| Ни в III, ни в первой половине – середине IV столетия не появилось почти никаких (во всяком случае, известных нам сегодня) общих систематических комментариев на книгу Иова. Впрочем, Святые Отцы того времени обращались к образу Иова в своих творениях неоднократно (имена этих церковных писателей уже упоминались мной). Лишь один систематический комментарий может быть отнесен к данному периоду: Толкование на книгу Иова Дидима Слепца (ок. 310–398) 116 . Как предполагается, это обнаруженное достаточно недавно – в 1941 году в Египте, в Туре, – произведение было создано в 60-е годы IV столетия и является одним из самых ранних сочинений в наследии Дидима. Как известно, Дидим был главой Александрийского огласительного училища, являлся ярким богословом, но в первую очередь – выдающимся экзегетом. Он ослеп четырех лет от роду, потому-то и зовется Слепцом; однако, обладая удивительным трудолюбием и упорством, он научился читать по дощечкам с вырезанными на них буквами. Более того: Дидим был прекрасно образован, да еще и выучил на слух – наизусть – всю Библию . Дидим Слепец вел аскетическую жизнь, немало общался с преподобным Антонием Великим . Тот утешал Дидима по поводу его слепоты, говоря, что ему не следует скорбеть «о потере того, что имеют и муравьи, и мухи, и комары» – физического зрения, но должен радоваться, что имеет духовное зрение: «то, чего удостоились одни святые и апостолы» 117 . Известно, что у него учился в течение приблизительно месяца блаженный Иероним Стридонский . К сожалению, Дидим был большим поклонником Оригена и унаследовал целый ряд его богословских заблуждений, в том числе в области христологии, антропологии и эсхатологии. Впоследствии Дидим был осужден Церковью в числе последователей Оригена . Оригенистские взгляды Дидима нашли свое отражение и в его Толковании на Иова. Так, здесь, например, присутствует известная оригенистская идея о предсуществовании душ, наказуемых за их райское грехопадение посыланием Богом в смертные тела. Именно с этой ложной теорией в толковании Дидима оказываются связаны слова Иова: погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! ( Иов. 3:3 ) 118 . |
| Доводы издателя Мингарелли в пользу подлинности сводились к следующим положениям: а) автор уже написал произведение «О Святом Духе», к которому он в данном труде дважды относится; b) в трактате три книги, как и свидетельствует Сократ, упоминающий о нем; с) в трактате встречается слово αμεγεθηξ, редкое, но находимое у того же Дидима в «Толковании на псалмы»; d) сходство стиля этого произведения и других трудов Дидима должно якобы говорить в пользу последнего. Положения Мингарелли не оспаривались никем до самого последнего времени. Неожиданная находка утерянного «Толкования на Захарию» Дидима Александрийского в 1942 г. заставила ученых заняться изучением и сравнением стиля и особенностей этого толкования с другими Дидимовыми трудами. И вот, Louis Doutreleau приходит к выводам не в пользу авторства Дидима. Сравнение языка, стиля и некоторых богословских мыслей в обоих трудах не дают полного согласия. Видение светильника, как оно описано в «О Троице» ив «Толковании на Захарию», тоже обнаруживает немалые различия. L. Doutreleau не сделал окончательных выводов и не решается, безусловно, развенчать Дидима, но в то же время, его добросовестное критическое изучение материала вносит сомнение в то, что казалось до сего времени бесспорным. Дальнейшее изучение покажет, где истина. Б. Труды по изучению Священного Писания. Дидим был для своего времени выдающимся экзегетом. Традиция Александрийской богословской школы, свежая еще память об Оригене, влияние которого сказалось на Дидиме, и свое собственное знание текста сделали из него большого учителя в области Священного Писания. Многое из написанного им до нас не дошло, но и то, что осталось, позволяет судить о нем как о незаурядном знатоке Библии. Ему принадлежат следующие толкования на отдельные книги. На Ветхий Завет. 13. «На Бытие» 14. «На Исход» 15. «На 2 Самуила, XXII» Эти три небольшие отрывка сохранились в катенах некоего монаха Никифора. 16. «Схолия на Бытие 2, 27, напечатанная кардиналом Питра» («Spicilegium Solesmense», I, 284). |
| ZKG – Zeitschrift für Kirchengeschichte. Stuttgart: Kohlhammer. ZKTh – Zeitschrift für Katholische Theologie. Wien: Herder. ZPE – Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik, hg. von L. Koenen und R. Merkelbach, Bonn Habelt. (1967– fr.). ZWTh – Zeitschrift für wissenschaftliche Theologie. I. 1. Исследования I. 1. 1. Монографии Интерес к наследию Дидима Слепца усилился в XX веке, что было обусловлено обнаруженными работами, как среди произведений других авторов, так и в археологических находках рукописей, считавшихся безвозвратно утерянными. Это дало возможность изучать его наследие в более полном объеме. Немецкие и французские ученые, такие как: Дутрело (Doutreleau), Гешхе (Gesché), Кехель (Kehl), Клостерманн (Klostermann), Крамер (Kramer) и Гроневальд (Gronewald) внесли большой вклад в изучение текстологических и филологических проблем и подготовили критические издания большынства вновь найденных текстов. Английские и американские ученые Ерманн (Ehrman), Гаухе (Gauche), Херон (Heron), Хестон (Heston) и Маскау (Mackay) больше занимались богословскими проблемами Слепца в контексте IV века. Не менее важны исследования итальянских (Каледжа (Calleja), Фернандез (Fernandez)), греческих (Орфанос (Ορφανοι), Панагопулос (Παναγοπουλου)) и голландских (Вижнанд (Wijnand)) ученых. В России проблематику Дидима Слепца затрагивал в своих работах Анатолий Спасский. В наше время Дидиму посвящена кандидатская диссертация иеромонаха Иоасафа (Морзы). До сих пор остается неизученным славянский корпус переводов Дидима, а так же сохранившиеся в России древние (X–XIV вв.) греческие рукописи. Известный немецкий патролог Лайпольд стал автором первой, вышедшей в 1905 году, монографии о Дидиме: «Didymus der Blinde von Alexandria» 7 . Причиной интереса к этой личности Лайпольд объяснил тем, что Дидим дает нам «…возможность бросить взгляд на предисторию христологических споров. Прежде всего, он освещает отношения Кирилла Александрийского к Афанасию» 8 . Автор рассматривает житие Дидима, текстологию, стиль и характер его трудов. |
| IV. 4. 2. 2. Иудейская традиция. Толкуя землетрясение у Захарии 14:5, Дидим утверждает, что то же происшествие упоминается у Амоса 1:1 и это соответствует находящейся в обращении иудейской традиции (kat+ periferom1nhn par=dosin > oudaükn 734 ) и это же землетрясение упоминается в воззвании Исаии в Исаия 6. Дидим преподносит этот отрывок, как интересный исторический контект. V. Богословие. V. 1. Богословские воззрения V. 1. 1. Связь богословия Дидима с его эпохой Богословие Дидима интересно, хотя и не представляет собой оригинального или монументального достижения. Оно является по образному выражению красивой мозаикой, в которой мы наслаждаемся разнообразием цветных камней 735 . Тем не менее, это «мозаичное богословие» повлияло на развитие тринитарных и христологических вопросов. Поскольку Дидим стоит в одном ряду со своим современником Афанасием и великими отцами Каппадокийцами он является достоверным свидетелем одного из самых интересных периодов богословия. Его работы во многом совпадают с его лекциями в катехизической школе Александрии. В них видно влияние его предшественников, как Афанасия, так и Оригена . Улучшая традиционную александрийскую школу преподавания, они закладывают основу для развития христологии Кирилла Александрийского 736 . V. 1. 2. Основные положения Богословие Дидима, достаточно полно отраженное в имеющемся у нас корпусе его трудов, следует рассматривать в контексте основных споров второй половины IV столетия. Догматические трактаты Дидима в основном касаются божественности Сына и Святого Духа, которую Дидим подтверждает различными доказательствами. Дидим предоставляет нам возможность узнать о спорах своего времени, ознакомиться с общим направлением богословской мысли ушедшего столетия. В то же время, Дидим внес огромный вклад в развитие богословия, особенно в представления о Святом Духе: Афанасий Великий всегда считал это представление только продолжением учения о Сыне, что можно увидеть в его Письмах к Серапиону. Дидим же в трактате «О Святом Духе», написанном приблизительно в то же время, что и Письма, развил идею о божественности Святого Духа более детально, применив такой же подход и те же методы как и в своей работе «О Троице». |
| eccl. IV, 25)]. Он изучил также Священное Писание Ветхого и Нового Завета и знанием его поражал слушавших его. Св. Афанасий поставил его во главе александрийской школы [(Rufin., Hist. eccl. II, 7)]; он с честью руководил знаменитым училищем в качестве последнего великого ее учителя: после его смерти школа с Родоном переселилась в Сиду и там скоро прекратила свое существование. В какое время Дидим управлял школой, в точности не известно. Можно думать, что жизнь его в это время протекала совершенно спокойно. Хотя он был верным приверженцем св. Афанасия, но не подвергался преследованиям со стороны ариан – вероятно, его защищала от них слепота, так как не думали, чтобы он мог иметь какое-нибудь влияние на ход событий. Как и большинство отцов его времени, Дидим жил аскетом. Предположение, – основывающееся на некоторых местах его произведений (De Trinitate II, 7[.]8 1176 ; III, 1), в которых Дидим говорит о своих детях, – что он был женат, представляется неосновательным, так как он имел в виду своих учеников. Несомненно, что влечение к аскетической жизни он чувствовал с ранних лет. Он жил в палатке и был знаком с выдающимися подвижниками и подвижницами Египта. Антоний Великий часто посещал его и любил беседовать с ним о красотах невидимого мира. Не случайно и то, что именно среди пустынников он встречал наиболее верных друзей и лучших своих учеников. Пустынник Антоний настойчиво занимался чтением его толкований на библейские книги. Палладий, приходивший в Египет, чтобы постигнуть сущность аскетической дисциплины, четыре раза посещал Дидима [(Hist. Laus. 4.1 Bartelink)]. Евагрий Понтик почитал его как «великого [и] гностического учителя» [(Gnosticus 48)]. Аскеты были и самые выдающиеся ученики Дидима – Иероним и Руфин. Правда, Иероним непосредственно слушал Дидима не более тридцати дней 1177 ; но он потом переписывался с ним, часто называл его своим учителем 1178 ; он прославлял его ученость, с любовью называл его «зрячим» и даже «пророком» и «апостольским мужем» 1179 . Позднее, когда поднялись оригенистические споры и Иероним разошелся с бывшим своим другом Руфином, а Дидим написал сочинение в защиту Оригена , Иероним изменил свое отношение к Дидиму; но он все-таки не отважился поносить александрийского учителя, как он это обычно делал по отношению к другим. Руфин был учеником Дидима в течение нескольких лет и если не восхвалял его в таких высокопарных выражениях, как Иероним, то сохранил навсегда верность своему учителю. Предположение, что св. Григорий Богослов слушал Дидима во время своего пребывания в Александрии в начале пятидесятых годов IV столетия, не может быть доказано. Само собой понятно, что влияние Дидима выходило далеко за пределы тесного круга непосредственных его учеников: под сильным влиянием его писал не только Кирилл Александрийский , но и Амвросий Медиоланский . |
| К. Илюточкин Введение Александрия в первые века христианства представляла собой смешение языческого, эллинского и иудейского миров. Наиболее четко это отразилось в 4 веке – в период острого и решающего спора православия, в лице его виднейших богословов (каппадокийцев и александрийцев) с язычеством (Юлиан Отступник) и ересями (Арий и Апполинарий). Александрия, имевшая древнейшую богословскую школу didaskale_on t n > er n l3gwn 1 , должна была отдать предпочтение одному из этих противоположных направлений. Как оплот Православия, школа пыталась найти золотую середину в богословии, была в постоянном поиске формы. Открывшись при Пантене, школа приобрела церковный статус после того, как Ориген покинул Александрию в 234 году. Гераклас и Дионисий занимали официальные церковные должности, Феогност, Пиерий и Дидим Слепец также принадлежали к Церкви. Но уже вскоре после смерти Дидима школа была закрыта епископом Феофилом (385–412) 2 . Очень важно взглянуть на личность и труды последнего главы Александрийской школы Дидима Слепца , одного из наименее известных Александрийских богословов. Всякий раз, когда мы говорим о представителях Александрийского богословия, мы имеем в виду Климента, Оригена , Афанасия, Кирилла, но не Дидима. Но в глазах тех, кто его знал, Дидим был важной фигурой. Назначенный Афанасием главой катехизической школы в Александрии, ставший главой никейских православных после смерти Афанасия, – Дидим был, по сути, единственным богословом в Александрии в период между Афанасием и Кириллом, который участвовал во всех спорах своего времени. Александрийская школа уже отживала свой век, и Дидим был последним украшением этого славного церковного учреждения 3 . Он был автором многочисленных работ: полемических, догматических, толковательных; учителем, к которому приходили за назиданием Иероним и Руфин; защитником веры, о котором историки Палладий, Сократ Схоластик , Созомен и Феодорит отзывались с глубоким почтением 4 . Осуждение личности Дидима стало причиной его забвения, и только спустя полторы тысячи лет интерес к нему снова возрос после находки большой части его корпуса в Туре в 1941 году. Именно тексты из Туры смогли дать ответ на многие вопросы, поставленные еще во времена его осуждения. Например, эта находка подтвердила важную роль вопроса о человеческой душе в христологических спорах 4 века. До этого этот вопрос связывался учеными только с армянскими и аполлинариевыми спорами 5 . |
| И. Коста в статье «Oere di Atanasio in una traduzione latina inedita» 78 , вышедшей в 42 номере AAP за 1993 год, проводит исследование некоторых работ Святителя Афанасия (или приписываемых ему) содержащихся в манускриптах Florence, Bibl. Laurenziana, S. Marco 584. Дело касается «Воплощения Бога Слова», и «Против Ариан» (заглавие здесь явление Бога-Слова во плоти), «Послание Адельфину и Максиму Философу», «Воплощение Бога-Слова» приписывается Апполинарию Лаодикийскому и четверть пятого диалога «О Святой Троице» приписываемое, по имеющимся данным, Дидиму Слепцу . В статье описывается издание этого текста. I. 3. 1. 3. Исследования находок в Туре. Наиболее полная картина корпуса Дидима, его взглядов и влияний открылась с находкой рукописей в Туре. Находка была столь значительна, что можно смело выделить в отдельную часть всю литературу относительно этой темы. Тем более, что большинство рукописей принадлежат Дидиму. Научный мир был уведомлен об открытии в 1941 году папирусов в Туре посредством сообщения O. Гуераунда в Академии Письменности и Изящной словесности в Августе 1946 года, опубликованного в журнале CRAI в статье «Papyrus découverts à Toura en 1941» 79 . Автор сообщил о принадлежности большинства из найденных отрывков в Туре корпусу Оригена и толкованиям Дидима Слепца . Возобновление этой темы тем же автором было в статье месяцем позднее: «Note préliminaire sur les Papyrus d’Origéne découverts a Toura 80 » в журнале RHR за 1946 год. Характер и значение текстов описан у Пуеха в статье «Les nouveaux écrits d’Origène et de Didyme découverts à Toura» 81 в журнале RHPhR за 1951 год. Относительно точности доли, написанной Дидимом в совокупности, обращаются к статье Л. Дутрело «Que savons-nous aujourd’hui des Papyrus de Toura?» 82 вышедшей в 1955 году в 43 номере RSR. Статья описывает папирусы, хранящиеся в Каирском музее в разных коллекциях, состоящих, в общей сложности, из 1850 листов. Все они происходят из восьми кодексов, расположение которых позволяет утверждать, что 650 листов потеряны для музейной коллекции. Все тексты из Туры аннотированы, а на толковании на книгу Захарии Дидима Александрийского авторы обращают особое внимание. |
| „Свет живых” в контексте 55 псалма, 14 стиха, может обозначать простое благосостояние человека вне всяких опасностей. Нашего же экзегета эти слова уносят к возвышеннейшим или мистическим созерцаниям о соединении людей с Богом и получении от Него истинного света жизни 1133 . В 8 стихе 59 псалма мы читаем: „Бог сказал во святилище Своём: восторжествую, разделю Сихем и долину Сокхоф размерю”. Но для экзегета коллекции Мая слово „в святилище” даёт основание передавать мысль псалма с таким таинственным смыслом: Бог сказал в Святом Своём, а этот Святой – Спаситель, Который пребывает в Боге Отце и с Которым Отец говорил 1134 . „Боже, будь милостив к нам и благослови нас, освети нас лицом” ( Пс. 66:2 ) – в этих словах экзегет видит указание на ипостась Сына Божия, на Её Божественный характер по сущности, как образ Невидимого Бога 1135 . Этих немногих цитат достаточно для свидетельства того, что приведённые толкования не могли быть произведением такого представителя антиохийской методы толкования Священного Писания, каким был Диодор. По всей вероятности, обозначение их, как фрагментов Диодора, явилось в результате смешения какого-нибудь созвучного или сокращённого имени – например, Дидима. Примеры такого смешения, мы говорили, нередки. И действительно, это предчувствие получает полную реальность, когда мы сравним имеющиеся у нас в издании Мая и Миня фрагменты комментариев на псалмы Диодора и Дидима. В результате этого сопоставления открывается· довольно любопытная история как для Миня, так и для Мая, тем более, что к экзегетическим творениям Дидима они обратились после издания таких же творений Диодора. Фрагменты Дидима Александрийского оказываются в большей части соответствующих стихов и псалмов до буквальности сходны с изданными у Мая и Миня комментариями Диодора Тарсского. Чтобы подтвердить это открытие, мы сделаем несколько выписок фрагментов полностью. Диодор Тарсский Mai N. P. В. Т. VI. (1853 ed.). 2 P. 240 Migne PG. XXXIII, col. 1587. Mai Ν. P. В. Т. VII (1854 ed.) 2 P. |
| P.G. 44, col. 376 D-377 A. Ibid., col. 377 ВС. Ibid., col. 329 В. P.G. 44, col. 333 АВ. Ibid., col. 376 A. Ibid., col. 376 D. P.G. 44, col. 377 А – 380 A. Ibid., col. 381 D. Ibid., col. 401 D – 404 A. Ibid., col. 408 B – 409 B. P.G. 44, col. 328 D sq. Ibid. col. 332 D. Ibid. col. 336 В. Ibid. 341 D. Ibid. col. 345 BD. Ibid. col. 352 C — 353 B. Ibid. col. 365 CD. Ibid. col. 372 ВС. «Против Евномия», II. «На Песнь Песней», 8. «Огласительное Слово», 3. «К Эллинам». «Против Аполлинария». Ер. 26. К Авлавию; Огласительное Слово, 39. «Против Евномия», II. К Авлавию. Огласительное Слово, 2. Rauschen-Altaner. Patrologie, p. 237. Tixeront: «Histoire des dogmes», II, p. 91, 93. P. Godet: DTC, VI, 1851. Bardenhewer: Patrologie, p. 264. Архиеп. Филарет Черниговский. Историческое учение об отцах Церкви. СПБ. 1882. т. II, стр. 154; Православное догматическое богословие. СПБ. 1882. Ч. 1, стр. 106, прим. 80. Проф. Хр. Андрутсос: «Догматика Прав. Вост. Церкви» (по-гречески), Афины, 1907. стр. 84. Архим. Иустин: «Догматика Православие Цркви». Белград, кн. 1, стр. 203—204. Прот. С. Булгаков: «Утешитель», YMCA – PRESS, 1936, стр. 48—49. Проф. А. Гусев. «Вера и Разум», 1897, 13, 29—34. Глава 6. Дидим Слепец § 1. Жизнь и значение в истории богословия Источниками для жизнеописания Дидима Александрийского могут служить: блаж. Иероним, Руфин, Палладий Еленопольский и некоторые другие. Согласно «Лавсаику» Палладия, Дидим умер в 398 г. в возрасте 85 лет. Следовательно, он должен был родиться в 313 г., вероятно, в Александрии. В том же «Лавсаике» (гл. 4) читаем: «слепцом он сделался, как сам мне рассказывал, еще по четвертому году; грамоте не учился и никаких учителей не знал. Свой природный ум был для него верным наставником. Книги Ветхого и Нового Заветов знал он все до слова, а догматы изучил так тщательно и учение, в них содержащееся, излагал так точно и основательно, что ведением превзошел всех древних». Св. Афанасий якобы назначил Дидима начальником Александрийского училища, и это был его последний учитель. Он жил за городом, вне арианской борьбы, ведя аскетическое существование. Его слепота делала его для ариан, по-видимому, не опасным противником, и бури догматической борьбы, поэтому, его пощадили. Он не узнал ни тюремных заключений, ни изгнаний из родного города. По мнению некоторых (Мингарелли), он был женат, но мнение это не встречает сочувствия в науке. Слова Дидима о его «семени» надо понимать, по-видимому, в смысле поколения его учеников и последователей, а не природного потомства по крови. По-видимому, эта удаленность от борьбы и дала ему возможность дождаться мирной кончины в преклонном возрасте. |
| Афанасия для религиозной мысли и жизни христианства. Хотя св. Афанасий во время продолжительной борьбы с арианством, так глубоко захватившей его, не мог писать систематически, с полным раскрытием и обоснованием своих мыслей, тем не менее и в полемических его произведениях в основе лежит подлинное христианское умозрение, так что св. Афанасий во все время своей литературной деятельности не оставлял научной почвы, – он только в известной степени ослабил метафизический идеализм оригеновского богословия религиозно-практическими началами и стремлениями, со значительным наклоном в сторону последних. В эти рамки поставлено было и богословие Оригена. Св. Афанасий ограничивает стремление Оригена соединить христианство и естественное познание в универсальную систему религиозной философии и исключает из христианского учения чисто философские проблемы оригенистов, подчиняя умозрительные и космологические интересы религиозно-практическим целям. Таким образом, св. Афанасий ввел в богословскую науку александрийцев новую струю и этим дал церковному богословию новый отпечаток и направление, которыми определен был существенный характер всей последующей церковной богословской науки. Сведения о жизни Дидима Совершенную противоположность исполненной треволнений, неустанной борьбы и споров жизни св. Афанасия Александрийского представляет жизнь его младшего современника Дидима Александрийского , этого знаменитого слепца, занимающего видное место среди выдающихся мужей IV в. Среди бурь этого времени его жизнь является поразительно спокойной, очень мало затронутой общецерковными интересами. Несмотря на это, немногие богословы в IV и V вв. пользовались таким почтительным уважением, как Дидим. Историк Сократ, вообще не щедрый на похвалы, не находит достаточно слов, чтобы прославить его (Hist. eccl. IV, 25); он называет дивным, красноречивым и славным своей ученостью и ставит его рядом с Василием Великим и Григорием Богословом . Слава об учености Дидима проникала даже к великому отшельнику Антонию. |
|
|
