| В таком случае личный лик божества – это преломление безличностного луча при прохождении его через границу двух сред – абсолютного и относительного бытия. Тогда личность ниже сущности и вторична по отношению к ней. Или же напротив сущность, субстанция есть лишь под-ставка, под-лежащее для возвышающейся над ней личности. Перенесите эти богословские модели в социологию – и станет понятно, что речь идет о философском обосновании или опровержении тоталитаризма. Теперь обратимся к полемике вокруг филиокве. Поскольку задача данной статьи не рассказать историю этих споров, а показать их значимость, то начнем с вершинной точки этих дискуссий – с той критики, которой подверг филиоквистское богословие выдающийся русский богослов ХХ столетия Владимир Лосский . О его богословской системе с некоторой долей разочарования сказал казанский протоирей Игорь Цветков: «Важная попытка подхода к проблеме ипостасности в границах православного богословия была предпринята В. Н. Лосским, который хотел преодолеть как неопределенность святоотеческого понимания личности, так и ограниченность католического. Исходя исключительно из Халкидонского догмата и отрицательно отталкиваясь от эссенциальных схем Фомы Аквинского и неотомизма (Жильсон, Бальтазар), Лосский достиг, к сожалению, весьма ограниченного успеха. Ему удалось сформулировать лишь отрицательное определение личности как „несводимости человека к природе“ (человеческой)» . Но ведь путь православного богословия есть прежде всего путь апофатический («Бог это не то, не то, не то…»), а в «отрицательном» богословии «отрицательный» результат есть именно искомый результат. «Не то, не то» – если оно получено в результате правильной мысли лучше, чем поспешное и недоброкачественное утверждение. Так что же сделал Владимир Лосский ? Он предложил перенести в богословие те различия, которые французская персоналистическая католическая философия (Э. Мунье, Г. Марсель, в свою очередь испытавших влияние Бердяева и Булгакова) использовала в антропологии: различение природы, индивидуальности и личности. |
| На каком именно уровне христианство придает основания правам свободам человека? Если немного упростить картину, то следует сказать, что в истории религий можно усмотреть два противоположных подхода — глобальный и универсальный. С одной стороны, есть языческий Космос, божественный иерархический порядок космических принципов, которые, будучи перенесенными на общество, создают картину сообразного здания, в котором каждый член этого общества занимает свое место. Высшее Добро здесь — глобальное равновесие принципов. в то время как Зло рассматривается как отпадение от них. как их нарушение, ибо чрезмерное утверждение одного из принципов ущемляет другие (например, чрезмерное утверждение мужского принципа наносит вред женскому; разума — чувствам). Космический баланс вновь устанавливается благодаря Справедливости, которая с неумолимой необходимостью ставит все на свои места, уничтожая то, что стоит на пути гармонии. Что касается социального тела, то индивид считается «хорошим», если он действует в соответствии с тем местом, которое отведено ему в социальном здании (когда он уважает природу, дающую ему еду и убежище, когда он проявляет уважение к старшим, которые по–отечески о нем заботятся), а Зло появляется, когда отдельные слои общества или индивиды не удовлетворяются занимаемым местом (дети не слушаются родителей, слуги не подчиняются господам, мудрый правитель превращается в капризного злобного тирана). Самая сердцевина языческой мудрости коренится в прозрении космического равновесия иерархического порядка принципов, в понимании вечного круговращения космической катастрофы и восстановлении Порядка благодаря справедливому наказанию. Самым тщательно разработанным примером такого космического Порядка может служить древнеиндийская космология, которая сначала копируется социальным порядком в виде системы каст; а затем отдельным организмом в виде гармонической иерархии органов (головы, рук, живота). Сегодня такое отношение искусственным образом возрождается во множестве нью–эйджевских подходов к природе и обществу. |
| Кроме этих замечаний, носящих общеметодологический характер ученые — «традиционалисты» занимались подробной критикой доказательной базы «эгалитаристов». Кейт Хопкинс и Джон Элиотт доказали безосновательность ряда сделанных Родни Старком и его последователями заключений. По их мнению, слишком смело говорить о том, что: — «христианские женщины» имели более высокий статус, чем их языческие соседи; — «христианские девушки» позже выходили замуж и имели большую свободу в выборе своего мужа; — аскетизм раннего христианства был следствием того, что женщин было большинство в раннехристианских общинах. Тезису о том, что женский элемент преобладал в христианских общинах, посвятим отдельный раздел нашего сочинения. В вышеизложенном споре «эгалитаристов» и «традиционалистов» при желании можно разглядеть извечный спор универсалистов и номиналистов. Элизабет Кларк, Родни Старк верили, что существуют абстрактные «универсалии», одной из которых являются «женские служения». Эта «универсалия» имела свое историческое развитие, определявшееся доктринальным и организационным развитием Церкви. «Номиналисты» обращают внимание на необозримое разнообразие исторической реальности, которая не поддается каким–либо обобщениям. Так, не существует никаких «женских служений», существуют лишь множество женщин, разного социального статуса, богатства, имеющие различные связи и личный авторитет, живущие в разных обществах (Египет, Рим, Сирия, Палестина, Малая Азия), ожидавших от женщин подчас совсем разного, которые выполняли очень разные функции в христианских экклесиях I — III веков. На наш взгляд, оба подхода имеют свои преимущества и одинаково не свободны от недостатков. Если «универсализм» историков — «эгалитаристов» рискует в своих крайних проявлениях оказаться публицистически — пропагандистским манифестом, то «номиналистское» отношение к историческому процессу может превратить историческое исследование в унылую работу по сбору не поддающегося никакому обобщению фактологического материала. С другой стороны, «универсализм» симпатичен своей способностью к обобщению материала, к выявлению исторических законов и очерчиванию исторических процессов. |
| Важнейший инструмент, который находится исключительно в руках администрации интернет-ресурса, на котором происходит дискуссия – политика модерации. Поскольку наш портал изначально был задуман как площадка для ведения богословских дискуссий, которые обречены на провал без вполне понятного пространства свободы высказываний, то именно такая позиция и была использована как основной принцип управления потоком комментариев. При всей соблазнительности жёсткого подхода к модерации необходимо отметить, что территория дискуссии воспринимается участниками как приватная зона «его дискуссии», где если он не ощущает себя в какой-то хотя бы относительной безопасности и свободе, у дискутанта быстро пропадает всякое желание продолжать обсуждение. Жесткая модерация неизбежно ведет к сильному искажению эмоциональной картины обсуждения, тем самым лишая участника возможности быстро идентифицировать себя той или иной группой (позицией). С другой стороны, такая модерация не позволяет определить уровень эмоциональной напряженности обсуждения, которая является хорошим показателем степени антагонизма сторон в ситуации конфликта. Этот аспект организации дискуссии ярко проявился в одной из ветвей обсуждения проекта положения о монастырях и монашестве, где рассматривалась целесообразность публикации анонимных комментариев. Одним из участников дискуссии, сразу занявшем крайне агрессивную позицию, была поставлена под сомнение вообще вся целесообразность дискуссии, в которой люди скрывают себя под никами. Допустимость анонимных публикаций, с точки зрения редакции портала, является важнейшим элементов создания атмосферы открытости и доброжелательности, без которых дискуссия не прекратит существование, но быстро девиртуализируется и перельется со страниц портала в иные пространства из четырёх стен с соответствующими накалу дискуссии напитками. В ситуации, когда монашествующие – являющиеся реальными монахами того или иного монастыря – искренне желают внести свою лепту в раскрытие и уврачевание актуальных проблем монастырского жительства – было бы самоубийственным для дискуссии ограничивать её требованием полной персонализации оставляемых комментариев. Разве не высказывается человек более правдиво, если знает, что за свои слова он не понесёт наказания? Но как только мы вытесняем дискуссию в «кулуарно-кухонный вариант», мы тотчас лишаемся этих важнейших точек референции, без которых говорить о полноте представленной картины уже не приходится. |
| Тем временем возникло много других важных факторов, вызвавших рост интереса к идеям Маркса. Наиболее значительным из них, на мой взгляд, является растущая значимость гуманистического подхода, с одной стороны, в рамках христианского мышления, а с другой – в марксистских социалистических воззрениях. Если говорить о признании важности гуманизма Римской католической церковью, достаточно упомянуть имена папы Uoahha XXIII, Тейяра де Шардена и таких богословов, как Карл Ранер и Ганс Кюнг; из протестантских мыслителей следует отметить Пауля Тиллиха и Альберта Швейцера. На противоположном конце философского спектра имеет место проявление нового гуманизма среди мыслителей-марксистов, особенно среди марксистских философов в Югославии, Польше и Чехословакии, но также в Западной Европе и Америке. Выразителями этого социалистического гуманизма явились Дьёрдь Лукач, Адам Шафф, Велько Ковач, Эрнст Блох и многие другие . Несмотря на тот факт, что христианские и марксистские мыслители не сходятся во взглядах – между двумя этими группами существуют глубокие различия, – совершенно ясно, что существует их объединяющее общее ядро: гуманизм. Здесь не место обсуждать природу гуманизма. Достаточно сказать, что это – система мышления и чувств, центром которой является человек, его развитие, цельность, достоинство, свобода; человек как цель сам по себе, а не средство достижения чего-либо; его способность быть активным не только как индивида, но и как участника истории; а также тот факт, что каждый человек заключает и несет в себе все человечество. Среди великих гуманистов прошлого были Будда, еврейские пророки, Иисус Христос, Сократ, философы Возрождения, представители Просвещения, Гёте и Маркс. Существует непрерывная традиция гуманизма, уходящая на 2500 лет в прошлое, а сейчас развивающаяся в самых разных сферах мысли, в первую очередь – христианской и марксистской, но также среди мыслителей, не принадлежащих ни к одному лагерю, – таких как Бертран Рассел, Камю, Эйнштейн. Чем можно объяснить такое возрождение гуманизма? Очевидно, реакцией на все возрастающую угрозу человеку, и она двояка. С одной стороны, опасность для духовной жизни человека представляет собой индустриальное общество, в котором человек делается все более отчужденным – всего лишь потребителем, вещью среди вещей, подчиненной интересам государства и экономического производства. С другой стороны, существует также угроза его физическому существованию из-за все ускоряющейся гонки ядерных вооружений. Эти угрозы вызвали во многих мужчинах и женщинах, философах, теологах и обывателях, глубокое и страстное желание бороться с опасностью, поставить заботу о человеке в центр своих мыслей и действий. |
| К слову сказать, очень радует, что портал Православие.ру не обходит вниманием жизнь именно деревенского духовенства и деревенских приходов. Как я понимаю, инициатива организации конференции исходила от группы городской интеллигенции, неравнодушной к судьбе храмов, расположенных на территории стремительно пустеющих и уже опустевших сёл нашей российской глубинки. Кстати, на днях наш прихожанин сказал мне: «Не понимаю, почему про нас все время говорят глубинка, глубинка”, когда мы – центр России, до Москвы и 500 км нет? Ладно бы про Сибирь так говорили или про Якутию – они действительно на глубинку тянут, а мы-то какая глубинка?» Я и на конференцию попала только благодаря тому, что один из главных организаторов выставки – Владимир Леонидович Мельников, директор Образовательно-паломнического центра в Санкт-Петербурге – посетив выставку картин моего почившего супруга, протоиерея Алексия Новикова, «Живи, Русская Деревня!», пригласил меня выступить на конференции с рассказом о служении отца Алексия и его трудах по восстановлению храма и приходской жизни. И, поскольку инициатива исходила не от меня, я сочла неразумным отказаться от возможности рассказать о нашей жизни. О внимании к первой конференции, посвященной судьбам деревенских храмов, говорит и то, что приветствия участникам конференции прислали и митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов) , и министр культуры Владимир Ростиславович Мединский. Два подхода к приходу Конечно, то, что есть интерес к сельским храмам на высоком и церковном и государственном (светском) уровне, не может не радовать. Правда, достаточно четко обозначилась и разница в подходах к сохранению и возрождению храмов у музейных работников и у нас, людей церковных. – Каковы эти различия? – Большинство музейных работников и архитекторов-реставраторов интересует история храмов, их первозданный облик, который хотелось бы воссоздать максимально точно, максимально приближенными к первоисточнику материалами и средствами. Если на сегодняшний момент такой возможности нет, предлагается сделать подробные фотографии и описание того, что есть на сегодняшний день – и принять меры для предотвращения их дальнейшего разрушения. Таким образом, за храмом закрепляется статус памятника культуры и объекта охраны. |
| Подобный подход к проблемам религиозной жизни человека, к проблемам церковной истории и богословия до сих пор еще не претворен в жизнь. Существуют прекрасные и глубокие исследования, посвященные различным областям церковной и религиозной жизни, но они напоминают скорее разрозненные осколки, собирая которые, смутно догадываешься о существовании цельной, прекрасной картины. Обосновывая необходимость нового подхода к проблемам духовной жизни, Федотов настаивает: «Вера рассматривается как обращение Бога к человеку, нежели как ответ человека на Божественный призыв. Такой подход делает упор на объективные, неизменяющиеся элементы религии. Человеческая сторона религии с легкостью отбрасывается прочь со всеми атрибутами психологизма. Я не отрицаю сверхъестественного пророческого характера христианства как религии Апокалипсиса. Однако я верю, что ее претворение в жизнь начинается с ответа человека на Божественный призыв. История христианства — история такого ответа, его культура — это культура обретения такого опыта. История и культура являются, по существу, человеческими составными религии» 48 . Признавая ценность истории и культуры, Федотов отводил им место и в Вечности. Он считал, что подлинные шедевры человеческой культуры займут подобающее место в Небесном граде Иерусалиме, о котором пророчески говорит Апокалипсис. Отдавая должное заслугам Федотова, протоиерей Александр Мень отмечал: «…из русских мыслителей, наряду с Владимиром Соловьевым, Николаем Бердяевым и Сергеем Булгаковым, Федотов больше всего сделал для глубинного осмысления природы культуры. Корень ее они видят в духовности, в вере, в интуитивном постижении Реальности. Все, что производит культура: религии, искусства, социальные институты, — так или иначе восходит к этому первичному источнику. Если психофизические свойства человека — дар природы, то его духовность — дар, обретенный в запредельных измерениях бытия. Этот дар позволяет человеку прорвать жесткий круг естественного детерминизма и создавать новое, небывшее, идти навстречу космическому единству. Какие бы силы ни тормозили это восхождение, оно будет совершаться вопреки всему, реализуя заложенную в нас тайну. |
| Логику этого подхода можно понять, только если принять изначальное положение о том, что интересами отдельного человека — включая его доброе имя, трудом заработанную репутацию, годы жизни, отданные служению, — можно пожертвовать, если они мешают целям организации. Я уверен, что все члены этой судебной комиссии видели, что Эд Данлэп глубоко любит Бога, Христа и Библию, — и все-таки они решили принять против него определенные меры. Почему? Они знали настроения, преобладавшие в Руководящей корпорации, выраженные ее Председательским комитетом. Преданность организации требовала от них таких мер, поскольку этот человек не принимал и не мог принять все заявления и толкования организации. Итак, они лишили Эда Данлэпа общения и попросили его покинуть вефильскую штаб-квартиру, бывшую для него домом. Он вернулся в Оклахома-сити, где вырос и где теперь, в 72 года, кормил себя и жену, работая наклейщиком обоев (он занимался этим до того, как начал свое 40-летнее служение в качестве постоянного представителя Библейского Общества Сторожевая башня). Мне очень трудно понять, как могут люди, ответственные за это — по-настоящему и более всех ответственные, — приближаться вечером к Богу и молиться: «Будь милостив к нам, как мы были милостивы к другим». Глава 10. Последствия «Ибо я знаю, что по отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стада» ( Деян.20:29 ). Есть такое выражение: «железная рука в бархатной перчатке». Я не думаю, что жестокосердие, проявленное структурой власти, породили события весны 1980 года. Мне кажется, что жестокосердие уже существовало, это доказывает и история. События той весны просто привели к тому, что «перчатку» сняли и показалась несгибаемая жесткость. Этот вывод подтверждает и следующий пример. Когда судебная комиссия из пяти вефильских старейшин (сделавшая по всей справедливости то, что Руководящая корпорация должна была сделать сама) наконец встретилась с Эдом Данлэпом и сообщила ему, что решено лишить его общения, Эд сказал им: «Хорошо, если вы так решили. Но не говорите, что это за «отступничество». Вы знаете, что «отступничество» означает бунт против Бога и Христа Иисуса, и понимаете, что ко мне это не относится». |
| Наконец, может быть, у нее были недостатки в эмоциональной сфере - холодная, бесчувственная? Нет, она очень любила своих родителей и любила одного человека, говорила подруге, что жить без него не может. Все педагогические и психологические версии осыпаются одна за другой. Такое необыкновенное дело: на каждый вопрос есть ответ. Как будто поставлен жизнью жуткий педагогический эксперимент. Ведь жизни Ира еще не знала, чистый, натуральный плод воспитания, педагогических усилий семьи и школы... Что же остается? Предположить вместе с автором документальной повести, что тут действовали какие-то " неутоленные комплексы, готовые взорваться при неожиданном повороте событий " ? Что " все это, к сожалению, сплошь и рядом остается тайной, покрытой мраком, замком за семью печатями " ? Но коль скоро мы хоть однажды станем на такую точку зрения - тайна, комплексы, - то мы будем вынуждены ждать нападения от любого человека: вдруг взыграют в нем комплексы, набросится и зарежет? Да и как воспитывать, как верить в воспитание, если в конечном счете всё тайна и ничего не помогает - ни пример, ни труд, ни образование, ни развитие, ни мораль? Нет, на эту точку зрения становиться нельзя. Можно не найти убийцу, но нельзя объявлять преступление мистикой и на том успокаиваться. Есть что-то такое, что ускользает от нашего внимания. Есть какая-то причина, которую мы не привыкли брать в расчет, и когда мы отмахиваемся от подобных случаев, когда говорим: " патология " , " исключение " , " чужая душа потемки " , " в тихом омуте черти водятся " , - мы уходим от поиска чего-то бесконечно важного. Обычные обороты мысли: " не было сдерживающих центров " , " не знала страха " , " не внушили ей, что... " - не годятся. Все ей внушили, все " центры " у нее есть, все чувства есть, все способности, ум, воля - все при ней! И все-таки чего-то нет. Чего же? 2 Терпение, читатель, терпение! Личность - самое сложное явление во Вселенной, и нельзя понять движущие ее силы в два счета, в полчаса, с первого подхода, с одного чтения. |
| Для подобного религиозного сознания характерно также неразличение действия сил физических, психических, духовных и бездумное зачисление всего таинственного в мир якобы божественный. Формированию этого подхода способствовали отсутствие духовной дисциплины и ясных критериев доброкачественности духовного опыта, недисциплинированность мышления, а также скудность научных знаний в то время, когда формировалась языческая традиция. В язычествующей мистике, как древней, так и современной, явления, которые по сути являются сложными психо-физическими, ошибочно зачисляются в область жизни божественной. Соответственно, состояния, которые сопровождаются необычными и непонятными явлениями, принимаются за связь с высшим миром. «Считая погружением в божественный мир те состояния бессознательности, какими сопровождаются явления гипноза, сна, необычные и непонятные явления психофизики, язычники начали считать состояние бессознательности равносильным общению с духовным миром» 2 . Для бессознательного состояния характерно отсутствие волевого контроля и разумного выбора в соответствии со сложившимися ценностями, нет и борьбы мотивов в ситуации морального выбора. Для достижения «высшего состояния» в язычестве широко практиковались всякие одуряющие средства, опьяняющие и наркотизирующие, а также различные способы приведения себя в состояние неестественного возбуждения. Сегодня для достижения рассматриваемых состояний, помимо известных психофизиологических методов, используются методики, опирающиеся на солидные научные исследования, например, методики С. Грофа. Все эти состояния могут быть объединены общим понятием – состояние «транса», «надтелесное состояние». Состояние бессознательности при этом подходе ставится выше сознательного, вне его критики, имеющим право диктовать истины высшего порядка. Очень важно, что у сознания здесь нет способа проверки истинности показаний бессознательного, что создает предпосылки для глубочайших ошибок и соблазнов. Прежде всего возникает опасность бесконтрольного влияния на человека со стороны мира падших духов. |
|
|
