| 334 См.: Библиотека армянского монастыря св. Якова в Иерусалиме, рук. 596; Г. Овсепян. Памятные записи рукописей, т. I, с. 943. 335 Цифра 77 является опиской писца и не совпадает с 689 г. Период времени от года смерти Нерсеса Благодатного (1173) до 1240 г. составляет 67 лет. 337 Г. Алишан. Нерсес Шнорали и его окружение, с. 27. Г. Алишан «вторыми переводчиками» называет деятелей серебряного века, в отличие от «первых переводчиков» месроповской эпохи (V в.). 340 Петрос Гетадарц – армянский католикос (1019–1058). При сдаче Ани византийцам и лишении Гагика II престола сыграл предательскую роль. 341 Бджни – селение в Мазазской области Айраратской провинции. И ныне село с тем же названием в 25 км от Еревана. 342 Васак Пахлавуни – брат Вахрама Пахлавуни и отец Григора Магистроса. Был спарапетом при Смбате II Багратуни. Погиб во время войны с делмиками (дейлемитами) в 1021 г. 343 Григор Магистрос (990–1058) – видный армянский философ и писатель. В Бджни им была основана академия. После захвата Ани передал византийцам свои владения Бджни, Кайан, Кайцон, а Таронское княжество – Торнику Мамиконяну и удалился в Месопотамию. Известен своей непримиримой борьбой с тондракийцами. 346 Манихейство – название ереси происходит от имени ее основоположника Мани, или Манихея (216–277). Учение его было объявлено еретическим. Оно начало распространяться с III – IV вв., а затем в IX – X вв. Основой манихейства является дуализм доброго и злого начал. Согласно ему, борьба добра и зла не ограничивается внешним миром, а происходит в самом человеке, между его душой и телом. Следовательно, для победы души необходимо вести аскетический образ жизни. Социальный характер манихейского еретического движения определил его жизнеспособность. Движение это, наряду с тондракизмом, перекинулось также в Западную Европу и оказало значительное влияние на формирование и других еретических движений – богомильства, альбигойской ереси и др. 349 Торгом – отец Гайка, легендарного предка и родоначальника армян. Древние авторы часто называют армянский народ Гайканским, а Армению – домом Торгомовым или страной Торгомовой. |
| Ученик его Мовсес сообщает, что «в 750 г. яфетического календаря г.] умер блаженный и прославленный великий рабунапет, ритор и ученый Георг Ламбронаци, одиннадцатого января, в среду, память которого да будет благословенна» 516 . По всей вероятности, в утраченной части жития описывалась смерть Георга Скевраци. В идущих вслед за дефектной частью листах автор жития продолжает свое повествование, чтобы показать дальнейшие злодеяния хулителей веры в отношении церкви и народа и жестокую божью кару, которая их настигла. Довольно подробно описаны гонения Ошина на противников унии. Из жития явствует, что начавшиеся на втором году царствования Ошина волнения приняли настолько широкий размах, что Ошин вынужден был пустить в ход войска: «С помощью войск он захватил кого смог, многих убил, а остальных приказал повесить на городских стенах и на дорогах вдоль полей. Некоторых же приказал привязать к диким, неукрощенным откормленным лошадям, и [они] по горам и долинам разнесли на куски их святые тела». Эти страницы интересны и тем, что имеют много общего с текстом продолжателя Хроники Самвела Анеци. Оба автора почти в одинаковых выражениях описывают волнения, начавшиеся среди духовенства и народа, и преследования Ошина. Житие интересно своими характеристиками видных политических деятелей Хетума II, Григора Анаварзеци и других. Уникальным в своем роде является сообщение автора относительно латинофильства Ваграма Рабуни, известного армянского философа, о котором не сохранилось почти никаких биографических сведений, кроме того, что он был канцлером Левона III. «Царь, – пишет автор, – дал [Хетуму] в учителя Ваграма, ученого и бесстрашного ритора, крайне дерзкого и красноречивого. Он следовал халкидонитской ереси, но не решался говорить об этом открыто, ибо царь с князьями и другими учеными были правоверны». В житии отразилось также тяжелое экономическое положение Киликии, данницы двух государств – Египта и государства Хулагуидов. Население, которому приходилось платить налоги как своим хозяевам, так и чужеземцам, нищало. |
| Варлаам Мы не знаем точной даты прибытия Варлаама в Константинополь. Даты, предлагаемые историками (1326, 1327, 1328, 1330) 779 , – всего лишь предположения. Точные ориентиры, которыми мы располагаем, таковы: 1) дата прибытия в Константинополь римских легатов, уполномоченных вести переговоры об объединении церквей: 1333 – начало 1334 г. 780 ; 2) дата поездки Варлаама на Запад с тайным поручением императора Андроника III (1339) 781 . Свидетельства о становлении Варлаама, выходца из Калабрии 782 , как мыслителя, противоречивы. В Византии он носит прозвище Калабриец 783 и, еще чаще, Итальянец 784 . Сам же он, охотно принимая это второе прозвище 785 , признает, что он одного рода (« μογενς») с латинянами 786 . Его противники, не преминув воспользоваться ненавистью, которую византийская толпа, в особенности после крестовых походов, питала ко всему идущему с Запада, настаивают на итальянском происхождении Варлаама. Никифор Григора, хотя и солидарный с Калабрийцем в его враждебности к Паламе, также стремится очернить конкурента, пытавшегося оспорить его первенство в области светской учености. Он высказывает предположение, что Варлаам, скорее всего, не читал Аристотеля в оригинале, поскольку латиняне в массе своей могут читать его лишь в переводе на свой «ущербный» ( συνεσταλμνη) язык; однако будь родным языком Варлаама латынь, по-гречески он говорил бы с трудом 787 . В свою очередь Палама дал своему противнику насмешливое прозвище « Λατινλλην» – «латиноязычник» 788 . Большая же часть антиварлаамитских источников, не указывая определенно на латинское происхождение Варлаама, согласно утверждает, что он получил латинское образование 789 . Некоторые его противники пытались даже намекать, что Варлаам попросту был латинянином римского вероисповедания 790 Сам Палама, похоже, утверждает именно это, описывая поведение Варлаама в Константинополе и находя в нем черты, возмутительные для византийского благочестия: И что философ во всем склоняется больше к латинской церкви, тому свидетельством, что от нашей он не принял почти никакого очистительного таинства, дабы омыть латинскую нечистоту, и, минуя прочее, за все уже долгое проведенное им среди нас время никто не видел, как он причащается святейшей Евхаристии; что уж говорить о священной молитве или призвании или крестовидном напечатлении в волосах 791 и о прочих символах монашеского усовершения, без которых мы, послушные законоположениям святых отцов, не признаем монаха! Ведь он не испросил даже святой молитвы при введении в монашеское таинство, но явился самодельным, а отсюда недалеко уже сказать поддельным монахом 792 . |
| Пока Апокавк был жив, Ватац пылал [гневом] и доставлял много скорбей византийцам, относясь к Апокавку враждебно из-за его сына и лишения губернаторства. Когда же Апокавк покинул мир живых, пав жертвой меча, и византийцам понадобился горячий человек с деятельным складом ума, то Ватацу часто стали приходить письма от императрицы Анны с обещаниями великих даров и почестей, если он захочет прийти [к ней] и стать наследником замыслов и направления [Апокавка], а также [его] козней [против] Кантакузина. Это приободрило его дух, и он переменил решение. Обстоятельства сложились иначе, подобно костям [на игральном столе], и вот он уже посылает к персам за дополнительным войском и, делая частые набеги, разоряет и жжет города и села, перешедшие к Кантакузину, и легко склоняет держать сторону византийцев тех, кто хотел избежать нависшей угрозы. Ho и он не получил никакой пользы от этих усилий. Ибо Кантакузин, услышав об отступничестве Ватаца и перемене его позиции, как можно скорее послал в крепости всевозможный провиант для людей и скота и при этом сказал, что [Ватац] получит отмщение за свои клятвопреступления от Бога, Которым он ложно поклялся. И с тех пор Ватац, идя с персидским войском, встречал на своем пути деревни без жителей и поля без скота, и потому предводительствуемые им персы страдали от голода. Видя это вопреки всем обещаниям и твердым надеждам, варвары разгневались и решили, убив Ватаца, как можно скорее перейти на сторону Кантакузина. А решив это, они тут же и осуществили задуманное. Таким образом, стечение обстоятельств для Кантакузина вместо ужасного и тяжелого оказалось самым что ни на есть благоприятным, и столь многие враги были повержены без труда и, так сказать, сами собой. 139 Периф[е]орион (греч. Περιθριον или Περιθεριον) – город во Фракии, руины которого находятся на территории муниципалитета Иасмос (греч. ασμος), на северо-востоке Греции неподалеку от города Ксанфи (греч. Ξνθη). В древности назывался Анастасиополь. Впоследствии пришел в упадок, но в 1341 г. был заново отстроен императором Андроником III и переименован в Периф[е]орион. Во времена турецкого владычества назывался Буру Кале. |
| Приступив к изложению собственно истории, Степанос, следуя Мовсесу Хоренаци, начинает ее с Сисака и далее приводит в хронологическом порядке все, что нашел о князьях и епископах Сюника. Особое внимание в его «Истории» уделяется монастырям и их владениям, главным образом монастырям Татева и Нораванка, церковному строительству, усилиям князей и настоятелей, направленным на процветание монастырей, видным вардапетам и вардапетаранам – монастырским школам. Историк пишет также о взаимоотношениях епископов Сюника с армянскими и агванскими католикосами и князей области – с другими армянскими и иноземными властителями. Помимо «Истории» Степаносу Орбеляну приписывается также авторство богословского трактата «Против диофизитов» (Хакачарутюн энддем еркабнакац) (1302) и стихотворного «Плача от лица кафедрального собора в Вагаршапате» (1З00) 295 – одного из первых поэтических шедевров времен начала расцвета средневековой армянской поэзии в 13 в., основной церковно–политической идеей которого был призыв вернуть престол армянских католикосов из западных земель (Киликии) в Вагаршапат (Эчмиадзин). Личный секретарь (канцлер) киликийского царя Левона III (1269–1289) Ваграм (или Вахрам) Рабуни, известный более как философ 296 , оставил после себя стихотворную «Историю Рубенидов», доходящую до 1280 г. 297 , в которой выступает последовательным приверженцем латинофильских тенденций, распространенных среди армянских церковных деятелей в Киликийском царстве его времени. Товма Мецопеци (1378–1446) 298 , ученик Ованеса Мецопеци и знаменитого Григора Татеваци, был автором «Истории Тимура и его преемников» 299 , а также «Памятной записи», повествующей о перенесении в 1441 г. армянского патриаршего престола из Сиса в Вагаршапат. Кроме того, ему приписываются иные труды по истории и педагогике. «История Тимура» является одним из ценнейших источников эпохи Тимуридов в Закавказье, т.к. содержит важные сведения о кочевниках Кара–Коюнлу и Ак–Коюнлу, совершавших набеги на Армению и Закавказье. Историк сам был в гуще описываемых событий; так, он стал очевидцем великой резни в Ване, «которую мы видели своими глазами и слышали своими ушами». «История Тимура» – своего рода историческая хроника, написанная преимущественно по памяти и потому содержащая многочисленные повторы 300 . |
| I. Действующие лица Варлаам Мы не знаем точной даты прибытия Варлаама в Константинополь. Даты, предлагаемые историками (1326, 1327, 1328, 1330), — всего лишь предположения. Точные ориентиры, которыми мы располагаем, таковы: 1) дата прибытия в Константинополь римских легатов, уполномоченных вести переговоры об объединении церквей: 1333 — начало 1334 г.; 2) дата поездки Варлаама на Запад с тайным поручением императора Андроника III (1339). Свидетельства о становлении Варлаама, выходца из Калабрии, как мыслителя, противоречивы. В Византии он носит прозвище Калабриец и, еще чаще, Итальянец. Сам же он, охотно принимая это второе прозвище, признает, что он одного рода («αμογενς») с латинянами. Его противники, не преминув воспользоваться ненавистью, которую византийская толпа, в особенности после крестовых походов, питала ко всему идущему с Запада, настаивают на итальянском происхождении Варлаама. Никифор Григора, хотя и солидарный с Калабрийцем в его враждебности к Паламе, также стремится очернить конкурента, пытавшегося оспорить его первенство в области светской учености. Он высказывает предположение, что Варлаам, скорее всего, не читал Аристотеля в оригинале, поскольку латиняне в массе своей могут читать его лишь в переводе на свой «ущербный» (συνεσταλμνη) язык; однако будь родным языком Варлаама латынь, по-гречески он говорил бы с трудом. В свою очередь Палама дал своему противнику насмешливое прозвище «Λατινλλην» — «латиноязычник». Большая же часть антиварлаамитских источников, не указывая определенно на латинское происхождение Варлаама, согласно утверждает, что он получил латинское образование. Некоторые его противники пытались даже намекать, что Варлаам попросту был латинянином римского вероисповедания Сам Палама, похоже, утверждает именно это, описывая поведение Варлаама в Константинополе и находя в нем черты, возмутительные для византийского благочестия: И что философ во всем склоняется больше к латинской церкви, тому свидетельством, что от нашей он не принял почти никакого очистительного таинства, дабы омыть латинскую нечистоту, и, минуя прочее, за все уже долгое проведенное им среди нас время никто не видел, как он причащается святейшей Евхаристии; что уж говорить о священной молитве или призвании или крестовидном напечатлении в волосах и о прочих символах монашеского усовершения, без которых мы, послушные законоположениям святых отцов, не признаем монаха! Ведь он не испросил даже святой молитвы при введении в монашеское таинство, но явился самодельным, а отсюда недалеко уже сказать поддельным монахом. |
| Нет нужды полагать, что Акиндин с самого начала стремился сознательно фальсифицировать писания Паламы; он просто отыскивал у него места, которые подтверждали бы его собственное толкование учения Паламы, и, как часто в таких случаях бывает, изъятые из непосредственного окружения цитаты использовались для доказательства положений, противоположных тому, что св. Григорий хотел сказать на самом деле… 53 . Впрочем, известно, что сборники такого рода цитат, составленные антипаламитами, имели хождение в Византии, и Афанасия Кизического мог ввести в заблуждение один из них. Акиндин и небольшая группа его друзей были единственными, кто выступил в 1341 г. против богословия Паламы. Даже Никифор Григора в надгробном Похвальном слове Андронику III, которое он произнес во дворце, упоминает о том, как покойный император осудил на соборе 10 июня растленные догматы Варлаама. Очевидно, что первой реакцией византийской Церкви была однозначная поддержка св. Григория. Его победа не была следствием какой-нибудь ловкой интриги Кантакузина; сам патриарх одобрял Паламу, если не по убеждению – Калека так часто менял свою политику, словно своих убеждений у него вообще не было – то по крайней мере, преследуя свои интересы. Таким образом,, Акиндину ничего не оставалось, как распространять имевшиеся у него антипаламитские писания, относительный успех которых объясняется недоразумениями, вызванными ими по поводу подлинной мысли учителя безмолвия, – и многие из этих недоразумений дожили до наших дней. Исключительно политические обстоятельства замедлили окончательное торжество учения Паламы и привели к появлению многочисленных полемических произведений, лишь немногие из которых обогатили богословскую традицию Византии. Св. Григорий уже в 1341 г. с полной ясностью изложил свое учение в Триадах, главном труде своей жизни, и отныне он сможет разве что бесконечно повторять одни и те же доводы – то в личных письмах, адресованных современникам, то в полемических произведениях, где он разработает более или менее устойчивую терминологию. Тем не менее, чтобы по-настоящему постичь мысль Паламы, необходимо обратиться к его первым произведениям, направленным против Варлаама; в них он изложил основы подлинного бытийного богословия, которые будет лишь уточнять в последующих писаниях, направленных на опровержение эпигонов калабрийского философа. |
| Вступив на трон, деспот поклялся «выбить из восточных [византийских. – С.Д .] городов западную проклятую рать, безвозбранно вторгшуюся в ромейскую державу, истребившую ее и опустошившую, как тучи саранчи, отразить наступающее латинское войско, которое всегда захватывает ближайшее, как гангрена» (цит. по т. III, с. 557]). Слово свое василевс старался держать. Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, автор хроники о взятии Константинополя, указывал, что Феодор I вступал в схватки с католическим войском при всяком удобном случае. И, хотя реальные успехи Никейской империи в вооруженном противостоянии латинянам нужно назвать скромными, первому ее императору удалось отстоять ее самостоятельность и провести серьезные реформы, создав фундамент греческой Реконкисты. «Что же касается царя Феодора ... то был этот царь стремительный и неудержимый боец, он подвергал себя опасностям во многих битвах; этот царь поправил множество городов, не жалел издержек на прекраснейшие здания и укрепления, чтобы организовать и сдерживать движение латинян. Но нередко он помрачал свою славу, поступая неосмотрительно» (Григора, с. 22]). Георгий Акрополит охарактеризовал Ласкариса достаточно незамысловато: «Был отважен в бою, склонен к гневу и любовным наслаждениям и чрезвычайно щедр на дары» с. 37]. Феодор I владел обширными землями – собственно рода Ласкарисов, казны и теми, которые он включил в императорский домен по праву государя. Прежде всего это были территории, оставшиеся без хозяев, – владения церквей и монастырей столицы (в частности, огромные поместья храма св.Софии), погибших или перешедших на сторону латинян византийских динатов. Из этого фонда василевс и черпал упомянутые Акрополитом «щедрые» награды для сторонников и раздавал пронии. Пронин – аналог западного бенефиция – была широко известна со времен Комнинов, но именно Ласкарис превратил ее в инструмент формирования почти всей армии. Прослойка наемников в вооруженных силах Никейской империи оказалась несоизмеримо меньше, нежели в старой Византии, и основу войск Феодора I составляли вотчинники-прониары, получавшие в управление надел на условиях обязательной воинской службы. |
| 1211 Византийский писатель XIV в. Никифор Григора также называет астрологию халдейской и египетской мудростью, в лице неоплатонического философа Синезия 1212 Сочин., I, 370, 385–386, 437, 447, 448; I, 418–419, 449; II, 84. Прибавим, что в восточных эпопеях (в Магабарате и Шахнаме) часто встречаются указания на влияние звезд на судьбу человека. «При рождении Магомета брат его матери – астролог – наблюдал положение знаков и предсказал, что он достигнет огромного могущества и утвердит между людьми новую веру» (Вашингтон Ирвинг, Жизнь Магомета, 16) 1213 Например, выражения Давида: «Бог судия есть, сего смиряет, а сего возносит» ( Псал. 74:58 ). «Кто же якого Бог наш..., воздвизаяй от земли убога и от гноища вознося нища да посадит его с князи людий своих» ( Псал. 112:5–9 ). «Одождит на грешники сети, огнь и жупел и дух бурен часть чаши их». Слова одного апостола: «видите, видите, яко аз есмь Бог… аз убию и жити сотворю, поражаю и аз исцеляю, и несть иже измет из рук моих» и т. п. 1220 Диагор из Милоса, ученик Демокрита, прозванный «атеистом», отрицал бытие народных богов и был изгнан ок. 415 г. из Афин за оскорбление элевзинских таинств 1227 Ibid., I, 408, 410. Подобная же мысль встречается у Филофея в послании к Мунехину (Прав. Соб. 1860 г., март, с. 88) 1237 Ibid., 439, 440. Противники учения о свободной воле – различно объясняют происхождение этой идеи. Спиноза говорит: «Люди потому только воображают, будто они свободны, что сознают свои поступки, не зная впрочем причин, вызвавших эти поступки. Ребенок думает, что произвольно желает молока; злой мальчик – что он свободно желает мщения; трус – что он сам решается на бегство; пьяный – что он говорит по решению своей свободной воли. Дитя, глупец, болтун и множество людей этого рода воображают, что они говорят по свободной воле, между тем как они просто не в состоянии принудить себя не болтать». Вопросу о свободе воли был посвящен ряд рефератов в М. Психолог. обществе (Труды Моск. Психол. общ., в. III, 1889) с признанием, что для научной мысли этот вопрос навсегда останется неразрешенным (281) |
| Житие это представляет интерес и как историческое произведение, в котором нашло отражение политическое положение Армении после падения Багратидской династии, когда армянские князья, теснимые, с одной стороны, турками-сельджукамн, с другой – византийцами, покидали родину и обосновывались в Киликии, Месопотамии и Сирии. Так поступил царь Гагик, который в обмен на крепость Карс, по словам автора, получил право назначить по своему усмотрению католикоса и получил земли в Цаминдаве. Многие из сородичей Нерсеса Шнорали также владели землями в этих краях. Сын Григора Магистроса Васак владел Антиохией (до 1095 г.), другой сын – Григор Вкайасер (Мартирофил), католикос армян, в конце жизни обосновался в Шугрской пустыни и Кармир-ванке, отец Нерсеса Шнорали – князь Апират – владел Цовком. Эта часть Сирии, восточнее Киликии, южнее Таврских гор, западнее и северо-западнее Евфрата, именуемая Нерсесом Шнорали «Миджеркрайк» – «Срединной землей», становится новым очагом армянской культуры. Автор, будучи сам из тех мест, создает реалистичную картину того, в каких условиях приходилось армянам завоевывать право на существование. Усилившиеся исмаильтяне «овладели землями от востока до пределов Евфрата. А народы христианские и их мощь день ото дня убывали». Постепенно они покорили Эдессу, Мараш, Кесун и другие земли. При взятии Эдессы погиб также князь Апират. «Великолепный и красивейший город того времени – Эдессу, которым владел боголюбивый граф Жослен, – пишет автор, – они осадили многочисленным войском и с помощью всевозможных орудий овладели им, предали грабежу и вырезали все население, залив все его площади кровью. Они стали захватывать и иные места, день ото дня теснили христиан к побережью океана. Захватили также и город Мараш-Германикэ в стране Великой Антиохии с целью и здесь уничтожить христианский род». Армянский католикос Григорис III вынужден был перенести престол сначала в Цовк, а затем – в Ромклу. В этих условиях армянские патриархи в поисках сильного союзника ведут переговоры об унии армянской церкви с греческой. |
|
|
