| Гефсиманскому скиту в Москве, близ Сухаревой башни, принадлежит каменный трехэтажный дом со значительным участком земли, пожертвованной в 1851 году женой коммерции советника Семена Логгиновича Лепешкина, Анной Васильевной Лепешкиной – с тем чтобы земля эта с находящимися на ней строениями принадлежала собственно скиту и доход с нее, по тому времени в количестве 1000 руб. сер. в год 60 , употребляем был на поддержание в нем заведенного общежития; причем в прошении означенной жертвовательницы было оговорено, что если бы земля эта с находившимися на ней в то время деревянными лавками по чему либо не могла быть усвоена Гефсиманскому скиту, то она предоставляет себе сделать о ней другое распоряжение. Это обстоятельство, требовавшее, для принятия и укрепления за скитом даруемого имущества, Высочайшего соизволения, побудило митрополита Филарета официально объяснить в своем донесении Святейшему Синоду историю основания скита при лавре. С Высочайшего соизволения, даруемая Лепешкиной земля в мае 1851 года была укреплена за Гефсиманским скитом, a через это и самое существование скита получило официальное признание 61 . Спустя после того с лишком двадцать лет, бывшие на означенной земле деревянные лавки, в октябре 1873 года сгорели, и вместо них выстроен скитом ныне существующий каменный дом, стоивший скиту более 97.000 рублей. Получаемая с этого дома арендная плата, согласно назначению жертвовательницы, идет на содержание братства скита. Недалеко от скита, по дороге, ведущей к Вифанскому монастырю, находится так называемая скитская ферма, заключающая в себе необходимые хозяйственные учреждения скита, как то: скотный двор, овин, помещения для рабочих; здесь же находится прачешная для стирки братского белья, и пчельник. XII. Особенности богослужения Гефсиманского скита. Тока или ударение в било. Порядок богослужений в скиту и пещерах вообще. Неусыпаемое чтение псалтири. Выше было помянуто об особенном богослужении, совершаемом в пещерах Гефсиманского скита и известном под названием „полунощницы с аллилуйа“. Эта полунощница, совершаемая ежедневно с вечера, кроме дней, в которые положено бдение, заключается в том, что после обычного последования полунощницы, вместо шестопсалмия и кафизм, начинается протяжное чтение „дванадесяти псалмов“ с припевами „аллилуйа“, по трижды после каждого стиха и с положенными тропарями; после чего присовокупляется конец утрени, начиная с восьмой пророческой песни. Последование это, начинаясь с восьми часов вечера, продолжается до одиннадцати часов ночи. |
| И во-первых, житие в скиту учреждается вполне общежительное, не по имени только, но и на самом деле. Поэтому все должны иметь искреннее единодушие в достижении одной цели – душевного спасения, – искреннее братолюбие, помогая друг другу руководством ко спасению душевному. Тот и старейший, по слову Господню, кто более навык смиряться и быть каждому готовым слугою. Тот и младший и юнейший, кто еще не выгнал из себя пагубных болезней самолюбия и тщеславия. Святой Василий Великий говорит, что сущность общежития состоит в совершенном содружестве членов общежития. Обще все: души, мысли, телеса, и то, чем они питаются и укрепляются. Общий Бог , общая благочестия купля, общее опасение, общий подвиг, общий труд и общие венцы, так что все друг другу – господа, и в ненарушимой свободе, совершеннейшее друг другу оказывают рабство, которое не по необходимости случая подчиняющимся наносит скорбь, но, от произволения разума, с радостью друг другу подчиняющее, сохраняет свободу произволения“. „Святой Златоуст: „В общежитии один образ жизни, одинаковая пища и одежда, одна душа – не по природе только, но и по любви. Там нет ни бедности, ни богатства, нет ни славы, ни бесчестия; низших там не оскорбляют презрением. У них во всем равенство, a потому они весьма удобно преуспевают в добродетели, ибо такое равенство гораздо более способствует к научению низших, нежели когда бы их невольно заставляли уступать первенство высшим. Они всячески стараются превзойти друг друга в том, чтобы не самим пользоваться честию, a воздавать оную другим. Впрочем, и самые упражнения приводят их к смирению, и не дают им надмеваться. Ибо, скажи мне, кто, занимаясь копанием земли, поливанием и насаждением растений, или другой какой-либо подобной работой, будет высоко думать о себе? Посему для них легко быть смиренными. Как в мире трудно соблюсти скромность, по причине множества рукоплещущих и удивляющихся, так в пустыни это весьма удобно. Отшельника занимает собой только пустыня. Он видит лишь летающих птиц, колеблемые веянием ветра древа, потоки вод в долинах. |
| Факт номер два. После войны, как писала Алексиевич, когда была одержана победа, внимание, над фашизмом, вернувшихся с нее тяжелых инвалидов, тех, что отдали здоровье за Родину, сослали (другого слова нет) в спецучреждения на Валаам и в Гефсиманский скит Сергиева Посада. То есть, друзья, у нашего общества по сути не было опыта жизни с людьми с особыми потребностями, не было опыта естественной инклюзии. И господин Лебедев, мышление которого, очевидно, в большей степени аутичное, чем у моего сына, не способно на фантазию о том, что такое общество возможно. У нас же кто инклюзию и интеграцию двигает? Либо родители и родственники людей с инвалидностью, либо те, кто пожили в развитом обществе и поняли, как может быть, либо те, кто по причине глубокой духовности и доброте душевной готовы брать на себя ответственность за будущее общества, зная, что первый признак его (общественного) здоровья — это то, что в нем есть место людям самым разным, которые и есть «мы». А по сабжу.. по поводу высказывания Крыштановской о пьяном зачатии. Ну, жаль, что человек, который когда-то был уважаемым, скатился до уровня рассуждений бабки с лавки. Бывает и такое. Видали — плакали. Я давно предлагаю за такие открытия спецпремию выдавать. Пока ученые всего мира ищут причины рождения детей с различными нарушениями, наши эксперты уже знают ответ. У нас какой герб, такая и страна, одна голова в прошлое смотрит, другая — в будущее. Крыштановская к той части, что в прошлом застряла, видимо, относится. Ну, не я ей судья, точно. Адекватные люди воспримут это как шутку, я думаю. Родители детей с особенностями получат микротравму, потому что слышать это больно, но справятся, потому что другое мнение тоже есть. Что нас не убивает, то делает сильнее. Ровно потому, что #мынеалкоголики. P.S. Хочу сделать одну оговорку в конце. Поскольку алкоголизм — это болезнь, и достаточно тяжёлая, с наследственной компонентой, очень не хочется, чтобы флешмоб стигматизировал людей с этим заболеванием. Уважения достойна каждая личность. |
| Утром Захария вошел в келию своего старца. Тот, собираясь пить чай, благословил послушника и твердо и решительно сказал: “Напейся хорошенько чайку, Захария, и собирайся в путь. Вот благословение тебе жить в Москве в Троице-Сергиевой лавре”. Очевидно, старцу Даниилу была возвещена воля Божия, может, и ему ночью явился старец Мельхиседек. Быстро начал собираться Захария. Получив благословение старца, он пошел на родину проведать отца, а оттуда тронулся в путь — в Москву. В Троице-Сергиевой лавре: вещий сон сбылся Когда Захария прибыл в Троице-Сергиеву лавру, то весьма был удивлен, увидев те же ворота, те же иконы, которые видел во сне. Ни одного знакомого человека не было здесь у Захарии, и он остановился в монастырской гостинице. Здесь из разговоров приезжих узнал он о существовании старца Варнавы, который жил в Гефсиманском скиту. К нему ежедневно стекалась масса народа с различными нуждами и вопросами. Захарии посоветовали сходить к о. Варнаве посоветоваться и получить благословение. Молодой послушник немедленно пошел. В Гефсиманском скиту. Предсказание старца Варнавы Приходит и видит: масса народа и не перечесть, все столпились, хотят увидеть старца, но пройти к нему нет возможности. Но вот о. Варнава вышел и, обратясь к толпе, сказал: “Где тут лаврский монах, иди-ка сюда”. Никто не откликался на зов, так как в толпе не было лаврских монахов. Старец сошел по лесенке вниз и говорит: “Дайте, дайте пройти лаврскому монаху”. Подошел к юному послушнику, взял Захарию за руку, ласково говоря: “Ну иди, иди в мою келию”.— “Я не лаврский монах; я из Белых Берегов”, — возразил Захария. “Ну, я знаю, что ты там жил, а теперь будешь жить в лавре и будешь лаврским монахом”. Введя в свою келию обрадованного Захарию, старец благословил его, сказав: “Ты живи у преподобного Сергия и ко мне будешь в Гефсиманский скит приходить”.— “А вдруг да меня не примут здесь”, — сказал Захария.— “Примут, иди к лаврским воротам, там тебя уже три начальника дожидаются”. После приема у старца Захария пошел к воротам и, действительно, там стоял игумен и еще два монастырских начальника. Захария попросил их принять на жительство к ним в лавру. Они охотно приняли его, и Захария стал лаврским монахом. |
| Позже покинув отроческие забавы и устранив праздность от головы и сердца, даже в часы отдыха от молитв и уроков, он употреблял их то на головоломную игру в шахматы – это для упражнения ума, то на извлечение стройных звуков из дедовских гуслей – это для занятия души. С детства прислушивался внук к игре на них своего деда и перенял от него искусство бряцать по струнам царя-пророка. Жаль, что в наших обителях и духовных училищах забыты псалтирь и гусли Давида. Я помню еще бойких гусляров в народе; теперь редко-редко где найдется этот древний кивот священных псалмопений. Вспоминая о счастливой поре детства, он с любовью вспоминает и о своих товарищах, начальниках, учителях и учениках. В числе их ректор Евграф оставался с ним в дружбе до конца своей жизни. Только однажды они было поразладили; но остуда между ними вскоре согрелась взаимностью чувств приязни и уважения друг к другу. Ректор, по давнему обычаю в Лавре, устраивая подобающую встречу митрополиту Платону, в день его именин, предложил Василию Михайловичу написать в честь ему стихи и с некоторыми из своих товарищей выдти перед гостей в сочиненном на заданную тему разговоре. Стихи по-латыне были им написаны; a от разговора он отказался: «это театральное представление! я не желаю быть актером». Отсюда кратковременная между ими остуда. Любовь питомца к своему духовному, тайнонаставнику Св. Сергию, к месту своего окончательного воспитания и к освященным окрестностям Лавры, к Вифании и к Гефсимании чувствуется в очень многих из слов и речей его. Он любит вспоминать время его детства в родной ему Коломне и время сиротства в обители, из которой в вакационную пору воспитанники перебирались на отдых и прогулки за 3 – 4 версты под тень дремучих лесов, где теперь гефсиманский скит, и вот через 60 лет при освящении там храма Св. Праведного Филарета Милостивого, 27-го сентября 1860 г., воспоминания в душе его пробудились – и рисует он в 32-й проповеди былое (стр. 199 ч. III). «Место, где мы теперь находимся, в продолжении шестидесяти лет знаю как очевидец и сверх того, когда пришел я сюда в первый год текущего столетия, встретил здесь ясные следы и воспоминания прошедшего столетия. |
| 26 марта 1938 года его арестовывают. Причиной ареста послужили высказывания отца Галактиона в адрес существующего режима: «Выборы проходят в Верховный Совет не с низов, а по назначению сверху и рабочему классу совершенно доверия нет, зря вы рабочие пойдете на выборы… – назначат без вас. Сталинская конституция есть дурман для народа». Лишенный возможности реально оценивать международную обстановку, отец Галактион явно заблуждался в отношении к фашизму. Он считал, что в случае нападения гитлеровцев на СССР у нас будет наведен порядок, и храмы откроются вновь. Что, впрочем, впоследствии немцы на оккупированных территориях практиковали. Поместили шестидесятичетырехлетнего батюшку в Каширскую тюрьму. 14 июня по постановлению Тройки при УНКВД СССР по Московской области старца за контрреволюционную агитацию против Советской власти приговаривают к высшей мере. 1 июля его расстреливают на Бутовском полигоне. 31 июля 1989 года иеромонах Галактион реабилитирован постановлением прокуратуры Московской области. Упокой, Господи, душу раба Твоего иеромонаха Галактиона. Игумен Иона Поручик лейб-гвардии Кексгольмского полка Иван Федорович Фиргуф родился в семье военного врача в 1867 году. Его отец происходил из обрусевших немцев и служил в это время в Риге. За плечами Ивана Федоровича – Московский кадетский корпус; Екатерининское училище и знаменитое Александровское – гордость древней столицы. Но с оставлением карьеры и офицерского звания ему еще предстоит служба на театре военных действий. Самая сложная и противоречивая личность Зосимовой пустыни за всю ее историю. Одни исследователи считают его Иудой и предателем, другие – члены Императорского Дома, владыки и будущие мученики – чтили и уважали его. Что ж, человеческие души способны сокрыть в себе и тьму, и свет. А отсюда – поступки. Офицеру гвардии, интеллигенту, не все было понятно и приемлемо в среде бывших крестьян, составлявших основную часть монастырских насельников. 18 ноября 1892 года бывшего поручика принимают в Гефсиманский скит. Что привело его туда: трагедия, разочарованность, вера...? |
| Получив частным образом столь утешительное известие, м. Филарет озаботился приисканием подходящего места для совокупного жительства готовившихся к присоединению. При этом он, по некоторым соображениям, не согласился с их мыслью о таком их помещении на рогожском кладбище, а счел более удобным на время поместить их в Гефсиманском скиту, где тогда проживало несколько иноков строгой жизни и также обратившихся из раскола. Удобства этого помещения он и выяснил в письме к архимандриту Антонию, к которому обратился с просьбою вспомоществовать ему в этом деле. «Предлежит дело особого рода не без трудностей, – писал он своему другу от 24 мая, – примите труд споспешествовать совершению оного. И потом, сказав кратко, что несколько членов мнимой раскольнической иерархии изъявили желание присоединиться к православной церкви, и что им даровано уже Высочайшее разрешение и прощение, владыка продолжал: «Теперь они живут, устраняясь и скрываясь от раскольников. Надобно их поместить и устроить будущий быт их. Полагал бы я на время поместить их в Гефсиманском ските, чтобы вы могли наставлять их и утверждать духовною беседою и вместе с присоединением их к святой церкви утвердить их в монашестве, или признанием, или новым пострижением, при чем скитские старцы, прошедшие подобный путь, могли бы для них быть восприемниками... Прошу вас принять в сем деле богоугодный труд... Положение их таково, что надобно принять их, по Апостолу, якоже доилица греет чада своя. Помещение надобно им такое, чтобы они не казались пренебреженными. Может быть нужно будет некоторых из братий побудить, что бы на время потеснили себя, что будет пожертвованием в пользу православия» 1251 . Лаврский наместник, понятно, с удовольствием согласился исполнить просьбу Московского архипастыря. «Благодарю за благорасположение к содействию в дел обращающихся от заблуждения, – через несколько дней снова пишет ему последний. На сих днях препровожу их к вам» 1252 . Но этому намерению м. Филарета не суждено было осуществиться. Когда он сообщил об этом присоединяющимся, то последним удаление из Москвы, от общества старообрядцев, среди которых они намерены были действовать, в уединенный Гефсиманский скит показалось слишком неудобным. |
| Бывший дворовый барского дома, он никогда ни одним недоброжелательным или хотя бы горьким словом не помянул своих прежних владетелей. Мало того: покуда жива была княгиня, каждогодне являлся он к ней с просфорой и вязанкою баранок на мочале. Он рассказывал о том, как его гнали, – так ровно и с такою веселою усмешкою, как будто дело шло вовсе не о нем. А гнали его всегда и всюду. Из Старого Афона пришлось ему уехать, потому что не было денег. В Пустынке Параклите он собирал к себе детей из соседних деревень, поил их чаем, учил молитвам и давал по нескольку копеек из своих нищенских средств. Это-то и не понравилось начальствующим, и про о. Исидора стали говорить, что он, будто бы, пьянствует, заводит к себе женщин, наконец, взвели на него небылицу, выгнали из Пустынки и перевели в Гефсиманский Скит. В жизни он подвергался гонениям непрестанно. А за что? – За то, что исповедует братьев, которые готовы были впасть в отчаяние из-за суровости духовника; за то, что принимает странных; за то, что дает хлеб нищим; за то, что выходит без спросу утешать кого-нибудь в Посаде; за то, что прямодушен с начальством. Насколько любила его младшая братия, настолько же небрежно относилась к нему, за немногими исключениями, старшая. Его независимость и прямота не нравились ей и казались нестерпимыми, несмотря на великое смирение Старца; отсутствие показного постничества вызывало пренебрежение к нему, как к ядце и пийце; но более всего вредила Старцу в глазах братии, мнящей себя ученою, его простота и «необразованность». Некоторые даже считали его странным, вроде как бы дурачком и помешанным, и называли «чудаком», – это когда выражались о нем снисходительно. Шестьдесят лет был о. Исидор монахом – и за это время не получил даже набедренника. Восьмидесятилетний Старец жил одинокий в своей избушке и должен был все делать собственными руками, ибо келейника у него не водилося. Он был так заброшен, что во время болезни лицо его было покрыто слоем грязи, а из седых волос Епископ Е., посещавший его, доставал вшей. Только за шесть дней до смерти Старец получил помощь. |
| Годы юности. Учеба сначала в классической гимназии Л.П. Поливанова, одной из лучших в Москве (окончил ее в 1883 году), затем – в Московском университете. Увлечение театром, участие в любительских спектаклях. О таких спектаклях (в Немчиновском театре) Владыка вспоминает в письме к жене артиста А.И. Южина: «Вероятно, вы помните этот театр, хотя, я думаю, никогда не имели несчастья бывать в нем, я говорю несчастья, потому что эти спектакли были в громадном большинстве ниже всякой критики, давали там большей частью комедии Крылова, самого популярного драматурга 70-х годов, любители ролей не учили, шли по суфлеру, иногда бывали даже нетрезвы, и на сцене получалась невообразимая чепуха, в которой даже разобраться было невозможно невзыскательным тогдашним зрителям. Главный гвоздь, говоря теперешним языком, были танцы после спектаклей, и иногда, воодушевленные винными парами бойко торговавшего буфета, артисты и зрители от танцев переходили к рукопашным упражнениям, так что часто приходилось приглашать полицию. Впрочем, в этом печальной памяти театре, давались иногда и серьезные представления шекспировским кружком, учрежденным педагогом Л.П. Поливановым и известным знатоком Шекспира С.А. Юрьевым, ставились шекспировские трагедии. Тогда и исполнение было другое, да и состав зрителей был другой, бывали на этих спектаклях и Аксаков, и Тургенев, и Федотова, и Ленский, и многие другие представители интеллигентной Москвы. Буфет, правда, торговал плохо, но зато капельдинеры театра нас одобряли: «Очень солидные господа, ни разу не надо было полицию призывать...» Но и в этот период религиозный элемент преобладает над светским и как бы вытесняет его. Этому способствуют и промыслительные встречи с людьми, близкими по духу. Среди таких людей особенно выделяется старец Гефсиманского скита (недалеко от Троице-Сергиевой Лавры) иеромонах о. Варнава, который произвел на юного богомольца, посетившего скит, неизгладимое впечатление своей высокой, подвижнической жизнью. «...Что меня особенно в нем пленяло, – вспоминал Владыка, – это то, что удовлетворение телесных потребностей для него никогда не было каким-то делом, к которому надо было особенно готовиться. Никаких поблажек себе, никакой даже самой невинной прихоти: он вовсе не пил чая, носил самую простую одежду, вкушал самую грубую пищу... никогда как следует не обедал, а так, перехватит что-нибудь, и опять за дело. Он никогда как следует не спал, а так, «прикурнет», как говорится, во всей одежде на своем деревянном ложе, с подушкой, набитой чуть ли не булыжником, и снова встает на молитву... |
| 17. 03. 2010 Прошло четыре месяца, даже удивительно: всего четыре, а мне казалось, что прошло лет пять, не меньше, только эти пять лет — сплошная и бесконечная зима. И ныне — середина марта, а холодно. Батюшка говорил мне, чтобы я приезжала к нему на могилу, когда будет особенно тяжко, вот и езжу. Привожу ему пятнадцать фиолетовых ирисов, теперь это наш с ним обычай. Пятнадцать — по числу прожитых вместе лет. Иногда мне кажется, что это сон, иногда думаю, что все, что у меня осталось, — это могила с цветами. У него всегда много цветов. Вот они стоят, замерзшие и побитые морозом, понурив свои разноцветные головы, засыпанные снегом. Кто-то поставил фотографию батюшки, горят фонарики. Удивительно то, что могилу его я точно, до мелочей, описала еще при жизни батюшки в своем романе «Бог не проходит мимо», который он благословил и всячески меня поддерживал. В романе я описывала могилу почившего старца. Вот это описание: «Могила старца была увенчана простым деревянным крестом с крышей домиком, под крестом в красном фонарике теплилась неугасимая лампада, могильный холмик был весь сплошь завален букетами с цветами, припорошенными, словно пыльцой, белым пушистым снегом. Первый снег тонким полупрозрачным ковром застилал землю, в воздухе неспешно кружилось множество молчаливых снежинок. Старая яблоня с побитыми морозом побуревшими яблоками склонялась над крестом». Кто знает, что чувствует человек, которому стреляют в затылок? Именно это я описываю в романе — казнь мученика, не отрекшегося от веры, от Христа, мученика, убитого исламистами именно таким способом — выстрелом в затылок. Почему именно это было описано за два года до кончины батюшки — это тайна, как тайна и многое другое, происходившее в нашей жизни. О предзнании мы часто говорили с отцом Даниилом, впервые — когда шли пешком в Гефсиманский скит по кривым улочкам старого Сергиева Посада. Именно в этот день я поняла сердцем, что мне суждено быть с ним. Я поняла это не как влюбленность, а как волю Божию, которую понимают и боятся принять. Тогда смеркалось, на небе задрожали первые звезды. Он спросил, знаю ли я, что такое предзнание. Я ответила, что знаю, потому что в тот момент со мной происходило именно это. Тайны Божии открывались мне в этот спокойный, тихий осенний вечер. Мне было страшно, потому что я чувствовала повеление Божие. |
|
|
