| 49 См.: Червяковский//ХЧ. 1876. 1/2. С. 34. Надо заметить, что сам Флоровский при разборе богословских взглядов Прокоповича по большей части, кажется, пересказывает указанную статью. 50 «Феофан не окончил сам всей системы. Он написал или, точнее, составил только следующие трактаты: 1) о Священном Писании , 2) о Боге едином, 3) о Боге троичном, 4) об исхождении Св. Духа, 5) о творении и промышлении, 6) о первобытном состоянии человека, 7) о состоянии человека после падения. Сюда же надо причислить 8) написанный им трактат о благодатном чрез Христа оправдании грешника. Только этот последний трактат несомненно написан Феофаном в том виде, как мы его имеем; что же касается до остальных трактатов, то они составлены по первоначальной рукописи самого Феофана или по запискам его слушателей, с поправками – неизвестно какими… окончанием Феофановой системы по его плану занимались многие киевские ректоры… Итак, система, известная под именем Феофана, выработана целой школой по плану и методу Феофана и по его почину» (Там же. С. 35–36). Ср. также у митр. Макария (Булгакова) в его «Истории Киевской академии»: «Одна избранная богословская система, которую отселе начали преподавать в Киевской академии, была система Феофана Прокоповича . Наставники то сокращали ее, то пополняли (ибо Феофаном она не окончена) и обрабатывали почти каждый по собственным соображениям, всегда, впрочем, придерживаясь ее плана. Не раз она издана была в свет сперва в виде некоторых отдельных трактатов в 1770, 72, 73 и 75 годах, потом в виде целой системы Догматическо-полемической (нравственной Феофан не оставил), как издал ее в 1782 г. во всей обширности и с собственными дополнениями митрополит Самуил Миславский, и в 1805 г. издал сокращенно ректор академии Ириней Фальковский» ( Макарий (Булгаков ), митр. История Киевской духовной академии. М., 1843. С. 143. Подробнее см.: Филарет (Гумилевский) , архиеп. Обзор русской духовной литературы: В 2 кн. Харьков, 1859. Кн. 2. С. 4–5). 55 К этой мысли Феофан возвращается неоднократно, напр.: «Определение понятно само по себе и, так же как определения других наук или искусств, состоит из объекта, причины действующей и причины финальной» (ThCh. Т. 1. Р. 2); «Под именем начал здесь, как и в других науках, разумеем доказательства, которые служат семенем всех аргументов и посредством которых, когда что-то утверждается – утверждается вполне» (Там же. Р. 11). |
| 561 Как однако думает Бретчнейдер (Dogmat. 2, 53) в сдлед за Шлейермахером и Маргейнекке. Пусть последние увлеклись философией Гегеля. К чему Бретчнейдер повторяет слова их? Он – не Гегелиянец. Это значит не иметь твердости мысли. 562 Рейнгард (Dogmal. s. 271), указав на эти основания для исторического значения рассказа Моисеева, прибавлял: «если принимать за аллегорию, то все будет не твердо». – И точно рационалисты последующего времени так разбились в толковании повествования о падении, что иные, наконец, не знают, на какую ногу ступить. 564 Землер, родоначальник немецк. рационалистов, указал на слова Спасителя, говорит: «здесь прибавлен диавол, чего нет в том повествовании (Моисея): но неопределено, была ли это история, или же символическая картина события»? (Instit. doctr. christ. p. 369. Halæ 1774). Как не определено, когда назван по имени главный деятель истории и повторено, как он действовал? Землер противоречит тут собственному своему началу герменевтики – объяснять писание, как говорит буква. 574 «По зависти диавола и по обольщению жены, которому она подверглась как слабейшая и которое совершила как искусная в убъждениии – человек забыл данную ему заповедь и побежден горьким вкушением». Слово на пасху. Твор. IV, 160. 575 Бес. 16 на Быт. § 5. «Следующие писанию должны знать, что слова (искусителя) суть слова диавола, возбужденного к такому обману завистью; а этим животным воспользовался он только как оружием». Тоже Бес. – 17. § 3 – 5. 576 Генке Musæum fur Religion 1805. 2, 60 Геррес Asiat. Mythol. 1, 89. 657. Виндишман Philosophie in. d. Weltgeschichte s. 614–619. Bonn 1827. 577 Геррес Asiat. Mythol s 591. Шмитта Ur – Ofienbarung. Abth. IX. Виндишмана Philosophie s. 367. 578 Pode Religions System der Perser, s. 391. 392. Геррес s. 232. Клейкер Zend – avestn s. 1. s. 25. t. 3 s. 84 f. 580 Египетское предание о обольщении Адама и Евы Норден открыл на иероглифическом памятнике между развалинами Мемнонова дворца в Фивах (Reisebeschreibung nach Aegypten und Nubien. Pavis 1795). Медаль блогочестивого Антонина и древняя греческая ваза предстлвляют змея, обвивающегося вокруг дерева, с которого жена срывает плод. (Spanhemii Dissert, da usu numismatum. Notæ ad Callimachum. p 670). Миф Прометэя и Пандоры в древнем своем виде у Гезиода (5, 563) заключает предание о жене – вине бедствий человеческих. |
| По Нравственному или «деятельному» богословию учебником был обычно все еще Буддей, чаше в обработке Феофилакта, иногда богословие Шуберта, [ 65 ] с латинского переведенное костромским протоиереем И. Арсеньевым (1805), или учебник прот. И. С. Кочетова «Черты деятельного учения веры», — это была русская обработка латинских лекций Иннокентия Смирнова, составленных по Буддею [ 66 ] и Мосгейму; «латинские записки ректора переведены на русский язык, вот и все дело», замечает Филарет Гумилевский (книга Кочетова вышла в 1814 году; срв. его же — Начертание христианских обязанностей, 1828). По пастырскому богословию основным руководством была удачная, хотя и давняя уже книга Парфения Сопковского, епископа Смоленского, «Книга о должностях пресвитеров приходских» (первое издание в 1776), кое-кто предпочитал переводную книгу Гивтшица (католический учебник). По литургике пользовались обычно «Новой Скрижалью» или книгой И. И. Дмитревского «Историческое и таинственное объяснение Божественной литургии» (первое издание в 1804-м году, не раз переиздано) Для сочинений приходилось опять обращаться к иностранным книгам. «Важным пособием для составления диссертации, кроме латинских книг, служили преимущественно немецкие; потому студенты тотчас по поступлении в Академию напрягали все силы, чтобы изучить немецкий язык так, чтобы понимать книги, писанные на этом языке». Так рассказывает историк Московской академии, и так продолжало быть повсюду почти что весь девятнадцатый век. При таких условиях становилось совершенно неизбежным самое острое влияние той конфессиональной среды, в которой богословское исследование и работа протекали на Западе. Это было замечено сразу. И отсюда у многих робость и колебания, иногда и прямой испуг, — не надежнее ли вовсе отказаться от встреч и смыкания с этими традициями западной учености и науки, и вовсе не вкушать от этого сомнительного и чуждого источника?.. И в действительности, постоянное чтение инославных книг не проходило безвредно. Не в том была главная опасность, что богословствующая мысль вовлекалась в трудные споры, или уклонялась в сторону. Гораздо важнее было то, что сама душа раздваивалась и отрывалась от твердых устоев. В этом отношении особенно поучительны и показательны именно интимные признания, которые встретить мы можем в дружеских письмах или в студенческих дневниках. Так интересна, например, дружеская переписка Филарета Гумилевского с А. В. Горским. И равновесие можно было восстановить только через аскетический и молитвенный искус… |
| de an 1830 p. 188). Так-то не здоровится Русским в руках Немцев и Папы! Неверно сказано и о львовской епархии. В львовской архиепископии в 1836 г. 356,839 душ принадлежало латинству, а все народонаселение епархии простиралось до 2,156,406 душ (Зубрицкий, Повесть о Червонной Руси стр. 57. Москва 1845 г.). Верное 1) в отношении к русским униатам заключалось в следующем: а) в 1795 г. униатская консистория оставалась только при луцком епископе, – епархии минская, полоцкая, митрополия виленская, были закрыты, число монастырей уменьшено, униатское духовенство подчинено было ведению Римской Коллегии; б) в 1798 г. предназначены были полоцкая архиепископия для белорусских униатов, брестская епископия – в губерниях литовской и минской, для волынских униатов оставлен луцкий епископ; в) в 1805 г. отделен был в Римской Коллегий особый департамент для униатских дел и назначен президентом сего департамента – полоцкий архиепископ; составлены штаты трех униатских консисторий; г) в 1808 г. приведено в исполнение предположение о трех епархиях униатских, а в 1809 г. восстановлена униатская митрополия. (Собр. Зак. указы 17391. 18503. 20053. 21467. 23482. Слч. о Соф. Соб. стр. 277.); 2) в отношении к латинянам: а) указ 1773 г. янв. 10 д. оставил в Казани на службе польских конфедератов, принявших православие, тогда как они приговорены были к ссылке в Сибирь. б) Указа 1781–83 г. предоставили пленным Полякам, принимающим православие, избрать род жизни, освободив от плена. (Собр. Зак. указы 13935. 15198. 15263. 15282). 187 Собр. Зак. указы 17879, 20748, 20,837 и 38, 20903 и 916, 21400, 22226, 22659. Теперь уже и паписты бранят своего митрополита Сестренцевича за властолюбие. Браня, что он в могилевской епархии целые 8000 униатов с 24 церквами зараз превратил было в латинян: но народ бросил и латинян, и унию, и перешел в православие (Zeitschrift für Theologie, von Hug. 6. В. 2. Hef. 8. 421). Чьим же духом дышал Сестренцевич? Зачем не бранили в свое время других прелатов, которые делали еще хуже? Теперь видать, что делали плохо, но – уже поздно. |
| § 9. Христианство на Американских островах. Евреи на Юго-Западе Русское благочестие, лишь только начинало узнавать страну дикарей-язычников, не медлило просвещать ее светом веры, не медлило не для корысти, просвещало не мерами насилия, а действовало в духе евангельском. Казак Адриан в 1760 г., открыв в Америке острова, известные ныне под его именем, первый начал крестить туземцев. Глотов, открывший Лисьи острова в 1759 г., крестил сына одного из алеутских тоэнов, который, получив образование в Камчатской школе (§ 8), много способствовал распространению христианства на родине. На острове Кадьяк христианство явилось со времени основания Американской Компании Шелехова. Деларев, директор Компании, кротким и благоразумным поведением снискав доверенность островитян, приобрел доверие некоторых и к христианству. В 1794 г., вследствие прошения Шелехова, Свят. Синод назначил для американских островов миссию 72 . Начальником миссии был валаамский иеромонах Иоасаф Болотов, получивший полное семинарское образование. Как он, так и девять других иноков, избраны были на Валааме прозорливым старцем Назарием. Девять месяцев прошло, пока достигли они Кадьяка. В мае 1795 г. писал один из проповедников: «Американцы весьма охотно идут креститься; крестились без малого тысяч семь. На Уналашке, куда загнал нас ветер, своею ласковостью и желанием крещения весьма удивили нас. На Кадьяке так усердно принимают крещение, что все свои шаманские наряды изломали и сожгли». Сами проповедники одушевлены были такою ревностно к св. труду, что спорили между собою, кому идти в места более опасные. Иеромонах Макарий огласил проповедью уналашкинский архипелаг. О. Ювеналий избрал себе страну диких Кенайцев, и умер мученическою смертью 73 . Впоследствии сами островитяне говорили нашим морякам: «вы, верно, братья тому странному человеку, которого еще недавно мы никак не могли умертвить; он обращал нас к своему Богу, а мы не хотели оставить многих жен и привязали его к дереву: но он уже совсем мертвый, три раза вставал и начинал убеждать нас, пока не отдали мы его соседям, чтобы те съели». Миссионеры завели на Кадьяке школу, где воспитывали детей. В 1799 г. Иоасаф хиротонисан был в Епископа Кадьякского: но на пути в Кадьяк корабль с новым архипастырем потонул. Однако св. вера не переставала приобретать себе искренних друзей между простосердечными островитянами. В 1805 г. начали на Кадьяке переводить молитвы на тамошнее наречие. В 1816 г. для Ситхи назначен был особый священник. Затем с основанием Колонии основалось христианство в Калифорнии. С 1821 г. на Уналашке, Кадьяке и Яхте находились уже постоянные четыре храма с четырьмя священниками 74 . |
| В 1803 – 1805 г. издан был краткий Катихизис с молитвами, символом и заповедями на татарском, черемисском, чувашском, мордовском, карельском и персидском языках, с русским подлинником. Последний перевод был необходим для Персиян, по временам обращавшимся к св. вере в Астрахани. В 1814 – 1820 г. издан был на тех же языках весь Новый Завет 49 . При Благословенном Александре попечение об успехах веры распространено было далее к востоку, на диких Киргизов. В 1822 г. было предписано: а) по усмотрению нужды посылать миссию в Киргизскую степь, с тем, чтобы миссия действовала только убеждениями; б) если в каком-либо месте обратятся до 1000 лиц, местное гражданское начальство обязано озаботиться построением церкви, с назначением постоянного священника; в) священники обязаны учредить школы для обучения детей закону Божию и арифметике; г) не подвергать крестившихся инородцев никаким следствиям за опущение поста и обрядов 50 . § 6. Крещение Калмыков В конце патриаршего периода открывались уже довольно часто желания веры христианской в Калмыках, Монголах по происхождению, Ламайцах по вере 51 . В 1700 г. новокрещенцы их жили уже особым, большим селением на реке Терешке, выше Саратова. По внушению гелюнгов (жрецов), честолюбивый хан Аюка разорил и сжег это селение, а Калмыков отвел обратно в улусы. Однако это не погасило в Калмыках желания св. веры. Они продолжали являться для крещения к священникам; и новокрещеных стали отсылать в Чугуев, с тем, чтобы они вошли в состав тамошних Казаков. В 1724 г. Св. Синод сделал распоряжение о миссии в калмыцкие улусы. Иеромонах Никодим, хорошо знавший калмыцкий язык, снабжен был умною инструкциею, и оправдал свое назначение для орды. Внук честолюбивого Аюки (умершего в 1722 г.) Тайшим, кочевавший с 344 кибитками (семьями) близ Астрахани, подал собою сильный пример другим. Никодим крестил весьма многих из его орды. Крестившихся продолжали посылать на поселение то в Чугуев, то в Царицын и Астрахань 52 . Никодим видел на месте, что эта мера, которою думали осчастливить новокрещеных, далеко не достигает своей цели и вредна по многим отношениям; в 1729 г. |
| Архимандрит Фотий и при жизни, и по кончине осуждаем был многими. Тем более важно ознакомиться и с другими отзывами о нем. Профессор Петербургской Духовной академии Н. И. Барсов , известный своими историческими трудами, говорит, что Фотий, защищая истинное учение Церкви и ее учреждения, боролся против лжи масонства, хлыстовщины и вообще против мистицизма. По его же словам, Фотий не был ученым богословом, не получил хорошего академического образования, но твердо стоял на основах чистого православного учения. Он же правильно указывал на ту опасность, которая грозила России от проникавших с Запада революционных идей. Архиепископ Черниговский Филарет (Гумилевский) пишет о нем: «Говорить, что суждения Фотия о сочинениях и сочинителях везде были логически верны и отчетливы, значило бы оскорблять правду. Но ревность его к истине была чиста, и подвиги его для истины замечательны для истории». В «Русском архиве» (1870) говорится об архимандрите Фотии: «Во время шатания умов, – при колебании верований, – только человек с такой энергией (зовите ее хотя фанатизмом) мог оказать влияние на общество». От обличения мистиков он перешел к обличению ересей. «Строгий исполнитель заветов Церкви, прямо и просто верующий учению Церкви, он хотел, чтобы другие так же верили и поступали». Хитрость его простодушна. «Признаем, что он был односторонен, но истинной ревности его о благе Церкви никто не может отвергнуть». Через восемь лет в том же «Русском архиве» (1878) редактор его П. Бартенев писал: «Фотий и графиня Орлова суть лица вполне исторические. Их жизнь и деятельность служили противовесом тому вероисповедному безразличию, которое господствовало в русском образованном обществе не столько по влиянию философов XVIII века, сколько вследствие того, что Россия сделалась убежищем для французских эмигрантов. После того как Александр Павлович навестил Кондратия Селиванова, а у министра духовных дел кн. Голицына комнатную собачку кормили с тарелок, на которых изображены были праздники Господни, понятны становятся и ревность Фотия, и его увлечения». Посещение Государем Селиванова имело место в 1805 г. |
| I. Специальная. Родоначальником рус. духовной биобиблиографии является митр. Евгений (Болховитинов), к-рый, еще будучи учителем Воронежской семинарии (1793-1794), частично осуществил при помощи семинаристов составление «Всеобщей хронологии знаменитых мужей...» (ч. 1-я подготовлена к печати в 1802 г., но осталась неизданной). Материал был использован для подготовки «Нового опыта словаря о российских писателях...» (печатался в ж. «Друг просвещения». 1805-1806; изд. оборвалось на букве «К»), из к-рого митр. Евгений выделил сведения о церковных писателях и на средства гр. Румянцева издал «Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-российской Церкви» (СПб., 1818; 2-е изд., испр. и умнож.: СПб., 1827; переизд.: М.; Серг. П., 1995), дающий наряду с биографическими сведениями о первых тружениках рус. богословской науки и библиографию их сочинений. Следующий биобиблиографический труд - «Обзор русской духовной литературы» архиеп. Филарета (Гумилевского) (СПб., 1856; 2-е изд. в 2 т.: Чернигов, 1859-1863; 3-е изд. с поправками и доп. авт.: СПб., 1884; доп. к этому изд. были сделаны И. Чистовичем и П. Савваитовым в 6-м томе «Известий 2-го отд-я Имп. Академии наук» и Д. Языковым в «Библиографе» за 1885, 1-3) - охватывает рус. духовную лит-ру до 1863 г. (3-е изд.). «Обзор» сохраняет свое значение до наст. времени. П. М. Строев в археологических поездках по России собрал разнообразный рукописный материал для большого словаря, перекрывающего словарь митр. Евгения по сведениям об авторах до нач. XVIII в. Эти материалы были опубликованы А. Ф. Бычковым после выхода в свет «Обзора» архиеп. Филарета, поэтому составитель исключил все дублирующие статьи, оставив только «те данные, которые представляют интерес в каком бы то ни было отношении» ( Бычков А. Ф. О материалах к «Библиологическому словарю…»: [Предисл.]// Строев П. М. Библиологический словарь и черновые к нему материалы. СПб., 1882. С. 7. (СбОРЯС; Т. 29, 4)). Несмотря на частично неотредактированные материалы, словарь до сих пор сохраняет свое значение, как и справочные издания Н. К. Никольского: «Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений (X-XI вв.)» (СПб., 1906) и «Материалы для истории древнерусской духовной письменности» (СПб., 1907). |
| По Нравственному или “деятельному” богословию учебником был обычно все еще Буддей, чаше в обработке Феофилакта, иногда богословие Шуберта, с латинского переведенное костромским протоиереем И. Арсеньевым (1805), или учебник прот. И. С. Кочетова “Черты деятельного учения веры,” — это была русская обработка латинских лекций Иннокентия Смирнова, составленных по Буддею и Мосгейму; “латинские записки ректора переведены на русский язык, вот и все дело,” замечает Филарет Гумилевский (книга Кочетова вышла в 1814 году; срв. его же — Начертание христианских обязанностей, 1828). По пастырскому богословию основным руководством была удачная, хотя и давняя уже книга Парфения Сопковского, епископа Смоленского, “Книга о должностях пресвитеров приходских” (первое издание в 1776), кое-кто предпочитал переводную книгу Гивтшица (католический учебник). По литургике пользовались обычно “Новой Скрижалью” или книгой И. И. Дмитревского “Историческое и таинственное объяснение Божественной литургии” (первое издание в 1804-м году, не раз переиздано) Для сочинений приходилось опять обращаться к иностранным книгам. “Важным пособием для составления диссертации, кроме латинских книг, служили преимущественно немецкие; потому студенты тотчас по поступлении в Академию напрягали все силы, чтобы изучить немецкий язык так, чтобы понимать книги, писанные на этом языке.” Так рассказывает историк Московской академии, и так продолжало быть повсюду почти что весь девятнадцатый век. При таких условиях становилось совершенно неизбежным самое острое влияние той конфессиональной среды, в которой богословское исследование и работа протекали на Западе. Это было замечено сразу. И отсюда у многих робость и колебания, иногда и прямой испуг, — не надежнее ли вовсе отказаться от встреч и смыкания с этими традициями западной учености и науки, и вовсе не вкушать от этого сомнительного и чуждого источника?.. И в действительности, постоянное чтение инославных книг не проходило безвредно. Не в том была главная опасность, что богословствующая мысль вовлекалась в трудные споры, или уклонялась в сторону. Гораздо важнее было то, что сама душа раздваивалась и отрывалась от твердых устоев. В этом отношении особенно поучительны и показательны именно интимные признания, которые встретить мы можем в дружеских письмах или в студенческих дневниках. Так интересна, например, дружеская переписка Филарета Гумилевского с А. В. Горским. И равновесие можно было восстановить только через аскетический и молитвенный искус... |
| Итак, церковь в 1817 г. была такой, как и сейчас, только покрыта была гонтом, а не железом, как теперь. Из «Описания» 1822 г. узнаем, что церковь внутри вместо кирпича выслали диким камнем. О колокольне в «Описаниях» что-то напутано: по «Описанию» 1817 г. – «колокольня старуха», а «Описание» 1822 г. говорит, что колокольня построена в 1805 г. В «Описании» 1846 г. записано, что церковь «вся покрыта железом», а колокольня стоит ещё под гонтом. В «Описании» 1858 г. впервые записано, что церковь якобы «построена» в 1805 г. Надо полагать, что дату капитального ремонта здесь приняли за дату постройки. Там же отмечалось, что в 1824 г. церковь «в некоторых местах покрыли железом», а в 1850 г. «покрыта вся железом… внутри и снаружи окрашена», а о колокольне сказано, что она «в стенах и крыше очень обветшала». В «Описании» 1862 г. записано, что в 1859 г. «построена колокольня на каменном фундаменте, покрыта железом, обалдена извне и украшена оливковой краской». Эта колокольня и сейчас стоит на кладбище. Как видим, авторы «Описаний» не очень соблюдали точность: раз записывали, что церковь покрыта железом в 1846 г., а второй – в 1850 г. В «Описании» 1817 г. писали, что колокольня старая, а в 1822 г. – что колокольня построена в 1805 г. Вероятнее дата, поданная Ф. Гумилевским: «построена в 1751 г., а в 1803 г. перестроена». Его «Описание Харьковской епархии» вышло в свет в 1857 г.; автор пользовался документами, которые позже погибли. Подтверждает дату 1751 г. также стиль памятки. Срубы стен всех участков церкви и верх центра – из дубовых брусьев, а верхи притвора и алтаря – сосновые. Толщина бруса 15–12 см. Северо-восточный уголок алтаря осел и позволил увидеть, насколько тщательно и досконально пригемблированы (подогнаны) друг к другу брусья. Связаны они квадратными (в разрезе) тиблями. Внутри строения на срубах стен видны срезанные цинали. Пол и сейчас устлан камнем-плитняком. От старой гонтовой крыши остались деревянные водосливы-решетки. Во впадинах между железными крышами центра и притвора, центра и алтаря, между паламаркой и алтарем положены решётки, сбитые из двух досок. А между приделом и пономарью сохранился старый решёток, выдолбленный из целой древесины. |
|
|
