| Святослава Ярославича, изгнанный из Чернигова племянником кн. Всеволодом Ольговичем. В потомстве Ярослава Святославича Муром продолжал оставаться старшим столом, но в 3-й четв. XII в., когда рязанский стол занимал наиболее деятельный из внуков Ярослава Глеб Ростиславич, Рязань стала, видимо, главным городом земли. Глеб, женатый на внучке Юрия Долгорукого, активно вмешался в наследственную борьбу во Владимиро-Суздальском княжестве после смерти Андрея Боголюбского, в результате чего в 1177 г. попал в плен к Всеволоду Большое Гнездо и через год умер в заключении. Рязанский кн. Роман Глебович был вынужден присягнуть на верность Всеволоду, и с тех пор владимирские князья обладали верховной властью над Муромо-Рязанской землей, к-рую не могли поколебать эпизодические попытки союза с др. могущественным соседом - Черниговом. Так, в 80-х гг. XII в. Всеволод Большое Гнездо выступал третейским судьей в столкновениях Романа с младшими Глебовичами, имевшими княжение в Пронске, а в 1207 г., заподозрив Романа и Святослава Глебовичей в сношениях с Черниговом, велел схватить их и судить. Благодаря деятельности местных князей, поддерживаемых Всеволодом Большое Гнездо, в кон. XII в. в Муромо-Рязанской земле была учреждена самостоятельная епархия (см. Рязанская и Касимовская епархия ), началось интенсивное каменное строительство. Турово-Пинское и Городенское княжества Статус Муромо-Рязанской земли в политической системе Древнерусского гос-ва сходен с положением др. относительно небольших княжеств, к-рые, с одной стороны, закрепились за собственными отдельными династиями, а с другой - не располагали достаточным военным и экономическим потенциалом, чтобы вести самостоятельную политику, и оказывались под верховной властью более сильных князей. К числу таких политических образований принадлежали Турово-Пинское и Городенское княжества. Стол в Городне (совр. Гродно) в В. Понеманье был создан еще киевским кн. Владимиром Мономахом, вероятно ок. 1117 г., когда упоминается 1-й городенский кн. Всеволодко, которого едва ли справедливо принято считать сыном Давида Игоревича, внука Ярослава Мудрого. |
| Следовательно, по заключении этого мира, Всеслав мог быть спокоен, пока был жив Киевский князь Изяслав; но, со смертию Изяслава, дела переменились: преемник его, младший брат Всеволод, начал с Всеславом войну и сам вместе со своим сыном Владимиром Мономахом ходил под Полотск; но, кажется, без успеха, потому на зиму того же года вторично посылал Мономаха с Изяславовым сыном Святополком, которым удалось зажечь Полотск. В ответ на это, Всеслав сжег Смоленск; Мономах, посланный отцом, хотя спешил на защиту Смоленска с Черниговцами, но уже не мог застать там Всеслава, и, преследуя его, только пожег и повоевал Полотскую землю до Лукомля и Логожска и около Дрютска. Потом, Мономах, мстя за сожжение Смоленска, сделал нечаянный набег с Черниговцами и Половцами на Минск, и в этом набеге, как сам говорит, не оставили в Минске ни челядина ни скотины. Мстил ли за это и как мстил Всеслав, памятники об этом ничего не говорят; по летописям известно только, что он скончался в глубокой старости 14 Апреля 1101 года. Но память о подвигах Всеслава не умерла вместе с ним; о нем воспевали и Русские народные былины и певец Слова о полку Игореве, живший в конце XII столетия, который в поэтическом образе представляет Всеслава каким то сверх естественным человеком и говорит: «Всеслав князь людем судяше, князем грады радяше, а сам в ночь волком рыскаше, из Киева дорыскаше до Кур-Тмутораканя. Тому в Полотске позвониша заутреню рано у Св. Софии в колоколы; а он в Киеве звон слыша». По смерти великого Всеслава, сыновья его не умели поделить отцовских владений и начали междоусобную войну, Глеб завладел Минском и другими городами по Неману, а Борис занял Полотск и города, ближайшие к Полотску; двух же своих братьев Романа и Давида выгнали из владений и тем подали случай другим Русским князьям вмешаться в дела Полотской земли. Давыд и Роман Всеславичи, изгнанные из отечества, удалились к Черниговскому Князю Олегу Святославичу, который, желая помочь им, успел вооружить на Глеба Всеславича Минского своих двоюродных братьев Святополка Киевского и Владимира Мономаха Переяславского, и на четвертый год по смерти Всеслава, Олег Святославич сам лично открыл поход на Глеба Минского, и с ним Святополк послал с своими полками воеводу Путяту, а Мономах своего сына Ярополка; с ними же отправился и Давыд Всеславич; но поход этот решительно не удался, Глеб успел отразить нападение и заставил Давыдовых союзников удалиться ни с чем. |
| 1043 Из послания митроп. Фотия видно, что жены от мужей стриглись тайно. Рук. Рум. музея 204, л. 438. А. Востоков. Описание Румянц. музеума, 273. Рукоп. Соф. библ. 1324, л. 371. 1045 К известию о кончине благочестивого князя Давида Святославича Черниговского прибавлено: «мнози невегласи глаголют: не име жены и кроме мира пребывая заповеди Божия исправити может, а с женою и с чады живуще не может спастися». Степенная книга, М. 1775 г.,ч. I, 235. в «слове о князях» высказывается подобная выше приведенной мысль. Автор слова говорит: «многажды слышах некия невегласы глаголющия с женою и с чады с своими не можем спастися». В опровержение этой несправедливой мысли приводится в пример св. кн. Владимир, который «жену имеяше и дети имеяше» и все-таки удостоился святости. Слово о князях, написано в домонгольский период, именно около половины XII в. Слово о князех находится в Рукоп. императорской Публичной библиотеки из древнехранилища Погодина, 1024 XV векя, под названием: «Златая Матица», л. 263–265. Сравн. Голубинский. История русской церкви, т. I, период 1-й, первая половина, 678, в примечании 4. 1046 В рукописях (напр. р. Кир. библ. (не разборчиво) л. 34–36) л. 34–36) встречается слово св. Нифонта (одно и тоже лице с Нифонтом, автором слова о русалиях, как видно из настоящей рукописи) о искушении Божии, где между прочим читаем «чадо, не спасет место ни когоже, но дела добра спасут человека или осудят, внемли убо, не в миру ли с женою и с детми живя, Енох угодя Богу и с беззаконными человеки живый». Подоб. см. в Описан. рукоп. Соловец. биб. 359, 567–568. В «слове о мирстей чади» (Рукоп. Соф. библ. 1322 л. 153) против известного убеждения говорится: «все елико можете благое творите... по сему разумей вся сущая присныя други Божии угодшая в миру и в богатстве, с чады». Слово «о иже глаголющих не спастися в мире», встрчающееся в одних списках без указания имени автора, в других – с приписанием его Златоусту, содержит в себе между прочим следующее место: «известно» да есть яко не спасет место ни кого же нас, аще не творим воли Божия, ни бо пособия ни от честна сана, ни от места свята не творящему заповеди Божия. Везде приемлет ны Бог, аще заповеди Его сотворим, а место никого же не спасет, ни осудит никого же». Рук. сборник Соф. библ. XVI в. в 1529, л. 78–79. Описан. рук. Солов. библ. 359, 563. Кроме «слова о мирстей чади», и «слова о иже глаголющих не спастися в мире» с подобным же характером содержания встречается «слово о спасающихся в миру», находящееся в Паисиевском сборнике. Рук. Кир. б. (не разборчиво) и л. 127–128. Срезневский. Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках. С-ПБ. 1876, т. II. LVI. Прав. Соб. 1858, ч. III, 512–513. Поучения о благоустройстве в семейной жизни. |
| Церковные имущества подвергались нападкам. Борьба князя и веча проходит через всю историю Смоленска. Особенно сильные недоразумения были при Романе и Давиде Ростиславичах. В 1440 г. черные люди восстали на литовского наместника, и он бежал. Вече всегда считало себя в праве избрать князя, и избирало. Еще в 1096 году, когда Смоленское княжество признавалось принадлежащим Владимиру Мономаху , смольяне приняли к себе князем Давида Святославича. Борьба партий, поддерживавших разных князей, была постоянная. Борясь против нарушителей своих прав, смольяне с любовью относились к тем князьямъ, которые оказывались им полезными. Они за 300 верст выходили встретить Ростислава Мстиславича. Роман Ростиславич истратил все свое имущество на ученых людей, и смольяне сделали сбор на его погребение, превышавший годовой княжеский доход. Князь был представителем земли. От имени его делается все, но он предварительно советуется с вечем. Князь был предводителем ополчений, но смольяне не всегда участвовали в княжеских военных предприятиях. Династические войны князья вели при содействии дружины. Князю принадлежал суд, но случалось, что общины откупались от него. Обязанности судей несли тиуны. Исполнителями приговоров были десятские. Сбором податей торговых заведывали куноемцы. «Ветхие» из них входили в совет князя по торговым делам. Земским войском заведывал тысяцкий, избираемый из бояр. Далее шли сотские. Городом заведывали конецкие старосты, избираемые вечем. Главную военную силу составляло боярство, помогавшее князю в раздорах с вечем и бывшее ближайшим советником. Бояре отправляли посольскую службу, были воеводами по городам и посадскими, отправлявшими в городах суд. Они заседали в княжеском суде, напр., в процессе Биреля с Артомоновичем, где были бояре Микула Дядькович, Лука Окольничий, Путято Дядькович и др. Особенно известен дядька, боярин Борис Захарыч, который был кормилец Владимира Мстиславича – внука Ростислава, при котором он был боярином и погребал его. Постельничи назывались покладчики. Были и печатники и писцы: Моисей и Федорка при Ростиславе Мстиславиче. Дружина набиралась из людей всякого рода, даже из инострандев, к числу коих относится св. Меркурий. Дружина сливалась с боярами и овладевала поместьями, гонами, лесами, сеножитями (229). |
| 12: 33); и пакы: Не скрывайте соб скровищь на земли, идеже тля тлить и татье подъкоповають, но скрывайте соб скровище на небесх, идеже ни тля тлить, ни татье крадуть (Мф. 6: 19-20); и Давыда глаголющая: Блаженъ мужь милуя и дая (Пс.. 111: 5); Соломона же слыша глаголюща: Вдаяй нищему, Богу в заимъ даеть (Притч 19: 17). Блажени милостивии, яко ти помилованы будуть; и пакы: Продайте имниа ваша и дайте нищимъ; Не скрывайте себ сокровища на земли, идже тля тлить и татие подкоповають и крадуть, но скрывайте себ сокровища на небесх, идже ни тля тлить, ни татие подкоповають , ни крадуть. И Давыда глаголюща: Блаженъ мужь милуя и дая. Соломона же слыша глаголюща: Вдаяй нищему, Богу въ заемъ даетъ. Блажени милостивии, яко тии помиловани будуть; и паки: Продадите им ния вашя и дадите нищимъ; еще же: Не скрывайте себ съкровища на земли, скрывайте же себ съкровище на небес хъ, идеже ни тля тлитъ и татие не подкапаваютъ, ни крадутъ; тако же слыша и Давида глаголюща: Блаженъ мужь, милуя и дая; к сим же и Соломоново слово поминая, яко Вдаяй нищему Богу взаимъ даетъ и сторицею въсприиметъ. ПВЛ, Воскр. лет., Ник. лет. Похвала Поучение Степ. Книга И всему Божественому Писанию усръдно внимая, Святым же церквам наипаче потребная Владимир нещадно подавааше: овогда убо достояниа земнаа, овогда же имения. Такожед же и убогым мужемь, и сирыим, и детемь, и вдовицам подобие; к сим и одеяниа, и постеля, и нища доволно. Таже и Божияго суда страх в уме имея, жестокыми и досадительными стрелами сердца хыщником и грабителем уязвеяше, тщася всех в Божии страхь привести. Святым же церквам наипаче потребная Владимир нещадно подавааше: овогда убо достояния земленаа, овогда же имениа. Такожед же и убогым мужемь и женам, и сирымь детемь, и вдовым одеаниа и пища довольно подаваше. наипаче же милостыни прилежа и нещадно раздаваше много им ния къ святымъ церквамъ, тако же и к монастыремъ вся потребная нескудно и сугубо подаваше, яко же и всегда творяше, овогда убо ов мъ достояниа земленая вдавая и прочая исполнениа, инде же на церковное украшение драгиа одежда даруя и имниа дръствуя. |
| Скачать epub pdf 50. Василько (Василий) Ростиславич, князь теребовльский сын Ростислава Владимировича, князя тмутараканского, от брака (как сообщает свод летописей Татищева) с королевной венгерской, неизвестной по имени. Родился, надо полагать, на Волыни, где проживал изгоем (безместным князем) его отец, около 1062 г.; по смерти отца в Тмутаракани изгнан оттуда вместе со старшими братьями, Рюриком и Володарем, в 1066 г.; снова водворился там с братьями в 1080 г., и, вторично изгнанный с ними же Олегом Святославичем, князем черниговским (см. 154), один пустошил польскую область Подолию в 1081 г.; участвовал в захвате братьями г. Владимира-Волынского, откуда Ростиславичи немедленно выгнаны Владимиром Мономахом (см. 53) в 1084 г.; получил от великого князя Всеволода I Ярославича в удел город Теребовль (ныне местечко Трембовль в Галиции, на р. Серете) около 1085 г.; подозревался с братьями в убийстве Ярополка Изяславича, князя владимиро-волынского, в 1086 г., но спас Русь от половцев, которых уговорил воевать с ним Польшу в 1092 г.; наследовал после брата своего Рюрика г. Перемышль (червенский) в 1094 г.; был на Любечском съезде русских князей, после которого, вероломно выданный великим князем Святополком II, ослеплен князем Давидом Игоревичем влади-миро-волынским (см. 65) в Звенигороде-Волынском (по Карамзину – в Белгороде) 4 ноября 1097 г., и, освобожденный из заключения во Владимире весной, разорял с братьями владения Давида летом же 1098 г.; разбил великого князя Святополка II на Волыни в 1099 г.; несмотря на требование князей идти жить у брата Володаря в Перемышле, остался князем теребовльским в 1101 г.; связанный договором с Болеславом III, королем польским, находился в польско-венгерском войске, осаждавшем Владимир-Волынский, в 1123 г. Умер у себя на Теребовле в 1124 г. Там, вероятно, погребено и тело его. Оставил от брака с неизвестной сыновей Ивана и Григория. Читать далее Источник: Алфавитно-справочный перечень государей русских и замечательнейших особ их крови/сост. М.Д. Хмыровым. - Санкт-Петербург : [б. и.], 1993. - 165, с., ил. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Скачать epub pdf 105. Изяслав III Давидович, князь черниговский, потом двукратно великий князь киевский – первый, носивший этот титул без прежнего, всерусского, значения, уже отодвигавшегося из Киева к Суздалю и Владимиру сын Давида Святославича, князя черниговского, от брака с неизвестною. О годе и месте его рождения сведений нет: при великом князе Всеволоде II Ольговиче, послан с князьями галицкими воевать области Туровскую и Владимиро-Волынскую в 1139 г.; получил от великого князя г. Брест в 1142 г.; ходил по приказу великого князя в Польшу, мирил тамошние усобицы в 1143 г.; отправленный из Переяслава с половцами на князей галицких, взял Ушицу и Микулин в 1144 г.; пустошил с братом своим Владимиром Новгород-Северскую область князя Святослава Ольговича и безуспешно осаждал Путивль, сдавшийся только великому князю Изяславу II Мстиславичу в 1146 г.; разбит князем Святославом Ольговичем 16 январ у г. Карачева и получил себе с братом же область Новгород-Северскую, но вслед за тем уличен в заговоре на жизнь великого князя киевского, стоившем жизни князю-схимнику Игорю Ольговичу, убитому озлобленными киевлянами 19 сентября 1147 г.; примирился с великим князем и заключил с ним союз против Юрия Владимировича, князя суздальского, в 1148 г.; участвовал в поражении Юрия под Переяславом 23 августа 1149 г.; уже союзником Юрия вступил с ним в Киев в 1150 г.; соединившись опять с великим князем, потерял в битве у Киева брата своего Владимира, союзника Юриева, в 1151 г.; выдержал в Чернигове осаду Юриеву в 1152 г.; недопущенный в Киев поклониться телу великого князя Изяслава II, умершего 13 ноября 1154 г., вознегодовал на преемника Святославова, великого князя Ростислава Мстиславича, которого и разбил на р. Белоусе, после чего 18 марта приглашен киевлянами на стол киевский, но через два дня должен был уступить его Юрию возвратиться в Чернигов в 1155 г.; сопровождал великого князя Юрия в Заруб для переговоров с половцами, которых по найме их великим князем водил до Березны в 1156 г.; по смерти великого князя Юрия 15 мая снова приглашен киевлянами на стол киевский и торжественно въехал в Киев 19 мая 1157 г.; выбит из Киева волынскими князьями в союзе с князем галицким и берендеями 22 декабря 1158 г.; наняв половцев, безуспешно осаждал Чернигов, разорял Смоленскую область и дружески сошелся с князем Андреем Боголюбским в 1159 г.; тщетно стоял две недели под Переяславом и 1160 г.; овладев Киевом 8 февраля, осадил великого князя Ростислава в Белгороде, но убит тут же 6 марта 1161 г. |
| г.] Наконец Великий Князь и Владимир ободрили победами унылый дух своего народа. Они, к сожалению, начались вероломством. Долговременные несчастия государственные остервеняют сердца и вредят самой нравственности людей. Вожди Половецкие, Итларь и Китан, заключив мир с Мономахом, взяли в тали, или в аманаты, сына его, Святослава. Китан безопасно жил в стане близ городского вала: Итларь гостил в Переяславле у Вельможи Ратибора. Тогда недостойные советники предложили Князю воспользоваться оплошностию ненавистных врагов, нарушить священный мир и не менее священные законы гостеприимства – одним словом, злодейски умертвить всех Половцев. Владимир колебался; но дружина успокоила его робкую совесть, доказывая, что сии варвары тысячу раз сами преступали клятву... В глубокую ночь Россияне, вместе с Торками, им подвластными, вышли из города, зарезали сонного Китана, его воинов и с торжеством привели ко Владимиру освобожденного Святослава. Итларь, не зная ничего, спокойно готовился поутру завтракать у своих ласковых хозяев, когда сын Ратиборов, Олбег, пустил ему в грудь стрелу сквозь отверстие, нарочно для того сделанное вверху горницы; и несчастный Итларь, со многими знаменитыми товарищами, был жертвою гнусного заговора, который лучшему из тогдашних Князей Российских казался дозволенною хитростию! Ожидая справедливой мести за такое злодеяние, Владимир и Святополк хотели предупредить оную. В первый раз дерзнули Россияне искать Половцев в их собственной земле; взяли множество скота, вельблюдов, коней, пленников и возвратились благополучно. – Но в то же самое лето Юрьев, город на берегу Роси, был сожжен Половцами: жители его ушли с Епископом в столицу, и Великий Князь населил ими, близ Киева, особенный новый городок, дав ему имя Святополча. Олег Черниговский, вопреки данному слову, не ходил с Великим Князем на Половцев. Святополк и Владимир требовали от него, чтобы он хотя выдал им или сам велел умертвить знатного Половецкого юношу, сына Итларева, бывшего у него в руках; но Князь Черниговский отвергнул и сие предложение как злодейство бесполезное. С обеих сторон неудовольствие возрастало. Святополк и Владимир, действуя во всем согласно, вооруженною рукою отняли у Давида Святославича, брата Олегова, Смоленск, отданный ему, как вероятно, еще Всеволодом, и послали его княжить в Новгород, откуда Мономах перевел сына своего, Мстислава, в Ростов; но своевольные Новогородцы чрез два года объявили Давиду, что он им не надобен, и вторично призвали к себе, на его место, Мстислава. Лишенный Удела, Давид прибегнул, может быть, к Олеговой защите: по крайней мере ему возвратили область Смоленскую. Юный сын Мономахов, Изяслав, Правитель Курска, подал новый ко вражде случай, нечаянно завладев Муромом, городом Черниговского Князя, и взяв в плен Олегова наместника. |
| Тогда Князья Российские, взаимно огорчаемые своим несогласием, вероломством, малодушным властолюбием, вторично собралися близ Киева: Святополк, Мономах и Святославичи; заключили Июня 1100 г.] новый союз между собою и звали Давида. Сей Князь Владимирский не дерзнул их ослушаться; но приехав, гордо сказал: «Я здесь: чего от меня хотите? кто недоволен мною?..» Не ты ли сам, – ответствовал ему Владимир, – желал общего Княжеского собрания, чтобы представить нам свои неудовольствия? Теперь сидишь на одном ковре с братьями: говори, кто и чем оскорбил тебя? Давид молчал. Князья встали и сели на коней. Отъехав в сторону, каждый советовался с своею дружиною. Давид сидел один. Наконец они снеслися между собою, и Послы их торжественно сказали ему: «Князь Давид! Объявляем волю наших Государей. Область Владимирская уже не твоя отныне: ибо ты был причиною вражды и злодейства, неслыханного в России. Но живи спокойно; не бойся смерти. Бужск остается твоим городом: Святополк дает тебе еще Дубно и Черторижск, Мономах 200 гривен, Олег и брат его тоже». Давид смирился, и Святополк чрез некоторое время уступил ему Дорогобуж Волынский, отдав Владимир сыну своему Ярославу. Соединенные Князья отправили также Послов к Ростиславичам, требуя, чтобы они выдали пленников, взятых ими в битве с коварным Святополком, и господствовали в одном Перемышле; чтобы Володарь взял к себе несчастного Василька или прислал к дядям, которые обязываются кормить его. Но Ростиславичи с гордостию отвергнули сие предложение, и великодушный слепец хотел умереть Теребовльским Князем. Святополк, испытав храбрость их, не смел уже воевать с ними; но строго наказал своего родного племянника, Ярослава, сына Ярополкова, который, господствуя в Бресте, вооружался и хотел завладеть другими городами. Его привезли в Киев окованного цепями. Митрополит и Духовенство испросили ему свободу; но сей несчастный, бежав из Киева, попался в руки Владимирскому Князю, сыну Святополкову: снова был заключен, и чрез десять месяцев умер в темнице. |
| Оконченное перед этим известием продолжается после рассказа о народах, заклепенных Александром Македонским. Об этом продолжении Карамзин (II. прим. 178) говорит: «я думаю, что описание внесено в Несторову летопись какимъ-нибудь очевидцем, тоесть.муромским, суздальским или ростовским жителем: оно подробностию своею отличается от всех Несторовых сказаний. Индикт и год означены в конце: чего нет в других местах». Мы обращали уже внимание на эту отметку и заметили о совпадении этого термина с термином в Поучении. Если мы сравним начало продолжения рассказа об Олеге с заметкою о нём после известия о набеге Кури, то заметим, что это говорят два разные автора: тогда как разсказ о походе Святополка и Мономаха отличается той же подробностью, что и продолжение, между тем рассказ о набеге Тугоркана едва-ли можно отделить от рассказа о набеге Кури, а если это так, то очевиден не муромец, суздалец и ростовец, а переяславец. которому хорошо известно и то, что сделано Мстиславом Владимировичем, и этот переяславец, может быть, сам Мономах, но к этому вопросу мы, может быть, еще вернёмся. Считать, что бой с Тугорканом происходил 19-го июня, как делает Карамзин, рискованно и по расчету в примечании, и потому, что все списки в данном месте пишут июля. В отмщение за нападение Боняка Святополк с Мономахом, вероятно, управившись с Тугорканом, и двинулись «на Бог... на Боняка за Рось» 7 . Во всяком случае, эту экспедицию нельзя отодвигать далее 1097 года. Путь 56 «и Смолинску идохом, о Давыдом смирившеся» заставляет нас остановиться на нём, так как разными учёными место это понимается различно: Карамзин, как кажется (II. прм. 179), под Давыдом подразумевал здесь Давида Святославича. После событий 1096 года действительно у Мономаха и Свято полка были какие-то переговоры с Давидом Святославичем, но переговоры эти не могли привести к чему-либо определённому; кроме того враждебных отношений, после которых нужно было бы мириться, у Мономаха со Святополком к Давиду Святославичу не было: смольняне Олега не приняли, хотя он и набрал здесь войско, и все его дальнейшия действия носят личный характер, говорит он за себя одного: «хочю ту седя поряд створити». |
|
|
