| Следовательно, по заключении этого мира, Всеслав мог быть спокоен, пока был жив Киевский князь Изяслав; но, со смертию Изяслава, дела переменились: преемник его, младший брат Всеволод, начал с Всеславом войну и сам вместе со своим сыном Владимиром Мономахом ходил под Полотск; но, кажется, без успеха, потому на зиму того же года вторично посылал Мономаха с Изяславовым сыном Святополком, которым удалось зажечь Полотск. В ответ на это, Всеслав сжег Смоленск; Мономах, посланный отцом, хотя спешил на защиту Смоленска с Черниговцами, но уже не мог застать там Всеслава, и, преследуя его, только пожег и повоевал Полотскую землю до Лукомля и Логожска и около Дрютска. Потом, Мономах, мстя за сожжение Смоленска, сделал нечаянный набег с Черниговцами и Половцами на Минск, и в этом набеге, как сам говорит, не оставили в Минске ни челядина ни скотины. Мстил ли за это и как мстил Всеслав, памятники об этом ничего не говорят; по летописям известно только, что он скончался в глубокой старости 14 Апреля 1101 года. Но память о подвигах Всеслава не умерла вместе с ним; о нем воспевали и Русские народные былины и певец Слова о полку Игореве, живший в конце XII столетия, который в поэтическом образе представляет Всеслава каким то сверх естественным человеком и говорит: «Всеслав князь людем судяше, князем грады радяше, а сам в ночь волком рыскаше, из Киева дорыскаше до Кур-Тмутораканя. Тому в Полотске позвониша заутреню рано у Св. Софии в колоколы; а он в Киеве звон слыша». По смерти великого Всеслава, сыновья его не умели поделить отцовских владений и начали междоусобную войну, Глеб завладел Минском и другими городами по Неману, а Борис занял Полотск и города, ближайшие к Полотску; двух же своих братьев Романа и Давида выгнали из владений и тем подали случай другим Русским князьям вмешаться в дела Полотской земли. Давыд и Роман Всеславичи, изгнанные из отечества, удалились к Черниговскому Князю Олегу Святославичу, который, желая помочь им, успел вооружить на Глеба Всеславича Минского своих двоюродных братьев Святополка Киевского и Владимира Мономаха Переяславского, и на четвертый год по смерти Всеслава, Олег Святославич сам лично открыл поход на Глеба Минского, и с ним Святополк послал с своими полками воеводу Путяту, а Мономах своего сына Ярополка; с ними же отправился и Давыд Всеславич; но поход этот решительно не удался, Глеб успел отразить нападение и заставил Давыдовых союзников удалиться ни с чем. |
| БЕЛОПОЛЬЕ Заштатный город в 224 верстах от города Харькова. В царской грамоте 25 января 1704 года читаем: «в 180 (1672) году по указу Царя и В.К. Алексея Михайловича боярин и воевода князь Григорий Ромодановский в Путивльском уезде, в 30 верстах от Путивля, на реке на Виру да на устье реки Крыги в угодьях Путивльцов построил город Белополье на старом Вирском городище, а в том городе поселились из-за Днепра сотник с черкасами – на Татарской сакме». Итак там, где ныне расположен заштатный город Белополье, прежде 1670 года была татарская сакма – кочевье татар, и здесь же было старое городище – памятник городу Выря, тем более дорогой для нас, что вызывает собою воспоминание о других городах, бывших вблизи его и о русской жизни до татарского времени. Вырь – известен ещё в 1111 году по подвигу славного Мономаха против Половцев. Мономах в завещании, говоря о походе на реку Дон, пишет: «и к Выреви бяху пришли Аепа и Боняк, хотеша взятии и, к Ромну идох с Олегом и с детьми нань и они очутивше бежали». Сл. Воскр. Л. 1, 254 Посемье, Вырь и всё пространство за Вырем до Донца принадлежало Черниговскому княжеству. Только на короткое время, 1125 – 1148 годы, эта страна переходила к Мономаховичам. Лаврентьевский список, стр. 130. «Сташа (Половцы) у Ратьмире дубравы за Вырем; послали бо бяхуть послы ко Всеволоду (Черниговскому) и не пропустиша их опять (на возвратном пути), Ярополчи бо бяхуть посадницы по всей Семи и Мстиславича Изяслава посадил Курске, и изымаша послы их на Локне». Киев. Лет. стр. 13, под 1136 год. «И пакы Ольговичи начаша просити у Ярополка: что ны отец держал при вашем отце, того же и мы хощем». Стр. 45 под 1145 год. «Святослав Ольгович нача ему (Владимиру Черниговскому, двоюродному брату) молвити: держиши отчину мою, и тогда взя Куреск с Посемьем и Словскую тысячу у Изяслава». Еще Киев. Л. стр. 17. Новгор. 1. стр. 7. С 1136 г. Курск без Посемья был у Святослава. В это то время Вырь и соседние города Въехань и Папаш должны были страдать от борьбы властолюбивого Георгия Суздальского с великим князем Изяславом: но с честью прожили это тяжёлое время. В 1147 году Глеб, сын Георгия, соединясь с Половцами, посадил посадников своих в Курске и в Посемье и велел сказать Вырянам: «отдадим вас Половцам, если не покоритесь». Выряне отвечали, что у них князь Изяслав, и не сдались. Глеб обратился к Въеханю, но и тут не имел успеха: подступил под Папаш. Папашцы вступили в бой, но принуждены были уступить силе. |
| Как раз тогда на юге разгоралась очередная усобица. Свергнув нелюбимого " киянами " Игоря Ольговича, киевским князем стал Изяслав Мстиславич - старший среди внуков Владимира Мономаха; но живы были еще и сыновья великого правителя, в том числе и Юрий ( " Гюрги " ) Суздальский, известный потомкам как Долгорукий, которому по праву должен был принадлежать киевский " златокованый " престол. Готовясь к походу на Киев, Юрий вступил в союз с братом Игоря Святославом. Представители враждующих семей, они быстро договорились. К тому же у новых союзников было нечто общее - обоих отцы в один год женили на половчанках. Так надо было - перед походом в степи нейтрализовать брачным союзом новых родичей и внести раскол в " Половецкой земле " . Весной князья встретились на границе своих владений, в маленьком городке Москове, известном еще как Кучков. Князья договорились о совместных действиях, но обстоятельства мешали Юрию сразу выступить самому с главными силами. Поэтому пока на подмогу Ольговичу был послан сын Глеб. Из-за того, что " суждальскому " князю приходилось держать крупные силы и против Новгорода, и против Смоленска, и против Рязани, большую часть уходящего на юг войска должны были составить наемники-половцы, однако их еще предстояло собрать. В отличие от других Мономашичей, Юрий стремился дружить с кочевниками. Это сближало его с черниговскими Ольговичами, традиционно опиравшимися на степняков в противовес киевским князьям. Его половецкие шурья охотно откликнулись на зов. Чем рисковать в набегах, не лучше ли ездить по Руси открыто, возя свой бунчук возле стяга русского союзника? Добыча та же - курские, рязанские, киевские да посульские мужики и бабы. Воюя с черниговской родней покойного Игоря, Изяслав старался избегать столкновения с могущественным правителем Северо-Востока. Он даже предложил Глебу Юрьевичу удел на Киевщине, и княжич будто бы готов был согласиться, да его воевода Волослав дал господину другой совет. В Переяславле Южном, отчине всех Мономашичей, сидел в то время юный сын Изяслава Мстислав, по оценке Волослава - сущий младенец. Незадолго до того, чтобы не подвергать отрока военным опасностям, отец перевел его сюда из Курска, фактически уступив город противнику. Волославу казалось, что выбить мальчишку из Переяславля не составит труда, так что завидный удел Глеб таки получит, но " не по милости Изяславли " . Мечтая о лаврах городоимца, Юрьевич согласился. Напасть решено было перед рассветом. |
| В 1207 году Всеволод получил известие от племянников Романа Олега и Глеба о тайных переговорах рязанского князя с черниговцами, направленных против Владимире-Суздальского княжества. Всеволод, собиравший полки у устья Оки, встретился с восемью рязанскими князьями в своем лагере. В результате переговоров шестеро рязанских князей – Роман Глебович, Святослав Глебович с сыновьями Мстиславом и Ростиславом, Ингварь и Юрий Игоревичи, Глеб и Олег Владимирович, – были схвачены и вместе со своими боярами отправлены во Владимир. Всеволод после месячной осады взял Пронск и подошел к Рязани. После того, как рязанцы выдали Всеволоду почти всех своих остальных князей с княгинями, великий князь владимирский вернулся домой. В следующем 1208 году Всеволод отправил княжить в Рязань своего сына Ярослава. Через несколько месяцев в рязанском княжестве начались волнения, люди Всеволода и Ярослава были частью захвачены, а частью перебиты, живыми засыпанные в погребах. Ярослава хотели захватить и выдать черниговцам. Ярослав, собрав вокруг себя остатки дружины, послал за помощью к отцу, который сразу же пришел с войском к Рязани. Ярослав вышел из города к отцу, а Рязань была разграблена и сожжена, жители города были разосланы по разным городам Владимире-Суздальского княжества. В последующие два года владимирское войска еще дважды ходили в рязанские земли. После смерти Всеволода в 1212 году его сын Юрий освободил рязанских пленных князей. До 1238 года сведений о контактах между владимирцами и рязанцами в летописях почти отсутствуют, за исключением 1217 года, когда Глеб и Константин Владимировичи перебили на берегу Оки шестерых своих братьев, и 1219 года, когда Юрий Всеволодович оказывал помощь Юрию Рязанскому. В 1232 году рязанцы вместе с владимирцами вместе ходили в поход на болгар и мордву. В 1210 году Ярослав Всеволодович возвратился в Переяславль Залесский. В 1214 году он женился на дочери прославленного князя Мстислава Мстиславича Торопецкого-Удалого – Ростиславе-Феодосии, называвшейся также и Смарагдой (Изумрудной), в иночестве Ефросиний. Глава 3. Новгород. Мстислав Удалой. Битва при Липице. Переяславль-Залесский. 1212–1223 годы |
| В Корсунь он был послан, по вышеприведенным источникам, вместе с Глебом Святославичем. Соберем известия о местопребываниях Глеба, чтобы произнести решительный суд о вероятности занимающего нас похода. Глеб Святославич находился: (1064 г.) в Тмуторокани (Ипатьевская летопись). (1065). Изгнанный Ростиславом (Владимировичем), опять посажен отцем в Тмуторокани и снова изгнан Ростиславом. (1066). Ростислав отравлен в Тмуторокани греческим катапаном, который после был убит Корсунянами. 6576 (1068). Опять в Тмуторокани: «... мерил море от Тмутороканя до Крчева...» 27 . 6579 (1071). В Новгороде убивает волхва. 6582 (1074). Перваго мая этого года присутствует с отцом при смертном одре Феодосия. (1077). В Новгороде: на весну, следовавшую за смертию Святослава, Владимир ходил сюда «Глебови в помочь» (Поучение). (1078). Убит в Заволочье, и на его место сел в Новгороде Святополк 28 . История Глеба, подлинная и несомненная, вдвойне подтверждает справедливость известий, находящихся у Татищева и Одерико. Во-первых, важно замечание, сделанное в летописи по поводу смерти его соперника Ростислава, отравленного катапаном, то есть, греческим наместником или начальником в Корсунской области: «сего же котопана побиша каменьем Корсуньстии людье». Эта заметка, сделанная мимоходом, заставляет предполагать какой-то бунт или восстание в Корсуни вскоре после 1068 года. Это бунт, в котором «Корсуняне отреклися» от подданства Михаилу VII Дуке. Во-вторых, мы теперь знаем, что с 1068 по 1074 (а, может быть, и по 1076) год Глеб находился в Тмуторокани, и нам делается понятным, почему именно он всего скорее и всего ближе мог быть отправлен на помощь Грекам для усмирения Корсунян. Итак, мы имеем очень достоверные русские известия о том, что в 1073–1074 году византийский император посылал посольство к двум русским князьям, просил у них помощи против Болгар и Корсунян, то есть, помощи там, где всего удобнее и легче было действовать Русским, и что обращение его не осталось без последствий, по крайней мере, относительно Корсуня. |
| Изяслава и мать его выделил еще дед св. Владимир, и дал ей «отчину ея», а потому Полотска брать в расчет нельзя. Русский княжий род идет от Ярослава, а Ярослав не дал ничего внуку, не поставил его наравне с сыновьями. В Новгороде всегда сидел старший сын великого князя: Вышеслав, Ярослав у св. Владимира; благовер. Владимир, Изяслав у Ярослава; Мстислав у Изяслава, Глеб у Святослава. Пример выделения области Полотской показывает вред такого выделения, так как оно нарушает единство Руси. Между братьями должны быть сильны родственные чувства, сыновья естественно находятся в подчинении у отцов, но связь между дядями и племянниками не может быть сильною, как это показали уже примеры Ростислава Владимировича, а потому допущение владения племянников наравне с братьями грозит нежелательными последствиями: раздроблением Руси и усобицами; вместо одного Всеслава может появиться несколько. Против этого можно было привести то обстоятельство, что Полотская область, будучи «отчиной» и Ярославичам по Рогнеде, с выделением Изяславичам не потеряла своей связи с остальной Русью, что Всеслав в 1060 году вместе с другими князьями ходил на Торков, что в 1069 году в Полотске сидели старшие сыновья Изяслава Мстислав и Святополк. Энергичной молодежи удалось пока убедить слабохарактерных дядей, и Изяслав согласился на то, что Всеволод с Мономахом, не сводя Святославичей с их уделов, будут искать для его сына опять Полотска, т. е. добиваться statum, quo 1069 года. Попытка однако была неудачна летом 1077 года, и пришлось повторить ее, зимою 10771078 года, при чем в случае неудачи под Полотском Святополк должен был занять Новгород. Мономаха вновь постигла неудача и старшие Святославичи должны были очистить уделы: Олег был выведен из Владимира, содержался под крепким надзором у Всеволода, пока не был взят на поруки Владимиром, а Глеб, продолжавший войну с северными народцами. 30-го мая был убит за Волоком. Вот как объясняется, по-моему, этот тотчас же за возвращением Изяслава последовавший поход против Полотска. |
| 232 ...а внуки есмя Едимантовы, а правнуки есми Сколомендовы. – Едимант – Гедимин, один из первых великих литовских князей (княжил с 1316 по 1341 г.). Сколоменд – видимо, литовский князь Ердивил-Скирмунт (Скилмонт), XIII в. 234 ...черлеными щиты. – Щиты, окрашенные черленью, яркой розово-красной краской, которая делалась из особого насекомого – червеца. 235 Непрядва – приток Дона, впадающий в него с запада; ограничивает с севера Куликово поле, находящееся в верховьях Дона, в пределах современного Куркинского района Тульской области. 236 Руская земля, то первое еси как за царем за Соломоном побывала. – Эта фраза, вероятнее всего, восходит κ следующему тексту «Слова ο полку Игореве»: «О Русская земле! Уже за шеломянемъ еси!» («О Русская земля! Ты уже за холмом»; шоломя – гора, холм). Автор «Задонщины» не мог не знать слова «шоломя», таким образом, либо он располагал текстом «Слова...», где было иное написание этого слова, не понятое им, либо он коренным образом переосмыслил этот образ «Слова ο полку Игореве», связав его с популярным на Руси именем Соломона. Образ библейского царя Соломона является олицетворением мудрости. 237 ...рвахуся от златых колодицъ... – Колодка – приспособление для соколиной охоты. В. Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» дает такое описание этого приспособления: «Брусок с двумя стойками и насестью, на которой держат ловчую птицу, привязывая ее должиком». Должик – ременные путы, в «Задонщине» они названы шелковыми. 238 Борис и Глеб – сыновья великого князя киевского Владимира I Святославича. После смерти отца были убиты братом Святополком, который захватил великокняжеский престол. При Ярославе Мудром, в 1019 г. разбившем Святополка и овладевшем княжеским престолом в Киеве, Борис и Глеб были признаны святыми: они почитались как покровители Руси и русских князей. 239 ...крпцы бысть князи блозрстии Федор Семеновичь да Семен Михайловичь... – Β Куликовской битве участвовали белозерские князья Федор Иванович (в тексте ошибочно «Семенович») и его сын Иван; оба погибли. Имя Семена Михайловича названо среди убитых на Куликовом поле и в «Сказании ο Мамаевом побоище», и в летописных повестях. Названы белозерские князья Федор и сын его Иван и Семен Михайлович и в перечне убитых на Куликовом поле в пергаменном Синодике (поминальной книге) XV в. (ГИМ). |
| И так непорочный отрок скончал свое течение с похвальным и Христову подобным терпением, хотя по человеческому мнению, коему Божеские судьбы недоведомы, кажется лучше бы ему было данным от отца и от Бога воинством истребить богоотступного Святополка для сохранения жизни братей своих Глеба и Святослава и предварить в отечестве извнутрь и извне последовавшее кровопролитие, ибо Святополк, видя кровь Борисову, на большее подвигся зверство: послал подобным образом в Муром ко Глебу, возвещая ложно о родительском повелении в болезни, как Борису. С малым числом слуг на конях Глеб к Киеву поспешает и как приближился к Волге, во рву коню его спотыкнувшусь, от падения повредил ногу. Итак, поплыл на судне к Смоленску. Минув оный, на Смядыне услышал весть от Ярослава, что отец на другую жизнь преселился, Святополк похитил престол великого киевского княжения и оное начал братоубийством единоутробного ему Бориса. Горьким рыданием со слезами восстенал Глеб о лишении отца и брата, жалуясь, что не прежде или не с ними купно жизнь его пресеклась. Внезапно посланные от Святополка убийцы насад Глебов удержали и слезы его смешали с неповинною кровию, пролитою от его ж повара, который, забыв Бога и милость своего государя, ударил прежде всех ножом в горло. Убиенного тело повергнуто было на берегу меж двумя колодами, потом отвезено в Вышгород и погребено подле Бориса. Святослав на княжении в земли Древлянской, слышав о убиении Бориса и Глеба и не надеясь на свои силы, чтобы стать против насилия Святополкова, побежал в Венгрию, однако на пути от Святополковых кровожаждущих приспешников достижен и живота лишен, не доезжая гор венгерских. Еще до вести о таковом Святополковом тиранстве в Новегороде восстало великое смятение, ибо жители и посадиники, опасаясь своего утеснения и приведения в совершенное подданство Ярославу чрез вспоможение варяжского войска, призванного для походу против Владимира, которое много насильства в городе учинило, нечаянно воружились и, нападши на варягов, живших на дворе Парамонове, наголову порубили. Озлобленный тем Ярослав созвал лучших .людей, варяжскому убийству предводителей, якобы для совета на двор свой, где ласканием привлеченные по данному от Ярослава знаку в вечеру побиты. В ту же ночь прибег вестник из Киева от Предславы, сестры Ярославли, сказывая, что отец отшел от сего света, Святополк, овладев Киевом, избивает братей, и чтобы Ярослав от подобного злоключения остерегался. |
| Чрез семь месяцев, Изяслав с Поляками пошел отыскивать потерянного Киевского престола; Всеслав вышел было против него к Белгороду, но, не надеясь на верность Киевлян, тайно ушел в Полоцк. Киевляне, встревоженные бегством князя, возвратились домой и, по решению веча, послали к Святославу и Всеволоду, чтобы они заняли Киев: „А пойдета в град отца своего; ащели не хочета, то нам не воля: зажегше град рвой вступим в Грецкую землю.« Ярославичи успокоили Киевлян посольством к Изяславу, чтобы он не водил на Киев Ляхов: „Противна бо ти нету; ащели хощеши гнев имети, и погубити град; то веси, яко нама жаль отня стола.« Изяслав уступил требованию братьев, отослал от себя Польское войско и только с немногими вступил в Киев; отправленный им наперед сын его, Мстислав, казнил главных зачинщиков прежнего бунта в Киеве; сам Изяслав, пришедши в город, перевел торг на гору из опасения вторичного возмущения, Всеслава же прогнал из Полоцка и посадил там своего сына. Здесь уже виден перевесь удельных князей; в это смутное время Великокняжеская власть чуть не потеряла своего значения; перессорившийся с братьями, Изяслав выгнан возмутившимися Киевлянами и за него ни один брат не вступился; чужеродец Всеслав, посаженный на его место, не успел еще ничего сделать и был доволен что его не тревожили удельные князья; возвращается Изяслав с Поляками, а удельные князья, вместо готовности принять его, требуют, чтобы не водил чужеземцев в Киев и грозят: „веси, яко нама жаль отня стола,« и Великий Князь уступает их требованиям без возражений. И так Ярославов завет и коренный исконный закон старейшинства нарушены: младшие приказывают старшему и он исполняет их требования; на Руси более нет верховного главы; каждый удел есть уже самостоятельное, отдельное, независимое государство; и только закон родства и почтение к гробам, предков похороненных в Киеве, поддерживают какую-то слабую связь между князьями. Великий Князь не только теряет свое моральное значение, но даже материально является очень слабым в сравнении с Черниговским Князем, Святославом, который, кроме Чернигова, Рязани, Мурома, земли Вятичей и Тмутаракани, доставшихся, по разделу Ярославову, завладел уже Белым-озером, где у него был даньщиком Ян Вышатичь, и Новгородом, в котором сидел сын его, Глеб. Когда именно завладел всем этим Святослав, у Нестора не сказано; впрочем, из первой Новгородской летописи видно, что Глеб Святославич уже в 1069 году удачно отразил Веселава от Новгорода; следовательно, занятие Новгорода Святославом было до вторичного изгнания Изяслава из Киева и, вероятно, в те семь месяцев, когда Киевским Князем был Всеслав. |
| 362 Если деятельность некоторых волхвов, о которых говорит летописец под 1024г. и потом под нашим 1071г. (волхвы Ярославские), принимала такие размеры, что о ней доходило до сведения правительства, то это не составляет возражения против сейчас нами сказанного, – в этих случаях волхвы доводили о себе до сведения правительства (своею деятельностью) без своего намерения. 363 Волхв явился при князе Новгородском Глебе Святославиче. Глеб Святославич посажен был на Новгородское княжение после 3 Мая 1074г. (летопись в рассказе о смерти Феодосия Печерского , в минуту которой Глеб в Киеве) и за то или другое время до конца 1076 г., когда умер его отец (см. грамоту Владимира Мономаха в Лаврентьевской летописи под 1096г., 2 издание стр. 239 нач.). Сам он убит в 1078г. 366 Что Брун в монашестве назывался Бонифацием, см. летопись Кведлинбургскую под 1009г., летопись Магдебургскую под тем же годом и анналиста Саксонского под 1009г. и 1106г. Некоторые из одного Бруна-Бонифация делают двоих – Бруна и Бонифация. 368 Епископа по Титмару Мерзеб., архиепископа по летописям Кведлинб. и Магдеб. и анналисту Сакс.. Дело, полагаем, должно понимать так, что Брун поставлен был в епископы автокефальные (зависимые от самого папы), которые (вероятно и у латинян, как у Греков) назывались архиепископами. 370 Разумеется Адалберт или Войтех, епископ Пражский, потерпевший мученическую смерть в Пруссии, в которую он пришёл для проповеди, в 997 году. 372 Нашего Бруна автор смешивает с другим епископом Бруном, братом императора Генриха II, преемника Оттонова. Ни Осбурга, ни какого другого города наш Брун епископом не бывал. 373 Разумеется св. Удальрик или Ульрих, епископ Аугсбургский, умерший в 973 году задолго до того, как наш Брун отправился на проповедь. 374 О деятельности Бруна в Угрии отчасти баснословится, отчасти усвояется ему то, что принадлежало Адалберту Пражскому. 377 Ademari S. Cibardi monachi Historiarum libri tres, lib. III ad cap. 31, y Миня в Патрологии. t. 141, col. 48, y Пертца в Monumenta VI, 129. |
|
|
