| Далее, Ориген первый обратился к текстологии Ветхого Завета, и его монументальный труд под названием «Гекзаплы» остался в древности непревзойденным шедевром библейской филологии 648 . Иногда подход Оригена к Священному Писанию характеризуют как «крайний аллегоризм», что вряд ли является полностью корректным, ибо в своих многочисленных экзегетических сочинениях он обращает внимание и на буквальный смысл. Не случайно один из крупнейших знатоков творчества этого александрийского писателя констатирует, что буквальный смысл у Оригена порой мыслится в качестве источника смысла духовного 649 . И тем не менее очевидно, что намеченная Климентом Александрийским иерархия смыслов Священного Писания, построенная по вертикали от буквального к духовному (то есть «анагогé») не только преобладает в произведениях Оригена , но очень часто он, в своей устремленности к высшему духовному смыслу, как бы теряет почву под ногами, что приводит к произвольности толкований; тогда Священное Писание становится у Оригена «скорее случайной опорой его личных и чужих каких бы то ни было мнений, чем безопасным источником и вполне надежным регулятивом в построении системы христианской догматики» 650 . Правда, эту опасную для христианского вероучения тенденцию он стремится уравновесить принципом экзегетического смирения 651 , но этот принцип, к сожалению, не определяет сути его толкований, а часто является маской, прикрывающей интеллектуальную гордыню. В целом же экзегеза Оригена характеризуется своей неоднородностью и наличием в ней ряда противоречий. В толкованиях александрийского мыслителя явно преобладает анагогический тип изъяснений текста Писания, который обретает здесь обычно крайнюю форму, и эта крайняя форма определяет основной настрой его экзегетических рассуждений. Данный тип изъяснений, то есть анагогический, доминирует также и в творениях последнего представителя «старой» Александрийской школы – Дидима Слепца . Здесь буквальный смысл ( καθ στορ αν), являясь отражением земного бытия тварного мира, иерархически подчинен смыслу духовному ( κατ ναγωγν), который, будучи благодатным даром Божиим, выражает полноту небесного жития. |
| 103 Сохранившийся у Евсевия (Церковная история. VII, 5) фрагмент начинается словами: «Знай, брат, что все восточные и еще более отдаленные Церкви, некогда разделенные между собой, пришли теперь к единению». Ср.: Творения св. Дионисия в русском переводе. Казань, 1900. С. 59, прим. 2 (С. 30, прим. 1 нового изд.). 104 См. греческий текст фрагмента, сохранившегося между толкованиями древних отцев на книгу Второзакония, и латинский перевод соответствующих слов сирийского фрагмента: π’ κενοις μν επερ τς τ σεβς περ Θεο φθγξατο, λιθοβολεσθαι τν τοιοτον νμος κλευσεν μες δ τος στε ος τς πστεως μν λγοις μν ( ο μ) καταλεσωμεν. (См.: Simon de Magistris. Op. cit. Р. 200) Quod si quis de Deo impium aliquid proferat, ut faciunt illi qui dicunt Deum esse inisericordia destitutum, aut aliorum deorum cultum introducat, talem lapidibus obrui oportere praecipit Lex; nos autem istos sanae fidei verbis lapidamus. (Cm.: Pitra . Analecta sacra. T. IV. P. 414). Cp.: Творения св. Дионисия в русском переводе. Казань, 1900. С. 59 (С. 30 нового изд.). 106 Нам кажется, что это предположение вполне устраняет сомнения, которые, по мнению Гарнака (Op. cit. S. 425), вызывает самое соединение имен Дионисия и Стефана, особенно если принять во внимание, что и позднее Дионисий писал послания римским пресвитерам Дионисию и Филимону, из которых одно, как мы заметили выше, может быть, написано было Дионисию и Филимону вместе. 108 Ниже мы будем иметь случай показать, насколько несправедливо Harnack (Op. cit. S. 425) полагает, будто содержание рассматриваемого сирийского фрагмента «не вполне согласно с тем, что мы можем предполагать о положении епископа Александрийского в споре о крещении еретиков». Здесь мы считаем достаточным заметить, что, хотя это кажущееся разногласие и побудило Гарнака признать более вероятным посленикейское происхождение послания к Дионисию и Стефану, однако и сам он допускает возможность устранения всех сомнений. 114 Евсевий. Церковная история. VII, 20. – Пасхальное послание к Домицию и Дидиму едва ли можно отождествлять с вышеупомянутым посланием св. Дионисия к тем же лицам, где заключаются известия о положении св. Дионисия и его спутников во время гонения Декия. Как мы уже заметили, послание к Домицию и Дидиму, написанное при Декии, было ответом на вопросы Домиция и Дидима и, по-видимому, не заключало в себе никаких указаний относительно праздника Пасхи. Несмотря на это, Harnack (Op. cit. S. 411) склоняется к отождествлению того и другого послания. |
| Такова вторая форма учения о непознаваемости Бога, представленная сочинениями св. Григория Нисского и неизвестного автора «Ареопагитик». При всем своем видимом отличии от первой она имеет с ней много общего. Ее онтологическая схема та же: сущность, потенция и энергия. Не отличаются и гносеологические выводы из этой схемы: сущность вовсе непостижима, в большей мере познаваемы потенции и еще ближе познанию энергии. Сущность неименуема, силы и энергии многоименны; причина непознаваемости сущности лежит в ее неопределенности и бесконечности, познаваемость потенций обусловлена их определенностью, большая близость познанию энергий связана с их определенностью и ограниченностью. Все различие между двумя сопоставляемыми формами состоит только в том, что в одной с чертами непознаваемой сущности (а иногда потенции) мыслится первая Ипостась, а с чертами энергии вторая, в другой же под сущностью разумеется Божественная природа, общая всем Ипостасям, а под силами и энергиями проявление этой природы уже не во внутренней жизни Бога, а в сотворенном Им мире. В посленикейской литературе была устранена та мысль, что Отец Истины не есть Истина, Отец Премудрости не есть Премудрость, но выше Ее. Несмотря на это, по непоследовательности, объясняемой потребностями и удобствами полемики с арианами, в ней удерживается оригеновское доказательство вечного рождения Сына, вытекающее из того представления, что Отец Сам по Себе не есть Премудрость, но становится разумным только в Логосе, Который есть Его ум и познание. Отрицать совечность Сына Отцу, говорили эти писатели, значит утверждать, что некогда Отец не был Светом, не имел премудрости, существовал без силы. Это доказательство мы встречаем у Дионисия Александрийского 1996 , св. Афанасия 1997 , Василия Великого 1998 , Дидима Александрийского 1999 , а от двух последних авторов его унаследовал св. Амвросий Медиоланский . 2000 Через Амвросия же познакомился с этим полемическим приемом блж. Августин и в этом имел повод высказаться по существу лежащей в основе его мысли. |
| Епископ города Нилополя Херимон, достигший уже глубокой старости, вместе со своей женой удалился на Аравийскую гору, находившуюся на восточной стороне Нила, между Нилом и Аравийским заливом. Ни он, ни жена его не возвратились назад. Несмотря на самые тщательные розыски, христиане не могли найти их ни живыми, ни мертвыми. Многие из христиан, спасавшиеся на той же горе, взяты были в плен разбойниками-сарацинами, и свободу получили только те из них, которые в состоянии были уплатить большой выкуп. 445 Кроме послания к Фабию Антиохийскому, заключающего в себе изложенный выше подробный рассказ о подвигах и страданиях александрийских мучеников, св. Дионисий оставил нам более краткое, но не менее выразительное описание этих подвигов в своем письме к Домицию и Дидиму. «Мужчины и женщины, – говорит здесь св. Дионисий, 446 – юноши и старцы, девицы и старицы, воины и поселяне, люди обоего пола и всякого возраста, одержав победу в борьбе, получили венцы одни посредством бичей и огня, другие – посредством железа». Мучеников было так много, что св. Дионисий находит даже излишним перечислять их по именам. Зато, исполняя просьбу Домиция и Дидима, желавших получить какое-либо известие о положении Александрийского епископа во время гонения, св. Дионисий сообщает здесь драгоценные сведения о себе самом и о трудах некоторых пресвитеров и диаконов Александрийской церкви. Несколько позднее необходимость защищать свое доброе имя от несправедливых нареканий епископа Германа снова побудила св. Дионисия в особом послании против Германа сообщить некоторые подробности о своем личном положении во время гонения Декия. Эти подробности вместе с теми сведениями, которые заключаются в послании к Домицию и Дидиму, существенно восполняют рассказ св. Дионисия о гонении Декия, заключающийся в послании к Фабию, епископу Антиохийскому. Едва только получен был в Александрии указ, предписывавший гонение христиан, Сабин, без сомнения, бывший тогда правителем Александрии, тотчас же послал фрументария, 447 чтобы задержать св. |
| Св. Кирилл был племянником св. Феофила Александрийского, а самому св. Кириллу наследовал его племянник Диоскор, репутация которого у православных (но не у монофизитов) оказалась уже не столь безупречной, как у его дяди. Из трех связанных узами родства патриархов (пап) Александрийских именно св. Кирилл внес наибольший вклад в православную богословскую традицию, сравнимый по значению со вкладом св. Афанасия Александрийского , которому он в наибольшей степени и наследовал в богословии (особенно в полемике с арианами, в частности, в публикуемой ниже «Книге сокровищ»). Впрочем, уже св. Феофил, оказавшись в юности в Александрии (родом он был из Мемфиса), получил образование и воспитание в доме св. Афанасия, так что духовное и богословское наследие последнего было усвоено сначала св. Феофилом, а затем – от него – и св. Кириллом, сыном его сестры. Кроме учебы у св. Афанасия, св. Феофил успел поучиться в Александрийском огласительном училище у Дидима Слепца , которому принадлежат важные сочинения о Св. Троице. Когда Феофил в 385 г. стал патриархом Александрии, Кириллу было около семи лет, весьма вероятно, что образованием и воспитанием мальчика занимался сам дядя. Кирилл получил отличное образование, которое включало в себя не только нейтральную в религиозном отношении математику, но и изучение античной языческой литературы, лишенной для христиан своего религиозного содержания и ставшей теперь просто «литературой». Важнейшей составляющей дальнейшего образования будущего патриарха стала риторика, великолепное знание которой видно из его сочинений. Знатоки находят его аттический греческий язык превосходным 2 . Неизвестно, получил ли св. Кирилл философское образование. В своих сочинениях, в отличие от свв. Василия Великого и Григория Нисского , он редко углубляется в философские вопросы, дает точные определения терминам или обсуждает отдельные понятия, но широко использует при доказательствах приемы риторики, метафорический язык и ссылки на Св. Писание. Тем не менее, не приходится сомневаться, что св. |
| Привлекает внимание то, что у нек-рых деятелей Александрийской школы (напр., у Климента и Оригена) «умозрительный аспект» христ. миросозерцания часто выступал на первый план и само христианство представлялось прежде всего в качестве всеобъемлющего и единственно истинного любомудрия. Что же касается иносказательного (а точнее, духовного) метода толкования Свящ. Писания, то он частично восходит к традиции эллинизированного иудаизма ( Аристовула и особенно Филона Александрийского ). Однако у александрийских богословов данный метод претерпел кардинальное преображение и прежде всего стал органично сочетаться со специфично христ. типологической (прообразовательной) экзегезой, ставящей своей задачей показать единство Ветхого и Нового Заветов (события и личности первого суть «типы», предвосхищающие события и личности второго). Именно типология являлась объединяющим началом различных экзегетических традиций Александрийской и Антиохийской школ и лежала в их основе. Склонность к духовно-иносказательному методу у александрийцев во многом определялась их общим представлением о богодухновенности Писания, не содержащего никаких обыденных слов и выражений, а потому таящего под покровом «телесности букв» сокрытый духовный смысл. Поэтому в Библии иногда выделялись 3 смысловых уровня: телесный (буквальный, исторический), душевный (нравственный) и духовный (мистический), но чаще подразумевались только 2 смысла: буквальный и духовный. Предпочтение обычно отдавалось последнему, хотя и смысл буквальный отнюдь не оставался в пренебрежении. Наконец, своеобразные черты христологии представителей Александрийской школы, и прежде всего «асимметричность» этой христологии (признавая наличие во Христе двух природ - Божества и человечества, а также их полноту, александрийские богословы более акцентируют значимость Божественной природы и особенно подчеркивают тесное единство обоих естеств Господа), появляются уже сравнительно поздно и присущи в полной мере свт. Кириллу Александрийскому. Характерные черты богословского мировоззрения Александрийской школы претерпели определенное изменение у святителей Афанасия Великого и Кирилла Александрийского (иногда их объединяют в т. н. «новоалександрийское направление»). Отсутствие серьезной угрозы со стороны языческой философии, уже вступившей в стадию угасания, позволило им уделять полемике с ней сравнительно мало места в своих творениях. Крайности духовно-иносказательного толкования, встречающиеся иногда у Оригена и Дидима Слепца, явно смягчаются у двух святителей. Основной акцент в их богословии перемещается на проблемы триадологии, христологии и сотериологии, не столь активно решаемые представителями «старой» Александрийской школы, но ставшие наиболее актуальными в IV-V вв. |
| Методом рецепции античных идей с целью инкорпорировать их в ткань христианского вероучения была аллегореза, достигшая в трудах Оригена своей кульминации. Сама по себе аллегорическая герменевтика, равно как и соответствующее толкование Библии, никогда не осуждалась Православной Церковью. Под осуждение подпали такие крайности, как пренебрежение историческим смыслом Священного Писания и следующая отсюда произвольность в интерпретации символов Ветхого и Нового Заветов. Оригенизм как течение, а с ним и само имя покойного Оригена , равно как и его последователей Евагрия и Дидима Александрийского , был подвергнут анафеме (греч. νθημα отлучение) в 553 г. на Пятом Вселенском Соборе после обвинений, выдвинутых против оригенистов монахами Египта и Палестины, в том, что они нарушают монастырскую дисциплину и смущают братию, проповедуя метемпсихоз и теологический субординационизм. Литература к разделу Источники 1. Ориген. О началах. СПб.: Амфора, 2000. 2. Ориген. Гомилии на Песнь песней//Патристика. Новые переводы, статьи. Н. Новгород, 2001. 3. Ориген. Против Цельса. М.: Истина и жизнь, 1996. 4. Памятники святоотеческой письменности: Антология. Т. 2: Ориген , Григорий Чудотворец ... М.: Либрис, 1996. 5. Origenes. Gegen Kelsos. München: Kösel, 1986. Исследования 1. Жильсон Э. Философия в Средние века. М.: Республика, 2004. 2. Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии. М.: УРСС, 2009. 3. Саврей В. Я. Александрийская школа в истории философско-богословской мысли. М.: КомКнига, 2006. Гл. 4. 4. Саврей В. Я. Основные герменевтические и экзегетические принципы в учении Оригена /МГУ. М., 1998. Деп. ИНИОН РАН 53326, 3.03.98.17 с.; Философские идеи Оригена и их источники//Там же. 53325, 3.03.98.18 с. 5. Саврей В. Я. Философские основания истолкования Священного Писания у Оригена //Вопросы философии. 1998. 6. С. 11–18. 6. Armstrong А. Н., ed. The Cambridge History of Later Greek and Early Medieval Philosophy. 2 vol. Cambridge, 1967. 7. Bardy G. Origene Dictionnaire de theologie catholique. T. 11. Paris, 1931. P. 1489–1565. |
| Против докетов Евстафий говорил о действительности воплощения, против ариан — о человеческой душе Христа: " разумная душа Иисуса единосущна душам людей, совершенно так, как и плоть, происшедшая от Марии, единосущна плоти людей " О человеческой природе Воплощенного Слова он говорит обычно: " человек Христос " или " человек Христа " ... Человек-Христос есть " образ Сына " храм Божественной Премудрости и Слова, его " человеческое обиталище или скиния " ... Бог Слово " несет " на Себе Свое человечество, " непрерывно " в Нем обитает... Человечество Христа в воскресении " возвышается и прославляется " Это " приобретенная слава " которой прежде " богоносный человек " Христа не имел. В сотериологии, по-видимому, Евстафий подчеркивал нравственный момент: Спасителя в одном отрывке он называет " началом прекраснейших путей праведности " — Все это сближает Евстафия с позднейшим " антиохийским богословием, с Диодором Тарсским, прежде всего, — неясности в языке св. Евстафия были отмечены уже в древности. Однако, на Ефесском соборе его авторитет противополагали Несторию, что ясно говорит против всякой попытки приписывать Евстафию крайности Антиохийскаго диофизитизма. II. Дидим слепец. 1. Дидим прожил долгую жизнь, до 83 или 85 лет. Приблизительно годы рождения и смерти можно установить, как 313 и 398. В детстве он потерял зрение, но это не помешало ему пройти обычный круг наук и пройти с таким успехом, что уже в молодые годы ему было поручено руководство Александрийской школой (вероятно, Афанасием). Дальнейшая жизнь Дидима протекала тихо и спокойно. Арианские бури как то не коснулись его. Он жил не в самой Александрии, но в пригороде, и вел здесь уединенную жизнь аскета. Телесная слепота предрасполагала к задумчивости. Дидим был близок к Египетским отшельникам, среди которых имел не мало учеников и почитателей, — в частности Палладия, автора Лавсаика, и Евагрия. Аскет и богослов интимно сочетались в Дидиме: в его книгах богословские рассуждения часто переливаются в молитву; и живое чувство церковности и соборности всегда согревает его мысль. |
| Использование притч можно найти в толкованиях Григорий Нисского , Дидима Слепца , Прокопия Газского и Олимпиодора Александрийского. В случае в текстом Еккл. 3:10 «Видел я эту заботу, которую дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в том» притча св. Григория настолько близка притче в Мидраше, что можно предположить взаимовлияние р. 162]. 8. Каталогизация Характерная черта Мидраша – это каталогизация слов и понятий. Иногда Мидраш приводит списки стихов из других книг Библии, относящихся к тому или иному слову. По этому принципу составлены современные симфонии, или конкордансы. Хорошим примером такой экзегезы служит подборка на слово «сердце», составленная к тексту Еккл. 1:16 «Говорил я с сердцем моим». Мидраш приводит 52 стиха из Библии, посвящённых сердцу и его функциям. Другой яркий пример мы видим в толковании на Еккл. 1:8 «Все вещи – в труде». Мидраш предлагает четыре различных определения для понятия «все вещи»: 1. Пустые слова 2. Изделия 3. Еретические слова 4. Слова Торы Название каждого из трёх пунктов служит отправным пунктом для коллекции анекдотов и историй из жизни. Под заголовком «еретические слова» Мидраш собрал самую большую коллекцию историй о еретиках в раввинистической литературе р. 163]. Не встречается. Мидраш на книгу Екклесиаста во многом служит своим читателям как энциклопедия. Стихи из Екклесиаста – это тематические заголовки, под которыми собран и систематизирован обширный материал по различным вопросам, начиная с богословских и кончая физическими явлениями этого мира р. 164]. Есть несомненное сходство экзегезы Мидраша с христианской в идеях и формах интерпретации, хотя основа этой экзегезы и её тематика в перспективе, конечно же, расходятся. Таргум Когелет . Таргум (евр. «перевод») – перевод Библии на арамейский язык. Необходимость такого перевода возникла после возвращения евреев из вавилонского плена, когда знание еврейского языка ослабело в народе, а на смену ему пришёл родственный язык – арамейский. Создание первого Таргума традиция приписывает книжнику Ездре. Сначала Таргумы существовали только в устной форме, и поэтому мало что можно сказать о начальной фазе из формирования. Дошедшие до нас Таргумы были записаны уже в первые века по Р.Х. |
| Возлюбленнейший Евсевий, я довольно сильно изумлен тем, что ты, имея в виду внезапно отплыть в Рим, захотел получить от меня как бы запас провизии на дорогу, – именно: чтобы я, кратко изложив Евангелие, в немногих словах представил глубокий смысл его. Если бы ты вспомнил мой ответ, то не просил бы у меня исполнения дела, которое требует многих лет труда, в течение немногих дней. Во-первых, ведь очень трудно перечитать всех, кто писал относительно Евангелий; а во-вторых, гораздо труднее при обсуждении достоинства этих трудов заимствовать самое лучшее. Я признаюсь, что много лет тому назад я прочитал двадцать пять свитков Оригена для изъяснения Евангелия от Матфея и столько же его гомилий, а также краткий и точный способ толкования; затем толкования Феофана, епископа города Антиохии, а также мученика Ипполита и Феодора Гераклеота, и Аполлинария Лаодикийского, и Дидима Александрийского , и маленькие творения латинян: Илария, Викторина, Фортунациана, из которых я извлек, правда, немного, но нечто, достойное сохранения в памяти. И при таких условиях ты в течение двух недель, когда Пасха уже у дверей (imminente jam Pascha) и уже дует [попутный для тебя] ветер, принуждаешь меня приступить к диктовке 9 сочинения. Таким образом, когда же начнут работу переписчики? Когда будут писаться пергаментные свитки? Когда их будут очищать? В какое время они будут приведены в надлежащий порядок? Тем более, что я, как тебе известно, в течение трех месяцев был так болен, что теперь едва только начинаю вставать, и по краткости [указанного тобой] времени не могу исполнить столь большой работы. Итак, не придавая значения трудам древних писателей, перечитывать которых и следовать которым у меня нет возможности, я составил краткое историческое толкование, которое ты главным образом от меня и требовал; и только по временам я присоединял цветы духовного толкования, оставляя на будущее время усовершенствование этого труда. Но если жизнь моя и далее еще продолжится и если, с другой стороны, ты исполнишь свое обещание возвратиться, то я постараюсь дополнить остальное, тем более, что положив основание и отчасти устроив стены здания, я положу прекраснейшую вершину, чтобы ты знал, какое различие между смелой работой, предпринятой внезапно, и тщательным неусыпным трудом для написания. |
|
|
