| —703— иие само по себе ещё не есть отделение от самой церкви, что не всякое заблуждение и не всегда влечёт за собой отделение от церкви; что кроме видимого единства в вере, выражаемого одинаковым внешним исповеданием, возможно в церкви ещё невидимое, неполное единство с её лишь внутренней, невидимой стороной. Единство невидимое в видимо разделённой церкви может поддерживаться и осуществляться единством веры истинной и в западных христианах, отчасти видимым (как в старокатолических церквах и у некоторых богословов англиканского и лютеранского исповеданий), отчасти – невидимым участием в благодатной жизни Христовой, обусловливаемым абсолютно не внешним исповеданием веры (оно нужно для „формальной“ принадлежности к церкви или к её внешней видимой стороне), а живой спасительной верой во Христа, возможности и действительности которой на западе не отрицает даже А. Гусев (апр. 600, ср. май 712). Таким образом, и в комментарии своём чина присоединения А. Гусев забывает о существовании в церкви, кроме видимой, ещё невидимой стороны. Этим забвением невидимой стороны церкви объясняется также желание А. Гусева подтвердить своё средневековое воззрение цитатой из „Разговора“ моск. митр. Филарета (для той же цели напрасно приводит её и В. Керенский в Прав. Собес. 1904, 3, стр. 451–452): „римская церковь отделилась в вероисповедании своём от древней вселенской церкви“. „Не ясно ли“, восклицает А. Гусев , что по взгляду митр. Филарета, римская церковь стоит вне вселенской церкви?“ (апр. 606–607). Ясно и здесь одно только недомыслие А. Гусева в его рассуждениях по вопросу о церкви. Отмечу также неосновательность внимания А. Гусева в вопросе о церковной практике воссоединения инославных только к словам чина принятия, постоянно изменявшегося и подлежащего изменениям: главное здесь ведь не в словах церемонии присоединения, а в том факте, что наша православная церковь принятием лютеран без перекрещивания и признанием действительности благодати всех таинств римских католиков несомненно признаёт наличность пребывания инославных в состоянии благодати, каковое невозможно вне церкви. |
| Конечно, с точки зрения того представления о способе соединения, при котором соединение являлось бы присоединением старокатолической церкви к русской православной церкви на положение её составной части, понятие старокатоликов о церкви и о своём отношении к ней служит помехой к осуществлению соединения. Помеха эта ещё более представляется серьёзной, если само понятие старокатоликов о церкви правильно. Является естественный вопрос, правильно ли оно? „Церковный Вестник“ 1902 года оставил своих читателей почти в неизвестности по этому вопросу. Этот пробел самым лучшим образом восполнен был в другом академич. органе (– Правос. Собес. 1903, 1, 100–130) проф. А. Гусевым в последнем его энергическом ответе старокатолическим богословам. Вышеизложенное нами понятие старокатоликов о церкви решительно и прямо называется в статье проф. Гусева „чисто еретическим учением“. Ересью против догмата о единстве церкви (чл. симв. веры 9) объявляется мысль о —291— каком-либо действительном разделении вселенской церкви на какие-то две половины с православными в той и другой: было не разделение, а выделение западной церкви из состава церкви вселенской, подобное обычному выделению из тела ненужных и чуждых ему элементов. Вселенская церковь единой и себе равной осталась в православной восточной церкви, всё же, что вне восточной церкви, всё то вне спасения... Под тяжёлым впечатлением этого „православного“ учения г. Гусева о церкви как-то сама собой вылилась в качестве протеста ей моей христианской совести и христианского чувства статья в органе Московской дух. академии – в Богослов. Вестнике 1903, май, под заглавием: „О новом мнимом препятствии к единению старокатоликов и православных“ (вышедшая и отд. брош. 1–17 стр.). Здесь я старался показать, что в суровом приговоре проф. Гусева над западным христианством и его понятия о церкви вселенской не нашло себе выражения действительное воззрение православной церкви. Воззрение, выданное за еретическое и усвоенное старокатоликам, в действительности разделяется православными богословами и высказывалось людьми несомненно, думаю, православными, как митр. |
| Эти слова еще более произвели волнение, так что поднялся сильный крик и шум: все осуждали и кричали на Малкова и его единомышленников за то, что они изменили свою совесть и передались на сторону Гусева и Мельникова. Родионцев заговорил следующее: Из всего видно, почтеннейшая братия, что Ф. С. Малков и его единомышленники хотят быть передовыми столпами для всех нас; но, как видите, столпы эти гнилые, – за свою веру не стоят; они скоро падут, а храм, где мы все крестились, постараются предать в руки Австрии. Такое заявление Родионцева еще большее вызвало волнение, и несколько голосов громко заявляли: Не попустим этого! Помилуй Господи! лучше пусть они удаляются из моленной! не нужны нам эти путеводители ... Червивые они столпы! Гусевские черви их подточили! и т. д. Выслушивая эти заявления, Малков и его единомышленники от злобы на Родионцева не знали, что предпринять. Они со стыдом и с затаенною злобой удалились из моленной. 4. Соборное рассуждение о второй поездке на Восток 20 июля в п. Лужках 20-го июля в п. Лужках, в один весьма поместительный дом, с 12 часов, стали собираться приезжие депутаты на большой Лужковский собор для обсуждения относительно второй поездки на Восток для исследования о м. Амвросии. В 2 часа дня уже собралось до 200 человек. За двумя столами восседали, под председательством Гусева Г. А., ездившие на Восток депутаты: Ф. С. Малков, А. Ф. Бобров и В. Е. Мельников; близ них сидели бывшие заправилы Лужковской моленной, а ныне изменники, и друзья Гусева: Яков Павлович Чикулаев, Антип Емельянов Смекалин, Федор Федоров Барышнев; из г. Новозыбкова депутаты Ветковского согласия: В. А. Родионцев, уставщик И. И. Игнашев и два брата – Бухарцевы; из Городни (Могилевской губ.) несколько лиц во главе с уставщиком Федором Петровичем Ковалевым; из Воронежа уставщик Михей и много лиц с ним; из окружников – Е. Е. Бушев, А. А. Гребенников, Безчастнов и другие. На столах лежало несколько старопечатных книг, и очень много было книг заграничной печати, привезенных Мельниковым и Гусевым. |
| Извод Г. и. имеет среди памятников Грузии X-XVI вв. аналогии и широко распространен, особенно в Кахети ( Чубинашвили Г. Н. Груз. чеканное искусство: Исслед. по истории груз. средневек. искусства. Тбилиси, 1959. 46, 148, 182, 546, 555; Гусева. 1995). Лит.: Мартынов А. А. , Снегирев И. М. Рус. старина в памятниках церк. и гражданского зодчества. М., 1857; Даль Л. В. Церковь Грузинской Божией Матери в Москве//Зодчий. 1877. 9/10. С. 87-88; Макарий (Миролюбов), архиеп. Ист. описание Красногорского мон-ря. М., 1880; Васильев А. Ист. очерк Красногорского мон-ря Архангельской губ. Пинежского у. СПб., 1880; Токмаков И. Ф. Ист. и археол. описание Моск. Девичьего Алексеевского мон-ря. М., 1896; Шмаков А. Сказание о чудотв. иконе Богоматери Грузинской и бывших чудесах от нея. СПб., 1886; Зверинский. Т. 3. 888; Снессорева. Земная жизнь Пресв. Богородицы. 1898. С. 293-294; Челмогорский В. Красногорский Богородицкий мон-рь//Кр. ист. описание мон-рей Архангельской еп. Архангельск, 1902. С. 321-379; Романский Н. А. Чудотв. икона Грузинской Богоматери в моск. Алексеевском мон-ре//Моск. ЦВед. 1903. 17. С. 214-220; Тренев Д. К. Памятники древнерус. искусства ц. Грузинской Богоматери в Москве. М., 1903; Поселянин Е. Богоматерь. С. 542-546; Овчинникова Е. С. Церковь Троицы в Никитниках. М., 1970; Антонова, Мнёва. Каталог. Т. 2. 907; Гусева Э. К. Из истории почитания на Руси иконы Богоматери Грузинской и ее груз. прототипе//Древнерус. искусство. Искусство XVIII - 1-й пол. XIX в.: Сообщ. ГТГ. М., 1995. С. 6-14; Смирнов Я. Е. Б-ка ярославских купцов Лыткиных в 1-й пол. XVII в.//Чт. по истории и культуре др. и новой России: Мат-лы конф. Ярославль, 1998. С. 87-102; Мюллер Г. А. Раифская история: Святыня обители - чудотворная икона//Раифа. Свияжск. Каз., 2001. С. 20; Козаржевский А. Ч. Моск. святцы: Правосл. месяцеслов. М., 2005. Э. К. Гусева Рубрики: Ключевые слова: ГУБИНСКАЯ ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ Губинская Икона Божией Матери, чудотворный образ, почитаемый с XIX в. старообрядцами Русской православной старообрядческой церкви |
| На почве указанного отождествления церкви с её видимой стороной или латинского грубо-материального пред- —701— ставления о церкви возникают некоторые и другие возражения А. Гусева и строятся положительные доводы в пользу латинского же решения вопроса о наличной вселенской церкви. Одна ошибка, как всегда, влечёт за собой другие. Исключением из состава вселенской церкви А. Гусевым всех западных церквей предполагается непосильное для людей, но оказавшееся возможным для А. Гусева , достоверное знание того, что „лишь одна православная церковь в своём вероучении и основных установлениях осталась верной древней вселенской церкви Христовой“. Однако даже и А. Гусев признаёт за собой возможность ошибки в данном случае и делает поэтому к своему приговору следующее ограничение или уступку: „Пусть возможна чистая вера и среди западных христиан. Но это предположение, если бы оно подтвердилось даже бесспорными фактами, разве сколько-нибудь мешает признанию только восточной православной церкви за единственную теперь на земле истинно-вселенскую церковь Христову? Кто из западных христиан проникся всеми верованиями её, тот должен формально приобщиться к этой церкви и сделаться её членом. А пока он не совершит этого, до той поры стоит он вне её. Ведь это – азбучная истина. Непостижимо, почему она неведома лицу, подписывающемуся под своими статьями протоиереем, профессором и доктором богословия“ (апр. 599, 600). Мудрёного тут однако ничего нет: азбуки Гусевской я не признаю, но мне известно, что ею допускается главным образом только формальный способ приобщения или принадлежности к церкви, выражаемый в видимых и внешних формах путём внешнего исповедания веры, участия в богослужениях и проч. Такое представление способа принадлежности к церкви неизбежно вызывается чувственным представлением о церкви, как только внешнем учреждении, полным забвением невидимой стороны её и иного способа пребывания в церкви, кроме внешне-формального. Не все „азбучные истины на деле оказываются настоящими истинами, такова же и „азбучная истина“ А. Гусева . |
| —707— не молчать мог взять на себя только А. Гусев , ранее заявивший себя выдающимся мужеством в этих случаях. Неисполненную проф. Керенским работу по части фальсификации приведённых мной цитат ненужным для читателей их толкованием (при их ясности) взял на себя всецело проф. А. Гусев (май 696–709). Работа эта настолько недобросовестна и топорна, что сама по себе не заслуживала бы моего внимания, но на ней приходится несколько остановиться в виду приданной ей чрезмерной важности. Произведённое А. Гусевым расследование показало ему не только непригодность указанных мной цитат, но и то, что они „сполна ниспровергают“ моё собственное... лжеучение о церкви“ („лжеучение“, а не мнение!), защищаемое мной путём лжесвидетельств“. Цитаты эти я привёл „лишь в обличение самого себя“, „прямо обличил себя в печатном преднамеренном пропагандированнии лжи“ (май 700, 705, 708)!! Словом, сообщение А. Гусева о столь необычайных успехах его может поспорить разве с японскими донесениями о победах. Но донесения А. Гусева не сходятся с самим делом. Покажу это возможно короче, хотя я вынужден для этого приводить и цитаты, и комментарии к ним А. Гусева. Проф.-прот. Сергиевский в ответ на вопрос об отношении к церкви вселенской западных христианских церквей пишет: „Глава Церкви и Его Дух знают это всесовершенно. Мы знаем одно, что истина у нас и знаем это внутренним знанием, поколику св. истина живёт в нас, или – что тоже – поколику мы чувствуем себя живыми членами Церкви. Но сама же Церковь постоянно молится о соединении церквей; и так мы не погрешим, если будем видеть в прочих общинах христианских как бы храмины, отпадшие и отдалившиеся в разной мере от видимого на земле единого дома Божия. Поколику в них ещё жива вера в единосущную Троицу, вера в Искупителя, вера в необходимость церкви, постольку и в них идёт ещё Божие созиданье, хотя мы не можем сказать, как оно относится к созиданию Церкви Христа. Довольно того, что Церковь имеет их постоянно в виду: и сие, конечно, не без внушения Духа Божия. Может быть, и там в отчуж- |
| —704— Вне церкви нет спасения. Спасение совершается благодатью. Вне церкви нет благодати, нет таинств. Всё это ведь принадлежит к числу „азбучных истин“ даже и гусевского богословия; потому во веки веков, сознаюсь, не понять мне сочетания в головах адептов средневекового воззрения мысли о непринадлежности инославных к церкви с признанием действительности благодати их таинств! Должно быть и здесь мы имеем дело с какой-нибудь „тайной веры, превосходящей разумение ограниченного человеческого разума“. Лично же для моего разума здесь один лишь из ярких образчиков резкого разногласия и несогласованности церковной практики и богословской теории, и психологической возможности мирного сожительства взаимоисключающих представлений в иных головах 598 . Нечего много распространяться, что А. Гусев вместе с В. Керенским и др. единомышленниками разделяет общий им недостаток отчётливости и точности в понятии о церкви вообще неправильным употреблением слова церковь. Это самое слабое и больное место наших противников. —705— Оно особенно сказывается там, где наши противники выступают перед нами от имени церкви с „учением церкви“, „голосом православной церкви“, но за учение и за голос церкви, да ещё вселенской Церкви, выдают, что ни попало. А. Гусев и ему под. ухитряются голос церкви находить: в решениях местного центрального органа церковной администрации (апр. 593, 560–561, 605; май 697), в „рекомендованных церковною властью“ книгах, т.е. в определениях учебного комитета в сущности (апр. 603), в сочинениях тех или иных нерекомендованных богословов, скромные имена коих неизвестно почему и прямо ни с того ни с сего выскакивают из-под пера А. Гусева (апр. 604, 596; май 698–699). Более и хуже того, здесь доходят до смешения своего маленького „я“ с церковью и со своими личными сомнительными воззрениями смело выступают и говорят от имени и „во имя вселенской церкви“. А. Гусев открыто заявляет о такой непомерной претензии своей в апр. 587. Само собой разумеется, что никакая церковь никогда не возлагала на Гусева обязанности и полномочия „говорить от имени церкви“ и говорить за неё (ср. толкование А. Гусева на молитву великой ектеньи о соединении церквей, наглядно показывающее смешение у него своих умствований с разумением церковным: апр. 592–594). |
| Арестованные в нач. 1937 г. клирики и миряне Валдайского р-на на допросах (с применением «особых методов») дали показания против Казанского (в 1933-1936 - Новгородского) архиеп. Венедикта (Плотникова), якобы создавшего в 1933 г. «контрреволюционную организацию церковников». Архиепископ был арестован в Казани и этапирован в Ленинград. «Валдайское» дело разрасталось, и прокурор СССР А. Я. Вышинский предложил разбить его на 4 самостоятельных. Архиеп. Венедикт был расстрелян по приговору Особой тройки при УНКВД СССР по Ленинградской обл. от 11 авг. 1937 г. в составе группы из 13 священнослужителей и мирян. 27 авг. 1937 г. в Ленинграде арестован Череповецкий еп. Тихон (Рождественский) , расстрелян 9 окт. того же года. «Контрреволюционные организации» были «раскрыты» в Крестецком, Шимском, Пестовском, Залучском и др. районах. 9 сент. 1937 г. по обвинению в руководстве контрреволюционной церковной орг-цией был арестован поселившийся в Боровичах после освобождения из ИТЛ еп. бывш. Полоцкий Гавриил (Воеводин) . Вместе с ним по групповому делу проходили 59 священно- и церковнослужителей, а также прихожан. Особой тройкой при УНКВД по Ленинградской обл. еп. Гавриил и еще 50 чел. были приговорены к расстрелу; осужденные казнены 17 дек. 1937 г.; 9 чел. были приговорены к заключению в ИТЛ. 10 дек. 1937 г. за одно заседание Особая тройка при УНКВД по Ленинградской обл. приговорила к расстрелу 65 чел., а 21 чел. отправила в лагеря. 30 дек. 1937 г. осуждена группа священнослужителей и прихожан (27 чел.) во главе с Демянским еп. Сергием (Васильевым). Архиерей и 21 чел. приговорены к расстрелу (казнены в Новгороде), остальные - к длительным срокам лишения свободы. В ходе Большого террора 1937-1938 гг. в Ленинграде, Новгороде и Боровичах было расстреляно не менее 83% от штатного числа священников (298 чел.) и 64% от числа диаконов (44 чел.) Н. и С. е. Из числа заштатных клириков Новгорода 26 дек. 1937 г. расстреляли прот. сщмч. Владимира Любича-Ярмоловича-Лозина-Лозинского . Список репрессированных в 1918-1938 гг. |
| В период 1936-1938 гг. жертвами террора в К. и Г. е. стали многие представители духовенства. В ночь на 4 дек. 1936 г. в Костроме был арестован сщмч. Никодим (Кротков) , архиеп. Костромской и Галичский. 27 марта 1937 г. Особое совещание при НКВД СССР приговорило его к ссылке в Красноярский край на 5 лет. Однако уже в авг. Ярославское обл. управление НКВД приняло решение о начале нового следствия по делу сщмч. Никодима. 24 сент. он был вновь арестован и этапирован из Красноярского края в Ярославль. Сщмч. Никодим скончался 21 авг. 1938 г. в ярославской тюрьме в Коровниках. В нач. авг. 1937 г. на Костромскую кафедру был назначен еп. Феодосий (Кирика) . Однако 26 авг. 1937 г. он был арестован и, по-видимому, вскоре погиб. 29 сент. в Москве был арестован управлявший епархией в 1930-1932 гг. сщмч. Димитрий (Добросердов) , архиеп. Можайский, викарий Московской епархии; его расстреляли 21 окт. 1937 г. под Москвой, в Бутове. В авг.-сент. 1937 г. арестам подверглись представители сельского духовенства. Почти в каждом районе против них выдвигали обвинения в создании «фашистско-диверсионных», «террористических, вредительских и шпионских», «церковно-монархических» групп, после чего арестованных приговаривали к высшей мере наказания. Всего в 1937-1938 гг. в епархии (в границах совр. Костромской обл.) были арестованы и расстреляны свыше 130 священников. Среди них - иерей сщмч. Василий Разумов, настоятель Троицкой ц. в с. Троица Нерехтского р-на. После ареста еп. Никодима он публично молился о нем на богослужениях. 5 авг. 1937 г. свящ. Василий был арестован и 21 сент. расстрелян. Свящ. П. П. Мегалинский в 1937 г. незадолго до своего ареста сберег от поругания мощи прп. Варнавы Ветлужского, с 1930 г. находившиеся в Архангельской кладбищенской ц.- последнем действующем храме Варнавина. Предвидя скорое закрытие церкви, он тайно закопал мощи на кладбище (место неизв.). Вскоре свящ. П. Мегалинский был арестован и 26 дек. 1937 г. расстрелян. Накануне, 1 мая 1938 г., в Костроме были арестованы многие из еще остававшегося на свободе духовенства, в т. ч. 28 апр.- 3 из 4 священников Иоанно-Златоустовского кафедрального собора во главе с настоятелем прот. Павлом Князевым. Настоятеля собора сослали на 5 лет в Семипалатинскую обл. Казахстана, где он и скончался в 1940 г.; 2 др. священника были приговорены к 5 годам заключения в лагерях. 27 апр. 1938 г. в Костроме был арестован поселившийся здесь после освобождения из заключения на Соловках бывш. проф. Московской ДА историк Н. И. Серебрянский . Приговоренный к 5 годам заключения, он скончался в Сиблаге 23 мая 1940 г. |
| Евгений (Кобранов Евгений Яковлевич; 1891–1937), епископ. 27 марта 1926 – хиротонисан во епископа Муромского. С 1927 – епископ Ростовский. В 1928 – участвовал в ярославской оппозиции митрополиту Сергию, позже с ним примирился. Отправлен на 3 года в ссылку в Кзыл-Орду, затем на 3 года в Вологду. В 1934 – вновь арестован, приговорен к ссылке в Казахстан. Расстрелян в Чимкенте 20 ноября 1937 – вместе с митрополитами Кириллом и Иосифом. Жураковский Анатолий Евгеньевич (1897–1937), иерей. В 1920 – окончил Киевский университет, рукоположен во священника. В 1923 – выслан в Марийскую область. В 1924 – вернулся в Киев, настоятель церкви св. вмч. Варвары при храме Николы Доброго на Подоле. В 1928 – присоединился к иосифлянам. Арестован в 1930 по делу Всесоюзного центра ИПЦ. Приговорен к ВМН с заменой на 10 лет концлагеря. 3 декабря 1937 – расстрелян. Иерофей (Афонин Тимофей Дмитриевич; 1890–1928), епископ Никольский. В 1923 – рукоположен во епископа Шадринского, викария Екатеринбургской епархии уфимскими архиереями. В 1924 – хиротония утверждена Патриархом Тихоном, назначен епископом Никольским, викарием Великоустюжской епархии. В январе 1928 – отделился от митрополита Сергия. 6 мая 1928 – ранен при аресте, скончался в больнице. Иоасаф (Попов Петр Дмитриевич; 1874–1937), епископ. В 1916–1920 – настоятель храма в Новомосковске. В 1924 – хиротонисан во епископа Бахмутского и Донецкого. Иосифлянин. Арестован в 1931, приговорен к 5 годам лагерей. Освобожден в 1933. В 1935 – вновь арестован и приговорен к 5 годам лагерей. В 1937 – расстрелян. Кирилл (Смирнов Константин Илларионович; 1863–1937), митрополит. С 1900 – настоятель Троицкой церкви в городе Кронштадте. В 1902 – принял монашеский постриг после смерти жены и ребенка. Возведен в сан архимандрита и назначен начальником Урмийской миссии в Персии. 6 августа 1904 – хиротонисан в сан епископа Гдовского, викария Санкт-Петербургской епархии. С 1909 – епископ Тамбовский и Шацкий. С 1918 – митрополит Тифлисский и Бакинский. С 1920 – митрополит Казанский и Свияжский. В 1920 – арестован, в 1921 – освобожден. В 1922 – подвергался арестам. В 1923–1933 – постоянно в ссылках в Сибири и на Севере. В 1933 – освобожден. Проживал в Гжатске. В 1934 – вновь арестован и приговорен к ссылке на 3 года в Казахстан. 7 июля 1937 – арестован. Приговорен к расстрелу. Расстрелян 20 ноября 1937 – вместе с митрополитом Иосифом и епископом Евгением (Кобрановым). |
|
|
