| И.Р.Шафаревич: Нет. Это наверное была сталинская стипендия. Мы купили на нее. Жили бедно, в коммуналке, где жил 21 человек. Мы смогли купить приемник, я смог слушать речи. Меня все время учили языкам - немецкому, английскому, французскому. Брали учительниц. Стало ясно, что домашним способом невозможно выучиться. С Н.Герасимов: Родители владели языками? И.Р.Шафаревич: Да, в школе до революции в гимназиях учили латынь, французский, немецкий. Отец первый год учился, когда не было древнегреческого. Ко мне ходили учительницы, старушки, учившие скучно ужасно. Читали тексты, которые считались чистым языком Уайльда или Киплинга, например. Мне казалось скучно это, пока наконец не появился приемник. Я стал слушать речи политических деятелей со всего мира, и это уже было страшно интересно. Тогда я языками, по-видимому, и овладел. Важно, чтобы был стимул. С Н.Герасимов: Тогда не глушили? И.Р.Шафаревич: Нет, нет. С Н.Герасимов: Появилось ли у Вас ощущение, что были люди, как родители, которые сохранили и несли в себе культурное и интеллектуальное обаяние дореволюционной, прошлой Россию? И.Р.Шафаревич: Такие люди, пожалуй, были, но я не помню, чтобы я их особенно выделял или ценил. С Н.Герасимов: Вы юным были замкнутым или наоборот? И.Р.Шафаревич: Круг общения мой тогда – товарищи по школе. Они были обыкновенные если русские, то из очень простой среды вышедшие. У одного отец был электромонтер, другой жил с матерью, которая была уборщицей. Или это были евреи из интеллигенции. С Н.Герасимов: Вы рассказывали, что при евреях и детях было неудобно говорить отрицательно радикальное о советской власти, о коммунистах? И.Р.Шафаревич: Я не уверен. Может быть, мы просто боялись говорить об этом вслух. Но помню случай, когда я стоял с товарищем в очереди, чтобы купить железнодорожный билет и мы обсуждали содержание листовки, которую можно было написать. Окружающие шикали, чтобы мы, дураки, замолчали. Они хотели сказать, наверное, что мы неосторожны, что так не надо. Но никто на Лубянку нас не отвел. |
| И так все это было известно и тошно, что Яконов пока с удовольствием молчал. Однако, придя в кабинет, он, чего никогда не стал бы при посторонних, помог Осколупову стянуть с себя шинель. – У тебя Герасимович – что делает? – спросил Фома Гурьянович и сел в кресло Антона, так и не сняв папахи. Яконов опустился в стороне на стул. – Герасимович?.. Да собственно, он со Спиридоновки когда? В октябре, наверно. Ну, и с тех пор телевизор для товарища Сталина делал. Тот самый, с бронзовой накладкой «Великому Сталину – от чекистов». – Вызови-ка его. Яконов позвонил. «Спиридоновка» была тоже одна из московских шарашек. В последнее время под руководством инженера Бобра на Спиридоновке было изготовлено весьма остроумное и полезное приспособление – приставка к обычному городскому телефону. Главное остроумие его состояло в том, что приспособление действовало именно тогда, когда телефон бездействовал, когда трубка покойно лежала на рычагах: все, что говорилось в комнате, в это время прослушивалось с контрольного пункта госбезопасности. Приспособление понравилось, было запущено в производство. Когда намечался нужный абонент, его линию нарушали, жертва сама просила прислать монтера, монтер приходил и под видом починки вставлял в телефон подслушивающее устройство. Опережающая мысль начальства (мысль начальства всегда должна опережать) была теперь о других приспособлениях. В дверь заглянул дежурный: – Заключенный Герасимович. – Пусть войдет, – кивнул Яконов. Он сидел особняком от своего стола, на маленьком стуле, расслабнув и почти вываливаясь вправо и влево. Герасимович вошел, поправляя на носу пенсне и споткнулся о ковровую дорожку. По сравнению с этими двумя толстыми чинами он казался очень уж узок в плечах и мал. – По вашему вызову, – сухо сказал он, приблизясь и глядя в стенку между Осколуповым и Яконовым. – У-гм, – ответил Осколупов. – Садитесь. Герасимович сел. Он занимал половину сиденья. – Вы... это... – вспоминал Фома Гурьянович. – Вы... – оптик, Герасимович? В общем, не по уху, а по глазу, так, что ли? |
| Муз. соч.: Херувимская//Xpecmoмamiя укр. дожовтневоï музики/Сост. и коммент.: O. Я. К., 1970. С. 45-53; Воскресенський канон//Партесний концерт/Упор. i авт. вступ. ст.: Н. О. Герасимова-Персидська. К., 1976. С. 15-83; Xopobi твори: [Зб.]/Упор., ред., вступ. ст. та коммент.: Н. О. Герасимова-Персидська. К., 1981; Дyxobhi твори/Загальна ред. та упор.: М. Гобдич; муз.-ред. консультант: Н. О. Герасимова-Персидська. К., 2003. (Б-ка камерного хору «Киïв»); «Прийдите, концерти XVII-XVIII ст. з Киïвськоï koлekцiï/Сост., расшифр., науч. ред., вступ. ст. и коммент.: Н. О. Герасимова-Персидська. К., 2006. С. 19-58. Дискогр.: Дилецький М. Дyxobhi твори: 2 диска/Камерний хор «Киïв», дир. М. Гобдич. К., 2003. Лит.: Евгений (Болховитинов), митр. Новый опыт ист. словаря о Российских писателях//Друг просвещения. 1805. Авг. С. 153-154; Fetis F. -J. Biographie universelle de musiciens et bibliographie général de la musique. P., 1874. P. 22-23; Келдыш Ю. В. Рус. музыка XVIII в. М., 1965. С. 50-57; он же. Неск. соображений о Дилецком//Сов. музыка. 1968. 9. С. 107-112; Гошовский В. , Дурнев И. К вопросу о Дилецком//Там же. 1967. 9. С. 137-146; Цалай-Якименко А. С. Музыкально-теоретическая мысль на Украине в XVII ст. и труды Н. Дилецкого//MAAS: [Symp. 2]. Bydgoszcz, 1969. S. 347-363; она же. Киïвська школа музики. К.; Льbib; Полтава, 2002. С. 237-246, 311-401, 431-442; Герасимова-Персидська Н. О. Hoboзhaйдehi твори М. Дилецького//Музика. К., 1974. 6. C. 21-22; она же. Шляхи пошуку hebiдoмux mbopib М. Дилецького//Повернення культурного надбання Украïни. К., 1999. C. 16-19; она же. «Граматика» М. Дилецького як джерело ampuбyцiï його hebiдoмux mbopib//Наук. bichuk НМАУ. К., 2000. Вип. 7: Музикознавство: з ХХ у XXI ст. C. 34-45; Протопопов В. В. Николай Дилецкий и Марцин Мельчевский//MAAS: [Symp. 2]. Bydgoszcz, 1978. C. 589-605; Баранова Т. Б. Николай Дилецкий и зап. теория музыки//Музыкальная культура средневековья: Сб. науч. тр. М., 1992. Вып. 2. С. 152-156; Киняхина Т. Н. «Мусикийская грамматика» Н. П. Дилецкого в контексте отечественной муз. педагогики XVII ст.: Канд. дис. Од., 1992. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 24 голоса: 4.3 из 5) 37. Немой набат На мягком сиденьи, ослонясь о мягкую спинку, Нержин занял место у окна и отдался первому приятному покачиванию. Рядом с ним на двухместном диванчике сел Илларион Павлович Герасимович, физик-оптик, узкоплечий невысокий человек с тем подчёркнуто-интеллигентским лицом, да ещё в пенсне, с каким рисуют на наших плакатах шпионов. — Вот, кажется, ко всему я привык, — негромко поделился с ним Нержин. — Могу довольно охотно садиться голой задницей на снег, и двадцать пять человек в купе, и конвой ломает чемоданы — ничто уж меня не огорчает и не выводит из себя. Но тянется от сердца на волю ещё вот эта одна живая струнка, никак не отомрёт — любовь к жене. Не могу, когда её касаются. В год увидеться на полчаса — и не поцеловать? За это свидание в душу наплюют, гады. Герасимович сдвинул тонкие брови. Они казались скорбными даже когда он просто задумывался над физическими схемами. — Вероятно, — ответил он, — есть только один путь к неуязвимости: убить в себе все привязанности и отказаться от всех желаний. Герасимович был на шарашке Марфино лишь несколько месяцев, и Нержин не успел близко познакомиться с ним. Но Герасимович нравился ему неизъяснимо. Дальше они не стали разговаривать, а замолчали сразу: поездка на свидание — слишком великое событие в жизни арестанта. Приходит время будить свою забытую милую душу, спящую в усыпальнице. Подымаются воспоминания, которым нет ходу в будни. Собираешься с чувствами и мыслями целого года и многих лет, чтобы вплавить их в эти короткие минуты соединения с родным человеком. Перед вахтой автобус остановился. Вахтенный сержант поднялся на ступеньки, всунулся в дверцу автобуса и дважды пересчитал глазами выезжавших арестантов (старший надзиратель ещё прежде того расписался на вахте за семь голов). Потом он полез под автобус, проверил, никто ли там не уцепился на рессорах (бесплотный бес не удержался бы там минуты), ушёл на вахту — и только тогда отворились первые ворота, а затем вторые. Автобус пересек зачарованную черту и, пришёптывая весёлыми шинами, побежал по обындевевшему Владыкинскому шоссе мимо Ботанического сада. |
| И вот я вижу, он идет, у него дикая боль в ноге. Он ее пересиливает и улыбается. И читает молитвы, положенные на великом входе. Он заходит в алтарь, там его сажают уже в инвалидное кресло, дальше продолжается литургия. В этом был его смысл жизни. Он через все переступал с улыбкой на устах. Сергей Герасимов: Мама с папой пришли к вере еще в советское время. И вы родились уже в верующей семье. Василий Сысоев: Нет, нет. Отец Даниил родился, когда еще мама с папой не были крещены. Крещение приняли вместе в 79-м году. Конечно же, отец Даниил не мог просто так принять крещение. Он с самого детства отличался тем, что Бог дал ему дар некой мистики. Во время крещения он увидел ангела. И об этом он свидетельствовал родителям сразу же, когда они обходили вокруг купели, и спрашивал у них: а вы видите его? И родители, естественно, отвечали ему, что они не видели его. И он много раз со мной в личной беседе говорил мне о том, что он его видел, видел некоего мужа в огненных одеждах, который стоял рядом с купелью. И после крещения соответственно наша семья начала воспитываться в христианстве. То есть, да, мы с Пименом родились уже в православной семье, а он еще был некоторое время в семье некрещеных родителей. Сергей Герасимов: Чем был вызван его интерес к исламу? Почему он выбрал такое поприще для миссионерства, столь неординарное? Я, наверно, больше и не сталкивался, чтобы человек миссионерствовал именно в этой среде. Василий Сысоев: Это очень интересный вопрос. Я ему тоже его задавал и многие задавали. И каждый раз он отвечал с улыбкой на устах, говорил: я никогда не хотел заниматься этой помойкой, потому что ислам он считал именно помойкой между религией и сатанизмом. И он никогда не хотел этим заниматься. Но он сказал, что Бог меня туда направил и направлял, как непослушного ребенка, заставлял этим заниматься. Я с терпением и верой в Него принял этот крест. Сергей Герасимов: Действительно ли поступали угрозы? Прессинг такой был? Василий Сысоев: Прессинг был очень сильный как в Интернете, так и звонки с угрозами, до убийства поступали угрозы от исламистов. Я лично был свидетелем нескольких таких выпадов в его сторону лично, когда подходили и грозили, что перережут горло и так далее, и так далее. Сергей Герасимов: Прямо на улице подходили? Василий Сысоев: На улице, на миссии и так далее, и так далее. Например, на празднике Сабантуй, когда отец проповедовал на конноспортивном комплексе «Битца», к нему подошли явные ваххабиты, пригрозили, что если ты не уйдешь отсюда, мы тебе в дальнейшем перережем глотку. На что он мило улыбнулся и сказал, что, я не могу уйти, простите, я проповедую слово Христа, исполняя его заповедь. |
| Известный русский писатель и публицист, Александр Николаевич Стрижёв: - Долгое время мне посчастливилось работать для радиостанции «Радонеж», готовить передачи на редкие довольно темы. А темы были такие – это либо малоизвестный и забытый писатель русский, и даже не только русский. Или подвижник Божий, обитель богоспасаемая. В те годы лет 15 назад, стало быть, эти темы еще только стали осваиваться у нас в церковной публицистике. И надо было рассказать, чтобы было интересно и познавательно. И радиостанция «Радонеж» имела и до сих пор имеет высокий творческий настрой. Сергей Герасимов – из людей, симпатичных, добрых и знающих. Исключительно внимательный, причем его доброжелательность покоилась на большом знании дела, он всегда говорил, не обижая автора, но наводя его на какую-то мысль. Сергей Герасимов был по возрасту еще молодым человеком, подвижным в мыслях, в движениях, в литературных находках. Наш цикл был долгоиграющий, у нас там прошло 30 передач о наших подвижниках Божьих – об Иоанне Кронштадтском, о батюшке Серафиме Саровском, об Иоасафе Белгородском, и о многих и других. Помимо этого - большой ряд писателей и поэтов, например, о Тютчеве у нас была передача, или мы брали даже поэт Рильке, который посетил Россию в начале XX века, посетил Оптину пустынь. Даже пожелал стать оптинским монахом. И эта его тяга отразилась в цикле стихов под названием «Часослов». Сергей Герасимов в этом отношении был очень чуткий человек, он все понимал с полуслова. И у меня о Сергее Герасимове самые теплые воспоминания. Жаль, конечно, что так безвременно и трагически погиб журналист Сергей Герасимов, но память у нас, кто его знал, сохранится самая добрая, и мы будем просить Господа, чтобы Он его принял в селения праведных. Трудно было смириться со скорбной вестью о трагической кончине Сергея Герасимова профессору Виктору Николаевичу Тростникову, и он обратился к покойному как к живому: - Что же ты, Сережа, так рано и безвременно ушел от нас, так же, как в свое время, до срока, нас покинул Володя Махнач? Если такие люди будут от нас уходить - с кем же мы останемся? Ведь ты был не просто православным верующим, настоящим патриотом России, ты умел служить вере и Отечеству на высокопрофессиональном уровне, быть очень полезным и Церкви, и нашей Отчизне. |
| – Ха-ха, парниша! – приветствовал тот. – Вы все представление пропустили! А где Лев? – У него срочная работа. На перерыв не вышел. – Что? Срочней Семерки? Ха-ха! Такой не бывает. Убежал. Ни с кем не смешиваясь, уйдя в разговор, прорезали свои круги большой Бобынин со стриженой головой, в любую погоду без шапки, и маленький Герасимович в нахлобученной замызганной кепочке, в коротеньком пальтишке с поднятым воротником. Кажется, Бобынин мог всего Герасимовича заглотнуть и поместить в себе. Герасимович ежился от ветра, держал руки в боковых карманах – и, щуплый, походил на воробья. На того из народной пословицы воробья, у которого сердце с кошку. 81 Бобынин отдельно крупно шагал по главному кругу прогулки, не замечая или не придавая значения кутерьме со стукачами, когда к нему наперехват, как быстрый катер к большому кораблю, сближая и изгибая курс, подошел маленький Герасимович. – Александр Евдокимыч! Вот так подходить и мешать на прогулке не считалось среди шарашечных очень вежливым. К тому ж они друг друга и знали мало, почти никак. Но Бобынин дал стоп: – Слушаю вас. – У меня к вам один научно-исследовательский вопрос. – Пожалуйста. И они пошли рядом, со средней скоростью. Однако, полкруга Герасимович промолчал. И лишь тогда сформулировал: – Вам не бывает стыдно? Бобынин от удивления крутанул чугунцом головы, посмотрел на спутника (но они шли). Потом – вперед по ходу, на липы, на сарай, на людей, на главное здание. Добрых три четверти круга он продумал и ответил: – И даже как! Четверть круга. – А – зачем тогда? Полкруга. – Черт, все-таки жить хочется... Четверть круга. – ... Сам недоумеваю. Еще четверть. – ... Разные бывают минуты... Вчера я сказал министру, что у меня ничего не осталось. Но я соврал: а – здоровье? а – надежда? Вполне реальный первый кандидат... Выйти на волю не слишком старым и встретить именно ту женщину, которая... И дети... Да и потом это проклятое интересно, вот сейчас интересно... Я, конечно, презираю себя за это чувство... Разные минуты... Министр хотел на меня навалиться – я его отпер. А так, само по себе, втягиваешься... Стыдно, конечно... |
| Позже Герасимов окончательно обосновался в Коврове. В 1890 году ковровчане избрали инициативного и щедрого купца городским головой. Пост мэра Коврова Герасимов занимал до 1894 года. Однако конец его деловой и общественной карьеры оказался печальным. Один из деловых партнеров, ковровский фабрикант Иван Треумов, как говорят сейчас, " кинул " Герасимова: взял взаймы под честное купеческое слово крупную сумму денег и не возвратил. Вчерашний Крез разорился и не смог оправиться от такого удара. Вскоре Герасимов умер. Не менее трагическими оказались и судьбы потомков тучковского мецената. Единственный сын Платона Герасимовича Прокопий избрал стезю педагога, работая сельским учителем. Во время первой мировой войны его мобилизовали в армию. В сентябре 1915 года Прокопий Герасимов погиб в возрасте 32-х лет, оставив жену с двумя малолетними детьми. Один из его сыновей, Сергей Прокопьевич, тоже ушел из жизни молодым. В 1938 году, состоя на службе в Красной Армии, он скончался на Дальнем Востоке в 24-летнем возрасте при невыясненных обстоятельствах. Наконец, племянница красного командира Герасимова, одна из последних носительниц этой фамилии, Вера Платоновна после окончания журфака МГУ работала корреспондентом районной газеты в Коврове. Поздним вечером в августе 1993 года неизвестные совершили нападение на журналистку, публиковавшую острые материалы на злободневные темы. От полученных ран правнучка купца Герасимова скончалась в больнице. В Коврове ее память чтут и по сей день. Уроженцами Тучкова были и братья Способины, отличившиеся на различных поприщах. Их отец Иван Ястребов с начала 1820-х годов служил священником еще в деревянной тучковской церкви. Своих сыновей - Ивана, Дмитрия и Григория батюшка отправил на учебу во Владимирскую духовную семинарию. По тогдашней традиции, семинаристы получили новую фамилию. Из-за своих незаурядных способностей они стали Способиными. Однако в иереи вышел только средний из братьев - Дмитрий, служивший священником в селах Суздальского и Покровского уездов. |
| «В общем – следствий много. Потеря Авдеевки – очень чувствительное поражение ВСУ, даже и близко несопоставимое ни с какими потерями флота. Хотя, конечно, для полного и уверенного контроля над ситуацией желательно ещё добить " Коксохим " , и тогда у ВСУ с западной стороны фронта останется голое поле без потерянных авдеевских укрепов», - отметил эксперт. Оставление ВСУ Авдеевки и слова руководства киевского режима о том, что они решили сохранить жизнь своих солдат, прокомментировала в тлг-канале официальный представитель Министерства иностранных дел России Мария Захарова: «Нет, не поэтому. А потому, что ЗеПрезидент с бандой умеют «воевать» только за большие деньги, которые идут прямо в их карманы, и только против мирных граждан. Всё остальное для них значения не имеет». Вместе с тем, в WarGonzo пишет, что, несмотря на заявления Сырского, ВСУ продолжают попытки вырваться из города по немногочисленным оставшимся путям отхода, а часть личного состава остается на территории города, в частности на Коксохиме. Авторы отраслевого Telegram -канала Fighterbomber также сообщают, что под Авдеевку ВСУ стаскивают ПВО со всей Украины. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Оставьте комментарий Закрыть Закрыть 3. 1 час назад, РБК, Политика Герасимов приехал в зону спецоперации и вручил медали за взятие Авдеевки О взятии Авдеевки российскими войсками Шойгу доложил Путину 17 февраля. Герасимов посетил командный пункт группировки войск «Центр» и вручил медали отличившимся при боях за город военным.Начальник российского Генштаба Валерий Герасимов посетил командный пункт группировки войск «Центр» в зоне проведения спецоперации и вручил госнаграды военнослужащим, отличившимся в боях за Авдеевку, сообщило Минобороны России. «[Герасимов] вручил ордена Мужества и медали “За отвагу” военнослужащим, наиболее отличившимся при освобождении Авдеевки, и поблагодарил их за доблесть и мужество, проявленные в бою», — говорится в сообщении. |
| – Пришлось... – усмехнулся Глеб. – А? – не понял Герасимович. Нержин наклонился к его уху: – До того люди задурены, что стань сейчас посреди улицы, кричи «долой тирана! да здравствует свобода!» – так даже не поймут, о каком таком тиране и о какой еще свободе речь. Герасимович прогнал морщины по лбу снизу вверх. – А вы уверены, что вы, например, понимаете? – Да полагаю, – кривыми губами сказал Нержин. – Не спешите утверждать. Какая свобода нужна разумно-построенному обществу – это очень плохо представляется людьми. – А разумно-построенное общество – представляется? Разве оно возможно? – Думаю, что – да. – Даже приблизительно вы мне не нарисуете. Это еще никому не удалось. – Но когда-то же удастся, – со скромной твердостью настаивал Герасимович. Испытно они посмотрели друг на друга. – Послушать бы, – ненастойчиво выразил Нержин. – Как-нибудь, – кивнул Герасимович маленькой узкой головой. И – опять оба тряслись, вбирали улицу глазами и отдались перебойчатым мыслям. ... Непостижимо, как Надя может столько лет его ждать? Ходить среди этой суетливой, все что-то настигающей толпы, встречать на себе мужские взгляды – и никогда не покачнуться сердцем? Глеб представлял, что если бы наоборот, Надю посадили в тюрьму, а он сам был бы на воле – он и года, может быть, не выдержал бы. Как же бы он мог миновать всех этих женщин?.. Никогда он раньше не предполагал в своей слабой подруге такой гранитной решимости. Первый, и второй, и третий год тюрьмы он уверен был, что Надя сменится, перебросился, рассеется, отойдет. Но этого не случилось. И вот уже Глеб стал понимать ее ожидание как единственно-возможное. Так ощущал, будто для Нади стало ждать уже и нетрудно. Еще с краснопресненской пересылки, после полугода следствия впервые получив право на письмо, – обломком грифеля на истрепанной оберточной бумаге, сложенной треугольником, без марки, Глеб написал: «Любимая моя! Четыре года войны ты ждала меня – не кляни, что ждала напрасно: теперь будут еще десять лет. Всю жизнь я буду, как солнце, вспоминать наше недолгое счастье. А ты будь свободной с этого дня. Нет нужды, чтобы гибла и твоя жизнь. Выходи замуж.» |
|
|
