| Самуил негативно реагировал на эту попытку, поскольку они говорили, ты «поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов» (1 Цар. 8:5). Сама по себе эта формулировка достаточно неблагозвучна, ее можно сформулировать и так: «хотим жить, как все». И сказал тогда Господь Самуил: «Не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтобы Я не царствовал над ними. Как они поступали с того дня, как Я вывел их из Египта, и до сего дня оставляли Меня, так поступают они и с тобой. Итак, послушай голоса Моего, представь им и объяви права царя, который будет царствовать над ними» (1 Цар. 8:7–9). И Самуил представляет им права царя, говоря о тех тяготах, которые цари на них наложат: «Восстенаете тогда от царя вашего, которого избрали, и не будет Господь отвечать вам тогда» (1 Цар. 8:11–18). Но народ не согласился и сказал: «Нет, пусть царь будет над нами, и мы будем, как прочие народы, будет судить нас царь наш и ходить пред нами и вести войны наши» (1 Цар. 8:19–20). После чего Самуил избирает на царство Саула. В законе предусмотрена ситуация поставления царя и даже даются определенные по этому поводу заповеди, среди которых, в частности, говорится о том, что царь не должен себе умножать количество коней и колесниц, и не должен собирать много золота в доме своем. В Пятикнижии указание относительно царства вполне нейтральное. В связи с попыткой воцарения Авимелеха в книге Судей приводится язвительная притча о терновнике, который хотел воцариться над другими деревьями. Здесь реакция Самуила болезненно и ответ Господа на отказ народа, от порядка, установленного во время Исхода. Тем не менее, и в этом отступлении Господь промыслительно для них совершать добро. Как сказал Иосиф братьям: вы сделали зло, но Бог обратил его в добро. Греховное и неправедное по своим посылкам деяние Господь исправляет; и результатом этого установления царского правления является появление Давида, который стал потом образцом царя, образцом праведности для последующих поколений, и с которым Господь заключил завет, что именно из потомков Давида, произойдет истинный царь Израиля, Сын Божий, Которого престол Господь укрепит вовеки. |
| Давид – это образ истинно религиозного правителя, истинно верующего царя. Он оставляет все, пешком уходит из Иерусалима. «И все слуги его шли по сторонам его, и все Хелефеи, и все Фелефеи, и все Гефяне до шестисот человек, пришедшие вместе с ним из Гефа, шли впереди царя» (2 Цар. 15: 18). То есть те, кто были верны Давиду по-настоящему с самого начала, остаются и в трудный час верными своему правителю, своему царю. Царская власть не достигается по воле человека – это власть, которая даруется от Господа Но вот иные люди – огромная толпа – собираются вокруг Авессалома; они забыли, что царь Давид есть истинный помазанник Божий. Как можно выступать против той власти, которая учреждена действительно волей Господней? Когда на просторах нашей земли уничтожалось само имя православного царя, то это было страшным грехом и страшным, диавольским коварством, потому что царская власть – это не та власть, которая достигается и осуществляется по воле человека, но та, что даруется с Небес, от Господа. Ибо как священника на высоту его служения возводят архиерейские руки, так же точно и царя архиерейские, патриаршие руки возводят на престол, руки, источающие апостольскую благодать. А современные деятели возносятся на высоту своего положения с помощью интриг, подкупа, предательства, посредством коварства, убийств, крови, насилия, за счет обнищания собственного народа. Давид не хочет принимать участия в этом безумии, не хочет подыгрывать Авессалому, не хочет развязывать бойню посреди Иерусалима, он уходит – уходит пешком, потому что знает: если угодно будет Богу, то Он защитит его. И Авессалом, этот наглый юнец, входит в Иерусалим, объявляет себя царем и правителем, и начинается его, Авессаломово, царство. Это был ужасный период в истории Израильского государства. Авессалом начинает свое «правление» с того, что восходит в шатер, где были собраны жены царя Давида, и совершает надругательство над ними на глазах всего Израиля. Что он хотел этим доказать? Желал оскорбить своего отца? Засвидетельствовать, что он теперь является истинным царем? Право же, Авессалом уже сам не знал, что с ним происходит. Человек, который получает власть из рук диавола – путем насилия, коварства, убийств, ценой нищеты своего народа, – сам становится лишь слепым орудием диавольских, бесовских, адских стихий. И Авессалом уже не принадлежал себе, им владел тот, кто показывает все царства мира во мгновение ока и дает их тем несчастным, которые, пав, поклоняются ему (см.: Мф. 4: 8–9). И народ увидел, с чего начинается его царство, увидел, что все слова, которые он говорил людям, были сплошным обманом. Он обещал, что будет справедливо судить людей, но не судил их справедливо. Он обещал, что будет помогать неимущим, но он не помог неимущим. Все, что он говорил, оказалось ложью, неправдой, и люди стали отходить от него, люди разочаровались в нем. |
| Комментарии Оставьте комментарий Закрыть Закрыть 3. 25-30 лет приходилось не раз слышать от православных священников, даже позиционирующих себя монархистами, высказывания о теократии, как более совершенной, чем монархия, форме управления народом. При этом, в пример ими ставится Древний Израиль, который даже в период Царств являлся теократическим государством. И мне приходилось, в т.ч. и от священства с академическим образованием. Контраргументация такая: Часто приходится слышать, что первым царем был Саул, которого ветхозаветному Израилю Бог дал в наказание и поэтому теократия предпочтительнее монархии. Это не совсем так. Учитывая, что библейское обоснование монархии одно для всех трех авраамических религий, остановимся на них подробнее. Заблуждение некоторых наших современников: Первым царем у евреев был не Саул, а пророк Моисей и это точно не было наказанием: «Закон дал нам Моисей, наследие обществу Иакова. И он был царь Израиля» (Втор. 33:4-5). Ошибка Ветхозаветного Израиля: ему было прямо предписано поставить себе царя сразу по приходу в землю обетованную: «Когда ты придешь в землю, которую Господь, Бог твой, дает тебе, и овладеешь ею, и поселишься на ней, и скажешь: «поставлю я над собою царя, подобно прочим народам, которые вокруг меня», то поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой; из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставить над собою [царем] иноземца, который не брат тебе» (Втор. 17:14-15). Они этого не сделали и результате этой ошибки, а правильнее назвать: греха ослушания, превратили свою жизнь в хаос: «В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым» (Суд. 21:25) Вторая ошибка: – «Они должны были ожидать царя по сердцу Бога, – " царя которого изберет Господь " . – Саул был попущением, то есть, почти наказанием от Бога в отличие от Давида, который был " друг Бога " . Период Судий должен был длиться до самих дней воцарения Давида. ...Но лучше было бы если бы он сразу прекратился бы при вхождении в Святую Землю. Тогда, царем из дома Иуды, могли-бы поставить человека из духовной Школы пророка Моисея и пророка Навина. Но ситуацию упустили... все бросились делить земные наделы» (прот. Олег Стеняев). |
| Северные же колена примкнули уже к готовому мятежу, вероятно, соблазненные посланцами Авессалома, не поскупившимися на обещания разных благостынь нового царя. Когда же предприятие не удалось, им оставалось только возвратиться к старому порядку вещей, который вовсе не был несносным для северных колен, они, не чувствуя себя слишком виновными перед Давидом, как потому, что не были связаны с ним родственными узами, так и потому, что не были зачинщиками мятежа, не задумались немедленно пригласить Давида снова царствовать над ними. Напротив, колено Иудино глубже чувствовало свою неудачу, досадовало и стыдилось своего поступка. Его представителям совестно было явиться на глаза Давиду с повинной и с предложением верноподданства, сделавшегося столь сомнительным, и они медлили. Давид понял затруднение своего колена и, все-таки считая его, не смотря на временное увлечение, более верным оплотом власти своего дома, решился ободрить его кротким приглашением и напоминанием его обязанности. Он поручил своим друзьям, Садоку и Авиафару сказать старейшинам Иудиным: «зачем хотите вы быть последними, чтобы возвратить царя в дом его, тогда как слова всего Израиля дошли до царя в дом его? Вы – братья мои, кости мои и плоть моя вы. Зачем хотите вы быть последними в возвращении царя в дом его? И Амессаю скажите: не кость ли моя и плоть моя ты? Пусть то и то сделает со мной Бог и еще больше сделает, если ты не будешь военачальником при мне вместо Иоава навсегда». Особенное обращение к Амессаю объясняется тем, что он был теперь в отпавших коленах самым значительным лицом и, вероятно, имел еще у себя под рукой остатки армии. Притом же Давид, возмущенный до глубины души самовольством Иоава, убившего Авессалома, вопреки прямому приказу царя, хотел воспользоваться этим случаем, чтобы отделаться навсегда от неукротимых сыновей Саруи. Воззвание Давида произвело свое действие, и старейшины Иудины послали приглашение Давиду возвратиться. Царь поднялся и подошел к Иордану, а представители от колена Иудина уже ожидали его на другой стороне реки, в Галгале, и, как только заметили приближение царя, перешли реку, чтобы встретить его и с торжеством переправить на свой берег. |
| В эпоху плена тема династии Давида приобретает еще большее значение, как об этом свидетельствуют пророки Иеремия и Иезекииль: Восставлю Давиду отрасль праведную и воцарится Царь, и будет поступать мудро и будет производить суд и правду на земле ( Иер 23.5 ); Я, Господь, буду их Богом, и раб Мой Давид будет князем среди них ( Иез 34.24, 37.25 ). Новую остроту вопрос о значении царской власти получает в эпоху восстановления Храма, когда возникает представление о том, что при отсутствии государственной самостоятельности новый Храм не обладает полной легитимностью 3 . Захария вслед за Ис 11.1 пророчествует об отрасли Давида и отождествляет Мессию с царем Израиля в лице Зоровавеля, потомка Давида (3.8–10). Далее Иисус Седеков и Зоровавель представлены как два помазанника ( Зах 4.1–14 ). Послепленная историография книг Паралипоменон мечтает о восстановлении монархии, неразрывно связанной с родом Давида, тогда как царство Израиля начинает рассматриваться как царство Божие: сел Соломон на престоле Господнем ( 1Пар 29.23 , ср. также 2Пар 9.8 ). И еще более выразительно в речи иудейского царя Авии, обращенной к израильскому царю Иеровоаму: Вы думаете устоять против царства Господня в руке сынов Давидовых ( 2Пар 13.8 ). Так прокладывался путь мессианистической интерпретации истории монархии. Фигуры Давида и Соломона в совокупности прообразуют Мессию, с чем согласуется употребляемая терминология отцовства и сыновства при характеристике отношений между Богом и помазанником Его. Так, обращаясь к Давиду через пророка Нафана, Господь говорит о Соломоне: Я буду ему отцом, а он Мне Сыном, и милости Моей не отниму от него ( 2Цар 7.14 , ср. 1Пар 17.13, 28.6 ). Тщательную разработку эта концепция получает в царских Псалмах 2.7, 44.17, 71.1, 88.27, 109.3 (LXX). В согласии с этими представлениями иудейские цари Хасмонейской династии стали принимать на себя посвящение первосвященника, но это не встретило сочувствия фарисеев и широких масс, о чем свидетельствует Иосиф Флавий в “Древностях иудейских” XIII, 13.5, 14.1–2. 3. Введение. Происхождение эсхатологической концепции |
| В сих счастливых обстоятельствах Давид вступил в самые близкие и искренние отношения к Ионафану, сыну Саула. И полюбил его Ионафан, как свою душу, замечает священный историк ( I Цap. XVIII, 1 ). Вскоре после того Саул стал завидовать славе вифлеемского юноши, он боялся, как бы Давид не отнял его собственную славу, и потому искал случая погубить его; и хотя Давид, после новых счастливых побед над филистимлянами, сделался зятем Саула, женившись на его дочери Мелхоле, но и это не доставило ему безопасности ( I Цap. XVIII, 10–29 ). После неоднократных воинских подвигов и успехов, в которых проявлялись храбрость и мудрость Давида, и нескольких случаев почти чудесного избавления от злобы и ненависти искавшего погубить его царя, подробно описанных свящ. историком и воспетых самим Давидом в его псалмах, он наконец получил помощь от колен Иудина и Вениаминова, по крайней мере, достаточную на первое время для того, чтобы иметь защиту и помощь ему в изгнании и странничестве ( I Nap. XII ). Это еще более раздражило Саула, так как он видел в этом начало явного возмущения и потому стал преследовать Давида с большей силой и ненавистью. Два или три раза, во время преследования Саулом Давида в пустыне, Саул всецело находился в руках Давида, но он щадил жизнь его как помазанника Господня ( I Цap. XXIV, XXVI ). Кто, подняв руку на помазанника Господа, останется ненаказанным, сказал он Авессе при последнем случае ( I Цap.XXVI, 9 ) и запретил убивать Саула. Во время последней несчастной войны Саула с филистимлянами Ионафан и два брата его были убиты в сражении на горе Гелвуе ( I Цap. XXXI ; IIЦap. I ), а сам Саул, ввиду поражения своего войска, израненный, пал на свой меч и кончил жизнь самоубийством. Тогда Давид, по Божественному указанию, удалился в Хеврон, и пришли мужи Иудины, говорит свящ. повествователь, и помазали там Давида на царство над домом Иудиным ( II Цap. II, 4 ). Он царствовал над коленом Иудиным 7,5 лет, но в конце этого времени, когда окончилась продолжительная распря между домом Давидовым и домом Сауловым, он был торжественно помазан царем над всеми коленами Израилевыми ( II Цap. V, 1–5 ), к чему, как мы видели выше, он был предназначен Богом чрез пр. Самуила еще задолго до сего торжественного дня. |
| Известно, что между царскими родами Давида и Саула существовала вражда, которая, вероятнее всего, и послужила катализатором распада Израильского царства на две части. И хотя значительную часть «царского» племени Вениамина, из которого вышел первый царь Израиля Саул, удалось удержать в союзе с племенем Иуды, Саул мог стать знаменем центробежных тенденций старейшин десяти племен (колен). Новый Завет говорит нам о том, что для всех иудеев было естественным в духовном смысле считать себя «сынами Давида»: «благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида!» (Мк. 11:10); «Ты устами отца нашего Давида, раба Твоего, сказал Духом Святым: что мятутся язычники, и народы замышляют тщетное?» (Деян. 4:25). Если Давид всем отец, то все иудеи – сыны Давида в духовном смысле. Здесь слово «сыны» является синонимом слова «народ». В таком случае и слова «Саула вены», то есть «сыны Саула» имели тоже значение: народ Саула, то есть первого царя Израиля. Разумеется, десять колен Израильских, впавших в язычество до плена, в Ассирийском царстве не отделялись от других народов стеною веры и закона, что, несомненно, способствовало принятию языка, преобладавшего в той местности. Естественно, какие-то конструкции, слова родного языка были сохранены. Вполне очевидно и то, что жизнь десяти колен после пленения была искусом, приготовлением их к встрече с христианством, с Богом. И еще одно, как представляется, очень существенное обстоятельство: нет никаких оснований для того, чтобы искать пропавшие колена на самом краю земли, в местах отдаленных от тех, куда они были отведены после пленения. Когда царства рушились, десять племен получали относительную свободу передвижения. Причем, путь на родину и на юг был закрыт сильными царствами, на восток – горами и пустынями. Оставался один относительно свободный путь – через Кавказ, Причерноморье и далее в Южную, Центральную и Восточную Европу. Колено Дана ушло во Внутреннюю Азию, дав начало тюркоязычным народам: «От Дана слышен храп коней его, от громкого ржания жеребцов его дрожит вся земля; и придут и истребят землю и все, что на ней, город и живущих в нем» (Иер. 8:16). |
| Во всем последующем содержании до 24 ст. Давид изображает тяжесть своего положения. Над ним, как противником царя, издеваются; он беззащитен и слаб, как червь, которого легко раздавить. Но беспомощность Давида не только ни в ком не вызывает естественного чувства сострадания, а даже вызывает издевательство над его верой в Бога. Давид подвергался тому же унижению, как Христос, когда, вися на кресте и обратившись к Богу, издал предсмертный вопль: «Или, Или! лама савахвани?», на что окружавшие его крест отвечали недоверчивым и насмешливым любопытством ( Мф. 27:41–50 ). Пс.21:10 . Но Ты извел меня из чрева, вложил в меня упование у грудей матери моей. Пс.21:11 . На Тебя оставлен я от утробы; от чрева матери моей Ты – Бог мой. В словах этих стихов – объяснение, почему Господь является единственным предметом упования и надежды для Давида. «Ты извел меня из чрева», т. е. я родился по особенному Твоему благоволению; своим рождением, началом жизни я был обязан Тебе; «вложил в меня упование у грудей матери моей» – я воспитывался матерью своей в привязанности к Тебе. Вероятно, мать Давида, когда кормила еще его своей грудью, говорила ему о Боге и вместе с молоком матери он воспринял высокие понятия о Нем, благоговение и преданность Ему. Чем же древнее в человеке известные привязанности, тем они глубже и прочнее; заложенные в Давида еще с детства и укрепившиеся в нем от последующих фактов его жизни, они стали несокрушимым достоянием его духовной жизни и сознания. Пс.21:12 . Не удаляйся от меня, ибо скорбь близка, а помощника нет. Пс.21:13 . Множество тельцов обступили меня; тучные Васанские окружили меня, Пс.21:14 . раскрыли на меня пасть свою, как лев, алчущий добычи и рыкающий. Пс.21:15 . Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности моей. Пс.21:16 . Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прильпнул к гортани моей, и Ты свел меня к персти смертной. Помощь Бога тем для Давида нужнее, чем ближе и грознее опасность. |
| В эпоху плена тема династии Давида приобретает еще большее значение, как об этом свидетельствуют пророки Иеремия и Иезекииль: Восставлю Давиду отрасль праведную и воцарится Царь, и будет поступать мудро и будет производить суд и правду на земле (Иер 23.5); Я, Господь, буду их Богом, и раб Мой Давид будет князем среди них (Иез 34.24, 37.25). Новую остроту вопрос о значении царской власти получает в эпоху восстановления Храма, когда возникает представление о том, что при отсутствии государственной самостоятельности новый Храм не обладает полной легитимностью3. Захария вслед за Ис 11.1 пророчествует об отрасли Давида и отождествляет Мессию с царем Израиля в лице Зоровавеля, потомка Давида (3.8-10). Далее Иисус Седеков и Зоровавель представлены как два помазанника (Зах 4.1-14). Послепленная историография книг Паралипоменон мечтает о восстановлении монархии, неразрывно связанной с родом Давида, тогда как царство Израиля начинает рассматриваться как царство Божие: сел Соломон на престоле Господнем (1 Пар 29.23, ср. также 2Пар 9.8). И еще более выразительно в речи иудейского царя Авии, обращенной к израильскому царю Иеровоаму: Вы думаете устоять против царства Господня в руке сынов Давидовых (2Пар 13.8). Так прокладывался путь мессианистической интерпретации истории монархии. Фигуры Давида и Соломона в совокупности прообразуют Мессию, с чем согласуется употребляемая терминология отцовства и сыновства при характеристике отношений между Богом и помазанником Его. Так, обращаясь к Давиду через пророка Нафана, Господь говорит о Соломоне: Я буду ему отцом, а он Мне Сыном, и милости Моей не отниму от него (2Цар 7.14, ср. 1Пар 17.13, 28.6). Тщательную разработку эта концепция получает в царских Псалмах 2.7, 44.17, 71.1, 88.27, 109.3 (LXX). В согласии с этими представлениями иудейские цари Хасмонейской династии стали принимать на себя посвящение первосвященника, но это не встретило сочувствия фарисеев и широких масс, о чем свидетельствует Иосиф Флавий в " Древностях иудейских " XIII, 13.5, 14.1-2. |
| Но возможно и другое объяснение. При всей своей молодости 4 , Асаил и сам понимал и, конечно, от других слышал, что главным виновником того, почему Давид не сделался, тотчас после смерти Саула, и теперь не делается царем над всем Израилем, был Авенир, полководец Иевосфея, и что с устранением его, Давид может стать царем над всем Израилем. Устранить с дороги Авенира и хочет Асаил. Участвовало ли в этом его честолюбие, этот вопрос, при таком объяснении, второстепенный. На первом месте стоит усердие его к Давиду. То же усердие, с характером мести, не гнушающееся кровопролития, мы видим и в старшем брате Иоава, Авессе. В пустыне Зиф он предлагает Давиду умертвить преследующего его Саула: «Предал Бог ныне врага твоего в руки твои; итак, позволь, я пригвожду его копьем к земле одним ударом, и не повторю». Давид отклонил это предложение ( 1Цар. 26:8–9 ). В другой раз Авесса предлагает Давиду умертвить Семея, когда этот злословил Давида, убегавшего от Авессалома. «Зачем злословит этот мертвый пес господина моего, царя? Пойду я, и сниму с него голову», – говорил он Давиду. И это предложение отклонил Давид с негодованием. «Что мне и вам, сыны Саруины? Пусть он злословит; ибо Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: зачем ты так делаешь?» ( 2Цар. 16:9–10 ). Еще с большим негодованием Давид отклонил предложение Авессы убить того же Семея, когда этот пришел к Давиду с повинною. «Что мне и вам, сыны Саруины, что вы делаетесь ныне мне наветниками? Ныне ли умерщвлять кого-либо в Израиле? Не вижу ли я, что ныне я – царь над Израилем?» ( 2Цар. 19:21–22 ). Во всех этих трех случаях, видно усердие Авессы к Давиду, желание отомстить за оскорбление его обидчику смертью , суровость, мстительность, пожалуй, кровожадность, но личного честолюбия здесь нет. Из ответов Давида видно, что указанные черты общи сынам Саруиным. Иоав был сын Саруи и следовательно, разделял, общие всем им качества: был суров, жесток, мстителен до кровопролития, и всецело предан интересам Давида, и заботам об его чести и благополучии, не боясь, при этом, в заботе о нем, навлечь на себя даже его неудовольствие, думая, конечно, что он, как более хладнокровный, а, может быть, как старший по возрасту, лучше самого Давида понимает его интересы и его пользу. |
|
|
