сохр. только фундаменты), Свиточная, южная,- на мысе Сиверского оз. (декорирована 3 лентами поребрика, нишек и бегунца), Чёрная (Малая Мереженная) - также на берегу озера, Грановитая (Часовая), с часами наверху,- в сев. части мон-ря. Двухъярусные стены имели высоту до 5,2 м и ширину 1,5 м. В результате строительства Старого города на берегах Сиверского оз. возникла мощная крепость, периметр стен к-рой достигал ок. 1 тыс. м. По их протяженности мон-рь уступал тогда лишь Троице-Сергиеву и почти равнялся Соловецкому мон-рю. Основная часть стен была снабжена верхним ярусом боя с боевым ходом. Стена, выходившая к озеру, имела еще «подошвенный» бой. Одновременно были сооружены более тонкие каменные стены Иоанновского мон-ря, а также башни: Ловецкая (на стыке 2 мон-рей, со стороны озера), Глухая (Вощёная или Котельная), Кузнечная, Вологодская. К кон. XVI в. в ограде было 8 башен. В 1611 г. построили оружейный «чулан», в связи с военной опасностью производилась реконструкция стен и башен. |
| Впосл. большое количество икон, больших и малых, в простых и драгоценных окладах, с тканым прикладом и убором, поступило в качестве вкладов в К. Б. м. от самых выдающихся семейств Московской Руси. О том, что монастырь служил местом постоянного царского богомолья, свидетельствуют и вкладные книги обители, в которых упоминается о присылке в мон-рь икон, предназначенных для келий царя и царевичей, напр. в 1568 г. царь Иоанн Васильевич прислал Деисус с праздниками, пророками и образ «Похвала Пресв. Богородицы» «в свою келлию»; в 1570 г. царевичи Иоанн и Феодор - по образу Пресв. Богородицы для своих покоев ( Варлаам (Денисов). 1859. С. 15; Петрова. 1989. С. 156). В К. Б. м. на богомолье приходили родственники царя, князья Старицкие; к вкладам кн. Евдокии (в иночестве Евфросинии), вдовы кн. Андрея Ивановича, относятся неск. икон с образом Пресв. Богородицы с Младенцем. Вкладная книга XVI в. упоминает икону Божией Матери «Умиление», подаренную княгиней-инокиней Евдокией после приезда в монастырь 5 мая 1566 г.; дарительница поставила ее «в церковь» ( Дмитриева, Шаромазов. 1998. С. 238-239). Опись 1601 г. называет чудотворной икону Божией Матери, вложенную кн. Евдокией и поставленную в соборном иконостасе слева у царских врат (Там же. С. 50-52). Возможно, что речь идет о разных святынях, поскольку во вкладной книге икона названа «Умиление», а в описи 1601 г.- «Одигитрия», различались и детали сложнейших окладов и уборов иконы. Важно, что икона «Одигитрия» вклада князей Старицких заняла почетное место у царских врат, подчеркнув тем самым почитание Пресв. Богородицы в посвященном Ей мон-ре. По сведениям вкладной книги мон-ря, в 1566 г. кн. Евдокия Старицкая вложила 22 иконы. Среди вкладчиков, жертвовавших большое число икон, во вкладных книгах указаны удельные князья Воротынские (7 икон), представители бояр, напр. из семьи Умных-Колычевых, родственники свт. Филиппа II (Колычева), митр. Московского (в 1554 боярин Иван Иванович - 3 иконы и в 1566 боярин Феодор Иванович - 3), иерархи (Варлаам, митр. Ростовский,- 2; Пимен, архиеп. Новгородский,- 4), высшие чиновники Новгородской епархии или московского двора (Елизарий Цыплятев - 11, Константин Мясоед - 22, Булгаков - 6, Третьяков - 2; см.: Варлаам (Денисов). 1859. С. 15). |
| Г. «Офицерская» опись (1764 г.) Кирилло-Белозерского монастыря//Кириллов. 2009. Вып. 7. С. 81-84. М. А. Шибаев, Д. Б. К. Церкви и другие постройки до 1-й трети XVI в. Первой постройкой буд. мон-ря стала деревянная часовня, возведенная прп. Кириллом. В течение неск. лет после того, как прп. Кирилл поселился в Белозерье, собралась братия и просила преподобного устроить храм. Дата освящения 1-й деревянной ц. в честь Успения Пресв. Богородицы неизвестна. Очевидно, возможность построить храм могла появиться после образования общины вокруг преподобного; косвенно об этом может свидетельствовать систематическая переписка богослужебных книг, начатая после 1416 г. Из плана, дошедшего в составе одной из рукописей, принадлежавших прп. Кириллу (РНБ. Кир.-Бел. XII. Л. 423 об.), а также из описания обители в его Житии можно предположить, что на территории монастыря находилось 15 келий с примыкающей к ним трапезной, стоящих вплотную друг к другу по 3 сторонам «квадрата», в центре к-рого располагался храм. Неогороженной, судя по плану, была сторона, обращенная к воде, и там, вероятно, находились хозяйственные постройки - казна и поварня ( Прохоров Г. М. «Сице помыслих лепо…»: (Автограф Кирилла Белозерского и устройство его обители: По данным сборника РНБ, Кирилло-Белозерское собр., XII)//ТОДРЛ. 2003. Т. 53. С. 59-75; Он же. Предисловие//Энциклопедия. 2003. С. 19-30). Успенский собор Кирилло-Белозерского мон-ря (1497) и ц. вел. кн. Владимира (1554). Фотография. 2010 г. Успенский собор Кирилло-Белозерского мон-ря (1497) и ц. вел. кн. Владимира (1554). Фотография. 2010 г. Ок. 1447 г., при 4-м игумене, Трифоне, был построен более просторный Успенский деревянный храм, а также новая трапезная. Их облик неизвестен, но храм и его убранство вызвали восхищение святогорского иером. Пахомия Логофета, который побывал в монастыре в 1461/62 г. (Никольский ссылается на ркп. РНБ. Соф. 1322 (Л. 79 об.- 80); см.: Никольский. 1897. Вып. 1. С. 22). Издавна также почиталось место первоначального поселения прп. Кирилла на берегу Сиверского оз. В 1-й трети XVI в., согласно описи 1601 г., «на горе, где Кирилла чюдотворца первое прихожение было» ( Дмитриева, Шаромазов. 1998. С. 157) сложился «малый» Иоанновский мон-рь. Вероятно, еще раньше здесь располагались больницы (больничные избы), которые мог содержать мон-рь. |
| Фрагмент иконы «Походная церковь». Кон. XVI в. (ТОКГ) К рубежу XVI-XVII вв. в связи с многочисленными чудесами у гроба В. Б. и вниманием властей к прославлению нового святого иконы В. Б. получили широкое распространение, о чем свидетельствуют посвящения храмов, имевших соответствующие иконы в местном ряду иконостаса. В Описи Кирилло-Белозерского мон-ря 1601 г. упомянуты изображения В. Б.: на поле иконы Божией Матери и на складне, очевидно вложенных в обитель между 1588 и 1601 гг. (Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского мон-ря 1601 г.: Коммент. изд./Сост. З. В. Дмитриева и М. Н. Шаромазов. СПб., 1998. С. 80, 167). С кон. XVI в. образ В. Б. часто встречается в минейных иконах на авг. (кон. XVI в., Дом-музей П. Д. Корина; 1701 г., ГТГ). Святые Василий Блаженный и Иоанн Большой Колпак. Икона. XVII в.? (ГИМ) Святые Василий Блаженный и Иоанн Большой Колпак. Икона. XVII в.? (ГИМ) Изображения В. Б. делятся на 2 основных типа. Первый - фронтальная фигура с молитвенно поднятой к груди правой рукой (или обеими руками), как на покрове 1589 г., на иконе «Походная церковь» (ТОГК) и на правой створке складня с перламутровой панагией в центре, праздниками и избранными святыми рубежа XVI-XVII вв. (СПГИАХМЗ). При этом святой может быть представлен полностью обнаженным (покров 1589), в набедренной повязке (икона «Походная церковь») или с платком-«свитком» в левой руке, прикрывающим чресла (складень из СПГИАХМЗ). Ко второму, более распространенному типу относятся многочисленные иконы В. Б., где он в трехчетвертном повороте, с воздетыми руками молится Христу, Богоматери или Св. Троице (2 последних варианта, вероятно, связаны с посвящениями важнейших престолов собора Покрова Богородицы на Рву, Покровского и Троицкого) - иконы кон. XVI - нач. XVII в. из придела во имя В. Б. собора Покрова на Рву (ГИМ, музей «Покровский собор»), из Благовещенского собора в Сольвычегодске (СИХМ), из собр. И. С. Остроухова (ГТГ), в ГРМ и др. В подобных случаях В. Б. часто изображался на фоне пейзажа и обычно не имел набедренной повязки или платка. |
| К., 1989. С. 45-46, 78-79, 91-97, 101-102; Радзивиловская летопись. СПб.; М., 1994. Т. 1: Факсим. воспроизв. рукописи. Л. 37-74, 163-163 об.; Т. 2: Текст, исслед., описание миниатюр. 86-158; Смирнова Э. С. Лицевые рукописи Великого Новгорода, XV в. М., 1994. С. 62, 429-435; она же. Борис и Глеб: Иконография//ПЭ. 2003. Т. 5. С. 58-59; Сотникова М. П. Древнейшие рус. монеты X-XI вв.: Кат. и исслед. М., 1995; Маркелов. Святые Древней Руси. Т. 1. С. 362-377. 70-71, 79-80, 229; Т. 2. С. 77-78; Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского мон-ря 1601 г.: Коммент. изд./Сост. З. В. Дмитриева и М. Н. Шаромазов. СПб., 1998; Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. М., 1998. Т. 3 [Печати, зарегистрированные в 1970-1996 гг.]. С. 17; Гладкая М. С. Изображение св. кн. Владимира, Бориса и Глеба в монументальной живописи XVII в. владимиро-суздальских храмов//История и культура Ростовской земли, 1998. Ростов, 1999. С. 124-131; Забелин И. Е. Домашний быт рус. царей в XVI и XVII ст. М., 2000. 2 т.; Бусева-Давыдова И. Л., Рутман Т. А. Церковь Ильи Пророка в Ярославле. М., 2002. С. 68-70. Илл. 57; Попов Г. В. Тема слав. просвещения в миниатюрах Радзивиловской летописи//ДРИ. СПб., 2002. [Вып.:] Византия, Русь, Зап. Европа: искусство и культура. С. 362-375; Самойлова Т. Е. Святые рус. князья в росписи Архангельского собора//Архангельский собор Моск. Кремля. М., 2002. С. 203-204; она же. Тема царской и княжеской святости в росписях Благовещенского собора//Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле. М., 2003. С. 32; Рязанцев И. В. Скульптура в России, XVIII - нач. XX вв.: Очерки. М., 2003; Сорокатый В. М. Икона «Князья Владимир, Борис и Глеб с житием Бориса и Глеба»//«И по плодам узнается древо»: Рус. иконопись XV-XX вв. из собр. В. Бондаренко. М., 2003. С. 269-280; Пуцко В. Г. Княжение Владимира Великого по миниатюрам Радзивиловской летописи//ТОДРЛ. 2004. Т. 55. С. 45-57. А. С. Преображенский Рубрики: Ключевые слова: ОЛЬГА (Елена) (ок. 920 - 11.07.969), равноап. |
| Вологда, 1985. Ч. 4. Вып. 1: Док-ты дореволюционного периода. С. 164-209; СККДР. 1989. Вып. 2. Ч. 2; Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского мон-ря 1601 г./Сост.: З. В. Дмитриева, М. Н. Шаромазов. СПб., 1998. С. 44-45; Синодик Иосифо-Волоколамского мон-ря (1479-1510-е гг.)/Подгот.: Т. И. Шаблова. СПб., 2004. Лит.: Лихачёв Н. П. Иконописцы подлинника краткой редакции//ИОРЯС. 1897. Т. 2. Кн. 2. С. 353-355; Кадлубовский А. П. Житие Пафнутия Боровского, писанное Вассианом Саниным//Сб. ист.-филол. об-ва при Ин-те кн. Безбородко в Нежине. К., 1899. Т. 2. Отд. 2. С. 98-149; Георгиевский В. Т. Фрески Ферапонтова мон-ря. СПб., 1911; Муратов П. П. Рус. живопись до сер. XVII в.//История рус. искусства. СПб., Т. 6. С. 5-408; Богусевич В. А. Живопись кон. XV ст. в Привологодском районе//Северные памятники древнерус. станковой живописи. Вологда, 1929. С. 13-22; Некрасов А. И. Древнерус. изобразительное искусство. М., 1937; Топоров С. А. , Щепетов К. Н. Иосифо-Волоколамский монастырь. [М.], 1946; Данилова И. Е. Дионисий и его творчество: К вопр. об искусстве Москвы периода образования Рус. гос-ва: АКД. М., 1951; Антонова В. И. Новооткрытые произведения Дионисия в ГТГ. М., 1952; она же. Московский иконник Постник Дермин//Культура и искусство Др. Руси. Л., 1967. С. 144-145; Казакова Н. А. , Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - нач. XVI в. М.; Л., 1955; Лазарев В. Н. Дионисий и его время//История рус. искусства. М., 1955. Т. 3. С. 482-541; Чураков С. С. Портреты во фресках Ферапонтова мон-ря//Сов. Арх. 1959. 3. С. 99-113; Алпатов М. В. Памятник древнерус. живописи кон. XV в.: Икона «Апокалипсис» Успенского собора Моск. Кремля. М., 1964; Голейзовский Н. К. «Послание иконописцу» и отголоски исихазма в рус. живописи на рубеже XV-XVI вв.//ВВ. 1965. Т. 26. С. 219-238; он же. Дионисий и его современники. Ч. 1//Исслед.: В 3 т. М., 2005. Т. 1; Флоря Б. Н. Московский иконописец сер. XV в. Митрофан по данным письменных источников//Культура Др. Руси: [Сб. ст.]. М., 1966. |
|
|
